Режиссёр

      Из зала Чак вышел расстроенный и злой. Он медленно шагал по коридору и осмысливал произошедшее. Молодой человек переживал множество внутренних коллизий. Беспокойство брало его за нахально перестроенный сюжет, за ужасную актёрскую игру, откровенно ленивую режиссуру и… карьеру друга. Подавив в себе чувство ярости, Даниил направился в сторону выхода, намереваясь на днях зайти к Егору, расспросить его, как он впринципе мог согласиться на эту авантюру, видя сценарий. Да и какой к чёрту Дьявол в «Преступлении и наказании»? Всё встало на свои места, и Лазаренкову стало понятно, что карьеру Егора уже не спасти. Увы, не всем удаётся держаться на плаву долгое время, и это прискорбно. Вышагивая по плиткам так, чтобы не наступить на их стык, Чак размышлял о том, как правильно сделать сценарий для рецензии на «Раскольникова». С одной стороны, ему безумно не хотелось портить и без того испорченную карьеру Георгия, с другой промолчать или высказаться о детали с Дьяволом положительно — всё равно что макнуть себя с головой в дерьмище. Размышляя, Даниил не заметил, как сзади подошёл мужчина. Тот схватил его за плечо и довольно резким движением потянул назад. — Привет, бро! — Сказал Оптимисстер и похлопал Чака по плечу. — Смотри, куда шагаешь. — Продолжил он. Лазаренков обернулся и заметил, что он и впрямь шёл к эскалатору, ведущему с нижнего этажа к ним. — Как тебе фильм? Мне кажется, Достоевский так быстро вертелся в гробу, что сейчас уже сверлит путь к дому режиссёра где-то под Люберцами. — Пару недель назад это казалось хорошей затеей. Просвещение молодёжи и всё такое. Сейчас же я надеюсь на то, что ни один школьник не решит посмотреть это вместо того, чтобы читать оригинальное произведение. — Чак всё оглядывался на несчастный эскалатор и сильно волновался, будто забыл что-то важное. — О, этот великолепный твист: Дьявол заставляет людей гнаться за деньгами! Раскольников процентщицу убил из-за денег, а Дуня вообще пошла в любовницы Лужину, и всё потому, что захотела «как Соня». Просто божественно, великолепно! Они будто альтернативную вселенную создали, где Достоевский писал не роман, а фанфик. — А Марьяна Ро в роли Сони? Лучше бы Гнойного позвали. Он женщину, вынужденную идти на панель, сыграл бы гораздо лучше. — Её кривляния и постоянная оживлённость в действиях как отдельный вид искусства. Самое весёлое, что из всей книги не поменяли только персонажа Сони. Но актриса так не считала… — Денис улыбнулся и, пожав руку Даниилу, попрощался. — Мне пора, Чакен, до новых встреч! — Да… до свидания… — Проговорил Чак и медленно подошёл к нужному эскалатору. Чувство тревожности не покидало его. Раздался телефонный звонок. — Здарова, корова. Ты где? — Проговорил громко и торопливо Сыендук. Не дожидаясь ответа, он продолжил. — Короче, дела такие. Я опоздаю минут на 15, на третьяковке пробки фантастические! Не теряйте. — Да, окей, я тоже, наверное, минут на 10 запоздаю. — Ну вот и складненько, до встреч. Даниил посмотрел на время и чуть не взвизгнул от ужаса. На часах было 14:00, на площадке он должен был находиться уже в 15:00, ехать было как минимум часа полтора. Поразмышляв над действиями, Лазаренков рванулся к выходу, набирая номер такси. Стоя на улице, от холода он переминался с ноги на ногу и корил себя за неорганизованность. «Почти час идти до эскалатора! Уму непостижимо!». Через пару минут машина была на месте. Водитель попался на удивление тихий, это радовало. Чак сидел полностью погружённый в свои мысли и в какой-то момент задумался о том, что следовало бы перечитать «Преступление и наказание», прежде чем публично ругаться на «Раскольникова». Всё таки, от этого, возможно, зависела не одна карьера. Точнее одна, но очень значимая для него карьера. Спустя некоторое время на телефоне уже была открыта скачанная электронная книга. «В начале июля, в чрезвычайно жаркое время… Мелочи, мелочи главное!.. Небольшая комната… Студент, стало быть, или бывший студент!» — С вас 1250 рублей, — сообщил водитель, оторвав молодого человека от чтения. — Спасибо, — ответил Даниил и отдал купюры. Он поспешно вышел из машины и ломанулся ко входу здания. На часах было 15:17. — Классный из меня режиссёр, конечно, — сказал он, — ответственный.       Сыендук был уже на месте. Гримёры трудились над его образом, рабочие уже почти установили декорации. Блогер поздоровался со всеми и направился в локацию дома писателя. Разрешив пару вопросов с расположением мебели, он двинулся к оператору. Тот настраивал аппаратуру и, по сути, всё уже было готово к работе. Сегодня команда снимала сцены исключительно с Достоевским, посему съёмки обещали быть простыми. Дмитрий, как человек, разбирающийся в актёрском искусстве и знающий многое о муках творчества, роль стал отыгрывать сразу прилично. На одну сцену уходило не более пятнадцати дублей, с поправками Чака и заминками. Часть удавалась довольно просто, но на середине рабочего процесса все уже изрядно подустали. То ли дело было в моральной напряжённости сцен, то ли в постоянном повторении примерно одного и того же действия с поправкой на возраст писателя. Съёмки подходили к концу, оставалось доснять лишь пару сцен. Гримёры забрали Сыендука, чтобы в очередной и последний раз добавить деталей к образу. Даниил уловил момент и решил, что в это время можно будет успеть купить что-нибудь из фаст-фуда по соседству. Только сейчас, когда его голова начала предательски кружиться, а слабость составляла буквально половину от массы тела, он понял, что кроме утреннего кофе за день, в общем то, ничего и не съел. Лазаренков предупредил всех о том, что отлучится, и спросил, не нужно ли кому чего купить. Собрав заказы, он взял куртку и зашёл в комнату с декорацией за рюкзаком. Чак оглядел помещение в поисках вещи и оцепенел. На стуле, рядом с операторским местом, сидел худощавый молодой человек чуть старше двадцати лет. Одет он был довольно старомодно, а вся его одежда была буквально соткана из заплаток. Даниил попятился и, от ужаса не в силах что-либо выкрикнуть, опёрся на стену. Он узнавал этого растрёпанного и бедного молодого человека, которого видел в своих фантазиях много, много раз, в том числе и недавно, в машине таксиста. — Родион. — Сказал человек, улыбнулся и подал руку для рукопожатия. Чак вжался в стену не в силах пошевелиться; он еле дышал. — Родион. Моё имя Родион Раскольников. — Повторил человек и вытянул руку чуть дальше. Чак робко и испуганно протянул руку собеседнику; тут же её обдало холодным паром. Раскольников исчез. Даниил собрал всю свою волю в кулак и дрожащими руками поднял рюкзак. Он хотел было ломануться из комнаты со всех ног, но тут же в неё забежал Сыендук с криками: — Помоги, они мне хотят веки на жопу натянуть! — Дмитрий затряс Даниила за плечи, а следом вбежали две девушки-гримёрши. Они мило улыбнулись. Одна из них робко сказала: — Лишь чуть-чуть опустить верхние, ничего страшного не произойдёт. — Если я завтра не разлеплю глаза, вы всю мою оставшуюся жизнь будете ходить со мной вместо собаки-поводыря. — Недоверчиво ответил он и на выходе попросил Чака купить ему большой стакан американо без сахара. Перед зданием расположились аж два ресторана фаст-фуда, по сути одинаковые. Даниил попытался разглядеть, где меньше очередь, но это было тщетно, посему он направился туда, откуда выходило меньше народу. Мысли о настигшем его Раскольникове не покидали. Что это было? Призрак? Какая-то бессмыслица, ведь Родион лишь персонаж книги, не более. Чак зашёл в кафе и обнаружил довольно небольшую очередь, что радовало. Он заказал еду, напитки с собой и сел за один из столиков в ожидании заказа. От скуки он начал стучать пальцами по стеклянному столу. В мыслях появилась идея продолжить чтение, но телефон, как оказалось, блогер забыл на площадке. Размышляя над произошедшим, он начал выстукивать пальцами какой-то известный только ему одному ритм. — Не нервируйте-с. — Прозвучал какой-то подозрительно знакомый голос рядом. Лазаренков медленно повернул голову и, пошатнувшись, чуть не упал со стула. Им овладела паника, ноги затряслись, а по лбу начала медленно стекать капелька пота. Он старался не показывать своей взволнованности, но внутренние терзания по поводу того, видит он это один или нет, хорошо это или плохо, делали панику всё более и более заметной. Не в силах что-либо из себя выдавить, Чак постарался сесть ровно и абстрагироваться от образа. — Не нервируйте-с, говорю же вам. Ни к чему хорошему это не приведёт-с. — Повторил Раскольников. Он подвинулся ближе к Даниилу и шепнул на ухо: — У меня к вам есть дело. В этот момент раздался спасительный звонок, и кассир озвучила нужный номер заказа. Лазаренков было сорвался с места, но крепкая рука видения не дала ему встать, схватившись за плечо молодого человека. Тот начал импровизировать и стал делать вид, будто зацепился кофтой за стол. Уже почти весь зал смотрел на раскрасневшегося Чака — кто-то посмеивался, а кто-то сочувственно кивал головой. — Господь милостивый, какой клоун. — Сказал Родион и, закатив глаза, исчез, по традиции оставив за собой лишь холод.       Напуганный и испытывающий жуткий стыд, Даниил наперевес с пакетами старался дойти до площадки как можно быстрее; туда, где есть знакомые люди. Но по дороге его остановила девочка-подросток и робко попросила фото. Лазаренков боялся всего: боялся видений, девочку, себя. Он ошалело кивнул. — Улыбнитесь. Девочка не виновата, что вы — трусливый овощ. — Послышался голос сзади. Чак специально не повернулся, чтобы не увидеть это лицо вновь. Он улыбнулся для фото и, попрощавшись, пожелал девочке всего самого наилучшего. — Куда ты провалился то, господи? — Спросил Сыендук, встретив его в проходе. Он по возможности забрал пакеты и прошёл в комнату, которая одновременно была и гримёркой, и кухней, и залом. — Не повезло наткнуться на зрителей. Не отказывать же им, в самом деле, в фото. — Лазаренков разобрал пакеты, вытащив из одного большой стакан латте и довольно крупный бургер. — Да здравствует гастрит! — Нет, ну это дело святое, конечно. — Ответил Дмитрий и отпил очередной глоток своего американо. — За дело?       Оставшиеся съёмки прошли довольно быстро. Сильно уставшие, все хотели придти домой, лечь на мягкую постель, растянуться во все стороны и уснуть. Поэтому работали они быстро, качественно и на износ. Последний рывок выдался успешным, и в пол третьего ночи все успешно разъехались по домам. Чак снова сел на такси и за полчаса езды по пустынным ночным улицам добрался до дома. Он отдал водителю деньги и пошёл к подъезду.       Видения его больше не мучали. Жена спокойно сопела в постели. Даниил накрыл её одеялом, поцеловал в щёку и сел за ноутбук. Егор был в сети. В этот момент Лазаренков будто сорвался и стал ругать друга; разъярённо интересовался, читал ли он вообще сценарий, знал ли вообще, что делает. Георгий ответил голосовым сообщением, что сценария не видел и просто записал на студии пару нужных фраз. Также он подписал бумагу о том, что к учредителям претензий не имеет. На вопрос о полученной сумме ответил очень туманно, мол «на нужные вещи хватило». Ситуацию с школой искусств обсуждать он не хотел, по поводу новорождённого дитя рассуждал очень взволнованно, и вскоре диалог сошёл на нет. Чак вышел из сети. -… Я ставлю фильму «Раскольников» две ухмылки Марьяны Ро из пяти и едем дальше! — Даниил сделал выразительный жест рукой и завершил съёмку. Потерев глаза, он встал со стула и было пошёл на кухню. За спиной послышался всё тот же голос. — Признайтесь, молодой человек, вас тоже взбесила игра Марьяны в роли Сони, да? — Родион сидел на диване в зале и недовольно ковырял дырку между заплаткой и тканью на платье. Он был зол. Расстроен и зол. Лазаренков быстрым шагом вышел из зала. Он понимал, что это всё равно ни к чему не приведёт, но ускорял и ускорял темп, пока за спиной не раздался спасительный щелчок двери. Чак осел на пол. Надо куда-то бежать, куда-то прятаться… Даниил схватился руками за волосы и сжал их до боли в кожных покровах головы. Мысли путались. Как сбежать… как спрятаться… как уберечься от своих собственных галлюцинаций? Лазаренков продолжал сидеть на холодном полу кухни перед входом. Через какое-то время ему пришлось вернуться в зал. В груди теплилась надежда, что Родион просто исчез, когда блогер вышел из комнаты. — Если вы думали-с, что я, стало быть, настолько бесчестен-с, что я буду за вами бегать-с, то вы глубоко ошибались, сударь. — Сказал Раскольников и высокомерно выпрямился. — Я — не ваша юная поклонница. Даниил огорчённо вздохнул и, пытаясь не обращать внимания на оппонента, принялся поправлять декорации. Закончив с этим делом, он посмотрел, хорошо ли стоит камера, чуть поравнял её и включил. Блогер сел в кресло, сделал привычный жест рукой, который всегда делал перед речью, и начал повествование. — «Салем». «Салем» — фильм, которому не повезло выйти в прокате вместе с фанфиком по «Преступлению и наказанию». Эта история повествует нам о городке Салеме до охоты на ведьм. Картина рассказывает о юной девушке ирландский кровей, приехавшей в этот город к матери. Правильное освещение, преимущественно тёплые тона и постоянное подкидывание дров в печку ламповости даёт нам замечательную семейную комедию со своими житейскими драмами, конфликтами и плюхами. Это очень жизненная история о том, как можно приобрести всё, и как легко это «всё» потерять. По некоторым обстоятельствам в прокате картина идёт тяжело, посему обязательно советую вам сходить на этот фильм и прочувствовать всё самим, а я ставлю ему пять мужских скупых слёзок из пяти и прощаюсь с вами. Читайте книги, муа. — Даниил облегчённо выдохнул и растянулся по стулу. Он взял со стола листок и быстро пробежался взглядом по тексту. — Даже не запнулся, экой молодец! — Родион громко зааплодировал блогеру. — Ну, а всё-таки, вам же не понравилось это, м? — Спросил Раскольников. Даниил постарался показательно не замечать его, но начать повествовать снова всё не решался, зная, что болтовня оппонента будет ему мешать. — И раз мы одних взглядов, да ещё и довольно радикальных-с, то я думаю-с, нам стоит объединиться. — Продолжал Родион. Он знал, что Чак, судорожно протирающий очки и старающийся делать вид, что не замечает его, внимательно слушал. — Ведь вы тоже хотите-с наказать тех, кто так нахально переписал историю-с? И ту самодовольную девочку-с… я же знаю, что хотите-с. Я — ваша галлюцинация. Я всё о вас знаю-с. — Слушай, солнце, — не выдержал Чак, — видео будет начальной и конечной точкой наказания от меня. Кому надо, тот опозорил сам себя и без моего участия. — Стойте! — Закричал Родион и вдохнул воздуха для следующей фразы. — Поговорим позже. — Он удивлённо кивнул и растворился. Чак собрался и решил было продолжить снимать, но у него ничего не вышло. Руки затряслись, а волнение начало переходить все границы. «Дожили, моя галлюцинация предлагает мне мстить людям за фильмы», — подумал он и выключил камеру.       Вечером пришла его жена. Она отказалась от еды, сославшись на то, что успела поесть во время перерывов, и вскоре развалилась на диване под любимый сериал. — Солнце, давай ты завтра останешься дома? — Спросил Даниил взволнованно, как первоклассник, который отпрашивается у матери погулять во дворе. — А что? — Игриво спросила она, перевернулась на спину и по-доброму посмотрела на мужа. — Я просто такой рассеянный в последнее время. А с тобой как-то проще, интереснее, и всё страшное уходит на второй план, а то и вовсе не появляется. — Ответил он, наклонился к ней и осторожно взял за руки, будто побоялся дотронуться в полную силу. Сердце его заколотилось как бешенное, а в глазах потемнело. В молодом человеке вспыхнула лютая ненависть к самому себе за то, что он не смог рассказать правду о своём состоянии даже любимой женщине, не смог довериться самому любимому человеку. В горле встал ком. Он продолжал так же осторожно держать руки женщины в своих, водя указательным пальцем по выступающей на внешней стороне ладони венке. Он постарался ясно посмотреть в глаза любимой, хотя сделать это вдруг стало невыносимо сложным. Она прижалась лбом к его лбу и притянула мужчину к себе на диван. Нежно обняв его за плечо, она с нежностью прошептала: — Завтра я работаю, к сожалению. Хочешь, послезавтра я с тобой съезжу на съёмки? — Она запустила одну руку в его рыжую шевелюру, а второй дотронулась до щеки. Мужчина взял её руку со своего лица, их пальцы сплелись. Женщина укуталась в тёплые, уютные объятия мужа и, зарывшись носом в его шею, засопела. — До встречи, дорогой! — Крикнула жена Даниилу с ближнего лестничного пролёта и помахала рукой. Он ответил ей тем же и, проводив женщину взглядом, пошёл в квартиру. Едва за ним захлопнулась дверь, как он, морально обессиленный, сел на пол и, прижавшись к стенке спиной, начал слабо биться затылком о бетон. С утра его сильно тошнило, поэтому на данный момент есть не хотелось. После получасового сидения на полу Лазаренков встал, прошёл в свою рабочую зону и стал поправлять съёмочное кресло. Вчера не был отснят весь нужный материал, и сегодня, судя по всему, нужно было отснять остальное, наскоро обрезать сомнительные моменты, когда он, видимо, на камеру общался с Раскольниковым, и отправить монтажёру. Чак бегло пробежался по сценарию. Снимать оставалось ещё много. Благо, следующие 3 часа Родион не появлялся, что заставило Даниила порядком подрасслабиться и было начать надеяться на то, что видение сегодня не явится. — Добрый вечер, юноша. — Послышался сиплый, будто простывший голос Раскольникова. Тот стоял сбоку от кресла и внимательно всматривался в камеру. — Экая диковина! — Сказал Родион, тыча пальцем в объектив. — Жужжит чевой-та. Блогера затрясло. Он запрокинул голову назад, с пару секунд просидел в таком положении и, собрав всю свою волю в кулак, строго посмотрел на своё видение с мыслью: «Что я, даже свои фантазии контролировать не могу? Очень даже могу!» Родион смутился, отошёл на шаг назад и, спустя пару минут в гляделки, поклонился. — Работайте-с, а я пока-с пройдусь по вашему жилищу-с. Осмотрю, так сказать, поразмышляю над душой вашей-с, посужу по обложке, так сказать-с. — Сказал он спешно и удалился. Даниил весь задрожал. Его будто забило в лихорадке, глаза намокли и жутко заболели. Ему было не столько страшно, сколько обидно за себя, за свои галлюцинации, за свою беспомощность… за то, что он даже жене не смог сообщить о своих проблемах со здоровьем. Чего-то испугался… Порицания? Глупости, это же его жена… Хотя, судя по всему, именно порицания он и испугался. Через час ему удалось привести себя в более менее приличное состояние, не выходя из кресла. Идти в другие комнаты он панически боялся, потому что там мог быть он. — Ну что там, как идёт работа-с? — Спросил Раскольников, осторожно выглядывая из-за двери. Чак сидел к нему спиной, и вновь его руки затряслись. В голове возникло замечательное слово «диалог». Диалог с самим собой, почему нет? — Ставлю на рендер обрезанное видео, скоро залью на гугл-диск Ярику. — Ответил Даниил как можно спокойнее. — Слушайте-с, я хотел с вами поговорить-с… — Начал было Родион. — Ну так говори. — Перебил его Даниил, судорожно тыкая на кнопки клавиатуры.