Я смогу

      Олег расположился на крыльце «Оторв» не один, тискал сидящего у него на коленях, лицом у клицу, лапочку-блондинчика. Юнец по-кошачьи терся о придерживающего его с хозяйским видом под спину мужчину с закаченными под веки глазами, всхлипывая и постанывая. Ширинка джинсиков подростка была расстегнута, боксеры приспущены спереди, и любой прохожий мог без труда убедиться — блондинчик предельно возбужден, член у него хоть и не очень крупный, но прямой и красивый, а лобок выбрит нагладко. Егор подошел, с упирающимся Энди на буксире, но, выжигаемый ревностью и обидой, по ступенькам подниматься не стал, тормознул в двух шагах от развратно обжимающейся пары.       — Звал зачем? — выцедил он с напряжением, весьма холодно. — Игрушкой хорошенькой похвастаться, что ли?       Олег поманил Егора поближе.       — Смотри, — мужчина, хищно оскалившись, вплел пальцы в пушистую шапочку волос на макушке лезущего с поцелуями подростка и оттянул его голову назад. — Тезка твоей игрушечки, тоже Андрюша. Скажи, кукла? — не понимающий, к чему клонит Олег, Егор тихо задохнулся от скрутившей внутренности зависти к этому юному Андрюше, а Олег продолжил, скалясь: — Нравится мой Андрюша? Мне твой — да. Давай махнемся на ночь, Андрюша на Андрюшу?       До крайности изумленный предложением Егор уронил челюсть, а Олег издевательски заржал.       — Я тебе велел избавиться от игрушечки, Горя?! — осведомился он высокомерно. — Ты плохая, непослушная сучка!       Подросток на коленях мужчины тонко вскрикнул — Олег сильно дернул его за волосы, стаскивая с себя и отталкивая — и покатился по ступенькам вниз, ударяясь боками и коленями и обдирая растопыренные голые локти. Он упал на асфальт прямо у ног Егора и завозился, скуля, путаясь в конечностях и явно не понимая, что произошло. Из левой ноздри бедняжки бежала тонкая струйка крови. Олег указал на низвергнутого блондинчика пальцем и пьяно расхохотался.       — Круто кувыркнулся! — выдавил мужчина сквозь смех, донельзя довольный собственной выходкой, и шало подмигнул: — Мелкая шалава! Вишь, какой обдолбанный, Горь? В дрова, фу!       Егор крупно передернулся, темнея лицом, Энди охнул, оба коротко переглянулись и бросились к подростку. Энди опустился рядом с тезкой на корточки и подхватил его под мышки, пытаясь поднять. Егор наклонился, вытаскивая из бокового кармана джинсов мятый носовой платок, вытирать кровь. Андрюша позволил незнакомцам теребить себя, не сопротивлялся и смотрел в никуда — действительно был «в дрова».       Олег помогать Егору с Энди не собирался, скрестил по турецки, противно хихикая, длинные стройные ноги танцора и что-то бормотал. Вдруг мужчина встрепенулся.       — Горя! — окликнул он сверху, пошатываясь из сидячего положения. — Правду обо мне хочешь? Вот прямо сейчас, только сигарету подкурю! Не отказывайся, тебе понравится, клянусь!       Как раз прижавший к носу Андрюши скомканный платок Егор резко вскинулся и уставился на говорящего с плохо сдерживаемой яростью. За многие годы связи мужчина видел Олега разным: спящим и бодрым, трезвым, пьяным, под кайфом, веселым, тоскующим, страстным, равнодушным и полным нежности, даже агрессивным и жестоким, но настолько съехавшим с катушек безжалостным зверем — никогда; похоже, Олег сбрендил, пережрав, или просто почему-то сбросил носимую всегда маску, полностью открывая истинное лицо?       — Попозже, — прорычал. — Я занят!       Олег не слушал. Пошарив по карманам, он вытащил пачку Мальборо, выбил из нее сигарету, сунул в зубы и защелкал зажигалкой.       — Бля… — протянул разочарованно. — Не работает, кажется… Горя, дай быстро огня!       Егор, кривясь, покорно кинул свою зажигалку, та упала у левой ступни сидящего красавца, раскололась от удара о бетон и зашипела испаряющимся газом.       — Я очень сильно люблю тебя, Горя, клянусь мамой, — сообщил с крыльца Олег сдавленным, хриплым голосом, опасливо отодвигаясь от испорченой зажигалки. — А ты меня взрываешь. Нехорошо это.       Поймавший, наконец, нос Андрюши в ком платка Егор равнодушно пожал плечами и отвернулся. По идее, сердце мужчины должно было сейчас забиться как бешеное, запрыгивая в горло, а душу переполнить цунами щенячьего счастливого восторга, ведь Олег только что, впервые за тринадцать лет, признался ему в любви, но… Ничего подобного, почему-то, не произошло, под ребрами было пусто и холодно. Да и Олег вдруг перестал казаться притягательным, мужик и мужик, красивая редкостная сволочь с немеряным гонором. Абсолютно чужой и какой-то неприятно пугающий.       — Зачем ты мальчика толкнул? — спросил Егор у Олега обвиняющим тоном. — Он мог серьезно покалечиться!       Олег пожевал так и не зажженную сигарету, вынул ее изо рта и развел руками.       — Тут шесть ступенек! — возразил пренебрежительно. — Ерунда! — он почесал кадык, поразмыслил и добавил, вздергивая бровь: — Шалавой больше, шалавой меньше, свернет шею — мир очистится.       Тщетно ищущий в себе крохи прежних трепетных к нему чувств Егор подавленно молчал.       Олег снова захлопал себя по карманам и вытащил еще одну зажигалку.       — О! — ярко обрадовался мужчина. — Щаз покурим! — и, так и не прикурив, велел Егору: — Бросай ты этих Андреек, нахуй они нам сдались, сучки, заебали, и поехали ко мне! Хочу тебе сюрприз сделать! — Егор молчал, как рыба об лед, ждал продолжения, и Олег не разочаровал его, закончил фразу: — Ты сегодня будешь сверху, пой, победитель! Я дозрел!       Егор прижал, фиксируя, к бедру голову затрепыхавшегося подростка, равнодушно фыркнул и отвернулся. Он, разумеется, немедленно невольно представил себе расслабляющегося на крыльце русоволосого мужика обнаженным, в коленно-локтевой и нетерпеливо повиливающим упругой, тщательно растянутой, любовно смазанной задницей, и ничего не ощутил — застарелая, так и не осуществленная порнографическая мечта нагнуть Олега утратила для него значение, словно перегорела и потухла, подернувшись сизым, жирным пеплом.       — Обойдусь, — неохотно буркнул мужчина, успокаивающе поглаживая ладонью вцепившегося в его штанину скрюченными пальцами юного Андрюшку по скуле, как ласкают приблудившегося помоечного котенка. — Ты опоздал с предложением, Олег. Иди нахуй.       И опять в его груди, там, где раньше корчился, истекая алыми каплями любви, стыдом и вожделением принадлежащий лишь Олегу и молящийся только на Олега спутанный клубок чувств и нервов, не екнуло и не заныло ровно ничего, мертвее мертвого.       Энди тронул колено Егора и спросил, с нескрываемой тревогой:       — Гош, может, мы мальчика в травм.пункт отвезем? Кровь не останавливается… Бери его под мышку слева, я — справа…       Егор поразмыслил пару секунд и кивнул. — Давай в травм.пункт, чудо! — со светлой, благодарной улыбкой ответил мужчина любимому парню, игнорируя пялящегося в упор, обещающе-пошло облизнувшего верхнюю губу Олега, и закинул руку подростка к себе за шею. За его спиной с хлопком расправились невидимые, сотканные из надежды крылья, ловя первый, сладостный порыв ветра свободы строить свою судьбу самому, вне Олега и белых дорог замораживающего страдания забытья. — Машина недалеко, вдвоем доведем легко!       Заворачивая за угол здания «Оторвы», волочащий на себе обвисающего кулем Андрюшку мужчина не обернулся проверить, смотрит ли Олег ему вслед. А смысл оглядываться на разлагающиеся чужие трупы?