You Make Me Feel Like I Am Home Again

— Эм, прошу прощения, вы сейчас не заняты? В смысле, конечно вы заняты — вы же на работе. Работаете. Но если вы не так сильно заняты, я думала, может, вы поговорите со мной? Сэм Уилсон несколько раз моргает, смотря на девушку, в основном, чтобы разобраться в тревожном потоке слов, который просто сбил его с толку. Она не была старше двадцати пяти, с очками в черепаховой оправе и длинными светлыми волосами, собранными в конский хвост, большими серебрянными серьгами и прекрасными голубыми глазами. Она была красивой, но не особенно запоминающейся, по крайней мере до того момента, как она заговорила. Ну, и платье, частично скрывающееся под её дорогим пальто, тоже было достаточно запоминающимся. Оно было ярко-розовым, ему было присуще что-то вроде того самого непрактичного офисного шика и оно, скорее всего, стоило дороже чем все рубашки Сэма вместе взятые. Она определённо не была похожа на ветерана. Она выглядела так, словно могла оказаться какой-то супер-шпионкой вроде Наташи, только вот Сэм сомневался в этом. Наташа подбирала наряды для своих миссий. И если бы она, скажем, хотела проникнуть в здание административной помощи ветеранам, она бы не оделась так, будто пришла на собрание совета. Или техническую конференцию, если смотреть на бейджик с именем, висящий у неё на шее. Да и, если быть честным, Сэму поднадоело относиться к людям с недоверием. Он потратил месяцы на бесполезные поиски Баки, когда Стив не мог заснуть, и Сэм понял, что тот был более спокойным, даже находясь в зоне военных действий. Стив не хотел признавать, что не в порядке, но от помощи не отказался. Сэм полагал, что тот был слишком измучен для спора. Сэм чувствовал себя хреново по поводу Стива, но больше не боялся. Так что если Гидра внезапно решит, что на него будет достаточно отправить неприметную и милую, но даже очаровательно нервную убийцу, то похер. Всё могло быть и хуже. Поэтому он просто улыбнулся, встал с рабочего кресла и протянул ей руку. — Сэм Уилсон, — сказал он, всё ещё улыбаясь. — И вам повезло — сейчас я свободен. Чем могу помочь? — О, хорошо, — облегчённо выдохнула девушка. — Фелисити Смоук, — сказала она, несмотря на то, что имя было на её бейджике. — И мне очень нужно поговорить с кем-то, кто разговаривает с ветеранами, — её лицо скривилось. — Не в смысле, что вы заклинатель или что-то вроде того. Они же не лошади или собаки, — она выглядела напуганной. — Не собаки! Я не называю ветеранов собаками. Я бы не сделала этого, это очень грубо. Я знаю, что существуют, эм, собаки-ветераны, но я имела в виду людей-ветеранов. Не животных-ветеранов. Но вы… общаетесь с ними, верно? Вы помогаетет им разобраться с… ветеранскими делами? Она так покраснела, что, стой бы они снаружи на холоде, она бы уже испарилась. Сэм просто шире улыбнулся и стал более расположен к разговору с Мисс Смоук — абсолютно точно не ветеранкой. Она напомнила ему Тони Старка, только без высокомерия и с ещё более неработающим фильтром на пути между мозгом и языком. На самом деле это даже было умилительным. Практически все волновались, когда впервые ступали на порог их здания, и Сэм знал как с этим бороться. Он кивнул, всё ещё улыбаясь когда одёрнул руку. — Я действительно помогаю бывшим членам военной службы со сложностями возвращения домой, да, — он решил немного рискнуть, добавив: — Вы здесь из-за вашего супруга? Мисс Смоук моргнула. — Нет! — ответила она немного реще, чем стоило. — Он не мой парень. Я имею в виду, да, он почти был моим парнем, но он… вроде как увильнул от этого. Несколько раз. Несколько раз за последнюю неделю, — она прикрыла глаза. — Я обычно не так плоха в… разговорах. Во всём. У меня есть тенденция нести всякую чушь, когда я нервничаю. Но я уже заканчиваю. Прямо… — она сделала глубокий вдох. — Сейчас, — она подняла руки и сцепила их прямо перед собой. Затем, ожидая реакции, посмотрела на Сэма. Сэм дал её ещё секунду, на случай, если она решит снова начать говорить, но когда у неё получилось успокоиться, он показал ей на диванчик и кресло. — Присаживайтесь. Она выбрала для себя диван, как делали все, и он присел на кресло. Мисс Смоук расположилась, с натянутым беспокойством свела вместе колени и перекрестила лодыжки. Она не сняла пальто. Также она держала руки прижатыми к коленям, словно переживала, что могут сделать эти пальцы, если она не сцепит их. Она выглядела дёрганной; явно из тех людей, которые вертятся на стульях в унисон собственным мыслям. Возможно, порой, её можно застать за грызением ручек. — Так, Мисс Смоук, что у вас на душе? Она захлопала ресницами. — Зовите меня Фелисити, прошу. Мне на секунду показалось, что моя мама сидит в этой комнате, — она прикусила губу, начав снова выглядеть беспокойно. — Мой не-парень, он… — она поморщилась. — Это сложно объяснить. — Не торопитесь, — было уже поздно и Сэм хотел было вернуться домой, но пройдя через много обрывистых, несвязных рассказов, он уже не мог не выслушать этот. Да и Фелисити была очаровательной — Сэм поймал себя на желании узнать уже, чем она хочет поделиться. Она с благодарностью улыбнулась уголками губ, затем переведя взгляд на свои руки. — Он не ветеран на самом деле, — сказала Фелисити, обеспокоенно подняв глаза. — Но то, что с ним случилось… он был заложником войны. Он бы не согласился, но после того, что мне рассказал… это так, — она потёрла нос, затем снова сложила руки и опустила глаза. — И его пытали, — аккуратно продолжила она. — Долгое время. Они учили его драться. Заставляли его… совершать поступки, — снова прикусила губу. — Ужасные, страшные поступки, которые никто по отношению к ни к кому не должен совершать. Но он совершал. И это… меняет тебя. Когда приходится подобное творить. Сэм прочистил горло. — Да, так и есть, — его голос всё равно скрипел, было немного тяжело говорить нормально, когда его сердце стучало как тогда, когда он пытался успокоить Стива Роджерса. — Этот друг, — продолжил он, пытаясь не звучать нетерпеливо. — Как его имя? Фелисити резко подняла глаза. — Я не могу этого сказать, — проговорила она. — Извините, просто практически никто не знает, кем он является, — она наклонила голову. — На самом деле, много людей знают. Возможно слишком много, — она выглядела, будто делает подсчёты у себя в голове. — Точно слишком много. Но смысл не в этом. А может и да. Так вот, в чём дело. Уже слишком много людей знают кто он. — Точно, — Сэм кивнул. Он хотел поинтересоваться, где этот загадочный человек жил, раз уж это скорее всего не Вашингтон, ведь она была здесь для конференции. Но он действительно сомневался в том, что Фелисити ему бы рассказала. Он облизнул губы. — Он был в России? Сэм был уверен, что Фелисити ответит отрицательно. Она не могла говорить о Баки. Не было ни одной возможности… Она пристально на него посмотрела. — Откуда вы об этом узнали? Блять. Он улыбнулся настолько тепло, насколько было возможно. — Просто догадка. Россия, насколько известно, была немного грубее со своими заключёнными, нежели остальные. — Ого. Ладно. Хорошая догадка в таком случае, — она кивнула, хотя всё ещё выглядела, будто сомневается. Она была преданной, а это было одной из тех черт, которые Сэм уважает. И она точно не была глупа. — Он был в России какое-то время. Какое-то время. Сэм был готов поспорить на собственные новенькие, блестящие спроектированные Старком технические крылья, что остальное он провёл с Гидрой. Он выставил свою руку. — Ты не обязана больше мне рассказывать о том, где он был, — последней вещью, которую он хотел, было отпугнуть Фелисити, ей всё ещё нужна была поддержка. Чёрт, если её «не-парень» был тем, о ком Сэм думал, то ей нужно поддержки не мало. — Но мне нужно знать… он причинял тебе боль? На секунду Фелисити на него посмотрела так, будто он говорил на другом языке. А затем: — Нет! — выпалила она с настоящим ужасом, не создавалось и впечатления, что она могла его подделать. Она покачала головой достаточно быстро, чтобы её конский хвост начал трястись. — Нет-нет-нет. Никогда. Он никогда не делал мне больно, — она посмотрела на Сэма своими большими, полными серьёзности голубыми глазами. — Он бы не сделал этого. Даже после всего того, что с ним произошло. Он не стал бы этого делать. — Ясно. Хорошо, — Сэм кивнул, снова улыбнувшись. Слава богу, подумал он. Баки Барнс никогда бы не навредил женщине, если бы она по нему не стреляла, но Сэм не был точно уверен, сколько настоящего Баки в нём осталось. — Итак, вы рассказали мне, что случилось с ним. По крайней мере, насколько могли. Чем он занимается сейчас? Как он справляется с этим? Или не справляется? Фелисити сглотнула. — Он рассказывал мне, что после того, как он вернулся оттуда, где он был, он мог видеть людей только как мишени или угрозы. Я была первым человеком, которого он действительно увидел. Я имею в виду, первой, в ком он увидел человека. Сэм кивнул, думая о Наташе, у которой скудно получалось внушать доверие. И о Стиве, который всё ещё так сильно пытался видеть в людях только лучшее. И о самом себе, обеспокоенном о молодой женщине в очках, потому что её наряд не соответствовал его ожиданиям. — Такое бывает. Но это не делает ситуацию легче. Она покачала головой. — Это было наше первое и последнее свидание, как это бывает, — она рассоединила руки, чтобы приподнять очки и протереть глаза. — Примерно через две минуты он решил, что мы не можем быть вместе. Потому что он не может быть тем, кем он хочет быть и быть собой одновременно. Мысль об этой неловко очаровательной молодой женщине на свидании с Зимним Солдатом была ошеломляющей. Но если Баки был способен на такое социальное взаимодействие, возможно надежды Стива были не напрасны. — Кем он хочет быть? — спросил Сэм. — Кем-то хорошим, — сказала Фелисити. — Кем-то счастливым, — Сэм пытался сделать всё возможное, чтобы не вскочить с кресла, изумляясь. Или начать расспрашивать её о том, где этот её «не-парень» был. Потому что им не мог не оказаться Баки Барнс. Разве много других молодых людей, которые могли быть взяты в плен и использованы как оружие? Всё, что она ему рассказала, звучало точно также, как-то, что Стив рассказывал о Баки во время всех этих печальных полуночных разговоров, когда у Стива получилось поделиться каждой каплей своего страха, разочарования и горя, даже не сказав практически ничего. И описанный Стивом Баки был тем, кто пытался понять, кем он, чёрт возьми, сейчас является после того как сбежал от всего того, что с ним ранее делали. Тем, кто, возможно, не мог помирить человека, которым он был с человеком, которым он хотел быть. — А он не считает себя хорошим человеком? — это могло бы ранить Стива, узнай он. Но если Баки был способен открыться кому-то ещё, тогда возможно, как говорил Стив, к нему действительно начала возвращаться память. Описанный Фелисити человек знал своё прошлое. Сэм просто хотел, чтобы оно было менее мрачным. Никто не заслуживал того, что Баки пережил. Он лишь надеялся, что Баки осознаёт, что ему не нужно справляться с этим самостоятельно. Она покачала головой и облизнула свои конфетно-розовые губы. — Он не думает, что заслуживает этого. Быть счастливым. Возможно и хорошим тоже. После всего того, что он сделал. Это смешно, — она подняла глаза. — Смешно странно, а не смешно-смешно. Нету здесь ничего смешного. — Я понимаю, не волнуйтесь. — Хорошо. Но это забавно. Человек, которым он является — человек, которым он думает, что является — делает всё, дабы помочь людям. Да, порой он лжёт им, принимает за них решения и даже умирая не попросит чужой помощи… — она прочистила горло. — Но да, он помогает людям. Когда не активно отталкивает их от себя якобы ради их блага. — Он отталкивает тебя? — Сэм был искренне поражён тем, что Баки вообще сблизился с другим человеком, не говоря уже о том, что это явно были глубокие и длительные отношения, неважно как сложно это звучало. Она закотила глаза. — Как бульдозер, знаете, — она подняла руки и направила их ладонями к Сэму. — В плане силы отталкивать. И это вызывает у меня что-то вроде гнева. Он говорит, что этим защищает нас. Но я уверена, что он это делает, считая, что не заслуживает счастья. Нас? Что ж, тоже самое происходило со многими людьми, зная личность её не-парня. — Это довольно распространено, к сожалению. Особенно если ваш друг не верит, что в вещах, которые его заставляли делать нет его вины. Фелисити вздохнула. — О, поверьте мне, он думает, что виноват во всём. Он любит принимать на себя вину. Если бы принимание вины было суперспособностью, ему бы не понадобились Мстители. Или Флэш. — Похоже, что лучший способ помочь вашему другу — консультация с профессионалом, — говорит Сэм. — Есть ли какой-нибудь способ привести его сюда? У нас есть групповые сеансы, или один-на-один, как этот. — и Стив бы, по крайней мере, мог быть уверен, что Баки жив. — Я бы хотела этого, — Фелисити простонала, облокотившись на спину диванчика, откинув голову и посмотрев на потолок, словно она обращается к небесам. — Он не будет ни с кем разговаривать. Особенно с профессионалом, — она подняла голову. — Не в обиду вам. — Всё в порядке. Удовлетворённая, она опустила голову. — Часть всей этой истории абсолютно секретна. Но в основном… он просто не станет. Он никого из нас не впустит. Даже этот рассказ о России был самым большим его откровением. Это было неудивительно. Разочаровающе, но не неожиданно. — Тогда я боюсь, что не понимаю, чем я по-вашему могу помочь, — мягко говорит Сэм. — Я не знаю! — Фелисити подняла руки и позволила им плюхнуться на борты диванчика. Она привстала. — Я не знаю, — тихо повторила она. — Я люблю его. И он… он герой. Он герой, но он этого не видит. Просто не может видеть. И я так устала от того, что он всегда меня отталкивает. Он умирает изнутри, — она двигала пальцами, словно имитируя поток. — Он продолжает разваливаться по кусочкам, и, в конце концов, от него ничего не останется, — она посмотрела на Сэма своими влажными голубыми глазами через черепаховую оправу очков, умоляя. — Вы можете просто… сказать мне, что делать? Я не знаю, что мне делать. Сэм глубоко вздохнул, потерев рукой голову. — Я хотел бы иметь возможность сказать вам волшебные слова, Фелисити, — сказал он. — Те, что заставили бы его вслушаться вместо того, чтобы просто слышать. Но я знаю таких не больше чем вы, — он наклонился вперёд на своём стуле, скрестив руки локтями к бёдрам. — Но я бы начал, напомнив ему о том, что есть люди, которые его любят — они всегда есть и будут. Те, кому нужно, чтобы он вернулся домой, потому что они не могут спокойно вздохнуть, не будучи уверенными, что он в безопасности и с ним всё в порядке. То, что его друзья не перестанут за него бороться даже, когда он сам опустит руки. И ни что из того, что кто-либо мог с ним сделать не изменит этого. Ему просто нужно вернуться домой. Вот. Он попытался. Ему показалось, что он просто выплюнул свой полный рот клише, что он подвёл и её, и Баки. Но клише существуют по какой-то причине, и Фелисити медленно кивала со взглядом, полным искренней благодарности. — Иногда людям просто нужно напомнить, что они любимы, — сказал Сэм, разведя руками. — Многое может измениться, когда он заново услышит это. Он надеялся. Попытка того стоила. — Спасибо, — хрипло, но с искренностью сказала Фелисити. Она быстро встала, дёргая на себе пальто. Сэм тоже встал, хотя бы потому, что это было вежливо. — Я скажу ему об этом, — Фелисити вынула перчатки из карманов и натянула их на руки, подойдя к двери. — И возможно это оставит вмятину на его глупой блондинистой голове. — Подожди, — сказал Сэм. Фелисити остановилась около двери и обернулась. — Что? Он облизнул губы, быстро прокручивая мысли у себя в голове. Он не хотел пугать её, но она сказала «блондинистой». Определённо сказала. И цвет не имел бы значения, ни капли. Не было ни одной причины, по которой Баки не мог покрасить волосы. Но… — Что? — снова спросила она, когда Сэм не ответил. Сэм быстро потряс головой. — Ничего. Забудь. Это не важно. О, и… всего секунду, — он взял одну из карточек со своего стола и отдал ей. — Пожалуйста, дай мне знать, как пойдут дела с этим другом. И ты можешь позвонить мне в любое время, если будут вопросы или просто захочется выговориться. — Оу, — Фелисити посмотрела на карточку, словно на той могло быть секретное послание и её глаза загорелись. — Спасибо, — она засунула её в карман своего дорогого пальто. Сэм снова протянул руку. — Было приятно познакомиться, Фелисити. — Спасибо. Взаимно, — она вежливо пожала ему руку, и он провёл её наружу, чтобы закрыть дверь. Однако он этого не сделал. Не сразу. Он стоял прямо перед главным входом и наблюдал, как Мисс Фелисити Смоук идёт по улице, покачивая аккуратно собранными в конский хвост волосами и её сапоги на высоких каблуках уверенно хлопали о тротуар, и её дыхание затуманивало холодный вечерний воздух. Он смотрел, как она отдаляется и думал, куда она идёт и к кому в конце концов может вернуться. Она выглядела как любой ночной горожанин, возвращающийся с затянувшейся встречи. Но в ней явно было нечто большее. Он продолжал задаваться вопросом, кто, чёрт возьми, такой этот блондин, который не был ветераном, но при этом являлся бывшим военнопленным; которого держали в России и использовали как оружие. Но кто не был Баки Барнсом. Он смотрел, пока Фелисити совсем не скрылась из виду, а затем вернулся в кабинет, чтобы закончить с бумагами, которые пришлось отложить, когда она вошла. Сэм надеялся, что она когда-нибудь позвонит. Он хотел бы знать, что с ней всё в порядке.

***

Человек, которого должно быть зовут Баки, устроился на крыше здания административной помощи ветеранам, одетый в свою новую (но уже привычную) синюю куртку и смотрел на удаляющуюся Фелисити Смоук. Ему нравилось это здание — там можно было встретить Сэма Уилсона. Баки (как называл его Стив; создавалось ощущение, будто это его настоящее имя) любил слушать, как тот разговаривает с ветеранами. У него был приятный голос, и Сэм всегда говорил о том, что всё наладится. Всё, что им было нужно — время и терпение. Терпение не было чуждо для Баки — он отслеживал остатки Гидры неделями: всех, кто когда-либо причинял ему боль или заставлял его причнять боль кому-то, — кроме того, коробка и аккипировка для миссии, выданные Стивом, всё, что есть у Баки для исполнения — время. Так что, возможно, у него тоже всё наладится. Он не хотел слушать разговор Фелисити Смоук и Сэма Уилсона. Подслушивать групповые сеансы было нормально — там всегда были другие люди и не было обязательно говорить что-то от себя. Но сеансы один-на-один были личными. Баки помнит, что ему когда-то нравилась приватность. Он знал, что должен позволить Фелисити сохранить её. Но потом, она начала рассказывать и всё, что она говорила было о нём. Сначала он подумал, что, возможно, она знала его, как и Стив знал, а он сам просто не помнил её. Но чем больше она говорила, тем больше он понимал, что нет, она не могла говорить о нём. Фелисити любила человека, о котором говорила, но он бы не впустил её. Стив написал «Я люблю тебя» внизу последней записки, оставленной им на подоконнике. Баки не был уверен, что значит это «люблю». Он узнавал это слово, но единственное, о чём оно заставляло его думать, были сложенные листы бумаги с красными фигурами, должно быть, сердцами. Он помнил как дарил одну такую открытку своей матери. В воспоминании его руки были очень маленькими, но он не помнил, какой смысл имела эта бумажка. Что он помнил, так это улыбку матери, когда она обнимала его. И он помнил, что чувствовал радость, отдавая ей эту бумажку, и что её объятие сделало его ещё более радостным. Баки не сделал Стива счастливым; он пытался его убить. Но Стив написал «Я люблю тебя». Может быть, Баки делал Стива счастливым, когда был ещё ребёнком? Например, также, как и даря открытку своей матери? Только вот единственное, что он помнит, что дарил Стиву — пулевые ранения и сломанные кости. Он прикрыл лицо руками, сжимая до боли челюсть. Он ненавидил то, как много не понимал. Он не мог этого терпеть. Ему так сильно надоело находиться в мире, где люди просто идут по течению, не прилагая никаких усилий. Он знал сотни различных способов убить, но и представить себе не мог, почему Стив сказал, что любит его. Баки едва ли мог вспомнить, что это слово означает. Тот другой человек, с тем-же прошлым, что и у него и Фелисити, которая влюблена в него, как он запомнил. В тот момент Баки завидовал ему так сильно, что это причиняло боль. «Есть люди, которые любят его» — сказал Сэм о человеке, которого знала Фелисити. Люди, которые боялись за него, которые нуждались в его возвращении домой. Люди, которые не отвернулись бы от него даже, когда он сам уже отвернулся от себя. Стив беспокоился о Баки. Стив никогда от него не отворачивался. Стив любил его. Стиву нужно было, чтобы он вернулся домой. Баки опустил руки и встал. Он подошёл к краю крыши и спустился вниз, используя крышку от мусорного контейнера, стоявшего у подножья здания, для смягчения падения. Баки аккуратно спрыгнул на тротуар и удалился с переулка. Он не мог вернуться в Нью-Йорк. Пока что. Он ещё не закончил своё задание. Ему всё ещё нужно было уничтожить остатки Гидры перед тем, как они навредят людям. И ему всё ещё нужно было многое вспомнить. И он сделает это позже. Как только закончит, он отправится домой. Стив будет ждать его там.