— 450 миль до Данвера. Бензин на исходе, а денег нет. — Колумб отправился в путь, не зная, будет ли ветер.
Трасса 60 (Interstate 60)
Больница Святого Мунго. Отделение Интенсивной терапии 30 июля 1966 года Моё сознание пробуждалось урывками: раз — я слышу голоса и даже их понимаю; два — и перед моими глазами возникают образы такие же далекие, как мое детство; три — и на меня накатывает порыв эмоций, ярких, как стёкла калейдоскопа. Меня о чём-то спрашивали, но прежде, чем я успевала что-нибудь ответить, меня снова затягивало в темноту. Но и в ней я не могла долго оставаться: пыталась кричать, рваться вперёд, только бы не находиться в этой кромешной тьме, которая будто растворяла меня в себе. Но чего я добилась — только того, что меня выкинуло на какое-то поле. Спасибо, что хотя бы здесь есть свет. Немного успокоившись, я стала осматриваться. Внезапно пришла чёткая мысль, что это моё подсознание и здесь я в безопасности. Картинка поменялась, сделав меня незваным зрителем многочисленных нелицеприятных сцен. Но я не могла понять и части из того, что мне удалось увидеть. Это было настолько быстро и обрывисто, что всё слилось в один поток. Я уже не могла контролировать нескончаемый поток информации и пустила всё на самотёк. Проснулась я по ощущениям ранним утром. И место пробуждения было совсем мне незнакомо, но по запаху сушёных трав, что витал в воздухе, можно было предположить, что я в больнице. — Проснулась? Ну и переполошила ты тут этих лабораторных крыс. Не каждый день увидишь, что «свет» зельеваров и разрушителей проклятий возится с грязнокровкой, — последнее слово выплюнула старушенция и по совместительству моя соседка по палате. — Что молчишь? Язык отсох? — старушка явно не желала вести односторонний диалог и всячески пыталась вывести меня из себя. "Пф, не на ту напала, ты и рядом с Данзо-сама не стояла. Он мог одной только своей постной рожей довести до белого каления. Стоп! Кто такой Данзо?" Прошло немало времени, пока, наконец-то, эта отрыжка истории не заткнулась. И я смогла погрузиться в спасительную для себя тишину. Ой, как мне не нравилась ситуация, в которой я оказалась. А попытки вспомнить последние события вызывали острые головные боли. Но я отчётливо помнила, как гуляла по парку, возвращалась домой, по пути к которому я наткнулась на начавшуюся в парке драку. Дальше — тьма. — Наконец, наш маленький пациент проснулся, с добрым утром. Миссис Карвелл, как Ваше самочувствие? — с приторной улыбкой начал вещать вошедший, видимо, врач. По-моему, не меня одну достала эта особа. — Не такое уж и доброе, Габриэль! Могли бы и почаще ко мне заглядывать, а то квалификация ваших младших медиков оставляет желать лучшего. Я до сих пор нахожусь в недоумении, почему я должна пребывать в палате рядом с маггловским отродьем?! Вы хоть понимаете, что эта девчонка может меня чем-то заразить?! Я требую себе отдельную палату! — пуще прежнего начала распыляться бабулька. — Хотя, я не против, если она съедет. Я с нескрываемым интересом стала наблюдать за развитием событий, что не осталось незамеченным для доктора. — Миссис Карвелл, не волнуйтесь, с девочкой ТОЧНО всё в поряд... В этот момент я стала активно кашлять, изображая, как минимум, последнюю стадию туберкулёза. "Нахрен мне такое соседство? Как говорит миссис Наталия, живущая через забор от нас, меньше народу — больше кислороду!" Док, сразу прочуяв мою игру, взирал на меня со вселенской скорбью учёного, что сейчас будет препарировать очередную крысу, то есть с каменной миной. "А что, без этой слащавой улыбки он ничего такой, симпатичный даже. Это что ещё за мысли? Что-то меня совсем не туда понесло. Детка, тебе восемь лет! ВОСЕМЬ, КОМУ ГОВОРЮ! Я, конечно, читала, что девочки взрослеют рано, но не настолько же! Со мной определённо что-то не так." Тем временем старуха так вжалась в стену, что мне показалось ещё немного — и она проломится к соседям. Вон, даже штукатурка посыпалась. — Уберите эту мерзость отсюда! Помогите!!! Убива-а-ают, насилуют! — мне показалось, что на последнем слове этой полоумной док хрюкнул, и стал активно маскировать свой смех под кашель. Бабулька ещё больше позеленела. Что же, концерт одного совсем юного актера продолжается. Откинув одеяло, я стала сползать на пол и тянуться руками в сторону старушенции, продолжая кашлять и закатывать глаза. Проще говоря, стала изображать муки издыхающего существа. И уже хотела ползти в сторону бабульки, как мою игру решили обломать. — Видимо, пациент скорее жив, чем мёртв. Так, дорогуша, хватит изображать книзла по весне, приведите себя в человеческий вид. Вы всё-таки леди! — вещал довольно-таки приятный мужской баритон. Поднимая глаза на смертника, решившего сравнить меня с каким-то текущим книзлом, да и по факту пресечь мои попытки на временно-спокойное существование, я столкнулась со смеющимися серо-голубыми глазами. — В столь юные годы уже такие страстные взгляды. Но боюсь огорчить Вас, юная леди, я женат на работе! — засверкал улыбкой несостоявшийся сердцеед. Наверное, я ещё минут пять просидела на полу в одной больничной ночнушке, пялясь на этого высокого, широкоплечего красавца. Тут до меня дошло, в каком состоянии я пребывала. Так я ещё никогда не краснела. — И-извините, — и быстро-быстро обратно в кроватку под одеялко, желательно на совсем. — Так-то лучше, — ухмыльнулся голубоглазый брюнет. — Доброе утро, миссис Карвелл. С утра пораньше Вы уже так энергичны и полны сил. Надеюсь, что в сто восемьдесят лет я так же буду себя чувствовать, — с искренней улыбкой говорил брюнет. "Стоп! Сто восемьдесят? Такое вообще возможно? Папа рассказывал, что есть долгожители, даже показывал книгу в Лондонской библиотеке, в которой были представлены все рекорды нашей планеты, и я точно помню, что таких цифр там и в помине не было". — Ох, Гиппократ Сметвик, и Вам доброго утречка, — пропела эта карга. — Мне кажется или вы помолодели на глазах? — Это все благодаря вашему лечению. Если бы Вы под своим четким контролем не лечили бы меня, то я бы давно уже отправилась к своим предкам, — стала заливаться бабулька. "Ага, будто бы предки тебя там заждались". — Так приятно видеть, что следующее поколение заботится о старших. Есть надежда, что наши уставы и традиции будут блюсти и последующие поколения. "Это чего все на меня так скептически уставились? Если смотреть рационально, это она первая начала. Да и вообще, какие интересные трещинки на потолке, прямо произведения искусства". — Право, Вы мне льстите. Хочу Вас обрадовать, миссис Карвелл, терапия прошла успешно! И уже сегодня Вы сможете отправиться домой к своей любящей семье, — огорошил её так называемый Сметвик. "Чего это она побледнела? Думается мне, что и дома её не ждут с распростертыми объятиями". — Не стоит благодарностей, я уже написал Вашим внукам, они прибудут к обеду через камин. Остались некоторые формальности, но не волнуйтесь, я лично ими займусь. Однако кое-что требуется от Вас. Вот рецепты на укрепляющий комплекс. Отдадите штатному зельевару. И да, в Ваших интересах сделать это побыстрее, а то сейчас сезон драконьей оспы, сами понимаете... — старушку как ветром сдуло, только захлопнувшаяся дверь напомнила о её присутствии. "Эм, чего-то меня смущает данная обстановочка... Тётенка-а-а, вернись, я всё прощу!" — Что ж, раз наш больной стал вполне себе здоровым, то прошу на осмотр, — с ехидной улыбочкой пропел доктор Сметвик. Пройдя для меня унизительный (стеснительный) осмотр, мы приступили к допросу. Нет, не как в папином кино, с лампой и фирменной изюминкой «хороший-плохой коп». Всего-навсего чайку налили, могли раскошелиться и на «покрепче». Не успела я отпить из чашки, как вдруг понеслось: «Что? Где? Откуда? Когда? Как?». Спросил бы ещё, какие трусы я сегодня надела. "Петуния, хватит! Что с тобой? Откуда такие мысли?" Я рассказала всё, что помнила, а по факту, мои воспоминания заканчивались после того, как я отлупила пацана, потом всё стёрто. Тупик. Сметвик на это только недовольно поджал губы, бросил своё «Разберёмся» и свалил. "Фух, хоть передохнуть дал. Чёрт, забыла спросить, как там Лили и замухрышка Северус". Смотря на облупившийся потолок, я пыталась разобраться в себе. И не могла понять, откуда берутся эти странные словечки, ассоциации, потребности. Было страшно, но чёткая уверенность, что всё происходящее — норма, вгоняла меня в больший диссонанс. Я не заметила, как уснула. Разбудил меня шум голосов. — Этого не может быть! Мы проверили несколько раз, это не может быть выбросом! Вы видели тесты на фон, до этого она точно была сквибом! "Чего-то этот Сметвик слишком громкий. Тут вообще-то дети спят". — Мальчик мой, магия хранит в себе множество секретов. И не нам с вами с ней спорить. Да и чего Вы переживаете? Если даже девочка и была слабеньким магом, этот выброс осушил её ядро, не дав разгореться как следует. Она не была магом, магия не была частью её жизни, для неё всё останется по-прежнему. Вы лучше обратите внимание на её младшую сестру! В таком возрасте — такой потенциал! "Что-то мне не нравится этот разговор. Пора подавать признаки жизни". — Ммм, доктор Сметвик, что-то случилось?