Поле битвы - Земля

2014 год, Нью-Йорк.

Май. Пос­ледний ме­сяц вес­ны. Май — это буй­ство ве­сен­них кра­сок, цве­ты в са­дах и на клум­бах. Это чис­тое звез­дное не­бо ночью, неж­ные рас­све­ты по ут­рам, пер­вая гро­за, рас­цвет ра­дуги пос­ле теп­ло­го дож­дя. Это ро­сис­тая тра­ва, звон­кое пе­ние птиц, что вь­ют гнез­да для бу­дущих птен­цов. Это пер­вые вы­ез­ды на при­роду, пик­ни­ки, ку­пание в еще хо­лод­ном озе­ре, кос­тры под от­кры­тым не­бом. Этот ме­сяц — царс­тво цве­тущих де­ревь­ев и кус­тов: ро­зовых, бе­лых, фи­оле­товых, си­рене­вых. Май — это стра­на пыш­ной зе­лени. Тра­ва и листья еще све­жие, яр­кие, они еще не пок­ры­лись лет­ней пылью. Ве­сен­ние вет­ра рас­ка­чива­ют де­ревья. В мае хо­рошо от­крыть нас­тежь ок­на и слу­шать, как шу­мит за ни­ми мо­лодая лис­тва. Хо­рошо в мае вы­ехать на при­роду, по­сидеть над пру­дом на кам­не или на вет­ке ивы, по­наб­лю­дать, как пле­щет­ся во­да. Или прой­тись лес­ны­ми тро­пин­ка­ми, пос­лу­шать ра­дос­тное пе­ние птиц. Луч­ше все­го наб­лю­дать ме­сяц май в ле­су. В ок­ру­жении при­роды, в царс­тве зе­лени и цве­тения эта по­ра пред­ста­ет во всей кра­се. Сол­нечным днем хо­рошо ид­ти по тро­пин­ке, со всех сто­рон ок­ру­жен­ной пыш­ны­ми кро­нами де­ревь­ев и шап­ка­ми кус­тов. Вдоль тро­пы цве­тут кус­ты: жел­тым, бе­лым, ро­зовым цве­тами. Зе­лень кру­гом све­жая, ду­шис­тая, омы­тая пер­вы­ми ве­сен­ни­ми гро­зами, смо­чен­ная ут­ренней май­ской ро­сой. Май — бла­годат­ная по­ра для при­роды и для че­лове­ка. Май по­лон аро­матов, неж­ных за­пахов цве­тения. Бе­лой цве­тущей сте­ной под­ни­ма­ет­ся сре­ди де­ревь­ев че­рему­ха. Ли­ловые кис­ти си­рени све­шива­ют­ся над тро­пин­кой. В го­родах в это вре­мя за­жига­ют свои «све­чи» каш­та­новые ал­леи в пар­ках. Май­ский день ра­ду­ет яр­ким сол­нцем. Оно еще не пе­чет по-лет­не­му, а в ме­ру теп­лое и очень лас­ко­вое. В ле­су сол­нечные лу­чи кра­сиво па­да­ют меж­ду ство­лами де­ревь­ев, меж­ду кро­нами прос­ве­чива­ет по-ве­сен­не­му яр­ко-го­лубое не­бо. Лис­тва шу­мит на лег­ком вет­ру. Бе­локо­рые ство­лы бе­рез ос­ле­питель­но вы­деля­ют­ся в яр­ком сол­нечном све­те. На тра­вин­ках и в ча­шеч­ках цвет­ков ко­пошат­ся на­секо­мые, в воз­ду­хе ле­та­ют пче­лы, а дол­гождан­ные ми­лые божьи ко­ров­ки са­дят­ся на ру­ку. Май при­носит с со­бой хо­рошее нас­тро­ение, хо­чет­ся петь, тан­це­вать, про­водить вре­мя на све­жем воз­ду­хе.

***

— Я не по­нимаю, по­чему я дол­жен быть здесь? — пе­редер­нул пле­чами вы­сокий чер­но­воло­сый па­рень в чер­ном пла­ще и зе­леном шар­фе. — Ни­как не мо­жешь за­быть? — пос­мотрел на не­го вы­сокий блон­дин, оде­тый в ко­рич­не­вый пид­жак и зам­ше­вые по­лубо­тин­ки, си­ние джин­сы и теп­лый шарф. — Та­кое не за­быва­ет­ся, — пе­чаль­но опус­тил гла­за чер­но­воло­сый. — Ро­бин, у те­бя же есть то, что ты хо­чешь за­быть? — Ко­неч­но. Хо­чешь уз­нать, Ло­ки? — Да, — кив­нул тот. — Да­вай тог­да отой­дем чуть глуб­же в парк, Ло­ки. Хо­рошо? Тот толь­ко по­жал пле­чами, ог­ля­дыва­ясь по сто­ронам. Ло­ки и Ро­бин толь­ко вче­ра при­лете­ли в Нью-Й­орк. И ког­да Ро­бин за­кон­чил все свои де­ла, то вы­тащил ма­га по­гулять в парк. Вок­руг рас­сти­лалось царс­тво цве­тущих де­ревь­ев и кус­тов: ро­зовых, бе­лых, фи­оле­товых, си­рене­вых. Сол­нечным днем хо­рошо ид­ти по тро­пин­ке, со всех сто­рон ок­ру­жен­ной пыш­ны­ми кро­нами де­ревь­ев и шап­ка­ми кус­тов. Вдоль тро­пы цве­тут кус­ты: жел­тым, бе­лым, ро­зовым цве­тами. Зе­лень кру­гом све­жая, ду­шис­тая. Май по­лон аро­матов, неж­ных за­пахов цве­тения. Бе­лой цве­тущей сте­ной под­ни­ма­ет­ся сре­ди де­ревь­ев че­рему­ха. Ли­ловые кис­ти си­рени све­шива­ют­ся над тро­пин­кой. В го­родах в это вре­мя за­жига­ют свои «све­чи» каш­та­новые ал­леи в пар­ках. Сол­нечные лу­чи кра­сиво па­да­ют меж­ду ство­лами де­ревь­ев, меж­ду кро­нами прос­ве­чива­ет по-ве­сен­не­му яр­ко-го­лубое не­бо. Лис­тва шу­мит на лег­ком вет­ру. Навс­тре­чу ним про­ходи­ли лю­ди: ве­селые влюб­ленные па­роч­ки, бе­гуны, пен­си­оне­ры, ма­мы с деть­ми. И бы­ло по­нят­но, по­чему Ро­бин хо­тел отой­ти чуть глуб­же в парк, по­даль­ше от пос­то­рон­них лю­дей: ка­кой бы­ла бы их ре­ак­ция на мо­лодо­го пар­ня, рас­ска­зыва­юще­го про свое учас­тие в со­быти­ях бо­лее чем трех­сот-лет­ней дав­ности? — За свои 800 лет я сде­лал и не сде­лал мно­гое, о чем жа­лею до сих пор, — при­сели они на ска­мей­ку воз­ле не­боль­шо­го озе­ра. — Я уби­вал мно­гих, иног­да ра­ди собс­твен­ной вы­годы. И кровь всех этих лю­дей на мо­их ру­ках. Я во­ровал — бы­ло вре­мя, ког­да по-дру­гому бы­ло не­воз­можно вы­жить. Но боль­ше все­го я жа­лею о том, что во вре­мя Вой­ны Крас­ной и Бе­лой Ро­зы мне приш­лось собс­твен­но­руч­но убить без­за­щит­но­го под­рос­тка и его мать… — Но за­чем? — пос­мотрел на за­думав­ше­гося Ро­бина Ло­ки. — При­чиной вой­ны ста­ло не­доволь­ство зна­читель­ной час­ти ан­глий­ско­го об­щес­тва не­уда­чами в Сто­лет­ней вой­не и по­лити­кой, про­води­мой же­ной ко­роля Ген­ри­ха VI ко­роле­вой Мар­га­ритой и её фа­вори­тами. Оп­по­зицию воз­гла­вил гер­цог Ри­чард Й­орк­ский, тре­бовав­ший для се­бя сна­чала ре­гентства над не­де­ес­по­соб­ным ко­ролём, а поз­же — и ан­глий­скую ко­рону. Ос­но­вани­ем для этой пре­тен­зии слу­жило то, что Ген­рих VI был прав­ну­ком Джо­на Гон­та — чет­вёрто­го сы­на ко­роля Эду­ар­да III, а гер­цог Й­орк — прап­равну­ком Лай­оне­ла — треть­его сы­на это­го ко­роля; к то­му же дед Ген­ри­ха VI Ген­рих IV зах­ва­тил прес­тол в 1399 го­ду, на­силь­ствен­но при­нудив ко­роля Ри­чар­да II к от­ре­чению, что де­лало сом­ни­тель­ной ле­гитим­ность всей ди­нас­тии Лан­касте­ров. Мно­гие под­держи­вали Лан­касте­ров, кто-то, как и я, под­держи­вали Й­ор­ков. Ког­да вой­на пе­реш­ла в ак­тивную фа­зу, мои «од­но­пол­ча­не» пред­ло­жили убить семью од­но­го из во­ена­чаль­ни­ков, под­держи­ва­ющих Лан­касте­ров, что­бы он не смог боль­ше во­евать. Тог­да я да­же не за­думы­вал­ся, что я де­лаю. А те­перь я ни­как не мо­гу из­ба­вить­ся от ужа­са­юще­го чувс­тва ви­ны. Час­то, ког­да я зак­ры­ваю гла­за, я вспо­минаю их пе­чаль­ные, зап­ла­кан­ные гла­за и по­нимаю, что это был ужас­но неп­ра­виль­ный пос­ту­пок. И толь­ко спус­тя сот­ни лет я по­нял это: ко­му как не мне по­нимать, что он по­чувс­тво­вал, ког­да уз­нал про смерть сво­ей семьи. Рас­ска­зав все это, Ро­бин за­мол­чал, пе­чаль­но опус­тив гла­за. Ло­ки мол­чал, не зная, что ему от­ве­тить. По­вис­шую ти­шину на­рушил ве­селый го­лос, ок­ликнув­ший их. — Ро­бин, Ло­ки! Они под­ня­ли гла­за на го­лос: к ним приб­ли­жал­ся вы­сокий тем­но­воло­сый па­рень в чер­ном по­лупаль­то. — Вы ме­ня не уз­на­ете? — Нет, — ко­рот­ко от­ве­тил Ро­бин. — А так, — ус­мехнул­ся па­рен, на мгно­вение при­няв об­лик пар­ня с длин­ны­ми бе­лыми во­лоса­ми. — Так уз­наю, — встал со ска­мей­ки и ему про­тянул ру­ку Ро­бин. — Не­обыч­но ви­деть те­бя в та­ком об­ли­ке, До­мини­он. — Пос­ле все­го слу­чив­ше­гося за пос­ледние нес­коль­ко лет лю­дям бы­ло бы стран­но ви­деть ме­ня в мо­ем нас­то­ящем об­ли­ке, — по­жал про­тяну­тую ру­ку До­мини­он. — А что ты здесь де­ла­ешь? Раз­ве ты не с… — Я его ос­та­вил на не­кото­рое вре­мя на Ксан­да­ре, — пе­ребил его па­рень и по­вер­нулся к Ло­ки. — Ло­ки, я хо­тел с то­бой по­гово­рить про тот год, пос­ле тво­его па­дения с Ра­дуж­но­го мос­та и до на­паде­ния на Нью-Й­орк. Ты не про­тив? — Мо­жет быть вы по­гово­рите в дру­гом мес­те? — пос­мотрел на кив­нувше­го Ло­ки Ро­бин. — Что ты мо­жешь пред­ло­жить? — У ме­ня бук­валь­но в двух ша­гах квар­ти­ра. Ду­маю, там вам бу­дет бе­седо­вать луч­ше, чем в люд­ном пар­ке.

***

— Неп­ло­хая у те­бя квар­тирка, — за­шел внутрь До­мини­он. — Ко­неч­но не та­кая, как у Стар­ка, но все-та­ки очень у­ют­ная. — Старк прос­то ком­пенси­ру­ет свой раз­мер, — ус­мехнул­ся Ро­бин. — Серь­ез­но? — уди­вил­ся До­мини­он. — Ну, а за­чем хо­лос­то­му «за­вид­но­му же­ниху Аме­рики», ко­торый жи­вет один, мно­го­этаж­ка в 50 эта­жей. — Ло­гич­но, — зас­ме­ял­ся па­рень. — А где мы смо­жем по­гово­рить с Ло­ки? — В гос­ти­ной, — ска­зал Ро­бин и пер­вым во­шел в ком­на­ту с кра­сивым ви­дом на Цен­траль­ный парк. — Зна­чит, ты не про­тив? — сел на мяг­кий зам­ше­вый ди­ван До­мини­он. — Не про­тив, — сел на со­сед­нее крес­ло Ло­ки. — Ты же ме­ня вспом­нил? — улыб­нулся ему па­рень. — За 500 лет ты не из­ме­нил­ся, — кив­нул маг. — А ты из­ме­нил­ся, — улыб­нулся До­мини­он. — Но все же, я хо­тел по­гово­рить с то­бой про тот год, пос­ле тво­его па­дения с Ра­дуж­но­го мос­та и до на­паде­ния на Нью-Й­орк. Нас­коль­ко мне из­вес­тно, упав с мос­та ты по­пал в плен к ра­се крии, в час­тнос­ти к Ро­нану Об­ви­ните­лю. А уже пос­ле — к Та­носу. Так? — Так, — по­вел пле­чами маг. — Ты же соп­ро­тив­лялся ему? — Ко­неч­но, — воз­му­щен­но пос­мотрел на не­го Ло­ки. — Ты не хо­тел на­падать на Зем­лю? — Мне не нуж­на бы­ла эта Зем­ля — ме­ня зас­та­вили на­пасть на го­род. Ес­ли бы я и хо­тел по­корить лю­дей, то на­чал бы точ­но не с это­го го­рода! — не вы­дер­жал маг. — Ну ус­по­кой­ся, ус­по­кой­ся, — не­ожи­дан­но по­дошел и по-оте­чес­ки об­нял его До­мини­он. — Я пред­став­ляю, что те­бе приш­лось пе­режить. И я на­де­юсь, что ты смо­жешь за­быть это. — За­быть, а ты смог за­быть? — во­шел в ком­на­ту Ро­бин. — Это нель­зя срав­ни­вать, — пос­мотрел на не­го До­мини­он. — Нель­зя, — сог­ла­сил­ся с ним па­рень. — Но это не за­будет­ся, это бу­дет на­поми­нани­ем об ошиб­ках, ко­торые он со­вер­шил. До­мини­он, мож­но те­бя на па­ру слов? Тот по­жал пле­чами и они выш­ли на бал­кон, ос­та­вив за­дум­чи­вого Ло­ки од­но­го в ком­на­те. — Рас­ска­жи мне, что с ним слу­чилось у крии? — за­курил Ро­бин. — Его пы­тались по­рабо­тить, сло­мить его соз­на­ние, — опер­ся на пе­рила До­мини­он. — Пыт­ки? — Ты не пред­став­ля­ешь ка­кие, — пе­чаль­но по­качал го­ловой па­рень. — Он во­об­ще смо­жет оп­ра­вить­ся от все­го это­го? — Не знаю.