Дожди направляет ветер

Грохнув кулаком в дрогнувшую лифтовую надстройку, Раф зарычал и со всего маха приложился в нее же головой, так чтобы из глаз брызнули искры вместо слез. Выдохнул и боднул стенку еще раз. Сверху лил дождь. Такой сильный, что, отскакивая от его карапакса, капли звонко щелкали вокруг, создавая иллюзию смеха. «Теперь я знаю, что Лео так любит в дождях. В них никто не услышит тебя и не найдет. В дожде легко утопить почти все… правда, в крови было бы легче. Достать бы только мне эту суку!» Раф съехал по стене и подставил лицо дождю, зажмурив глаза. На изнанке век летели строчки, цепляясь буквами друг за друга, как некая магическая вязь. Захочешь, а забыть не получится. «Я оставляю его в приюте лишь потому, что все же милосердна, в отличие от тебя. Если бы ты не вмешивался, не лез бы и не жил вовсе, у него была бы семья, были бы родители и все то, что может сделать ребенка счастливым». Раф ударил кулаком в крышу и рвано выдохнул, стараясь хоть как-то себя успокоить. «Живи и знай, что лишь ты один виноват в случившемся. Это ты обрек сына Лео на кромешный ад приюта, где каждый день ему придется выживать и доказывать право просто дышать. Дети жестоки – они не примут его, как не приняли бы никого из вас. Читая это, глядя ему в глаза – скажи себе еще раз, что понимаешь, что такое любовь». Раф глухо зарычал, прикусив внутреннюю сторону щеки, чтобы боль хоть чуть отрезвила. «А потом попробуй сказать Лео, что любишь его, и не забудь показать фото». Он мотнул головой, приложившись затылком об надстройку, и зажмурился еще сильнее. Караи можно было бы не верить – лживая зараза, готовая на все, только бы получить Лео, как трофей уже, а не любимого человека. Можно было бы сказать себе, что это письмо вранье, чтобы позлить и вызвать чувство вины. Можно было бы даже убедить себя, что она специально такое придумала, чтобы Раф тут же помчался каяться и убеждать Лео, что он должен вернуться к Караи. Можно было бы, конечно, можно. Вот только приложенная к письму карточка… Эти глаза Раф бы узнал из тысячи, из целой вселенной. «Как у Лео глаза, ну прям точь-в-точь его, даже взгляд такой же. Хотя откуда у такого крохи-то? Сколько ему на снимке?» Из беспощадной памяти как живые на него смотрели синие глазищи с большими зрачками под едва вздернутыми черными бровками. Маленький нос кнопкой, удивленно приоткрытый рот, смешные островатые уши и четырехпалые ладошки, протянутые к фотографу. - Раф, тебе письмо! – в гостиную вваливается Майки, отправленный сегодня забирать продукты. – Прикинь, в пакете с детским питанием лежало. Я думал, нам только еду на тот адрес привозят. Раф недовольно отвлекается от железной дороги, которую собирает на полу, и поднимает голову. - А оно не обождет, а? – морщится он, успевая поймать шустро ползущего к пульту Дэнни. – Я тут, как бы, немного занят. - Да ладно! – Майки плюхается рядом с ним, скрестив ноги по-турецки, и забирает малыша. – Открывай скорее! Тебе явно девушка написала. Почерк красивый очень. - Че? – Раф даже щурится, возвращаясь к своему занятию. – Тогда сразу кидай в помойку – мне не интересны письма случайных дур. Сидя сейчас на крыше под проливным дождем, бессильно сжимая кулаки и скрипя зубами, Раф даже жалел, что нельзя отмотать все обратно и послать в задницу Майки с его неуемным любопытством. Выбросить бы конверт, не открывая! Не знать бы! Сжечь, чтобы точно никто не нашел! - Ну, Рафи, ну, открой, - ноет Майки, пытаясь удержать выворачивающегося племянника. – Мне интересно. А то я сам открою и прочитаю всем! Раф понимает, что дорогу уже не соберет сейчас, садится со вздохом и забирает у Майки конверт вместе с Дэнни, который отчаянно вопит и вырывается у брата из рук. - Ладно, дай сюда уже. Он водружает племянника на шею, чтобы не мешал, и минуту смотрит на надпись. «Рафаэлю». Почерк знакомый, но он не может припомнить, где видел его. Раф открывает конверт, и в ноздри ударяет знакомый, въевшийся чуть ли не на подкорку запах духов. Он не спутает их никогда и ни с чем – узнает из тысячи… «Если бы я не знал! Если бы только не открывал этот гребаный конверт…» Раф уронил голову и уперся лбом в колени. «Я бы не знал, что где-то в этом городе есть малыш Лео, которому надо… которого просто надо забрать домой, чтоб рос нормально. Где он сейчас?» Вглядываясь в первые строки письма, Раф ссаживает Дэнни, уже не слушая его недовольный писк, и поднимается. «Здравствуй, Рафаэль. Посмотри сразу фото, чтобы понять, что я не блефую. Это сын Лео, думаю, ты сразу поймешь. Я не стала давать ему имя, потому что знала, что оставлю его чужим людям. Пусть сами назовут, как сочтут нужным…» Раф пинает дверь в свою комнату, запирает ее за собой и лишь после этого вытряхивает из конверта фото. Долго смотрит и не верит своим глазам, пытаясь найти хоть какую зацепку и сказать себе, что это ложь. Но он знает эти глаза, хотя кожа у крохи едва салатовая, не как у брата, и на голове смешной чубчик черных волос, и ушки, и почти человеческий нос… «Я даю тебе шанс все исправить, Рафаэль. Все, чего я хочу, чтобы Лео вернулся ко мне, и тогда мы сможем жить вместе, как и хотели до этого, и растить нашего сына. Придумай, как исправить то, что ты натворил, разрушив нашу семью, и я заберу ребенка, чтобы он рос с родителями…» Раф со всего размаху бьет ногой в стену, а потом швыряет туда же сай. Пришлось мотнуть головой, чтобы хоть немного прояснить мозги. «Хороший, надо сказать, выбор. И где гарантия, что она сделает, что сказала. Лео же не знает о малыше. Да и как я его верну ей? Это что, вещь, что ли? Лео сам так решил…» - Ты теперь к ней вернешься, да? – Раф смотрит на брата, который плетет узор шагов, медленно повторяя связку из ударов и блоков. Лео много тренируется, вспоминает, восстанавливается. - К кому? – Лео хмурится и неспешно заканчивает упражнение. Раф кривит губы. Он не любит, когда Лео включает дурака и вынуждает все ему объяснять, как ребенку. - К своей ненаглядной Караи. Ты же теперь ей подходишь – снова герой и снова на ногах. Я думаю, она прибежит галопом обратно. Раф едко усмехается, окидывая излишне пристальным взглядом Лео с макушки до пят. Тот молчит, прикрыв глаза, потом убирает катаны в ножны и трет переносицу. - Я сказал уже Дону, и скажу тебе, Раф, - Лео подходит и очень-очень серьезно заглядывает в глаза. – Я этого не хочу. Я не знаю, что именно во мне сломалось и по какой причине, но я не хочу уходить от вас ни ради кого. Ни ради Караи, ни ради любой другой девушки. Она не поймет и всегда будет ревновать к вам. А я не могу так жить… Лео опускает голову, и Раф безумно этому рад, потому что против воли расплывается в улыбке. - Я, наверное, плохо умею любить, но такой, каким стал – я ей не подхожу. А большего дать не смогу, и не хочу, если честно. Я устал быть героем и картинкой, я хочу быть собой. Голос Лео как-то странно прерывается. Раф подходит на один крошечный шаг и осторожно кладет ему руки на плечи. - Эй. Да и не надо героем вечно быть. Все нормально, бро, мы-то понимаем, что ты не железный. Ну, то есть, железный ты только на треть… Раф кривится сам от себя, понимая, какая нелепая вышла шутка. - Дай обниму тебя, - Лео неожиданно подается вперед и утыкается носом ему в шею. – Можно же? Раф растерянно смотрит в стенку одну секунду, не очень понимая происходящее. «Чет это ты спрашивать-то вдруг стал? Раньше не задавался такими тонкими вопросами». Он поднимает руки и обнимает брата в ответ. - Да в любое время обращайся. От меня же не убудет. - Раф? - его обхватили теплые родные руки, враз закрывшие от дождя. – Что случилось? Раф открыл глаза и уперся во взгляд Лео. Нет, никакой фотошоп не смог бы подделать этого. И дождь так же наискось ложится на лицо, как на карточке, лишь усиливая сходство и наваждение… и темнота за спиной такая же чернильно-глянцевая от воды, и протянутые навстречу руки. Только Лео протянул их брату, зная, что коснется живого тепла, а кому протягивал их малыш? Фотокамере? Матери, что уходя, обернулась запечатлеть его для своего письма? «Специально, что ли, снимок такой сделала – в дождь и на крыльце чужого дома? Как только рука поднялась и нутра на это хватило?» - Ты зачем пришел? – Раф на автомате перехватил руки Лео и сжал в ладонях, отогревая кончики пальцев. – Прохладно сегодня. - Да пошел тебя искать, - Лео улыбнулся ему усаживаясь рядом. – Ты ж дожди не любишь, а тут умчался скакать по воде. - Угу, - Раф вздохнул, мотнув головой. «А крохе кто пальцы согреет, если озябнут? И в горячий душ кто отнесет? Что он там есть будет?» Он против воли вспомнил, как вчера вечером сидел и слушал Эйприл, читающую малышне сказку, вспомнил, как все они любили возиться с этими мелкими непоседами, купать их и заворачивать в большое махровое полотенце. Это резануло еще сильнее, потому что сыну Лео, брошенному на чужом крыльце, вряд ли кто-то читает сейчас о Золушке или Ослиной Шкуре. - Что случилось-то? – Лео придвинулся и обнял Рафа, пытаясь успокоить. – Ты мне скажешь? Раф завалился башкой ему на плечо и закрыл глаза, горько усмехнувшись. «Выбирай сам, Рафаэль, как поступить – получить кусок счастья, на которое права у тебя нет, или все же подарить ребенку нормальную жизнь и семью. Если любишь, если знаешь, что это такое – то сумей выбрать правильно. Пусть и без тебя, но Лео будет счастливым со мной и своим сыном. Или же твоего эгоизма хватит только на то, чтобы попробовать удержать ветер руками и обречь дитя на жалкую и тяжелую жизнь». - Да накатило просто, - тихо-тихо прошептал Раф. – Устал что-то от всех, вот и решил прошвырнуться немного. Лео, слушай… Он осекся и ткнулся носом брату в скулу, рвано выдохнув. «И еще – ты можешь, конечно, сказать Лео, что это я виновата, а ты не при чем – уверена, ты найдешь, чем себя оправдать, но знай – найти малыша вы не сможете, а вот сделать хуже – вполне в твоих силах». - Что? – Лео чуть склонил голову, прижимая Рафа к себе сильнее. – Что у тебя случилось? Раф на долю секунды очень захотел сказать ему правду – вывалить вот как есть, показать фото, объяснить, что он этого всего не хотел, что не знал, что… «Найдешь, чем себя оправдать? По ходу, она права была…» - Да ничего, бро, - Раф зажмурился. – Ничего. - А сказать что хотел? – Лео чуть повел плечом. - Ничего, - Раф вздохнул. – Пойдем домой. Не люблю я эти дожди – сил нет как.