***
Голова раскалывается, а липкая кровь стекает по виску. Говард морщится, пытаясь прийти в себя, шумно выдыхая, а затем сглатывая, чувствуя, как ком подкатывает к горлу и всеми силами пытаясь оставаться в сознании. Яркая вспышка пронзает его мысли, заставляя дернуться, охнуть от боли и открыть глаза. Мария! - Сейчас, милая... я сейчас... - несколько тщетных попыток отстегнуть ремень безопасности и проверить, как там жена. Мозг лихорадочно соображает, но его мысли от него то и дело ускользают, и его движения - хаотичны, лишены логики, и Старк душит внутри панику, которая сейчас точно ему помешает помочь жене. Он видит, что Мария дышит, он осторожно касается окровавленными пальцами ее щеки и снова тихо ее зовет. - Говард, - голос жены звучит глухо, но она с ним говорит, она жива, и это заставляет его действовать, когда он сильным рывком расстегивает свой ремень безопасности, когда кое-как открывает дверцу машины и падает на асфальт. Перед глазами все кружится в бешеном хороводе, а ноги, ватные, словно и не его, отказываются его держать. Говард по-прежнему жадно дышит, трясет головой, пытаясь прийти в себя, а рядом уже слышатся шаги. Он пока что не в силах подняться или поднять голову, и взгляд цепляется за армейские ботинки, которые приближаются по асфальту к нему. Сейчас Говард не думает о том, кто это, что происходит - в его голове пульсирует лишь одна мысль: Мария! - Помогите ей... моя жена... помогите моей жене, - ему плевать, что будет с ним, но Мария должна жить, и с ней должно быть все в порядке. Внезапно он чувствует, как его тянут за седые волосы вверх, заставляя подняться, поднять голову, и Старк пытается сфокусировать взгляд на том, кто сейчас перед ним. Глаза расширяются от догадки, от осознания - он бы ни за что не спутал это лицо с другим! - Сержант Барнс!? - в его голосе - удивление, шок, и он пытается понять, как выжил Баки, почему он не постарел? Или это он, Говард, уже умер? Но сержант Барнс не отвечает, занося руку для удара и... Сухой хлопок раздается совсем рядом, заставляя Барнса замереть, уставившись остекленевшим взглядом вперед, а потом отпустить Говарда, да завалиться на асфальт рядом с ним. Говарда все также мутит, и он пытается разглядеть, что же происходит, сталкиваясь с мертвыми глазами Барнса, видя, как из дырки в его лбу вытекает тонкая струйка крови. И все это происходит слишком быстро для осознания, и голова кружится все сильнее, когда снова чьи-то руки осторожно подхватывают его, помогая присесть и привалиться к дверце машины. Говард приподнимает голову, и снова прошлое встает перед ним, и он сталкивается с глазами цвета неба, которые с беспокойством смотрят на него. - Лёха...***
Он уже потерял счет времени, счет крови и смертям, он уже не помнит, какие награды получал некогда сталинский сокол Алексей Шостаков. Зато он точно помнит кровавый след Красногвардейца. Он не был героем. Он просто пытался делать свое дело. Он был живой машиной для убийств в своей стране. А потом им показалось мало, и они решили "расширить автопарк". Алексей смотрел за Наташей со стороны, не показываясь ей, не подвергая сомнению ее статус вдовы знаменитого летчика. Оказывается, они оба играли друг с другом в игре, и он задавался вопросом: а было ли у них что-то настоящее? Красивая история героя-летчика и красавицы-балерины была фасадом. За ней был потенциальный убийца и будущая звезда КГБ. Когда он убедил себя в том, что вся их легенда вдруг стала правдой? Видимо, так отчаянно хотел в это поверить, что позволил себе обмануться. И ему всегда было интересно: а она что-нибудь чувствовала к нему? Что-то большее, чем просто чувства долга перед страной и какие-то животные инстинкты вроде похоти? Алексей чувствовал и чувствовал каждый раз, когда Зимний Солдат выходил тренировать Черную Вдову! Стоя за стеклом, он замечал все и даже больше: их взгляды, движение, дыхание в унисон, и сердце сжималось от ревности. Как быстро она его забыла! Впрочем, разве ей было, что помнить? Красивая легенда про героя-летчика - не более того, а потом и ее не осталось: стерлась, смазалась, засыпалась пеплом погребальных костров. Алексей ненавидел Зимнего Солдата и больше всего на свете не хотел стать таким, как он. Наверное, это его и спасло. Уже позже, когда Черная Вдова сбежала, когда была объявлена предательницей и перебежчицей, Советы вспомнили про него. Про него и про Зимнего Солдата, но в этот раз Красногвардеец совсем иначе смотрел на этот мир. Что-то сломалось там, глубоко внутри, и Алексей Шостаков уже поднимал голову, Алексей Шостаков жестко хмурил светлые брови, а глаза цвета неба смотрели на мир с немым укором. Как они могли такое допустить и сотворить? Почему закрывали глаза и ничего не делали? Как он сам мог так сглупить и попасться? Стараясь сохранить то, чего не было, он терял все больше. И руки сжимались в кулаки, когда завеса тайн чуть приоткрылась для него, когда стальные руки сдавливали шею генерала Василия Карпова. - Меня зовут Алексей Шостаков, - синие, как небо, глаза смотрели со злостью. - Я воевал за нашу страну без нацистов... без ГИДРЫ!***
В этот раз выбор ему дался в разы легче: еще бы, после всех кругов ада, через которые он прошел! И Алексей ни мгновения не сомневался, когда затеял свою игру, когда пошел против прогнившей системы. Нет, он не перестал быть патриотом, он не перестал быть солдатом, но он хотел служить и защищать свою страну, а не чужие амбиции. Он уже не был героем, был не лучшим мужем, но у него был еще один небольшой шанс... шанс попытаться остаться лучшим другом, и свой шанс Шостаков упускать не собирался! Его отправляют за якобы сбежавшим генералов Карповым, но лишь Алексей знает, что его уже никогда не найдут. Но это - его свобода, его возможность вырваться и наконец встать на правильный путь. Только у Зимнего Солдата есть задание, и это становится его ахиллесовой пятой: он должен успеть! Он старается нагнать, путает свои следы, отчитывается о якобы прохождении задания, и уже начинает опаздывать! Внутри все скручивается в тугой узел, когда пальцы сжимают рукоять пистолета с глушителем, когда он видит машину, замеревшую на обочине дороге, когда видит, как пытается подняться на ноги человек с седыми волосами, а над ним уже нависает тень Зимнего Солдата. Тогда Алексей уже не думал: он вскинул руку и сделал один точный выстрел. Успел! А внутри все колотится, когда он пинком ноги откидывает тело Зимнего Солдата в сторону, когда пытается помочь Говарду присесть, попутно прижимая пальцы к сонной артерии, отсчитывая пульс, проверяя ребра на целостность. Старк поднимает голову, пытается сфокусировать свой взгляд и узнает его безошибочно. И, наверное, впервые за долгие года Алексей Шостаков так искреннее и радостно улыбается. - Я немного опоздал, друг. Извини...***
У Говарда - море вопросов от ожившего Шостакова, но стон Марии на переднем сидении заставляет его забыть обо всем. - Моя жена... - Я помогу, - Алексей кивает головой, не давая Старку подняться на ноги, с беспокойством смотря, как у Говарда все чаще начинают закатываться глаза, как пульс скачет, да и крови уже больше. Он старается не выдать волнение, пока помогает его жене (надо же, Говард все же женился!), когда отстегивает ее ремень безопасности, когда одним нажатием пальца на нужную точку "отключает" ее, чтобы облегчить им обоим осмотр и избежать ненужных вопросов. - Лёха, она...? - Она в порядке, - Шостаков знает, что такое неизвестность, и не терзает Старка еще больше. - С ней все будет хорошо, Говард. А вот с тобой... - Алексей присаживается напротив друга и смотрит в его лицо, замечая, насколько тот изменился, но насколько остался самим собой. - Зачем, Говард? Ты хотел сделать еще одного Капитана Америку? Старк дергается и смотрит на Алексея, пытаясь понять, откуда ему это известно? И снова в голове миллион вопросов! - ГИДРА, - голос Шостакова звучит тихо. - Она не уничтожена - она все еще жива, и она слишком глубоко запустила свои щупальца. КГБ. ЩИТ... - он качает головой, борясь с желанием опуститься на асфальт рядом со Старком и закурить. - Бывшего сержанта Барнса послали Советы за твоей головой и за сывороткой. Понимаешь, Говард? Пока вы есть, опасность будет и дальше кружить над твоей семьей просто потому, что они оказались рядом. Говард белеет одним моментом, крутит головой, пытаясь увидеть Марию, тщетно пытается встать на ноги и падает обратно, чувствуя, как грудную клетку сдавливает тупой болью, как трудно вздохнуть. Последнее, что он видит перед тем, как погрузится во тьму, это перекошенное от ужаса и страха лицо Алексея Шостакова, как он спешно пытается открыть чемоданчик, который покоился на заднем сидении машины, который Старк считал своим отличным творением, который он вез в Пентагон и из-за которого все это и началось.