Двуликий Янус

На следующее утро Януш снова принес мне завтрак. Это была овсяная каша и чашка ароматного чая. Он опять уселся ко мне на кровать и начал рассказывать мне про цирковую жизнь. – После завтрака мы репетируем. Это занимает примерно все время до обеда. Один из нас назначается дежурным по кухне. Вчера это был Влад. Правда, он постоянно помогает по кухне. Во-первых, ему очень нравится наша повариха Ганечка, а во-вторых, никто, кроме него, не может поднять огромную кастрюлю, – рассказывал мне Януш, впихивая в меня кашу ложку за ложкой. – А Ганечка тоже великанша? – уточнил я, отводя рукой ото рта очередную порцию. – Великанша? – Януш снова удивленно приподнял брови. – Хотя… – он тихо засмеялся. – Ганечку можно назвать великаншей. Сегодня на кухне дежурит Марго, и на ужин ты попробуешь самые вкусные на свете кнедлики. – Марго? Кто она? – спросил я, облегченно вздохнув, когда пустая миска осталась в руках Януша. – Марго? – Януш полез в карман легкой куртки и достал оттуда бумажный кулек. – Она у нас лучшая на свете певица. – Русалка, – догадался я. – Марго понравится это название, – улыбнулся Януш. – Вот… держи, – он раскрыл кулек, и из него мне на руку упал темно-коричневый прозрачный камушек. – Что это? – спросил я, зажав его между пальцами и посмотрев через него на Януша. – Это жженый… это волшебные конфеты из слез дракона, – ответил он и подмигнул. – Если ты снова станешь кашлять, то просто возьми одну в рот и соси. – Из слез дракона? – восторженно прошептал я, разглядывая конфету. – А откуда они у тебя? – Я их сделал сам. Взял слезу дракона, перетер ее с сахаром, а потом расплавил на огне, – сказал Януш. – А теперь мне пора идти. Вечером у нас выступление. Я поговорил с Милошем, хозяином нашего цирка, и он сказал, что ты можешь остаться. – Шери не хочет, чтобы я был здесь, – надулся я. – Шери самая добрая на свете… гномелла, – грустно улыбнулся Януш. – Она просто боится за нас. Мы для нее семья. Мы вместе уже три года. А тебя она пока не знает. Поэтому больше переживает за нас. – А почему ты боишься за меня? – спросил я Януша. – Потому что тебя я, кажется, начинаю узнавать. И то, что вижу, мне нравится! – ответил бог и, расправив крылья, вылетел из комнаты. День выдался странным. Приходила Шери и поставила мне очень неприятный и болезненный укол. Когда я шикнул от боли и попытался оторвать ее руку от моей попы, она мягко погладила меня по голове и ласково сказала: – Потер-р-рпи, мon cher. Лекар-р-рство всегда гор-р-рькое. Потом снова приходила Марыся и читала мне сказку. Потом зашел тот самый Милош, про которого мне говорил Януш. Я помнил его по выступлению, но в жизни он оказался намного моложе, и усов у него не было. Он был одет в военные шаровары и черную водолазку. Милош спросил про мое здоровье и уверил стоящую рядом с кроватью Шери, что придумает что-нибудь по поводу меня. Весь день я чувствовал какое-то волнение. Оно исходило от всех моих посетителей. Я видел его в глазах Януша, слышал в голосе Марыси, чувствовал по нервным движениям Шери. Это волнение передалось и мне. Конфеты из слез дракона были горьковато-сладкие и довольно вкусные. Весь день меня мучал жуткий кашель, и я съел примерно половину темных капелек, разглядывал каждую из них. Я пытался представить драконов, которые плачут такими удивительными и вкусными слезами. Ночь для меня прошла спокойно, а на следующий день я вдруг почувствовал облегчение. Мне стало легче дышать, и слабость, связанная с температурой, стала отступать. Утром за завтраком Януш сказал, что завтра снова будет представление, и пообещал, что, когда я поправлюсь, он обязательно проведет меня за кулисы цирка и я смогу через щелочку посмотреть выступление труппы. С этой мыслью я прожил еще один день, стойко принимая болезненные уколы и горькие настойки. Я съедал все, что мне приносили, мечтая побыстрее поправиться и снова увидеть представление. Ближе к вечеру свет в комнате вспыхнул ярче, и ко мне за ширму заглянула улыбающаяся Марыся. – Анхель, не подглядывай! Нам нужно готовиться к выступлению. А значит, девочки будут переодеваться. – Хорошо, – кивнул ей я и демонстративно отвернулся к стене. Я слушал непонятные мне женские разговоры и вдыхал крепкие запахи духов. Потом в дверь что-то въехало, и я услышал очень нежный и певучий голос. Ширма отодвинулась, и я увидел прекрасную русалку в кресле-коляске. – Здравствуй, Анхель, – улыбнулась мне тонкими губами русалка. – Меня зовут Марго. – А вы, наверное, очень скучаете по своему миру? – спросил я русалку, рассматривая худое высохшее тело. – По своему миру? – удивилась Марго. – Не удивляйся, mon cher, – пискнула Шери. – Анхел меня называть гном. Мар-р-рыся – змея. А ты, навер-р-рное, тр-р-ролль! – Почему тролль? – обиделся я. – Русалка. Прекрасная русалка, которую выбросило на берег. – Спасибо, Анхель, – улыбнулась Марго. – Обычно, глядя на меня, люди видят совсем другое. – Девочки! – услышал я взволнованный голос от двери. – Сегодня на выступление придет фон Штюк! В комнате послышались вздохи. Потом моя ширма открылась полностью, и ко мне подошла повелительница воздуха. Она была такой прозрачной, что через нее я видел узоры на стене. – Что нам с тобой делать, малыш? Ума не приложу, – вздохнула она. – Его нужно спрятать от греха подальше, – отозвалась Марыся. – Я позову Влада, – ответила повелительница воздуха, и по ее прозрачному телу пробежала легкая рябь. – Тебе нужно готовится к выступлений, София, – ответила ей Шери. – Я сама позову Влада. Я не понимал, что происходило и почему такие сильные волшебницы так боятся какого-то Штюка. После того, как к выступлению было все готово, ко мне за ширму заглянула каждая волшебница. Марыся, прошелестев по полу длинным хвостом, поцеловала меня в лоб. Марго улыбнулась мне и помахала золотым русалочьим хвостом. Софи погладила по щеке и обдала меня волной теплого воздуха. Последней подошла Шери и быстро перекрестила меня. Через несколько минут в комнате послышалось шуршание и тихий скрежет. Потом ко мне подошел Влад и, молча собрав меня в охапку вместе с одеялом, подушкой и матрасом, вынес из-за ширмы. Пол комнаты оказался вскрыт. Возле небольшой дыры лежало несколько досок и небольшой скрученный половик. Влад молча опустил меня в яму и, заботливо укутав одеялом, гулко сказал: – Лежи очень тихо, Анхель. Господин фон Штюк захотел посмотреть цирк изнутри и поэтому может прийти и сюда. С этими словами он закрыл над моей головой дыру досками, и сверху на них плюхнулся половик.