Дожди направляет ветер

Мертвая тишина. Красивый термин. Мертвая тишина – это когда так тихо, что, кажется, можно услышать любой вздох и даже просто движение воздуха, шорох кожи, когда едва открываются веки, заминаясь в привычные морщинки у глаз. Майки сморгнул и уставился на свои руки, лежавшие на коленях ладонями вверх. Впервые за всю свою жизнь он вдумался в эту фразу, как в связку буквальных, простых и понятных слов. «Мертвая» – это когда все мертво в ней. Когда ничто не может ее потревожить. Ни вздох, ни шорох, ни улыбка… «Тишина» - отсутствие звуков. Мертвая тишина – это тихо, потому что некому говорить и смеяться… И некому ответить на незаданные еще утром вопросы. И некому посмотреть с братом футбол… Вздохнув сквозь зубы, Майки сжал кулак и медленно разжал, чтобы не влепить им в стену и не потревожить тишину мертвых. Они же устали чертовски оба – его мертвые братья. Они столько сделали за вчера и сегодня… и за всю свою жизнь. Он столько не сделал. Поэтому он жив. «А почему тогда жив Дон? Он же сделал не меньше Лео?..» Повернув голову к широкому столу, Майки со вздохом лег щекой на металлическую поверхность и повозил подушечками пальцев по холодной, как лед, руке Рафаэля. - Может, положить их рядом? – спросил он у тени у самой стены. Сгорбившейся, ссутуленной тени, в которой так сложно было узнать отца. Сплинтер сидел около Леонардо, приложив ухо к его лбу, словно мог еще услышать отголоски мыслей своего старшего и любимого сына. - Они бы хотели этого, я уверен, - Майки закрыл глаза. Он никогда в жизни не думал, что они уйдут первыми – такие сильные, такие непобедимые, прорывающиеся сквозь любую беду. Ведь 15 лет назад Лео сорвался с гораздо большей высоты… И Раф его вытянул – даже мысли тогда у него не было лечь рядом, обнять и сдохнуть… - Сердце не выдержало, - Дон утыкается лбом в ладони и часто глубоко дышит. – Остановилось. Не верю просто. Раф… чтоб у Рафа не выдержало сердце… Он откидывает голову назад, со всего размаха приходя затылком в борт кузова, и кричит в никуда однообразное воющее «неееет!» Ведущий машину Дэнни сжимается, втягивая голову в плечи, а на пассажирском сиденье рядом с ним всхлипывает Эдит. - Впрочем, что это я, - Дон с совершенно ненормальной улыбкой нашаривает у колесной арки тайничок Рафа и вытаскивает бутылку, на дне которой еще плещется темная жидкость. – Как раз у Рафа-то и должно было не выдержать. Ресурсный наш… Он жадными глотками допивает содержимое бутылки и смеется в потолок. - Твое здоровье, брат! Твое-здоровье! Ваше, Старшие, вашу мать!! Почему сегодня это произошло?.. Почему оно с ними случилось?! Почему именно Лео должен был так упасть?!! Почему у Рафа закончились силы?! Майки уткнулся лбом в пластрон, сколоченный красивыми гравированными скобами, и задрожал, сжав голову обеими руками. - Может быть, ты и прав, - едва слышно отозвался отец, не открывая глаз. – Я так горд был, когда Леонардо сделал предложение моей Миве, я так был ею разочарован, когда она ушла… Мне стоило больших усилий принять их отношения, я думал, что это пройдет. Прошли годы, прошла их жизнь, но не прошла любовь, вечная надо всем миром. Да, Микеланджело, ты прав, давай положим их рядом. Пусть в покое последнего пути будут вместе, как были в жизни.

***

- Садись, удобнее, бро, - Раф расположился в вагоне и закинул ноги на стол. – Скоро тронемся. Лео сел напротив, опустил взгляд и взял обеими руками большую чашку с ароматным зеленым чаем. - Мы же смогли с тобой, да? Рейн же жив? Раф тепло улыбнулся ему, кивнув, и отпихнул от себя чай. - Не пей его, Лео, - посоветовал он. – Забудешь. Этот чай призван очищать наши сердца и помыслы от воспоминаний, чтобы в новую жизнь отправиться налегке. Кажется, так тут рассказывают. Лео нахмурился, всмотревшись в свое отражение в чашке. - Но, Раф… - Т-шш, любовь моя, - Рафаэль как-то озлобленно и горько скривился. – Просто поверь мне на слово и все. Поезда плавно тронулся, качнув платформу за окнами. - В добрый путь, родной, – Раф щелкнул ногтями по чашке с чаем. – Нам до моста с тобой по дороге.

***

- Да, мама, - Рейн еще раз кивнул, проехавшись лбом по мягкой ткани темно-синего платья. Он вздрогнул, стараясь не выдать, что ему больно от ее рук, и едва заметно отстранился. - Можно только я задам тебе один вопрос? Караи кивнула, чуть склонив голову набок и поправив длинную прядь волос, упавшую Рейну на лицо. - Конечно, родной. - Ты сказала, что у меня все-все будет. Дом, одежда, учеба, да? Караи кивнула ему. - Конечно. Все будет, сынок. Поехали домой. Рейн обернулся. Грузовика давно и след простыл – не отыскать теперь и не узнать наверняка. «Наверняка они живы! Папа Эдит такой умный, и Дэн тоже явно соображает во всем, кроме драк – их точно спасли, я уверен». - Я для тебя все сделаю, что захочешь, - Караи встала и подобрала с земли сумочку. – Станешь достойным человеком, со временем займешь мое место во главе нашего клана. Ты же мой наследник. Поднявшись следом за ней, Рейн сморщился от саднившей боли. - Да где ты была-то, когда из меня делали человека, а? Караи вздрогнула, снова зацепившись взглядом за косые шрамы у него на боках и свежую повязку, что охватывала корпус. - Мы все исправим. У нас с тобой вся жизнь впереди. Рейн скривился, смерив ее холодным мокрым взглядом, и сжал кулак. - Ну да, конечно… это же так просто – взял и перевернул страничку. Он отвернулся и пошел прочь, тяжело переставляя ноги и прижав к животу простреленную руку. - Крино! – Караи дернулась следом. - Меня зовут Рейн, - он обернулся. – И знаешь, у меня все есть… мама. Иди ты… к черту со своим всем-всем, дай нажраться спокойно и оплакать отца. Нетерпеливо щелкнув пальцами, Караи подозвала одного из драконов, указывая глазами на сына. Ничего. Это ничего, что он зол сейчас и в раздрае. Дома она его успокоит, все объяснит еще раз. Они все исправят. Все-все-все! Потому что это - ее сын, и он не может вот так вот отвернуться и бросить ее! - Если попробуешь меня остановить или задержать тут, - Рейн словно почувствовал ее мысли. – Я себе вены вскрою. Я знаю, как быстро это сделать – отец научил. В его опущенной руке неизвестно откуда взялся короткий нож-клык. Караи дернула рукой, останавливая дракона, и уставилась сыну в спину. Он до дрожи напомнил ей Лео в этот момент – такой же сильный, такой же яркий, красивый… такой же теперь не ее. «Я еще все исправлю, Крино. И ты вернешься, чтобы остаться со мной. Ты мой сын! Мой, а не их!»

***

До последнего ощущая затылком взгляд матери, Рейн торопливо, как только мог, прошел вдоль стены переулка, свернул за угол и забился там под лестницу, для надежности укрывшись мусорным мешком. Ему не было так погано, наверное, с самого детства. Даже когда его изнасиловал Трэвис и охранники казино, даже тогда так не было… «Они просто тело трахали – дерьмово, но не смертельно же…» Рейн задрожал и вцепился зубами в запястье, стараясь себя успокоить. «Мама…» Легко было уйти от нее прочь. Он с самого первого слова этого разговора почему-то точно знал, что вот так вот все и закончится. Может, потому что она даже не спросила его, как он жил, и о чем думает, или все ли у него хорошо. А может быть, потому что привык, что никакой маме он никуда не сдался. «А может быть, все было бы хорошо, а? – заскулил в голове голос, так похожий на его собственный. – Чего ты сразу в штыки-то? Там хоть тепло и сыто, а не как тут – вонючая подворотня. Ну и пожил бы немного, осмотрелся, может, сложилось бы…» «Ага, – Рейн едко усмехнулся, вслушиваясь в топот ног по подворотне. – Да-да, как с Сэмом – че не соглашался-то так долго под него лечь? Все бы было в шоколаде сразу. Он же тоже – все-все-все бы дал сразу…» Рейн провернул в пальцах «клык». - Возьми, - отец едва заметно улыбается ему, отстегивая со своей искусственной ноги небольшой чехол с острым, коротким клинком. – Мне хочется, чтобы у тебя всегда было что-то… от меня. Меч хорошее оружие, сильное и правильное, но его могут забрать… - Угу, - Рейн едва кивает, всматриваясь в тусклый широкий треугольник с металлической рукоятью. - А его не заберут никогда. - Да ладно, - Рейн насмешливо щурится и вскидывает взгляд. – Обшарят и найдут. - У живого тебя – никто забрать не сможет, - отец качает головой. – Я знаю, ты можешь за себя постоять, и я всегда приду на помощь, где бы ты ни оказался, но бывает так, что ты остаешься один… и не хочешь больше тут быть. Пальцы отца проводят короткую дорожку по руке Рейна, вызывая мурашки. - И тогда – есть выход. А синие-синие глаза улыбаются, пока Рейн сглатывает, рассматривая широкий след на руке отца. - А ты… - Я не хотел стать заложником. Не думал, что братья успеют за мной… - А они успели? - Да, - отец кивает и вдруг невесомо гладит его по щеке. – Мы же семья. И я всегда успею к тебе. Всегда-всегда. Обещаю. Рейн смотрит на нож и на шрам. - Тогда зачем?.. - Мне больше нечего тебе подарить сейчас, - отец отводит взгляд. – Прости. Рейн смотрит на него и понимает, что у него теперь есть все-все-все. Больше, чем обещал Сэм, больше, чем мог бы дать кто угодно. У него есть семья. У него есть ба, и злой Иктоми Рафаэль, и отец, которому он нужен вот взаправду такой, какой есть, на самом деле! И бестолочь-Дэн – настоящий друг. Все-все-все! «И насрать, что они далеко и не найду я их! Насрать! Они есть! Они у меня все есть! Отец! Вы только живите там, ладно?! Живите долго-долго, чтобы успеть прийти, как ты обещал!»

***

- Нам пора, - Раф поднялся и пошел к выходу. Лео немного непонимающе моргнул, но последовал за ним в тамбур. Поезд шел полным ходом по высокому арочному мосту. - Отсюда проще будет, - Раф выглянул в окно, оценивая высоту моста. – Не заблудимся. Он подтянулся и вышиб ногой аварийный люк. - Давай, Лео, - свесился вниз и протянул брату руку. - Раф! – Лео ошарашено смотрел на себя. – Раф, у меня две ноги снова! - То-то и оно, - Раф ухватил его за запястье и вытащил за собой следом на крышу. – Только я ж тебя знаю – никаких тебе ног не надо будет, если без родных останешься – сам так всегда говорил мне. - Да? – Лео озадаченно качнул головой. – Не помню. - Чаем надышался, - Раф сморщился и встал в рост, направившись по крышам к последнему вагону. – Ниче, ща продышится ветерком и все вспомнит мигом. Еще вперед меня побежит. Только бы парни додумались ориентиры дать, как тогда. - Рафаэль, опять? - кто-то высокий загородил ему путь. - У-ти, Госсподи! – зашипел Раф, закатывая глаза. – Не начинай, а? Ну, ты вот серьезно считаешь, что мы там все-все-все закончили? Я быстро. - Вы не найдете дорогу, - Судьба качнула головой. – Не в этот раз. Ты сам, добровольно сделал это… Раф замер к ней спиной и сжал кулаки. Да – сам. Да, потому что сил у него не было, и нет ну ни единой капли. Он знал, что Лео не очнется – знал и все, и оставаться около коченеющего трупа не смог бы – проще было лечь рядом, чтобы догнать и пойти хоть на тот свет – только вдвоем. - Отец. Вы только живите там долго-долго, - долетело вдогонку поезду. Тут все было не по правилам. Звук должен уноситься прочь, а не обгонять ветер. - Не найдем, говоришь? – Раф прищурился. – Точно? Рядом с ним оказался Лео, настороженно вслушивавшийся в голос. - Рейн? Это Рейн? Ему нужна помощь? Судьба вздохнула и закатила глаза, засовывая руки в рукава. - Нужна, если честно, но вы не сможете… Мы почти на Радужном Мосту… - Да хоть в преисподней, - Лео дернул уголком губ. – Раф, ты знаешь дорогу? Тот кивнул – тут одна дорога на тот свет – не промахнешься.

***

- Дон, я нашел его, - Майки заглянул под лестницу и дернул с пояса рацию. – Вот не скажи Дэнни, где искать, в жизни бы не догадался сюда сунуться. - Хорошо, бро, забери его и давай домой. У меня есть для тебя новости. Нырнув под низкую проржавевшую лестницу, Майки с трудом смог вытащить из-под нее бесчувственного Рейна и поднял его на руки. - Дон, он, кажется, не дышит… твою мать… у нас тройные похороны… прости, я опоздал… - Похороны отменяются, - хрипло отозвался динамик. – Поторопись, бро. Лео очнулся.