***
Эдит металась по комнате, разбрасывая книжки и тетради, зашвырнув под кровать свой дневник, в который еще два часа назад изливала обиды на мир. Дэнни решил повторить ее подвиг и убежал искать своего придуманного друга, которого она нашла. Дядя Раф умчался за ним и дядя Майки тоже. Дедушка закрылся у себя и медитировал, не отвечая на стук. Мама велела Эдит убрать кухню и ушла в аптеку, папа был в комнате дяди Лео, куда она заглянула пять минут назад. Она хотела извиниться за то, что его ранили, и спросить, не хочет ли он чаю… Она, правда, хотела, потому что выносить это отчуждение и одиночество просто не могла больше. Никому до нее не было дела – словно мешок в комнате лежит, а не живой человек, с которым случилась беда… Эдит в ужасе застывает у приоткрытой двери комнаты дяди Лео. Папа… ее родной любимый и добрый папа, у которого такой тихий теплый голос, который никогда не кричит. Папа, который совсем не крутой, держит в захвате дядю Лео, прижав его к полу, и щурится, как змея, шипя почти неразличимое: - Успокойся! Лео, ты слышишь меня?! Эдит зажимает рот рукой, испуганно глядя на происходящее. Она никогда не видела такого кошмара даже во сне. Почему в ее жизни вдруг стало так много крови?! Кровь Трэвиса, которого порезал ее нежданный спаситель, кровь дома на полу в гостиной… И тут опять… По белому бинту расползается свежее ярко-ярко-алое, даже немного рыжее, пятно. Дядя Лео дергается, пытаясь вырваться, хрипло кричит, словно ему больно, и смотрит совершенно стеклянными глазами в пустоту. - Не трожь! Эдит отступает на шаг. Ей страшно. Она совсем не понимает, что происходит с ее семьей. Откуда в них столько бешеного, дикого, непонятного?.. Почему они все изменились за одну секунду, словно надели жуткие маски?! Эдит отворачивается и бежит обратно, чтобы запереть дверь и броситься к столу, где лежит ее дневник. «Тебе одному я могу рассказать о происходящем вокруг кошмаре. Мой мир рухнул. Мои родные сошли с ума. Я встретила и потеряла потрясающего парня…» Эдит прислушалась к шуму в гостиной. «Кажется, вернулись. Интересно, а вот Дэнни тоже влетит за то, что убежал, или опять вывернулся и сухим из воды вышел. Я знаю, они все так жалеют его, потому что он родился черепахой, и у него не такое, как у меня, детство, потому что я красивая, а он – нет…» Эдит осторожно выглянула из комнаты и решилась выйти. - Папа! – закричал на весь дом Дэнни. – Папа, скорее сюда! Эдит стало так интересно, что она прошла по коридору и заглянула в гостиную. Спиной к ней стоял дядя Майки, как-то ссутулившийся и уронивший руки, у большого дивана суетился Дэнни, поправлявший очки на разбитом носу, а на диване лежал тот самый парень, что спас ее от Трэвиса, только весь в бинтах и с разбитым лицом. Эдит охнула и прижалась к дверному косяку. Мимо нее быстро и совершенно неслышно прошел папа, даже глаз не скосив, опустился около дивана и взял руку ее спасителя в свои. Папино лицо стало мрачным, а глаза очень сосредоточенными. - Майки, помоги мне, надо перенести его. Дядя Майки шевельнулся, словно выходя их ступора, и поднял голову. - А Раф сказал… - Раф пускай спит, - папа дернул плечом. – Если Лео не выставит его вон из комнаты в таком состоянии. Давай, помоги мне. Он поднял друга Дэнни с дивана и направился в свою лабораторию. А Эдит так и осталась стоять на месте, глядя на диван, заляпанный красными пятнами. «Опять кровь…»***
Теплое-теплое ласково и мягко гладило висок, пробегало по затылку и шее, забираясь под карапакс и расповсюживая толпы мурашек. «Поезда нет, Судьбы тоже, - Раф лениво перебрал мысли, как четки. – Откуда тогда столько хорошего сразу? Неужели мы дожили до Мировой справедливости, про которую любит повторять Рыжая?» Последнее, что он помнил, прежде чем вырубиться, как положил Рейна на диван в гостиной. Дальше… Дальше не было ничего. «Надо перевернуться – отлежал же уже руку…» Раф дернулся и сморщился от жуткой тянущей боли, прошившей все его тело. У него сто лет так не болели мышцы – только в юности, когда Мастер оставлял его после тренировок дополнительно прыгать по залу… - Помочь? – его мягко перевернули на спину и погладили по щеке и лбу. - Лео?.. – хрипло, жалко, еле-еле. Раф улыбнулся, приоткрыв глаза. Имя брата он готов был даже блеять, если на это будет такая реакция, как сейчас. Лео полулежал рядом, что позволило ему устроить голову Рафа у себя на груди и мягко массировать сейчас разрывавшиеся виски. - Почему ты здесь? – Раф поднял руку и на ощупь погладил его по предплечью. – Я думал, ты с Доном. Там же Рейн. Лео едва заметно пожал плечами и улыбнулся ему в ответ. - Я тут нужнее. Там только под ногами путаться буду и мешать. Кровь Донни взял, сколько можно было, так что лежу тут бревном теперь. Восстанавливаюсь. - Ты не хочешь его увидеть? – Раф понял, что держать глаза открытыми слишком утомительно, и опустил веки. - Я 15 лет ждал, подожду еще, - пальцы Лео ласково погладили ямку между его ключиц. – Спи. Я еле дотащил тебя до кровати. И скажи на милость, чем от тебя пасет? Раф удобнее устроил голову, блаженно ощущая, как размыкает когти боль под чуткими салатовыми пальцами. - Коньяком, - буркнул он, поворачиваясь так, чтобы ладонь Лео легла ему на лоб. – Кровью, насилием. Не привык еще? Лео откинул голову на изголовье кровати и прикрыл глаза. - Усталостью, Раф, и болью. Спасибо, родной мой. Раф кивнул, давая понять, что услышал, перевернулся на бок и уткнулся носом Лео в грудь, совершенно не думая, что валяется он поперек кровати, закинув колено на подушку. Он дома. Сын Лео дома. Все хорошо. «Ну, может, и права Эйприл. Может, и есть эта Мировая справедливость где-то. Только почему обязательно к ней надо прийти через столько бед?..» - Он очень на тебя похож, - пробубнил Раф, устраиваясь удобнее и обнимая Лео поперек корпуса. «Теперь проспать сутки, а потом ясно будет, куда вертеть штурвал…» - Да? – Лео дернул бровью, не открывая глаз. - А Дэнни сказал, что матерится, как ты в плохом настроении, и пьет, как ты, и курит, и такой же злой, и предпочитает короткий клинок. Раф самодовольно хмыкнул и промолчал.***
- Ну, расскажи мне, ну, пожалуйста, - Эдит подсела поближе к Дэнни и подергала его за локоть. – Ну, как ты его нашел? А что Трэвис? Он спрашивал обо мне? А ты что ответил? Сказал, что мне наплевать на него, да?.. - Нет! – Дэнни раздраженно стряхнул ее руку, но все же обернулся. – Я занят. Папа сказал рассчитать дозу вот этого медицинского препарата для Рейна, а потом отнести дяде Лео гранатовый сок. - Он же его не любит, - Эдит отодвинулась чуть-чуть и заглянула в монитор. – Зачем? - Чтобы кровь восстанавливалась быстрее, - Дэнни поправил очки и сморщился, задев пальцами пластырь на носу. – У нас нет другого донора для Рейна, а кровь дяди Лео подходит идеально… - А… ясно, - Эдит подперла голову рукой. – Ну, так что там Трэвис? Он мне не звонил с того момента, как я убежала, но я трубку все равно не возьму. Или нет, возьму и скажу, что он скотина, и мне дела до него нет. Скажу, что у меня новый парень есть. Дэнни не выдержал и хмыкнул. - Нашла уже? И кто это на этот раз? Эдит дернула бровью и выдержала паузу. - Вообще-то, твой лучший друг. Дэнни выронил мышь и подскочил на стуле, уставившись на сестру округлившимися глазами. - Что? Кто? Рейн? - Ну да. – Эдит пожала плечами, как будто сказала совершенно очевидную истину. – Ну, ты сам подумай, он ради меня полез в эту драку, чуть не убил Трэвиса, спас меня. Ясно же почему. - Потому что пожалел глупую неопытную девчонку? – Дэнни не удержался от саркастической улыбки. - Потому что влюблен, балда! – Эдит дала ему легкий шуточный подзатыльник. – Ты дальше своего ящика ничего в жизни не видел, а я-то знаю, о чем говорю. Дэнни фыркнул. Ему стало немного обидно, что Эдит так рассуждает о Рейне. - Он лежит в папиной лаборатории и еле дышит, а ты тут про влюбленности рассуждаешь, - Дэнни мотнул головой. – Иди лучше отнеси дяде Лео сок. - Не пойду, - Эдит нахмурилась и сложила руки на груди. – Он с дядей Рафом сейчас, а тот меня такими словами обложил… не хочу его видеть, пока не извинится. И потом – мало ли, чем они там заняты… Дэнни вздохнул, поднялся из-за стола и вышел. - Ладно, я сам. Эдит улыбнулась ему в спину и взяла со стола карточку кодового доступа. У нее не было такой – папа не считал, что Эдит интересна его лаборатория, которую он запирал с самого их детства. И он был прав. Ей было совсем не интересно смотреть на формулы, химикаты и пробирки. «А теперь мне есть, чем там заняться».***
Первый раз Рейн проснулся среди черного холода и боли, дернулся, понял, что не может даже пошевелиться, и запоздало сообразил, что духи-Иктоми ему приснились, как и теплые руки ба. «Бля… руки связаны… твою мать, я думал, все закончилось…Сэм… значит, он жив…» - Пульс участился, папа, - раздался рядом смутно знакомый голос. – Он приходит в себя. - Добавь в капельницу снотворное, - отозвался второй, более низкий и абсолютно лишенный эмоций голос, словно машина разговаривала. – Не стоит ему сейчас просыпаться, пока я не закончил. Рейн хотел спросить, что еще они не закончили, что еще от него надо и кто они, но снова провалился в какое-то черное болото. Холодное, но утопившее в себе не только его, но и боль вперемешку с воспоминаниями. Второе пробуждение было уже лучше. Было столько же боли, но было как-то теплее, и рядом играла тихая музыка, которой кто-то подпевал. Рейн с трудом приоткрыл глаза и понял, что над ним светящийся потолок, и он по-прежнему не может двинуться. - Привет, - сказал кто-то, и по лбу проползла шелковистая холодная ткань. «Это еще зачем?» Рейн нахмурился и скосил глаза на голос. - Твою мать… - ему стало плохо. На него во все глаза таращилась та самая дуреха, которую он спас от Трэвиса и за которую заплатил очень дорого. «Сам мудак, мог бы не спасать. Ее бы трахнули, а не тебя…» - Я рада, что ты жив, – девчонка снова погладила его платочком по лбу. – Спасибо, что спас меня. Рейн дернул головой, отстраняясь от ее руки, и приподнялся, насколько это было возможно. Оказалось, что он лежит на операционном столе, укрытый легкой простыней, а руки и ноги пристегнуты мягкими фиксаторами. - Папа говорит, что ты мечешься во сне и можешь себе навредить, - девчонка проследила взгляд Рейна и погладила его по руке. – Тебе снятся кошмары? «Че я ей собачка, что ли? Гладить некого?» Рейн дернул рукой. - Нет, розовые единороги и котики. Ты-то тут откуда взялась, и где я? Девчонка мягко засмеялась. - А, прости. Не сказала. Ты у меня дома. Я в прошлый раз не представилась – меня зовут Эдит. - Счастлив до усрачки, - Рейн лег обратно и сердито отдернул голову от ее руки. – Расстегни все это, мне домой надо. Девчонка недовольно сморщилась и опять принялась гладить его по голове, разбирая спутанные волосы. - Не волнуйся так, тебе это вредно. - Отцепись, - Рейн мотнул головой, бессильно сжав кулаки. – Что ты примоталась? Делать нечего? Девчонка обиженно надула губки, но потом неожиданно снова улыбнулась ему и томно, как в кино, дернула бровями. - Я просто хочу быть благодарной за то, что ты спас меня такой дорогой ценой. Это было так самоотверженно, я понимаю твои чувства, но рисковать так не стоило. Я не уверена, что между нами что-то возможно, из благодарности не всегда вырастает любовь. Рейн замер, переваривая услышанное, потом нахмурился, рассматривая ее уже внимательнее. То, как она убирала за ухо рыжие локоны, как улыбалась и прижимала голову к плечу, как прикусывала кончик ногтя. «Кино, что ли, насмотрелась? Тоже мне Ровена доморощенная». Он не выдержал и засмеялся, жмурясь от боли. Живот прошила тысяча иголок, но успокоиться это не помогло. - Че? Ты это серьезно?