***
Чуть ли не каждому ребенку известно, что Рождество богато на сюрпризы. Начать хотя бы с того, что только в канун праздника Мурильо вспомнил о собственном дне рождения. Из последних сил дорабатывая очередную смену, парень невольно подслушал разговор двух охранников: они ж мужики семейные, чем интересны их проблемы? Жены, дети, частота секса и походы в бар по пятницам — заурядная жизнь заурядных людей. Но в этот раз обсуждались подарки. То, что каждый из них хотел бы вручить своим семьям в честь великого праздника. И только тогда Мурильо понял, что пропустил собственное двадцатипятилетие. Не то чтобы он закатил бы вечеринку, позвал всех своих друзей и заказал пару стриптизерш на потеху себе и остальным. Просто... сейчас в мыслях крутилось одно единственное: "Они не приехали". Родители всегда поздравляли своего сына с днем его рождения. Они всегда дарили подарки и именно в этот день особенно сильно окружали заботой и любовью, даже во времена, когда Дэнни жил на улице, мама с папой находили способ связаться с ним. Двадцать первого ноября. Но сейчас, спустя столько лет разлуки, они не захотели даже увидеться."Бедный, бедный Дэнни..." — презрительно фыркнув, скажет когда-то Чарли.
Но пока что тот до сих пор дорабатывал смену. Последнюю перед долгожданными праздниками. Наверное, те три дня Роуз еще долго будет считать самыми лучшими. — Эй, Мурильо. — Обратился внезапно охранник, отвлекая от работы. — Закончишь — не уходишь и ждешь меня. — Ладно. — Замешкался парень, стараясь все же пройти мимо. — А что-то не так? — Меньше вопросов. Иди работать. Дэнни, хоть и счел странным такой поворот, решил не возникать и продолжать заниматься своим делом. Перебирая старый обгоревший мусор, оставшийся еще со времен пожара, парень вдруг вспомнил Джорела. Странно, что теперь его не видно даже на сменах. Не то чтобы Мурильо соскучился, как успел пошутить Чарли, - было все же непривычно совсем не пересекаться, находясь в одном здании. Даже будучи разбросанными по разным концам Бивертона, они с Деккером умудрялись встречаться в автобусе, сталкиваться друг с другом где-то в кафе или подолгу наблюдать друг за другом в подземном переходе. Джей слушал музыку, Дэнни ее играл. Вспоминая то время, Дэн понимал, каким наивным мальчиком он был. Ведь до тех пор, пока не встретил парня с тоннелями, татуировками и судимостью, он свято верил, что присутствие соулмейта в его жизни будет чем-то вроде рая на земле. Он сочинял эти аккорды, писал тексты и ночами репетировал исполнение — все ради него. Но розовые очки разбились. И, похоже, осколки впились так глубоко, что Роуз попросту не видит банальных вещей. Или не хочет видеть. Пальцы начали ныть. Больше не от работы, а от того, что вспомнили, как раньше ловко и быстро цепляли струны, зажимали лады. Даниэль, в свою очередь, уже мысленно подготовился к тому, что разучился играть. Мысли и копания в прошлом в очередной раз помогли пережить рабочий день. Все заключенные с облегчением выдохнули, перекинулись парой слов и утомленные и обессиленные двинулись вслед за охранниками. Еще один, тот, который просил Дэна задержаться, жестом подозвал парня, молча нацепил на того наручники и повел в неизвестном направлении. Как-то психованно усмехнувшись собственным догадкам, музыкант предположил, что его ведут на пытки или расстрел. Но, зайдя в небольшую комнатку, где красовались лишь стол и два простеньких стула, Роуз остолбенел. Прямо перед ним стояла Райли. Девушка, едва услышав грохот железной двери, обернулась и облегченно выдохнула. Вовсе не постеснявшись охранника, она подбежала к парню и сжала его в своих крепких объятиях. Страж порядка безразлично дернул бровью и удалился, при этом предупредив, что у "пары" есть десять минут. — Я так рада, что ты жив! — искренне заявила Рай, отстранившись. — Поверь, я тоже... не думал, что ты приедешь. — В тот день, когда ты только уехал, папа звонил тебе. Ты не взял трубку. Потом он узнал о задержании и рассказал нам... Ты, наверное, ждал кого-то из своих, да? Дэнни вдруг поник. Он чуть заметно поджал губы и молча присел на стул, упирая локти в колени. — Они же... приезжали к тебе? — осторожно спросила девушка, заметив перемены в чужом поведении. Парень отрицательно мотнул головой. — М-да... не думала, что это может случиться. С кем угодно, но не с тобой, Дэнни. Боюсь и предположить, что ты мог натворить. Обокрал ларек с мороженым? — Убил человека. — Лоутер испуганно подняла взгляд и затаила дыхание. — Предположительно. — И как это понимать? — Это очень долгая история, но все, что тебе следует знать — я никого не убивал. Просто оказался не в том месте и не в то время. Райли кивнула и опустила взгляд, сложив руки на груди. В ней, кажется, нет прежней теплоты, с которой она относилась к Дэнни на протяжении их общения, но тот все еще тайно надеялся обнять ее, как прежде. Сесть бы, как тогда, у камина и рассказать все, о чем раньше знала только тетрадь, уклеенная украденными наклейками и прочей ерундой. Тайком бы пробраться на кухню посреди ночи, как в детстве, бояться, что застукают родители, и таскать из холодильника стряпню Тревора, а потом уговаривать Алекса не говорить ничего Эбигейл и Джимми об исчезнувшем завтраке. Иметь бы, как тогда, настоящих друзей, которые так необходимы сейчас. — Я скучал. — Стиснув зубы, проговорил Мурильо. Выступившие красные царапины на руках начало жечь. — Я тоже скучала, Дэнни. Эти слова прозвучали так остро, словно прямо по сердцу полоснули ножом. — Мне здесь очень тяжело, знаешь... — сосредоточив взгляд в одной точке, начал рассказывать Дэн. Райли, склонив голову, слушала. — Я начал забывать себя. Забывать о том, кто я. Уже не понимаю, кто друг, а кто — враг. Все говорят, что я поступаю не так, делаю что-то неправильно, все указывают... за то время, что я ошивался на улице, я думал, что научился видеть людей. Но в итоге получается совсем наоборот, и... я не знаю, как быть дальше. — Дело не в окружающих, — почти перебила Райли, — дело в тебе... Когда дверь открылась, я увидела чужого человека. Не тебя, Дэнни. Люди тебя изменили. Или ты изменился ради людей, но не тех, ради кого стоило бы. Я знаю: завести друзей, найти какой-то общий язык, помочь - тебе не составит труда, ведь это ты. Но что-то мешает тебе снова сделать правильный выбор. — И как мне понять, что именно? — Подумай о тех, кто помогал тебе. Или хочет помочь. Жизнь обошлась с тобой несправедливо, и я знаю, что это все, о чем ты думаешь. Ты думаешь, что никому не нужен. Не пускаешь в свою жизнь новых людей, понимаешь?.. Я очень люблю тебя, Дэнни, мы все тебя любим: я, Тревор и бабуля, конечно. Даже Алекс, который ходил за тобой с ружьем... — Уж он-то — точно, — грустно усмехнулся Мурильо, слушая подругу. — Но мы не сможем всегда быть рядом. Время идет, жизнь меняется, и нужно научиться доверять тем, кто действительно хочет тебе помочь. — Но... если это обман? Если люди не хотят помогать, а наоборот — желают зла? Все думают, что я такой наивный придурок, который верит на слово и ведется на любую уловку, но я же не такой, верно? Райли едва сдержала улыбку, вздохнула и, сделав несколько шагов, присела рядом с парнем. — Ох уж этот подростковый максимализм, да? — Ой, да ну тебя! — махнул рукой Дэн и смущенно улыбнулся. Лоутер немного неуверенно протянула руки и сжала чужие ладони в своих. — Никто не хочет быть один. И ты не хочешь, я знаю... Вспомни, каким ты был раньше, попытайся никогда не выпускать эту сущность из своего тела, слышишь? Верни миру тот последний луч надежды, который упрятала в себе эта тюрьма. Девушка поднялась на ноги, и Дэн встал вслед за ней. — Просто дай ему еще один шанс. Дай миру показать себя. Они много говорили, прежде чем те драгоценные десять минут иссякли. Дэнни очень надеялся, что здесь нет никакой прослушки, скрытых камер или чего-то еще — он слишком много рассказал Райли в тот день. Он рассказал ей о том, с какой надеждой в сердце держал путь на выезд из города, с какой силой эта самая надежда разбилась, как только на него надели наручники. Он рассказал девушке о Джее, том самом, из-за которого они оба оказались здесь, и говорил с такой внутренней обидой, таким волнением и скользким трепетом, что чуть не забыл упомянуть самое важное: они гребаные соулмейты. Парень объяснил, что не может понять своих чувств и этой "мнимой" привязанности к Деккеру, но только задолго после этого свидания понял, что сам ответил на все свои вопросы. Райли же рассказала, как живет их семья. Спустя столько времени она, наконец, получила повышение на работе и, Роуз был уверен, достигла этого собственным трудом. Он безумно гордился ею. А Тревор и Алекс жили, будто бы, в каких-то своих мирах: первый был по уши влюблен в девушку по имени Челси, которой собирался сделать предложение прямо у Рокфеллеровской елки, а второй... второй продолжал пропадать где-то сутками напролет и иногда выдавал всякие чудаческие штучки, что случалось довольно нередко. — Послушай, а что ты имела в виду, когда сказала про сестру? Ну, тогда, в день перед отъездом. Лоутер пару секунд сидела, не моргая, а потом вдруг опомнилась и неоднозначно улыбнулась. — Эпизод, где я очень увлеченно рассказываю про сестру и брата, был благополучно упущен, да? — Дэн молча смотрел на девушку, все-таки надеясь на продолжение. — Ох, черт... в общем, это смутная история, но раньше у меня были брат и сестра... а теперь — два брата. Как-то так. Кажется, даже сама Райли заметила колесико загрузки, крутящееся где-то над головой парня. Он несколько мгновений смотрел куда-то в стену, после чего сморгнул и прочистил горло: — И... как ее звали? — Верона, — последовал короткий ответ. — Красивое имя. Надеюсь, проблем с родителями не возникло? Рай набрала воздух и, надув щеки, шумно выдохнула. — Сначала они отговаривали его, но потом поняли, что ничего не смогут сделать. Им оставалось только помочь. — Понятно... надеюсь, он будет счастлив с Челси. Перед тем, как расстаться, Лоутер снова обняла своего друга и, запустив руку в карман элегантных брюк, достала оттуда небольшую карточку. Дэнни растерянно вскинул брови, побоявшись реакции охранника, но все равно принял подарок — фотографию, где были сам Роуз и его новоиспеченные, на тот момент, друзья. Музыкант в последний раз улыбнулся подруге и послушно протянул руки стражу порядка, после чего почувствовал тяжелый металл на запястьях. Да. Рождество богато на сюрпризы, и этот Даниэль запомнит надолго.***
В тот момент Чарли насылал на себя все возможные и невозможные проклятия. От мысли, что он всегда и все узнает первым и, порой, единственным, не всегда было на душе легко и отрадно... Находясь в чужой камере, где собрались все его товарищи и кое-какие, но друзья, Террелл понятия не имел, как наиболее тактично предоставить все то, что непосильной ношей давило на плечи. Ребята ждали, разговаривали о чем-то вскользь, хоть и понимали, что эти самые разговоры ограничиваются лишь дежурными фразами. Мимо незапертой решетки в то время проходил Брендон. Не сказать, что он двигался куда-то целенаправленно, ведь, увидев шайку заключенных, которые чуть ли не толклись в небольшой камере, как селедки в банке, вернулся на пару шагов и в удивлении выгнул брови. — Эм... вы чего тут? Организовали клуб книголюбов? Мэтерс бросил на него недовольный взгляд, но позже, со свойственным ему равнодушием, продолжил читать "О мышах и людях". К слову, конура, в которой состоялся этот "саммит", принадлежала ему. И Мурильо, конечно. О нем Син подумал в первую очередь. Когда в помещении повисло томительное молчание, Мэтт в сотый раз издал страдальческий вздох и посмотрел на Чарли. Тот кусал губу и тупил в одну точку, не способный ни на что другое в данной ситуации. Дэнни же, воодушевленный и настроенный на серьезный разговор с когда-то приятелями, впал в ступор и молча оглядывал каждого из компании. И если пару секунд назад он был уверен, что все пройдет гладко, то сейчас — уже готовился щемануть с низкого старта. — Что-то... что-то случилось? Почему вы все здесь? — в итоге выдал музыкант, делая неуверенный шаг вперед. — Короче, если вы собрались меня убить, я прошу последнее слово. — Ну, дерзай. — Слушайте... это все, наверное, бред, и вам вообще по барабану, но я все равно хотел бы сказать... — Нужно было сразу тебя прибить. — Фыркнул Брендон, опираясь плечом о холодную стену. — В общем, я хотел извиниться. — Выпалил Дэн, и все снова замолчали. — Я понял, что все это время вел себя, как мудак, и, раз уж я здесь на все следующие пятнадцать лет, то мне бы не помешало завести дру... — Ладно, Скромняга, принято. — Второпях оборвал его Син. — А теперь о делах... — Эй, пусть продолжает! — Времени нет, Ури. У меня две новости, и обе, кстати, плохие. Мурильо мельком улыбнулся, (хоть это и неуместно), но не был уверен, что его простили. Присев на край собственной койки, парень мимолетно осмотрел всех присутствующих, и лицо одного лишь Чарли выражало немыслимое напряжение. — Я сегодня на смене был, собирал тряпки всякие в прачке. А охранники, они ж попиздеть любят... ну и, один проболтался, что кто-то из "четвертого" дал по газам. У Джона округлились глаза. — Не-ет, ты погоди удивляться, чувак. Весь сок не в этом. — Мужчина оглянулся и, будто все больше осознавая масштаб пиздеца, нервно выдохнул. — Помните того парня, которого приволокли где-то год назад? Всего цепями обмотанного, аж с намордником — помните? — Ну? — Баранки, блять, гну. Сбежал! Ури нахмурил брови и скрестил руки на груди, что-то усердно вспоминая. И, кажется, только Мэтерс сразу понял, о ком идет речь. Он провел вспотевшей ладонью по отросшим желтоватым волосам и закрыл книгу. — Самое хреновое то, что он убил охранника. — Словно без доли волнения, произнес Даниэль. — Хо, нет, дружище, — психовано усмехнулся Чарли, заламывая пальцы. — Самое хреновое то, что он, мать его, каннибал. И в сей трагичный момент, разве что, не хватало только треска какой-нибудь лампочки, лопнувшей от перенапряжения. У заключенных поотвисали челюсти, и сами они вздрогнули, как только Брендон щелкнул пальцами. — Так это про него говорил начальник, когда случился пожар... — И это он плескался в луже крови той ночью. — Закончил Слим, после чего сразу пояснил: — Дэн разбудил меня посреди ночи, и мы видели, как этот ушлепок замочил Корявого. Потом утащил его куда-то в коридоры, и все стихло. Тем временем, сердце Мурильо колотилось со скоростью света. Где-то в груди поселилось неприятное ощущение, и ему казалось, что все ребра резко сжались и превратили органы в один огромный комок. Предчувствие чего-то неизбежного вскружило парню голову, отчего та потяжелела тонн на двести. — Ну, если это все-таки он — не одного. — Чего? Брендон закатил глаза. — Говорю, если речь все-таки о том говнюке, то он замочил не одного, а двух охранников... я думал, ты знаешь. — Махнул он рукой, на что Син отрицательно замотал головой. До определенной секунды мужчина и думать забыл обо всем на свете, а на уме крутился лишь один вопрос: — Погоди, а кто второй? — Миллс. — Я, что ли, всех поименно знать должен? — раздраженно рявкнул он. — Черт, да он зеленым был. А чтоб глаза не мозолил, его на карцер поставили: он туда хавку носил. — Мальчишка бездумно усмехнулся. — Теперь из еды там только Деккер. Мозг Дэнни разлетелся на куски. Чарли с глубокой досадой понял, что даже секунды ему бы не хватило для того, чтобы удержать музыканта на месте. Тот вскочил, как шпаренный еж, и, не замечая ничего вокруг, побежал прочь. Террелл всеми силами сдерживал себя, чтобы, как следует, не надавать по морде проклятому Ури. — Это была, блять, вторая новость. — Процедил он и пошел следом за Мурильо. — А в чем проблема-то, эй? Заключенный ненадолго вернулся и покачал головой. — В том, что Деккера в карцере нет.