Tell me, do you remember me?

      Свет ослепляет и заставляет проснуться. Голова чиста от мыслей и совершенно ни о чём не думает. Девушка даже не знала, что такое возможно. Вокруг белые стены, белая плитка, белый потолок и всё, в принципе, белое, как и её ночная рубашка. До затуманенного разума девушки начало доходить, что она находится в больнице. Одиночная палата красиво обставлена: Живые цветы в горшках, милые картины заката на стенах, а около кушетки расположилось огромное по своим размерам окно. За стеклом голубь долбит клювом зёрнышки, скопившиеся на подоконнике. Этот звук раздражает и, одновременно с этим, успокаивает.       «Забавный. Тебя ничего не беспокоит, хорошо тебе.»       Созерцание птицей пришлось прекратить из-за звука открывающейся двери. Девушка повернула голову в направлении посетителя. В палату зашла женщина преклонного возраста. С легкой воздушной причёской и добрыми голубыми глазами. Одета она была в белый медицинский халат, из-под которого проглядывалась блузка в горошек. Вся её внешность располагала к доверию и доброму общению.       — О, уже проснулась, да ты и впрямь в рубашке родилась, — хохотнула женщина, — отделалась ссадинами и синяками, ну, лёгкое сотрясение ещё, но это неделька и будешь, как новенькая. Как себя чувствуешь?       — Х-хорошо.-голос немного не слушался, но в целом, ничего не болело, — сколько сейчас времени?       — Около полудня, — пробурчала женщина-врач, проверяя приборы.       — А число?       — Дв… Стоп. Ну-ка, скажи-ка мне какой год? — обеспокоено проговорила женщина.       Шатенка уже открыла рот, чтобы что-то проговорить, но слова так и не слетели с её губ, ведь в дверь влетела разъярённая девушка с синими волосами.       — Юхим Агния, если ты ещё раз меня так напугаешь, я тебе устрою закат твоей жизни…- разъяренно кричала Кадмина.       — Девушка, кто вас сюда пустил, это отделение покоя, — начала было женщина.       Но девушка опалила её таким взглядом серых глаз, что та поспешила ретироваться из палаты.       — Если ты ещё раз здесь окажешься, я самолично отключу все аппараты, что подключены к твоему тупому, безответственному телу. Чем ты вообще думала? Нахрена ты попёрлась на улицу? — девушка, буквально чуть не рвала волосы на себе, опаляя время от времени шатенку своим взглядом.       — Агния. Красивое имя. Не правда ли? — сбивчиво произнесла девушка, мысли её еще путались.       — Дурочкой прикинуться не получится! Только тебя выпишут, я покажу, кто здесь доминант, а кто ебаный сабмиссив, и должен ПОДЧИНЯТЬСЯ, а не творить хуйню, — продолжала гореть от праведного гнева Кадмина.       — Скажи мне, ты помнишь меня? — вдруг пролепетала девушка, смотря, как будто бы сквозь брюнетки.       — Тебя, блять, забудешь! — выпалила первое, что пришло на ум сероглазая, но потом, видно, проанализировав услышанное, она медленно повернулась и внимательно оглядела кареглазую.       Девушка выглядела очень потерянно, время от времени её подёргивало, а когда она попыталась встать, то едва не соскользнула с кушетки вниз. — Ты. Ты знаешь, кто я? -осторожна спросила брюнетка, наблюдая, как вспыхивает лицо Агнии, а в глазах появляется испуг. Девушку явно застал этот вопрос врасплох, — Отвечай на вопрос, блять!       Шатенка еще более вспыхнула, а в глазах появился страх. Она быстро опустила голову, сжалась, а когда, стоявшая напротив девушка кашлянула, явно намекая, что ждет ответа, девушка отрицательно закрутила головой, вжимаясь в кушетку ещё больше, и зажмуривая глаза.       По телу Кадмины пробежал холодок. — Как твоё имя? Плечи двинулись вверх.       — Какой год?       Тот же жест.       — Где ты живешь?       Опять.       — Ты хоть что-нибудь помнишь?! — сорвалась на крик сероглазая.       Сидящая на кушетке девушка закрыла лицо руками. Её плечи начала бить мелкая дрожь, перерастая в всхлипы и рыдания.       — Я не помню тебя. Не помню ничего.       Всхлип.       — Ни имени, ни мамы, ни отца, никого…       Рыдание.       — Были ли они у меня вообще или я всегда была одна.       Стон бессилия и отчаяния.       — Я боюсь ничего не вспомнить…       В глазах Кадмины появился ужас, после чего начали выступать слёзы. Девушка сжала кулаки, изо всех сил стараясь не винить себя в этом, но получалось очень плохо. Мысли девушки рассыпались и бегали со страшной скоростью. В голову долбила одна единственная мысль «Это неправда». Комната наполнилась чувствами разочарования и глубокой печали. Сама атмосфера белых стен душила и прожигала души девушек.       — Прости…прости… Прости меня… Я… Я хочу вспомнить. Я…не могу…пожалуйста…прости… — тихий шепот смешивался с рыданиями, и было уже не понятно, действительно ли говорила девушка, или Кадмине это причудилось.       За окном была тишина подобная гробовой. Были слышны проезжающие машины, пение птиц, и тихие разговоры прохожих, спешащих по своим делам или просто прогуливающихся от скуки, совсем не понимая, что может развернуться в любую секунду. Когда вы понимаете, что нужно ценить свою жизнь и ценнейшие воспоминания, не раскидываясь ими, обычно становится слишком поздно. Страх переполняет человека, который боится перемен в своей жизни, даже если ему не нравится такая жизнь, в которой он каждый день находится.        Каждому дается ежедневно 24 часа на то, чтобы прожить их так, чтобы потом не жалеть и не вспоминать о прошлом. Каждый сам выбирает, как эти 24 часа он проведет. Каждый день, это выбор, будете ли вы ценить жизнь сегодня или нет.       Пустоту кабинета нарушают тихие ледяные слова, сорвавшиеся с губ брюнетки, которая за секунду преодолела расстояние между дверью и кушеткой шатенки. Наклоняясь всё ниже, она прошептала в самые губы, смотря в глаза кареглазой, наполненные страхом и каким-то издали знакомым чувством:       — Ты меня вспомнишь, я тебе обещаю. Иначе я заставлю тебя это сделать.