Point Of No Return

Агнесса нервно осматривается и дергается, постоянно трогает ремень безопасности и, кажется, хочет уже куда-нибудь выйти или хотя бы просто пройтись. Джеймс начинает замечать это через полчаса полета, но ничего не говорит. Через два часа подобное поведение начинает появляться все чаще. Он поворачивается к ней, но не успевает ничего сказать, как она заговаривает сама: — Здесь как-то жарко. Он ничего такого не замечает, задумывается, что, наверное, и не должен, поскольку с температурой все в порядке. — Осталось лететь чуть больше часа, — сообщает он. — В Бухаресте у нас будет, думаю, пара часов до поезда. Надо будет где-то пообедать перед ним, — продолжает он. Агнесса перестает теребить ремень безопасности и сосредотачивается на месте, что напротив нее, не зная уже, чем еще себя можно занять. — А куда мы поедем на поезде? — В Венгрию. — Туда же долго ехать. — Часов четырнадцать, — спокойно сообщает Джеймс. — Что такого важного в Бухаресте, что нельзя сразу полететь в Венгрию? — Сумка в камере хранения на вокзале. В ней деньги, документы, так по мелочам все остальное, чтобы залечь на дно при необходимости, — сообщает Джеймс. — То место, куда мы летим… я давно там не был. Для жизни там все приспособлено, даже для долгого времени, но немного запущенно. Лучше взять все, что можно, — продолжает он. — Лишний раз не придется светиться. Агнесса внимательно слушает, продолжая смотреть в выбранную точку, пока до нее не доходит то, что, видимо, должно было дойти раньше. Сейчас осознание этого кажется таким очевидным, что хочется ударить себя рукой по лбу. — И как долго мы пробудем в Венгрии? — Я не знаю. Зависит от обстоятельств. — Сколько ты жил в Бухаресте? — Месяца четыре, — сообщает Джеймс. — Я, — неуверенно начинает Агнесса, — знаешь, я не могу просто так исчезнуть. В выходные я собиралась к родителям, а еще у меня подруга выходит замуж, мне надо на примерку платья и… что я скажу? Что ни с того ни с сего улетела в Венгрию? Моя бабушка может так улететь, но не я. Это странно. Джеймс собирается ответить на это, но девушка снова вцепляется в ремень безопасности и поворачивается к нему. — А может и не странно, я же улетела из Штатов в Англию после пожара. Наверное, могла куда-нибудь и сорваться после взрыва в лаборатории. Знаешь, мой психотерапевт говорил, что возможны подобные срывы или панические атаки. Мне кажется я уже близко к чему-то из этого. Мне надо выйти отсюда и подышать. — Из летящего самолета? — Да. Джеймс лишь кивает, еще на середине монолога поняв, что нервы девушки потихоньку дают сбой, что кажется абсолютно неудобным в данных обстоятельствах. Он поднимает руку и убирает ее руки от ремня безопасности, опускает их к коленям и думает, как можно переключить ее внимание. Но Агнесса, кажется, справляется с этим сама. Она замечает нитку на перчатке и решает, что ее необходимо оторвать. — Когда приземлимся, то разберемся со всем до поезда, — спустя некоторое время заговаривает Джеймс. Агнесса отрывает нитку и бросает ее вниз, внимательно наблюдая траекторию всего полета. Он не убирает свою, позволяя держать ее дальше.– Хочешь воды? — Нет, — отвечает Агнесса, — возвращается к перчатке. — Спасибо, — проводит по одному из швов. — Меня отпустило. Ложная тревога. — Больше не хочешь выйти из самолета? — Нет. Барнс усмехается, замечает, что в руках, как, наверное, и во всем теле девушки присутствует небольшая дрожь. Она убирает руки и оборачивается к нему. — Что изменилось? — О чем ты? — Ты теперь отвечаешь на вопросы длинными предложениями. И вообще отвечаешь. Не хочу пугать тебя еще больше, — проносится мысль в голове. — Рано или поздно пришлось бы, — спокойно отвечает Джеймс. Агнесса хмыкает, отворачивается и больше ничего не говорит до самого приземления. Скорее всего, она бы давала какие-нибудь ответы, если бы он решил продолжить беседу, но о чем можно говорить и нужно ли вообще, Джеймс не знает. Он даже до конца не понимает, как у нее работает это эмоциональное напряжение, и какое из двух состояний следует воспринимать как наиболее опасное в данной ситуации. Но одно ясно точно, разговорчивая версия вызывает намного меньше переживаний, чем молчаливая, просверливающая дырку взглядом в выбранной стене. Оказавшись на земле Румынии, Сэм выходит из кабины пилота и смотрит на Джеймса и Агнес, следом за ним выходит Курт. — Для вас полет окончен, дамы и господа. Спасибо, что воспользовались нашими авиалиниями. Говорить ничего не надо, я к себе, — проговаривает Курт и возвращается в кабину. Агнесса провожает его непонимающим взглядом, Сэм усмехается, но решает ничего не говорить. — Он подбросит меня в Штаты. Дальше доберетесь сами без неприятностей? — Да, — отвечает Джеймс. — Постараюсь поднять архивы. Может, выясню что-то, — продолжает Сэм. Агнесса улыбается, подходит к нему и обнимает, мужчина обнимает ее в ответ. — Спасибо тебе за все, — благодарит она. — Всегда пожалуйста, — спокойно проговаривает Сэм, отпускает девушку, кивает Барнсу. — С тобой обниматься не буду, даже не проси, — продолжает он. Джеймс лишь усмехается и вместе с Агнес выходит из самолета. *** Они оказываются на вокзале через два часа. Агнесса настолько устает от перелетов, поездок и просто незнакомой речи вокруг, что не спорит, когда Джеймс сажает ее за столик в привокзальном кафе, что-то попутно говоря официанту на румынском, ей на английском, забирает ее паспорт и уходит за своей сумкой. Девушка скучающе берет меню, пробегается взглядом по незнакомым словам, сопоставляя их с картинками, откладывает его, поняв, что какой-то заказ Барнс уже сделал, судя по тому, что официант записывал его слова, и открывает свою сумку. Достав из нее зеркало, она всматривается в отражение и грустно смотрит на корни волос, становящиеся сальными. Слишком громко фыркнув, Агнесса снова лезет в сумку, находит там резинку для волос и начинает завязывать хвост. Руки сами снова тянутся к меню, но, когда оно снова оказывается в руках, девушка его отбрасывает, поняв, что ей просто необходимо что-то крутить, пока все это не закончится. Ну же возьми себя в руки. Подумаешь, что сидишь в непонятном кафе в Румынии и ждешь мужчину, которого знаешь меньше месяца, — проносится мысль. Прокрутив в голове всю ситуацию, Агнесса невольно усмехается, подумав, что все, что сейчас происходит с ней сплошное сумасшествие. Осознание, что она абсолютно бессильна перед ним приходит следом, давая еще больше поводов для паники. Почувствовав ее, она начинает оглядываться по сторонам, но Джеймса так и не видит. Зато подходит официант и молча ставит две тарелки. По вкусу девушка понимает, что это мясное рагу с картофелем. — Спасибо, — спокойно проговаривает она, берет вилку и, повинуясь желудку, начинает есть, ненадолго забывая все проблемы. Еда оказывается довольно вкусной, а Агнесса решает просто принять это как факт, не думая о том действительно ли ей так кажется или просто голод дает о себе знать. Она уже почти заканчивает со своей порцией, когда в кафе заходит Джеймс, неся сумку. Он молча ставит ее на свободный стул и садится к тарелке. — Поезд через час. Я взял билеты, — сообщает он, берет вилку. — А если бы у меня не было этого паспорта? — Поехали бы другим поездом. Думаешь долго сделать фальшивый паспорт? — Всегда думала, что да, — отвечает Агнес. Джеймс поднимает на нее взгляд и усмехается. — Вот не надо. Ты может и привык к этому, но я нет. Словно другой мир узнаю. — И как тебе? — Пока не очень, если честно. Но это интересно. Выйти по магазинам с подругой и оказаться в привокзальном кафе в Бухаресте, дожидаясь поезда в Венгрию с тобой. Ну и между всем этим получить ножевое, встретиться с бывшим, полетать на военном самолете, — признается девушка, поправляет хвост, вспоминает про грязные волосы, оборачивается, замечает парня недалеко от них. Он смотрит в свой планшет, отпивает что-то горячее из стакана и доедает кусок пирога. — А можно мне тоже такой? — продолжает она, Джеймс оборачивается, уже поняв, что хаотичный поток мыслей для его собеседницы нормален и она заговаривает о чем-то другом. — Пирог. И чай. Горячий. — Снова смотрит на девушку. — Я голодная, — словно извиняясь, произносит она. После того как приносят заказ, Агнесса с аппетитом начинает есть. Справившись с половиной куска, она прямо садится и встречается взглядом с Джеймсом, который молча пьет свой чай. — Думаешь, все будет в порядке? — После ужина здесь? — С Кайлом и Сэмом. Может, позвонить им или еще как-нибудь связаться? — Думаю, что они в состоянии позаботиться о себе. И знают, что делают. — Все равно… не знаю… Не хочу, чтобы они пострадали. — Позже они дадут о себе знать, я скажу тебе. — Спасибо. И за обед тоже. — Пойдем, скоро посадка, — говорит Джеймс, достает из куртки несколько купюр и кладет на стол. Агнесса берет свою сумку. — А куда мы конкретно? — Поезд до Будапешта, но мы сойдем немного раньше, — отвечает он, берет сумку и рюкзак, замечает разочарование на лице девушки, протягивает ей руку. — Пойдем. Агнесса смотрит на толпы людей, ходящих по вокзалу, и берется за руку, подумав, что для полного спектра эмоций ей не хватает только затеряться. И во всем этом беспорядке из людей, работников вокзала, расписаний на незнакомом языке и чемоданах Джеймс, уверенно ориентирующийся во всем этом, кажется успокоением. По крайней мере, тупо идя туда, куда он ведет, приступ паники хотя бы стихает. Найдя свой поезд и купе, Агнесса садится на нижнюю кровать и начинает осматривать помещение, в котором пока были лишь они. Купе ничем не отличается от тех, к которым она привыкла, что немного радует. Девушка вообще ловит себя на мысли, что ее начинает радовать все более менее знакомое, что она узнает. Эта радость длится недолго, не успевает Агнесса снять пальто, как слышит детский выкрик, из которого понимает лишь одно слово: — Noastră coupe, mama! * После этих слов в купе появляется девочка лет пяти. Она с интересом смотрит на интерьер, Агнессу, Джеймса и проходит к нижней кровати. Вслед за ней появляется женщина лет тридцати. Она шумно тянет за собой чемодан и как только видит соседей по купе, заговаривает: — Buna seara. Îmi pare rău, dar tu nu ar putea…**, — словно извиняясь, произносит она. Джеймс оставляет рюкзак рядом с Агнес и подходит ближе.  — Da, desigur, ***- спокойно произносит он. — Va multumesc. Roata s-a rupt în momentul cel mai nepotrivit**** Агнесса лишь смотрит сначала на Джеймса, который начинает затаскивать чемодан в купе, потом на девочку, которая встает с кровати, чтобы он смог убрать чемодан под сидение, и заканчивает женщиной, которая разматывает шарф и приветливо ей улыбается. — Здравствуйте, — на английском произносит Агнес и снова смотрит на Барнса. — Что происходит? — Колесо у чемодана сломалось прямо у поезда, — с небольшим акцентом на английском произносит женщина. — Клара, — представляется. — Моя дочка Илона. Она не говорит на английском, — продолжает. Агнесса даже расслабляется, слыша родную речь, а позже обращает внимание на девочку, которая начинает недоверчиво оглядываться на взрослых. — Агнесса, — представляется девушка. — Да… такое всегда раздражает. — Я вернусь через минуту. — Конечно, — с улыбой соглашается Агнес и снова смотрит на девочку, к которой мать обратилась на их языке. Джеймс садится рядом с ней на кровать. До нее вдруг доходит новая мысль. — Или надо представляться теми именами, что в паспорте? Господи, я совсем понятия не имею, что надо делать в таких ситуациях. Я даже не помню, какое там имя, — проговаривает она, теребя в руках паспорт с вложенным билетом. — И что ей сказали? — косится на девочку. — Ей, чтобы хорошо себя вела. А ты успокойся. И давай я буду говорить с проводником. Это, — забирает паспорт, поняв, что отдать его перед посадкой было плохой идеей, — тоже лучше будет у меня. — Наверное, ты прав, — соглашается Агнес и разжимает пальцы. — Noi mergem la tata. El a promis să-mi cumpăr o mulțime de bomboane și tort la sosire. Și încă suntem împreună vom face de Craciun. Eu așa vreau să-l văd! ***** — радостно произносит Илона, видимо, устав от непонятной речи. — Что… — Что они едут к ее отцу, и они вместе проведут Рождество, — переводит Джеймс и убирает документы в карман куртки. — Но до него еще месяц, — проговаривает девушка и задумывается, сможет ли сама вернуться домой к Рождеству. Он просто пожимает плечами, закидывая свои вещи на верхнюю кровать. Агнесса снимает пальто и кладет его на кровать. — Как сказать, что это прекрасно, раз она собирается так провести время? Джеймс снимает куртку, тоже закидывает наверх и садится рядом на нижнюю кровать, переводит сказанное. Агнесса произносит начало фразы, но запинается на середине. Илона начинает звонко смеяться и улыбается, поняв, что ее радость разделена. — И чем займемся? — обращаясь к Джеймсу, спрашивает Агнес. — Можешь поспать. Я разбужу тебя, когда надо, — отвечает Джеймс. — Я не хочу спать. — Выглядишь, как будто хочешь. — Выгляжу как будто я не накрашена и потасканная. — Все не так уж и плохо, — рассматривая лицо, произносит Джеймс. Агнесса выдает непонятную нервную усмешку под его взглядом и думает, что покраснеет сейчас так же, как не так давно произошло в ванной комнате. Девушка отворачивает голову и встречается взглядом с девочкой, которая во все глаза наблюдает за ними. Через минуту в купе возвращается ее мама и садится напротив. — Так вы едете к мужу на праздники? — спрашивает Агнес, чтобы хоть как-то заполнить тишину. — Да. Он временно работает в Будапеште, а мы живем в Яссы. Мне дали отпуск и мы решили поехать раньше. — Мой папа тоже был в командировках, когда я была ребенком. Это замечательно, что у вас есть такая возможность, — отвечает Агнесса. Джеймс особо не вмешивается в беседу, не видя в соседях никакой угрозы. Они говорят недолго. Примерно через час девочка засыпает, ее мать залезает на верхнюю койку и, кажется, тоже собирается недолго вздремнуть. Агнесса ложится на своей кровати и тупо смотрит на низ верхней койки. Спустя еще часа полтора, она начинает слышать шевеление наверху, а потом Джеймса, слезающего вниз. Он выходит в коридор и становится около окна. Она продолжает лежать, решив, что ему надо просто размяться от неудобного места. Проходит еще минут тридцать, но ничего не меняется. Агнесса смотрит на соседей и замечает, что они спокойно спят. Она тихо поднимается с кровати и выходит в коридор. Джеймс слышит ее шаги, но не оборачивается. — Ты в порядке? — интересуется она. — Да, — спокойно отзывается Джеймс. — Просто не спится. — Тебе всегда не спится, — констатируя, произносит Агнес. — Я привык, — спокойно сообщает он. — В этом нет ничего особенного. — Очень жаль, если ты правда в это веришь, — отвечает девушка. Он лишь криво усмехается на это и обращает внимание на мужчину, вышедшего из купе в начале коридора. Агнесса тоже оборачивается, но быстро теряет к этому интерес. — Ты тоже не спишь. — У меня слишком много мыслей. А еще терпеть не могу спать с грязными волосами, — отвечает девушка. — Да и… я не каждый день с фальшивыми документами границы стран пересекаю. Так что…- многозначно протягивает она и разводит руками, — не знаю. У меня всегда есть планер, прописанные встречи, дела, ежедневник, заметки в телефоне. Все это… выбивает меня из колеи. Я понимаю, что в этом есть необходимость и что ты тоже не все знаешь, но… — Теперь ты хочешь сойти с движущегося поезда? — заполняя паузу, спрашивает Джеймс. Агнесса усмехается. — Мне жаль, что ты вляпался во все это из-за меня, — тише произносит Агнес.- Все это не должно сейчас происходить с тобой. — Нельзя скрываться вечно. Рано или поздно со мной бы произошло нечто подобное, — спокойно отвечает Джеймс. — Не думай об этом. И…мне не жаль, что все так произошло. Я бы не хотел, чтобы ты попала к ним. Агнесса отворачивается от окна и смотрит на дверь их купе, некоторое время молчит, осмысляя все, что в голове. — Я правда дура, что ничего не замечала, — наконец произносит она. — Ты не дура. — Агнесса вопросительно приподнимает бровь и многозначно смотрит на Барнса, давая понять, кого она цитирует. — Мне следовало сказать, что это было наивно с твоей стороны. А Феск… единственный его прокол в том, что его лицо показалось мне знакомым. Он очень чисто работал. Тут бы никто не понял. Я сам полностью не уверен во всем, что думаю о нем. — Удачно для меня, что ты приехал. — Хоть где-то сгодился, — с усмешкой произносит Барнс. — Знаешь, я, наверное, все-таки попытаюсь вздремнуть, — проговаривает Агнес. Джеймс кивает и хочет вернуться к созерцанию вида за окном, как чувствует прикосновение к плечу, а после легкий поцелуй на щеке. — Спокойных снов тебе, если передумаешь, — рядом с лицом произносит она и возвращается в купе. Джеймс вполоборота оборачивается к двери и еще пару секунд смотрит на нее, ощущая на месте поцелуя приятное тепло, и снова возвращается к окну, но уже улыбнувшись собственному очертанию в нем.