Твой друг Говард
***
Говард! Я был очень рад получить письмо от тебя, и мне самому совестно, что я так долго тянул с ответным. Ты прав, друг мой: в мирное время оказывается еще столько дел, что иногда не знаешь, за что хвататься. Но я стараюсь справляться, и мне все это нравится. Думаю, как и тебе нравится твоя лаборатория и твои разработки. Ты умудрился достать выпуск "Правды"? Я не ожидал. Хотя, наверное, зря: ты способен и не на такое. Спасибо за поздравления, и я с удовольствием буду ждать, когда мы выпьем твое виски. Оно же самое лучшее, верно? Я угадал? Черт, совершенно не умею писать письма. Хотя ты об этом знал, да? Конечно я помню, что ты рассказывал про "Старк-Экспо", и я рад, что ты не забросил эту свою затею, что также ее продолжаешь. К сожалению, я не смогу приехать. Мне и правда жаль, Говард, но так получилось. Надеюсь, что твой мирный "Старк-Экспо" будет успешным.Твой друг Лёха
***
Говард прекрасно умеет читать все то, что не смог написать в письме Шостаков: его просто не выпустили! В СССР сейчас не все так гладко, и известного советского летчика, русского аса, героя войны никто не собирался отпускать в Штаты. Наверняка и все письма, которые Лёха ему писал, а также ответы Говарда просматривались - тут Старк наивным не был и открытым текстом не писал ничего, за что бы потом можно было бы ухватиться, за что бы потом низвергли с пьедестала Алексея. Алексей очень хотел поехать! Ему и правда было все это интересно, а еще он не собирался оставаться в Штатах: на Родине дел было много. Но только его все равно никуда не пустили, и тут он не посмел спорить. Нет, приглашение от Старка ему показали и отдали, но это теперь - лишь сувенир, который Шостаков сохранил. Возможно, что когда-нибудь он еще побывает на этом "Старк-Экспо", и Говард обязательно похвастается своими творениями. А пока что ему было нужно готовиться к тренировочным полетам: ведь именно "сталинский сокол" Шостаков испытывал новейшие модели самолетов советских инженеров. Если бы можно еще полетать на самолете Старка...***
8-9 мая 1965. Берлин Говард, в смокинге, в нетерпении оглядывается по сторонам. Сегодня они наконец увидятся, и он ждет, как в дверях покажется знакомое лицо. Его смокинг немного оттопырен: он припрятал в нем ту самую бутылку виски, которое обещал Лёхе распить при встрече. А еще во внутреннем кармане у него фотография автомобиля. Увы, пока еще не летающего, но этот автомобиль Говард спроектировал и собрал сам! Все сам! В качестве подарка на свадьбу лучшему другу. В одном из своих писем Шостаков писал, что женится на балерине Наташе Романовой, прикладывал фотографию и звал его на свадьбу. Стоит ли говорить, что теперь уже его не отпустили, а самолет, как подарок, был категорически не одобрен. Поэтому Старк и придумал эту машину, которую теперь еще надо было как-то перегнать в СССР, которая дожидалась своего часа в своем гараже. Проблему с транспортировкой он собирался решить в ближайшее время, а пока что Лёхе придется довольствоваться фотографией. Зал уже заполнен, гости пьют и общаются, а Шостакова все нет! И Говард начинает нервничать, поглядывая на часы, отмахиваясь от Пегги и подходя к какому-то генералу, который, судя по форме, как будет из "летчиков". Вопрос на русском звучит странно, но Старку нужен ответ, который он вскоре и получается. И Говард отшатнулся, будто от пощечины, широко распахнув глаза и уставившись на генерала. Тот лишь скорбно покачал головой и снова повторил свой ответ. Погиб. В тренировочном полете. При испытании нового истребителя. Погиб месяц назад. Не слишком осознавая окружающую реальность, Говард покидает прием, не слыша, как его зовет Пегги и еще кто-то из их делегации. Слова генерала эхом звучат в его голове, и от них невозможно отмахнуться, а слишком живое воображение рисует искореженные горящие обломки самолета, которые навсегда похоронили его лучшего друга Алексея Шостакова. Он шумно сглатывает, чувствуя в горле ком, а глаза будто щипет. Говард тряхнул головой, садясь в армейский джип и заводя мотор. Больше на этом празднике победы ему делать было нечего. Рассвет Говард встречает на том самом летном поле, где двадцать лет назад они летали, где у него внезапно нашелся такой странный лучший друг. Но разве лучший друг Говарда Старка мог бы быть обычным простым человеком? Ту самую бутылку виски он выпил сам, смотря на мирное небо, вспоминая и иногда чувствуя, что Лёха будто сидит рядом! И он ловит себя на жесте, когда протягивает бутылку в сторону. Но там никого нет. И уже не будет.***
9 мая 1965. Москва Алексею Шостакову были устроены пышные похороны, на которых плакала молодая вдова. Алексею Шостакову открыли памятник, где на церемонии присутствовал сам генеральный секретарь. Алексею Шостакову посвятили целый специальный выпуск газеты "Правда", чтобы страна не забывала своего героя. И в это время Алексей Шостаков открывал глаза в одной из лабораторий в подвалах печально известной и страшной Лубянки. Алексея Шостакова больше не было. Теперь был только Красногвардеец.