Серая птичка

****** В славной столице Рохана, чьи равнины и холмы распростерлись между границами величавого Гондора и пугающего своей мрачностью Мордора, жил один знатный род воинов, молва о смелых подвигах потомков которого разнеслась далеко за пределы страны коневодов. Длинная, жестко звучащая и сложно произносимая фамилия Бальмервирд, которую гордо носил сей род, была дана вместе с дворянским званием одному из предков самим Хельмом Молоторуким - за бравое поведение во времена вторжения Дунгар, и за стойкость духа, несломленного жестокой Долгой Зимой, от злочастностей которой пали многие воины и мирные жители. С тех самых пор предок поклялся, что все мужчины его рода будут служить королям Рохана до последнего вздоха. Так и повелось, что каждый мужчина, принадлежавший роду Бальмервирд, служил в королевской армии - до тех пор, пока род не исхудал до одной-единственной семьи. Нет, на Рохан не обрушилась чума или любой другой страшный мор, просто из-за воинского ремесла, требующего выносливости и таящего в себе смертельную опасность на каждом шагу, мужчины рода Бальмервирд едва доживали до сорока лет. Об этой семье, сохранившей в генетической памяти храбрость, смелость и стремление предков к защите его Величества, и пойдет речь. Вернее, даже не о самой семье, а о дочери Хемреда Бальмервирда, Ларвин. Но обо всем по порядку. В возрасте тридцати пяти лет Хемред женился на юной девушке, отличавшейся от светловолосых и крепких женщин Рохана хрупкостью телосложения, низким ростом, и темными, цвета черного угля, волосами. Глаза ее имели глубокий ярко-синий цвет, а все лицо и даже некоторые участки тела были испещрены веснушками. О девушке этой толком не было ничего известно; она не отличалась особой общительностью и веселостью духа, за что местные жители мгновенно прозвали ее ведьмой. А уж непривычная внешность невесты Хемреда и вовсе стала предметом сплетен - некоторые особо изобретательные умы даже решили, что в ее роду понамешано и гномьей, и эльфийской, и хоббитской, и какой еще только Бог его знает крови. Однако, знатное положение сэра Бальмервирда не давало простому люду смелости открыто оскорблять его супругу, и все домыслы оставались за пределами его досягаемости. Как ни странно, сама Лидсвен - так звали эту загадочную особу, была в курсе этих слухов о своем происхождении, но отрицать их не спешила, из-за чего байки о смешении крови в роду Бальмервильдов крепко устоялись в темах обсуждения населения Эдораса, которое время от времени любило посудачить о жизни господ за кружечкой отменного эля. Спустя два года после брака, двенадцатого августа две тысячи седьмого года Третьей Эпохи, в семье Хемреда и Лидсвен родилась чудная девочка. Ребенок обещал быть как две капли воды похожей на мать, и счастливая Лидсвен, интересующаяся языками Средиземья (супруга Хемреда имела некоторое пристрастие в особенности к эльфийскому наречию), назвала ее Эйменель, что в переводе с эльфийского означало "жаворонок". Это имя показалось Хемреду слишком заумным и недостойным дочери воина. Поэтому, горячо поспорив с любимой женой, он все же пришел к компромиссу, и девочке досталось второе, более подходящее для жительницы Рохана имя - Ларвин. Конечно, отец был немного расстроен тем, что у него родилась дочь, а не сын, способный продолжить сложившуюся традицию и вступить в ряды воинов армии Его Величества, но в воспитании Ларвин принимал не меньшее участие, чем матушка, и, каждый раз возвращаясь со службы, не забывал о подарке для любимой дочери. Но разве мог догадаться опытный вояка, что для девочки гораздо лучше подойдет тряпичная кукла, а не деревянный меч или миниатюрный колчан с луком и стрелами? Матушка закрывала глаза на это несоответствие, радуясь хотя бы тому, что отец занимается Ларвин, и со своей стороны старалась научить ее сугубо женским делам, желая сделать из дочери леди - таким, как шитье, готовка, или, например, игра на музыкальных инструментах. Строгость матери, желавшей воспитать дочь по всем правилам этикета была, быть может, несколько преувеличена, и поэтому маленькая Ларвин, понимавшая, что от скучных занятий отвертеться никак не получиться, смиренно выполняла все требования Лидсвен. Однако, стоило только Эйменель (да-да, когда девочка немного подросла, то решила, что эльфийское имя звучит гораздо благозвучнее, и выбрала именно его) освободиться от шитья или уроков музыки, как счастливый ребенок немедленно убегал на задний двор - упражнения в управлении мечом под руководством отца, или игры в прятки с прислугой почему-то интересовали ребенка гораздо больше. А по достижении двенадцатилетия в спокойную и размеренную жизнь юной леди Бальмервирд прорвались события, навсегда перевернувшие ее представления о людях и окружающем мире. Эти уроки судьбы девочка запомнила на всю жизнь.