Наша обычная жизнь (флешмоб № 2, сборник драбблов)

В первый раз они трогают друг друга, когда прячутся за колонной от припозднившегося директора Макфи. Ларри прижимает Акменра к себе спиной и шепчет на ухо «Тсс, молчи», а потом приходит в себя и обнаруживает, что одна его рука лежит у правителя на животе, и пальцы уже забрались за пояс, а вторая рука — на груди, под ожерельем, и ладонь чётко ощущает маленький напрягшийся сосок. — Ох… Прости. Акменра оборачивается, смотрит каким-то незнакомым взглядом и вдруг отвечает: — Нет уж. Не прощу. Идём. Они идут в комнату охраны, где Акменра как ни в чем не бывало запирает дверь изнутри, а затем подходит к ошарашенному Ларри, стягивает с него галстук и начинает расстегивать рубашку. — Ак? Ты это… зачем? — Страшная месть древнего зла, — говорит Акменра, уверенно справляясь с пуговицами. — Ты меня трогал за живот? Я теперь тоже хочу. Наконец с рубашкой покончено; Акменра так же невозмутимо расстегивает ремень, пуговицу на брюках, молнию… а потом его пальцы ныряют за резинку трусов. Ларри вздрагивает: — Ак? Это же… ммм… уже не живот?.. — Но ты засовывал мне пальцы за пояс? А мне вообще позволено больше, чем тебе, я правитель обеих земель и владелец скрижали, — на последних словах у него наконец-то сбивается дыхание, и он полностью теряет своё показное спокойствие. У Ларри в голове носятся тысячи мыслей, но главная — одна: у него в трусах рука его экспоната. Живого. Живого экспоната. И этот экспонат говорит ему на ухо рваным шёпотом: — Давай…тоже. А то так нечестно. Экспонат берёт руку Ларри и засовывает её себе за пояс. Ларри выдыхает, освобождается от рубашки и запускает туда же вторую руку, чувствуя под тяжелыми камнями какие-то непонятные узлы и завязки; он пытается распутать то, что попадается под пальцы, и внезапно все эти тряпки падают на пол, а одновременно Ларри пытается вылезти хотя бы из брюк, потому что Акменра тоже запустил обе руки ему в трусы, и… — Хранитель Бруклина, — словно в тумане слышится хрипловатый шёпот, — сними. У Ларри кружится голова от того, что он чувствует под ладонями, и еле-еле получается произнести: — Что сними? — Корону сними. Я сам… не могу. Ты же видишь, у меня руки… заняты.