Вор его величества

      — Леонид Генрихович, что с ним будет?       Во сне был какой-то мутный свет, Кристофу такое не нравилось. Глаза открыть было чертовски сложно, он словно не принадлежал своему собственному телу. Юноша попытался пошевелить рукой, но ничего не вышло. На фоне же продолжался странный разговор, говорили, кажется, о нем самом. «Никаких положительных прогнозов», — твёрдо проговорил незнакомый голос, и Кристоф мысленно поморщился. Какие такие прогнозы, о чём речь? И почему так сложно двинуться?       — Он может и не очнуться.       Перед глазами резко потемнело, Кристоф почувствовал, как тяжелеет, его словно бы утягивало куда-то в глубину, далеко-далеко…

***

      — М-м-м.       Единственным признаком наличия у него головы было то, что эта часть организма ужасно болела и кружилась. Почти такое же ощущение было у Кристофа несколько месяцев назад, когда он впервые оказался в Париже. Но что теперь? Он вернулся в родной город и своё время? Теперь будет нормальная жизнь и больше никаких побегов от разъяренных парижан, которых он обокрал? Кристоф открыл глаза, готовый увидеть знакомую квартиру, однако… Место, где он был, выглядело совсем иначе: небольшая коллекция кинжалов на стене, кровать, стол и кресло, в котором сидел вор. Это всё еще был Париж. Кристоф цокнул языком и поморщился. Но где он? Лачуга во Дворе чудес, в которой он жил еще с четырьмя молодцами, выглядела совсем иначе. Кристоф оценивающе глянул на кинжалы. Хозяин их был явно ценитель прекрасного: рукояти оружия были украшены камнями и металлическими узорами. Их бы стащить, да только юноша был явно не в том состоянии, в котором прыгать из окон с накраденным.       За дверью послышался стук шагов, и Кристоф заволновался.       — Дружище, ты проснулся! — Дверь открыл… Дюран? Кристоф удивленно посмотрел на мушкетёра. — Смотри, что я принес! — В руках его была бутылка. — У тебя наверняка совсем плохо с головой, ну это ничего, выпьешь — полегчает. Держи.       — А как я у тебя оказался, Дюран? — Приняв бутылку, Кристоф отпил немного вина. Мушкетёр, оперевшись о стол, с сомнением посмотрел на друга.       — А ты не помнишь? Ты под утро пьяный был в дым, пришел под дверь с двумя гвардейцами Ришелье, все трое требовали ночлега, а я только с дежурства вернулся. Ты говорил, что у тебя много новых друзей среди гвардейцев, что тебя на всех хватит… Твоих товарищей я смог прогнать, а тебя… ну, не по-дружески как-то на улицу выгонять в холод. Ты обещал уснуть у меня на ступенях, а на них снег. Вот и притащил тебя в комнату — ты уснул сразу же, как я усадил тебя в кресло.       Пока Кристоф слушал, рассчитывал провалиться сквозь землю. Сколько же он выпил вчера?       — Кажется нам не стоило оставлять тебя вчера… у меня ощущение, что ты нарвался на очередные приключения, повезло, что тебя не обокрали.       Кристоф издал неопределенный звук, поднимаясь с кресла.       — У меня воровать нечего, — усмехнулся он, отдавая вино обратно Дюрану. Мушкетер заткнул бутылку пробкой и поставил на стол. — Спасибо.       — Да не за что… Ты лучше расскажи, в честь чего напился в компании гвардейцев.       — Если бы я еще помнил… Последнее, что я помню — как мы пришли в трактир. А потом всё как в тумане… Огромное спасибо, Дюран, что не оставил меня спать на ступенях. Это было бы, пожалуй, слишком холодно.       — Да как я мог, — Мушкетёр зубасто улыбнулся и хлопнул Кристофа по плечу. — Ты во сне выглядел как мёртвый, я даже испугался.       — Мне снилось что-то странное, — неловко улыбнулся юноша. — Так что вполне возможно, что мне было… не слишком хорошо.       — Что собираешься делать? — Дюран плюхнулся в кресло, где совсем недавно сидел сам Кристоф. — В целом. Ещё осенью Тревиль обещал тебе аудиенцию, а ты до сих пор не пришел. А между тем скоро Рождество.       И тут Кристоф начал вспоминать. Вчера, после того как ушли друзья, он встретил Жиля! Того самого Жиля, которого искал с самого лета, из-за которого поссорился с Флёр и который вдруг так неожиданно нашёлся. Сам нашёл его, Кристофа. И они говорили в том числе о приближающемся Рождестве, а потом… а что было потом?       — Пардье?       — А? Предлагаешь навестить старину капитана?       — Хотя бы. Тебе прямая дорога в мушкетёры, будем вместе служить. Красота же! — Дюран не переставал улыбаться, а вот Кристоф смотрел на него с сомнением. Нелегко будет переквалифицироваться из вора в солдата, тем более что даже в армии он никогда не служил. А это свои порядки, правила, от которых разве что мёртвый будет в спокойствии.       — Ну, никто мне просто так мушкетёрский плащ не даст. Ты вот что сделал, чтобы мушкетёром стать?       Дюран задумался.       — У меня, честно говоря, связи есть… Родственник служит при короле, вот меня и устроил. Но у тебя, кажется, такого нет… Вот! Клебер служил у Дезэссара несколько лет, а потом перевелся в мушкетёры! Но это долго…       — Вот видишь, Дюран, нечего мне ловить, — Кристоф рассмеялся.       — Я знаю, знаю! Тебе нужно рекомендательное письмо от какого-нибудь важного человека при короле! Или ты мог бы совершить подвиг во имя Франции, тебя бы сразу взяли.       — Подвиг? И что ты предлагаешь? Напиться во славу короля? — насмешливо поинтересовался Кристоф, который на самом деле ужасно гордился тем, что научился пить.       — Ну, не совсем… У нас на носу война с гугенотами, ты мог бы проявить себя. Спасти Его Величество от шальной пули, закрыв собственным телом… героизм чистой воды.       — Идиотизм чистой воды, друг мой. Никто меня к королю не пустит, куда мне, бедному дворянину.       — Ну д’Артаньяна же пустили. Правда, там другая история… — Дюран почесал в затылке.       — Что за д’Артаньян? — Кристофу это имя показалось смутно знакомым.       — А ты не слышал? У-у, многое потерял! Весной такая история была: приехал такой же бедный дворянчик, как ты, устраиваться в мушкетеры. Да не смог, отправили его к черту на рога. И вот он со злости поссорился с тремя мушкетерами — Атосом, Портосом и Арамисом. А они, знаешь, суровые ребята. Вот и получил д’Артаньян три дуэли в один день. И всё испортили гвардейцы Ришелье, когда пришли к монастырю Дешо прямо когда д’Артаньян и Атос скрестили свои шпаги! В общем, они подрались — рядовое происшествие — и потом их вызвали аж к королю. Говорят, он был вне себя от ярости. Мушкетеры дерутся с гвардейцами, это же почти война! Я бы на его месте тоже рвал и метал, но я, к счастью, не король.       — Почему «к счастью»? — спросил юноша. Был бы он королём, то непременно сделал бы какой-нибудь фрейлиной Флёр, чтобы девочка ни в чем не нуждалась.       — А нужны ли мне всяческие заговоры и политические распри, Пардье? Быть королём — это не просто пересчитывать день ото дня монетки. И даже не отдавать приказы кому попало. Король — это очень сложно и, ко всему прочему, опасно.       — Ну да, лошадь на охоте скинуть может, — фыркнул Кристоф.       — И затоптать! — Дюран рассмеялся. — Ты вот мне лучше скажи, кем работаешь, чтобы кормить сестрёнку? Понимаю, спрашивать неприлично, но прости мне моё ужасное любопытство.       — Ну… — Юноша задумался. — Не сказал бы, что занимаюсь сильно дворянским делом… Я, можно сказать, промышляю организацией определенного рода благотворительного фонда… Ну, ты понимаешь, — Сделав умное лицо, вор наблюдал за прямо противоположным выражением лица Дюрана. По сути, он и не соврал. Он же крадёт деньги у богатых и отдаёт бедным. В первую очередь себе… Благотворительный фонд! Жоффруа, очевидно, его президент.       Они вышли из дома вместе где-то через полчаса с намерением найти своих друзей и как следует расслабиться за непринужденным разговором. Однако что-то было не так. Когда они нашли Франсуа и Анри, оба глянули на Кристофа с нескрываемым презрением, но согласились прогуляться. Юноша начал судорожно вспоминать, что он мог сделать вчера, будучи пьяным в стельку. Неужели обидел дорогих друзей? Но как? Мушкетеры говорить ничего явно не спешили, шли куда-то, а Дюран с Кристофом только и делали, что спотыкались в попытках идти ещё быстрее. В итоге пришли они на какой-то пустырь позади монастыря. Кристоф поежился: место было до крайности неуютным. От вида мушкетерских плащей в его голову пришло еще одно воспоминание: ссора с Жилем, и… ох, черт, он повёл себя так омерзительно. Надо найти его и извиниться! Чертов алкоголь, да он больше и капли в рот не возьмёт!       — Мы сюда не просто так пришли, — важно произнёс Франсуа. — Мы с Клебером кое-что узнали и хотели бы спросить об этом лично у тебя, Пардье.       Что-то в словах друга Кристофу очень не понравилось. Однако он выпрямился и с достоинством ответил:       — Что же, господа?       Дюран, похоже, совершенно не понимал, что за дело творится перед ним. Мушкетёр выглядел максимально глупо и разве что в затылке не чесал.       — Зачем ты нам врал? — спросил Анри. Кристоф напрягся. — Вчера ты полез болтать с Беланже. Я увидел через окно. Дюран отправился на дежурство, а мы проследили за вами. И потом за Беланже. Он напился после того, как ушёл от тебя, и… Алкоголь прилично развязал ему язык.       — Мерзкий человек, — поморщился Франсуа. Анри выглядел опечаленным и почти не смотрел на Кристофа, поджимая губы.       — Хотя он не хотел ничего говорить насчёт тебя…       — И я приставил к его горлу кинжал. Он испачкал это благородное оружие. Чертов Беланже.       — Он сказал, кто ты, Пардье. Хотя ты и не Пардье вовсе, у тебя же нет фамилии… Ты врал нам! Как ты мог вообще с нами общаться, если ты гниль и ничтожество! — Клебер разозлился, и Кристоф почувствовал, как уходит земля из-под ног. Он чуть не упал, но оперся на Дюрана, который всё ещё не мог понять, в чём дело.       — Погодите, друзья мои, к чему такие заявления? — он попытался успокоить мушкетёров, и Кристоф был благодарен.       Как же так вышло, что собственные друзья следили за ним? И чуть не убили Жиля, чтобы узнать всё…       — Кристоф — вор! — воскликнул Франсуа и выхватил шпагу. Сам Кристоф шпаги с собой не носил и потому беспомощно приподнял руки. — Думаешь, почему он выглядит… так? Дюран, он обычный, никчемный вор, место которого в тюрьме!       Дюран замер и посмотрел на Кристофа.       — Я не верю… Нет, этот Беланже соврал вам, друзья. Неужели вы сомневаетесь в Пардье?       — У нас есть повод сомневаться, — неприязненно проговорил Франсуа, тыкая юношу острием шпаги в грудь. — Беланже не было причин врать. Тем более когда на волоске висела его жизнь. Клянусь, я хотел убить эту падаль, да руки марать не было желания.       — Друзья… — начал было Кристоф, взявшись за кончик чужой шпаги, чтобы она случайно не проткнула его. — Это всё какая-то ошибка…       — Скажи это Атосу, — прошипел Франсуа.       Ох, нет.       На пустыре появилось еще несколько человек: три мушкетёра и один, судя по форме, гвардеец. В нем Кристоф узнал того юношу, которого обокрал еще осенью. А один из мушкетёров оказался тем самым патлатым хозяином шпаги, которую он украл.       Юноша, кажется, тоже узнал его. Вернее…       — Это моя одежда! Новый костюм, который я только купил, клянусь, это он, тысяча чертей!       — Что ж, — начал патлатый мушкетёр так спокойно, что Кристофа пробила дрожь, — Кое-что из одежды знакомо и мне. Эти странные ботинки, я помню, что вор был в них. Я только проснулся и успел увидеть, как какой-то молодчик выпрыгивает из окна в этом.       Дюран выглядел беспомощно, ровно как и Кристоф. Он попытался ещё что-то сказать в оправдание своего друга, но под взглядом Франсуа просто сдулся. Ситуация была самая поганая, какую только можно представить. Кристоф огляделся. Он бы смог сбежать, но… оставлять здесь Дюрана? Он же хороший друг, он не верит им!       — Значит, — начал один из мушкетёров, складывая красивый платок, — Вы, господа, поймали того вора, которого искал весь Париж. Он был вашим другом, это так очаровательно.       — Издеваешься, Арамис? — грубо поинтересовался Франсуа, которому наверняка было ужасно стыдно от того, что он общался с каким-то отребьем.       — Констатирую факт, — чуть улыбнулся он. Франсуа поджал губы. — Однако не должны ли мы дать слово нашему главному герою? Поразительно, почему вы до сих не обокрали своих друзей, юноша.       Кристоф молчал. Он действительно не знал, что можно вообще сказать в такой ситуации. Пора было сматываться, это точно.       — Зачем давать слово вору? Ему бы в Шатле.       — Последнее слово — дело чести, — усмехнулся Арамис. Он Кристофу не понравился из-за своей манерности и глупых шуток, больше похожих на искусные, но жестокие издевательства.       — Я сомневаюсь, что юный господин знает такое слово, — заметил Атос.       — Отчего же не знаю? Знаю! — храбро воскликнул Кристоф, не в силах смотреть на Дюрана: тот выглядел так, словно перед ним погибла его любимая лошадь. — А знаете ли вы, господа, каково жить без крохи в кармане, каково каждый день мёрзнуть без теплой одежды и смотреть на таких же несчастных людей, живущих во Дворе чудес? Вероятно, место это названо так, чтобы хоть как-то скрасить существование бедняков, живущих там и умирающих от голода! Да, я вор, но у меня не было иного выхода, я оказался в Париже без рекомендательных писем и единой монетки! На мне была лишь моя одежда, но даже её было не продать, поверьте, я пытался, никто не оценил моей футболки с рубашкой. Что же мне оставалось? Я, возможно, связался не с лучшей компанией, но Король нищих помог мне, обучил воровскому ремеслу так, что я смог украсть эту чёртову шпагу у господина Атоса! Я вор, и я знаю, каково жить на обочине жизни, где даже крысы бегать боятся. Я нашел лучших друзей совершенно случайно, когда, вспомнив про честь, согласился на дуэль с мсье Дюраном. И я проиграл, ибо совершенно не умею фехтовать, но Дюран сохранил мне жизнь и сделался лучшим моим другом, верным другом, о котором человек вроде меня может только мечтать. Что же теперь, господа? Вы отведёте меня в Шатле, где меня запытают до смерти, как прошлого Короля нищих? Считаете ли вы это правильным? Считаете ли вы, что человек, живущий в Аду на Земле, должен умирать так легко? Боже мой, смерть — спасение для меня, грязного человека, который не знает, что такое постоянный доход, что такое банальная вкусная еда! Я живу хуже парижской крысы, но мои славные друзья, они сделали мою жизнь хоть сколько-то счастливой! Вы, друзья, — Кристоф повернулся к мушкетёрам, — Знаю, я врал вам, но стали бы вы общаться со мной, зная, кто я? Вы молчите, и это красноречивее любых слов. Я вор, теперь и вы знаете это, но есть ли смысл вести меня на верную смерть, если моя жизнь в разы хуже? Вы можете убить меня, я буду только благодарен, но захотите ли вы драться с безоружным, господа честные мушкетёры, захотите ли вы пачкать об меня свои шпаги благородного металла? И что будет теперь неизвестно мне…       — Вы складно говорите, сударь, — произнёс Атос. — В любом другом случае я бы непременно сопроводил вас в Шатле, но моя шпага при мне, спасибо господину Дюрану, что согласился отдать мне её безо всякой платы.       — Вы могли бы просто попросить у меня одежду, — Протянул гвардеец, потеряв, видимо, всё желание ругаться. — Я бы дал, правда… наверное.       Все мушкетёры и гвардеец отошли от Кристофа, встали в круг и принялись усиленно что-то обсуждать. «Его зовут Кристоф. Наверное.» Юноша слышал, как Франсуа говорил, что надо упечь его в Шатле, чтобы он познакомился с испанским сапогом. Кристоф вспомнил, как сильно недавно хромал Беланже, и ему стало по-настоящему страшно. Но убегать он отчего-то не спешил. Что-то подсказывало, что это бессмысленно. Теперь его будет легко найти, если он будет ходить по Парижу вне Двора чудес. Его поймают и убьют, вот и всё. Казалось бы, всё было так хорошо, так ладно: он жил в Париже, мировой столице, воровал потихоньку и порой мог позволить себе что-то кроме пресной каши. Он нашел себе друзей, встретил даже Жиля, который пропал почти что на полгода, а теперь… Будут ли о нём помнить как-то кроме «тот идиот, что украл у Атоса его шпагу». Будет ли помнить о нём Флёр? Он ведь так и не сходил к ней, не сказал, что нашел скупщика, вообще ничего не сказал. Кристоф ужасно хотел встретить подругу, но теперь, кажется, никогда он её больше не увидит.       — Вот что, мсье Кристоф, — начал Атос, повернувшись к нему вместе с остальными мушкетёрами. — У нас есть для вас предложение.       — Вы не будете меня убивать? — удивился юноша.       — Пачкаться не хотим, — угрюмо заметил Франсуа.       — Нет. Хотя некоторые из нас против этой идеи, но… если вы обещаете больше не воровать… Мы можем помочь вам стать мушкетёром.       Кристоф открыл рот, чтобы что-то сказать, но так и не придумал ничего путного. Они хотят помочь?       — Соглашайтесь, любезный, иначе путь один — в Шатле, ха-ха-ха, — прогремел один из мушкетёров, имя которого Кристоф не знал.       — Полагаю, у меня нет выбора, — произнёс Кристоф и увидел, как Дюран ему улыбнулся.