***
Утро Агнии началось не самым радужным образом. Солнце палило сквозь тонкие шторы, ослепляя шатенку. Тяжёлая голова отказывалась отлепляться от подушки, отвечая на каждое движение тупой, ноющей болью. Новая мысль, появившаяся в голове, путала сознание так, что думать совершенно не хотелось. Доброе утро, похмелье. Пересилив себя, чтобы хотя бы сесть, девушка издала стон полный отчаяния. От чего долго сидела на краю кровати, рассуждая о том, что здоровый образ жизни и отказ от алкоголя — это не так уж и плохо. Оглянувшись, она увидела на столе записку, прикреплённую к большому стакану апельсинового сока. А рядом упаковку аспирина: «Вставай, дохлик! Выпей соку, полегчает. Вернусь вечером, я, в отличие от некоторых, работаю.» От этого всего на лице девушки выступила непроизвольная улыбка: «Спасибо…» — Опустошив залпом стакан, запивая таблетку, девушка потянулась и с, теперь уже, блаженным стоном упала назад на кровать. «Горящие глаза… Миллиметр до поцелуя. Соприкосновение тел. Хитрая улыбка…» — Воспоминания отрывками всплывали, поднимая и пробуждая вчерашние чувства Агнии. Девушка закрыла лицо руками, распластавшись на кровати. Из груди вырвался глубокий рык. — Сучка, — протяжно вынесла вердикт девушка, — ненавижу тебя… — И зарылась с головой в одеяло, задыхаясь от смеха. В эту же секунду телефон Агнии противно запел — нужно было решить неоконченные дела, а потом разбираться с неопознанными чувствами. Позавтракав на скорую руку парой бутербродов, девушка отправилась в путь.***
Кадмина зашла домой полностью разбитая делами. Солнце уже подходило к закату, его последние лучи грели и нежили развалившуюся на тёплой постели девушку, лениво перекатывающуюся то к подушке, то к банке с мороженым, в которой по её размерам мог находиться годовой запас охлажденной сладости. Перевернувшись так, что голова девушки оказалась свисающей с кровати, она, наконец, заметила застывшую в дверном проёме брюнетку. — Добрый вечер! Не хочешь присоединиться к празднованию моей победы? — легко и непринуждённо пролепетала Агния, вытаскивая из миниатюрного ротика ложку. — Если ты заболеешь и сдохнешь, я не собираюсь оплачивать похороны, — равнодушно бросила Кадмина и рухнула в кожаное кресло, издав стон наслаждения. Впервые за долгое время её ноги могли расслабиться и отдохнуть от ужасно неудобных туфлей: — Не собираешься мне рассказать о своих делах? — помолчав, продолжила Аддерли, всё также откинувшись головой на спинку кресла, хотя была явно не готова к серьёзным разговорам. — Неа, я их решила. Можешь не волноваться, — довольно сказала Юхим, уплетая мороженое. — Точно? Всё утряслось? — удивленно вскинула бровь Кадмина, поворачивая голову в сторону подруги. — Агааа. — Можно сказать, я тебе почти верю, — невозмутимо протянула Аддерли, щелкнув пальцами, потом порассуждав, и дав мысли настояться, продолжила, — отдай мне мороженое, пока не подхватила ангину. Это что, мой любимый вкус? Тогда, вдвойне моё. — Нет. — Что ты сказала? — округлив глаза, пробормотала брюнетка, явно ошарашенная отпором подруги, -Ну-ка, пов… — Нет. Кадмина кинула на подругу испепеляющий взгляд, и, что ещё больше её взбесило, Агния весело продолжала уплетать сладость, будто ничего вокруг не происходило. — Ты. Сейчас. Сказала… — Нет. Девушка была уже вне себя от ярости. Быстро приблизившись, она вырвала банку и поставила её на окно. Агния, снисходительно улыбнулась и, облизав остатки мороженого с ложки, с вызовом посмотрела на подругу. — Ты нормальная или… — Или как. Не утруждайся, — эта игра приносила Юхим нескончаемое удовольствие. — Ты не услышала то, что я говорю? Я не хочу, чтобы ты завтра валялась с температурой и подыхала у меня на кровати, — ледяным тоном прошипела девушка. — Мне не нужна твоя помощь, не маленькая, — начала заводиться Агния, хотя и не подавала виду. — Не маленькая, а ума, как у пятилетней, — язвительно и остро отчитывала девушку Кадмина. — Не нужна помощь? Ладно, не принимай. Только знай, что хороших и тёплых слов от меня не жди. Продолжай делать, что хочешь, а я ухожу, — лицо девушки стало подобно камню. Оно не выражало ни эмоций, ни каких-либо чувств. Медленно повернувшись, она отправилась к дверям, не оглядываясь назад. В комнате повисла тишина. Она прожигала и убивала. Натягивая отношения девушек до предела, будто резиновая нить, которую растягивают эти двое… И, наконец… Она лопается… — Что-то эти пять лет тебя не заботило моё здоровье и всё, что со мной связано! Ты даже связаться со мной не попыталась ни разу после выпускного! — Агния срывалась на крик, а слёзы опаляли её лицо. Это был удар в спину. И он попал в самую цель. Кадмина содрогнулась и, резко обернувшись, опалила Агнию своими словами: — Я не собиралась писать тебе, вообще не собиралась. Я не собиралась писать тебе о том, что заболела, потому что я думала о том, как это повлияет на тебя. Я всё это время скрывала то, что у меня болит сердце, а моя голова разрывается на миллиарды осколков ежеминутно. Я не собиралась писать тебе о том, что происходит, потому, что я думаю о том, как ты будешь переживать. Я постоянно думаю о том, как будет лучше тебе, а не мне, — Кадмина с трудом переводила дыхание от нахлынувших эмоций. — Ч-что? Я не понимаю… я не хотела… — тихий виноватый голос не производит особого эффекта. — Да, Юхим, блять, пойми наконец, что у меня была гребанная опухоль. Я задыхалась каждый чертов день. Мне было больно есть и пить. Да мне на все уже было плевать. НА. ВСЕ. Это не шутки. Мне нужна была срочная операция, но у меня же экзамены сука, ЭКЗАМЕНЫ. Если бы я, блять, сделала операцию тогда, то нихуя бы не сдала. И именно поэтому я уехала в Штаты, хотя и говорила, что не хочу вас бросать. И еще. Захлопни свой рот и, если еще раз произойдёт что-то подобное, то пеняй на себя. Я, блять, тебя предупредила, — вновь начала приобретать самообладание Аяддерли. С каменным лицом она начала переодеваться, решив, что сегодняшнюю прогулку она перенесёт на другой день. Её ноги трудились не для того, чтобы из-за какой-то идиотки блудить по улицам города по ночам после гипертрудного дня. И вновь повисшая тишина, была тому доказательством. Хотя это оказалось лишь затишьем. Перед самой настоящей бурей: — Ну, прости, что я заставила тебя думать, что я принадлежу только тебе! — Агния сама не ожидала того, что сказала, это были не мысли Кадмины… Это были эмоции и вскипевшая обида. — Ах, так? Значит, ты считаешь, что можешь принадлежать не только мне? — взгляд Кадмины стал уже скорее самоуверенным и жадным, чем злым, — я тебе сейчас докажу то, что ты совершенно ошибаешься. Ты напросилась, деточка! Агния не успела сказать ни слова, как губы Кадмины накрыли её в жадном и хищном поцелуе. Язык по хозяйски начал исследовать её рот, будто всего, что происходило было мало, и могло прекратиться в любую секунду. Брюнетка захватила запястья девушки одной рукой, поднимая её руки над головой, а второй заскользила по шее, втискиваясь в это время своим коленом между ног шатенки. На щеках Агнии всплыл румянец, дыхание сбилось, а ноги сами собой подогнулись в коленях. Губы Кадмины оторвались от шатенки и начали теребить мочку её уха. Изо рта Юхим раздался тихий стон. Наигравшись с ухом, Кадмина начала спускаться ниже, на шею, лаская губами кожу, оставляя красные отметины, но это лишь вызывало у Агнии еще большие стоны, нежели протест. Уже не в силах остановиться, разгоряченная брюнетка холодными ладонями заскользила по животу Юхим, вызывая сладкие судороги мышц, по груди, все ещё находящейся в плену бюстгальтера, по спине, от чего шатенка выгибалась, протяжно постанывая, опускаясь всё ниже и ниже. Забираясь под футболку, холодные руки Аддерли, словно обжигают горячее тело Юхим, заставляя дышать всё чаще. В глазах и голове Агнии плавает беспросветный туман наслаждения, девушка буквально уже перестаёт понимать, что происходит и где она находится. Случайно заглянув в её глаза, Кадмина увидела, КАК девушка смотрит на неё. В карих глазах Агнии, подернутых дымкой, нежность причудливо смешивалась со страстью, образуя гремучий коктейль. И тут, крышу брюнетки сорвало окончательно. Вновь захватив губы Юхим сероглазая впилась в них, как жаждущий в пустыне впивается в бутылку с водой. Именно это ей сейчас было необходимо. Именно этого она так ждала. Агния стонала, выгибалась и металась из стороны в сторону. Оторвавшись от губ, Кадмина прошлась языком по шее, опускаясь всё ниже, по поверхности рёбер и очертила кончиком языка влажный контур вокруг пупка. Агния застонала с новой силой, уже совсем не сдерживая себя. — Убедилась теперь, что ты моя… моя, без остатка? — тихо зашептала Аддерли, опаляя жарким дыханием ухо Агнии. Её голос, немного хриплый, заставил девушку возбудиться только больше. — Ты меня поняла, верно? — Да, — шепчет почти одними губами, припухшими от поцелуя, Агния, не в силах сказать громче. — А ещё? — пальцы Кадмины медленно гладят нежную кожу спины шатенки, — произнеси громче, тут такая плохая слышимость. — Твоя. — Еще, — произносит Аддерли, вырисовывая странные узоры своим языком на теле девушки. — Твоя. Укус. — Еще. Стон. — Твоя! Всхлип. — Еще! Укус. — Твоя… Стон. — Еще… Всхлип. По всему телу шатенки пробегает сладкая дрожь. Девушка выгибает спину с протяжным стоном и без сил опускаясь на постель. Агния продолжает часто дышать, слегка подрагивая от блаженного ощущения оргазма: — Твоя…всегда…