ты понимаешь, что мне больно?
— я понимаю.прости меня.
тэиль смотрит, как двигается кадык джонни, когда он сглатывает. все звуки отодвигаются на второй план. он думает о том, как много ему хочется сказать. как ему хочется, чтобы они отмотали всё на четыре дня назад и джонни отказался идти к саре. как отмотать всё на полчаса назад и остаться в них, как в дне сурка (только в минуте). ему так много хочется сказать сейчас. тэиль говорит: — только попробуй умереть, придурок, ты мне должен пиво и свозить в австралию посмотреть на змей. коридоры в больнице для обследований оказываются на удивление пустынными — джонни не может вспомнить, когда такое было в последний раз (приходит к выводу, что, наверное, никогда — это немного пугает, но не так сильно, как зубастая пасть кайдзю с экранов телевизоров и фотографий из сети). джэхён устало откидывается на спинку кресла и широко зевает. джонни смотрит на его аккуратные пальцы и ямочки на щеках; думает — надо что-то сказать. в конце концов, им ещё неизвестно сколько работать вместе. — ты тоже из военных? — джэхён непонимающе хлопает глазами, поворачивая к нему голову. джонни кусает нижнюю губу. — ну, в смысле, как ты сюда попал? по контракту? на несколько секунд между ними повисает молчание — слышно, как работают медицинские приборы в соседних кабинетах, как переговариваются врачи. коридоры всё так же пустуют, джонни начинает казаться, что они тут и правда одни. — экспериментальная программа. я тут магистратуру заканчивал, предложили попробовать, — джэхён снова отворачивается к ярким плакатам с профилактикой болезней и списками прививок. — не очень хотелось возвращаться на родину, тут уже столько друзей, да и привычно. джонни задумчиво кивает — у него много кто из знакомых приезжал в америку один раз и решал остаться на совсем. каждый искал свой способ — кто-то устраивался на работу, кто-то выходил замуж, кто-то постоянно прятался от миграционных служб. — джон со? — из-за двери показывается медбрат в голубой форме. из-под тёмно-синей шапочки торчит вьющаяся прядь рыжих волос. джонни с готовностью поднимается на ноги. — проходите, раздевайтесь. начинаем через десять минут. он машет джэхёну рукой на прощание и шумно вдыхает через нос. ему толком не объяснили, как работает проект «егерь» и почему большие роботы помогут победить инопланетных ящериц. джонни почти не был против, он был готов к такому — в чрезвычайных ситуациях редко что-то объясняли нормально, особенно в таких, как эта. убрать ощущение того, что деньги из бюджета тратятся впустую, у него, правда, не получалось — всё время казалось, что кому-то просто захотелось исполнить свою детскую мечту и запустить аниме в реальной жизни. впрочем, у джонни мнения не спрашивали. бумаги с согласием на испытания он тоже подписывал, не глядя — всё равно в этом ничего не смыслит, а делать что-то нужно. потом он почти две недели бегал от одного врача к другому, отправлял вещи из квартиры на базу, прощался с тэилем, выслушивал инструкции от сары. с джэхёном они, как ни странно, почти не пересекались — только когда вместе ждали врачей или сидели у руководства. джонни это не особо волновало. в конце концов, он пришёл, чтобы залезть в огромного робота и надрать динозаврам из космоса задницы. как он обосрался с тем, что не прочитал инструкции, он понял только тогда, когда его положили на операционный стол и он увидел три больших металлических штыря. в операционной холодно — хочется укутаться в мягкий плед или хотя бы надеть что-то теплее больничных халатов. — а болты тут для чего? будете из меня франкенштейна делать? — невесело говорит он, перед тем, как ему вводят наркоз в плечо. никто не отвечает. через пятнадцать минут джонни засыпает. хирург делает надрез. первое, что он чувствует после пробуждения — жгучую боль во всей спине, особенно ближе к шее и плечам. пытается пошевелиться — тело как будто прошибает разрядом тока. у него звенит в ушах — он кричит? кто-то рядом кричит? в глаза бьёт яркий белый свет. ему настолько больно, что он не замечает, как ему вкалывают обезболивающее в плечо. джонни отключается без единой мысли в голове. они выходят из лаборатории под утро — усталые, сонные, но довольные. так продуктивно они давно не работали. туман стелется подле набережной, накрывая её тонким серым одеялом — хорошо видно, особенно, когда едешь по одному из мостов (куну больше всего нравится вид с цинмы, тэиль предпочитает апплэйчау, особенно после восстановления). ему бы очень хотелось сейчас проехать мимо одного из них, но из квун-тонга в юмади — только лишний круг наворачивать, а кун ужасно хочет поспать в своей постели под мягким одеялом (тэиль может его понять). он сонно наблюдает за группой студентов за окном — яркие волосы, большие рюкзаки, шатающаяся походка — прошлая ночь была замечательной. вспоминает себя в эти годы. тогда он не думал о том, что будет работать над чем-то таким — значительным и важным для кого-то (человечества?), таким серьёзным. тэиль всегда думал, что его потолок — лаборатория в одном из университетов, не больше. а теперь. кун протягивает ему наушник, но тэиль отрицательно мотает головой. — мне нужна тишина, — говорит он. кун пожимает плечами и затыкает уши, до него доносится тихий шелест одного из старых альбомов джейсона мраза. тэиль думает про джонни и их отпуск в чикаго — он тогда пообещал ему съездить вместе на гавайи и есть одни ананасы и коктейли с абсентом. (и где теперь эти гавайи?). студенты перебегают дорогу прямо перед их машиной — тэиль успевает заметить у одного парня связку брелков с покемонами на рюкзаке. ему внезапно вспоминается фраза одного из его знакомых из кореи: «всё, что сейчас происходит — односторонняя война с нашей стороны и план по уничтожению с другой». он думает, что для войны всё выглядит как-то слишком спокойно. студенты всё ещё проматывают деньги в барах, бизнесмены всё ещё заключают договора по купле-продаже, даже лана дель рей всё ещё выпускает свои песни. его подташнивает от недостатка сна и запаха бензина, витающего в салоне; он думает, что больше никогда не будет брать те бутерброды с тунцом из буфета. из наушников куна звучит гриндэевская holiday — с их расписанием она больше напоминает несмешной прикол от шаффл-плэя. — вас всего двое? — спрашивает у него водитель, смотря на него в зеркало. тэиль лениво кивает головой. — можем ехать. машина трогается с места; кун неловко вздрагивает и торопливо вытаскивает ремень безопасности из-за плеча. застёжка тихо щёлкает, когда они сворачивают на улицу вай ип. тэиль негромко хмыкает, глядя как он суетится — сам-то он никогда не пристёгивается. по пути домой уснуть у него так и не получается: музыка у куна в наушниках играет слишком громко, в салоне машины слишком душно, а вид из окна только напрягает. тэиль помнит как было раньше: куча магазинов и мелких кафешек по натан роад, огромная толпа в любое время дня и ночи, дикий ритм — все бегут и торопятся. сейчас по улицам мало кого можно встретить, не считая безголовых студентов и научников, как он и кун. прибрежных городов боятся, предел мечтаний нынешнего среднего класса — домик, посреди материка, а ещё лучше — на вершине горы. их можно понять. когда каждая атака грозится окончиться или разломанным монстром домом, или гибелью под огромным гребнем волны — двадцать раз подумаешь о том, так ли тебе нужен солёный морской воздух каждое утро. тэилю нужна тишина и месяц вдали от суеты и работы. у него есть квартира на шангай стрит и строгие сроки по решению вопросов с системой егерей. машина останавливается напротив его дома. он оборачивается на куна — тот успел заснуть, так крепко, что даже не замечает, как тэиль уходит. он прощается с водителем и решает написать куну ближе к вечеру. подъём наверх даётся ему тяжело — он устал, хочется прилечь прямо на холодной пыльной лестнице, а лучше — оказаться у себя в спальне по щелчку пальцев (ему лень сделать даже это). голова забита тысячью формул и вопросов — как объединить систему «пэссив» с машиной егеря и при этом случайно не убить себя своей же глупостью? как объяснить начальству, что если погрузить пилотов в сон на пару минут, синхронизация двух сознаний пройдёт быстрее и не так болезненно, как сейчас?(как избавиться от кайдзю, не прилагая больших усилий?)
дверь в квартиру открыть с первого раза не получается. сначала он долго не может попасть ключом в замок, потом от чего-то забывает в какую сторону нужно поворачивать ключи. он возится почти семь с половиной минут, уперевшись в неё лбом, и когда он настолько отчаивается, что хочет просто лечь рядом — она неожиданно поддаётся. он заходит в квартиру. ключи звенят, когда он бросает их в деревянную чашку — там хранится мелочь и гайки для икеевской мебели. нехотя, он закрывает дверь и стягивает ботинки, бросает их около входа и неторопливо проходит дальше. тэиль смотрит на полки в шкафу своей съёмной, на сухостой около выхода на балкон, на старое плетёное кресло; на секунду — у него появляется желание разжиться канистрой с бензином и зажигалкой, а потом сжечь здесь всё к чёртовой матери. ему хорошо представляется, как пламя облизывает стены с бамбуковыми обоями, как книги пеплом разлетаются по комнате, как горят шторы и постельное бельё. тэиль смотрит на свою руку — ему кажется, что огонь появляется из его ладоней, из его пальцев, по его венам бежит жидкий огонь. он идёт по горящему полу к горящей постели, ложится и накрывается горящим одеялом, закрывает глаза и засыпает в горящем доме. он слишком устал, чтобы что-то решать. по началу на симуляторах заниматься трудно — джонни всё время путается в управлении, реагирует заторможено и никак не может понять, что от него хотят. после сна у него всегда так, даже после такого лайтового и лёгкого. джэхён говорит, что это должно скоро пройти и они, наконец, смогут нормально работать вместе и сесть в егерей; слышать от него это смешно — не получается у него точно так же, если не хуже, а детская уверенность в том, что всё будет хорошо, совсем не вдохновляет. сара говорит, что сначала у всех получается плохо, даже суёт ему в руки отчёты из саппоро, гонконга, сиднея. тяжело и правда каждому — джэхён заставляет его пересмотреть с ним дневники пилотов и отчёты научных сотрудников (цифры мелькают перед глазами — даты и проценты совместимости, где-то больше, где-то меньше и все в пределах последнего полугода). — было бы глупо ждать, что у нас всё получится влёт, — джэхён выходит из тренировочной кабины, устало стягивая шлем с головы. — никто и не спорит. но двадцать процентов синхронизации — маловато как-то, не находишь? — джонни хрустит костяшками пальцев и шеей. джонни думает, насколько джэхёна хватит с его спокойствием. — может, нам просто нужно узнать друг друга поближе? тогда и синхронизироваться будет проще. типа, доверие и всё такое. каждый вечер они садятся друг напротив друга и задают по пять вопросов перед сном. ты любишь синий цвет?как зовут твоих родителей?
что ты слушал в пятнадцать лет?что ты смотрел в семнадцать лет?
как ты познакомился с сарой?какое у тебя любимое место в корее?
если бы ты не стал военным, куда бы ты пошёл?любимое пиво?
ты любишь «южный парк»?ты любишь шутки картмана?
джонни каждый вечер смотрит на гирлянду над кроватью джэхёна — он никогда её не включает и висит она тут без особой надобности, только пыль собирает — и думает: насколько же бесполезной хернёй они занимаются. утром всё начинается заново: зарядка, лёгкий завтрак, изучение механизмов егерей; пробежка, обед, час свободного времени; одиночные занятия на симуляторах, перекус, парные занятия на симуляторах, перерыв двадцать минут; парные занятия на симуляторах, полчаса свободного времени, ужин; пять вопросов перед сном:ты читал «королевскую битву»?
ты любишь жуков?ты боишься жуков?
ты боишься клоунов?ты боишься смерти?
ты боишься смерти? джонни не отвечает. они ложатся спать и договариваются завтра посидеть подольше. джонни думает, что скучает. столовые на базах чем-то отдалённо напоминают школьные. в основном все сидят мелкими группками: старые знакомые, сотрудники соседних подразделений и отделов, начальство (последние обычно в общей столовой не едят — субординация или серебряная ложка в жопе). пилоты егерей обычно сидят парами, так думает джонни. сравнить не с чем — с командой старкрашера они были знакомы только понаслышке, лично до сих пор пообщаться не удалось (никто особо и не стремился). — знаешь, они не выглядят опасными, — джэхён кивает в сторону соседнего стола. хосок пытается заплести даён косички, пока она кормит его кексом с ложки и что-то рассказывает; отсюда не слышно, но, зная даён, это скорее всего старая дорама с кабельного канала. новых сейчас почти не снимают — некому, да и смотреть почти некогда. — ты заметил, что так говорят все про всех? — джонни выливает на макароны чуть ли не половину бутылки кетчупа. джэхён брезгливо кривится. — я к тому, что ещё непонятно, какие они в бою и по синхрону. джебом говорил, что у них совместимость почти сто процентов, такое редко встретишь. джэхён снова оборачивается через плечо. со стороны их стола слышится громкий смех. — их уже допустили? — он поворачивается на джонни — тот кивает, смешивая лапшу с кетчупом. — а когда нас допустят? — я не знаю, чувак. надеюсь, что скоро. джэхён устало вздыхает, ковыряясь в своих овощах с рисом. — у меня ощущение, что мы тут просто штаны просиживаем, когда надо работать и пытаться что-то исправить. — знаешь, куда сара скажет тебе засунуть свои ощущения? джонни поднимает на него взгляд и даже вилку откладывает. джэхён немного тушуется — знает прекрасно и без напоминаний. объясняли не раз: если они будут полезны — их обязательно выставят против кайдзю. но пока что и старкрашера достаточно. — просто немного надоело. джонни оглядывается на столик даён и хосока — за ним уже никто не сидит. он разворачивается к своей тарелке в тот момент, когда даён плюхается на скамейку рядом с ним. — мы давно думаем, — начинает она. — что нам пора познакомиться и сидеть рядом, — заканчивает за неё хосок, присаживаясь рядом с джэхёном и пододвигая поднос ближе к даён. они оба широко улыбаются — как будто из рекламы вылезли (джонни из местных никого с такими улыбками не видел, тем более из высшего руководства). у даён по обеим сторонам висят длинные косички с розовыми заколками на концах. хосок громко хрустит морковкой, продолжая улыбаться, ровно до момента пока они с джэхёном не встречаются взглядами. он давится морковкой — даён тут же подбегает к нему и сильно стучит его по спине. джэхён недоверчиво хмурится. — у меня что-то на лице? — спрашивает он. хосок беспомощно смотрит сначала на него, потом на даён и снова на него. — он просто не знает как сказать, что ты очень красивый, — говорит она, утаскивая из-под носа хосока пакетик с соком. — даёми! — возмущается он, закрывая лицо ладонями. джэхён смущённо опускает взгляд в тарелку и кусает губу. джонни смешливо фыркает, пододвигая к хосоку свою порцию пудинга. уведомление о том, что их переводят на другую базу, появляется словно из ниоткуда — тэиль почти десять минут разглядывает огромную синюю печать на половину листа с приказом и размашистую подпись — им джебом собственной персоной. — зачем мы им там вообще понадобились, у них и без нас штат большой, — ворчливо отзывается кун, собирая мелкие пожитки (два горшка с искусственной травой и коробку карандашей). тэиль задумчиво хмыкает. — может, хотят, чтобы мы все работали в одном месте. типа, денег на энергию и передачу данных тратить меньше. — резонно, — нехотя замечает кун, разглядывая потрёпанную пачку стикеров для тетрадей. через секунду она летит в мусорную корзину. — а почему сейчас? — новое поколение. эти слишком грузят, а мы типа шарим за технологии и как с ними работать. ну, я за технологии, а ты за слабые места кайдзю. кун невесело улыбается, складывая в коробку несколько жёстких дисков с данными и пару тетрадей с ручками (некоторые вещи проще записать, чем набрать на компьютере). — а ещё у них, наверное, можно будет моделировать вещи своими руками, да? типа как в кино? — говоришь так, как будто не рад? — тэиль оборачивается на него через плечо. кун не отвечает, молча продолжая собирать вещи. — что-то не так? он пожимает плечами. — всё в порядке? — да, я спросил это у тебя. кун неловко смеётся — получается слишком громко и неестественно, как закадровый смех в «экзо нек дор». тэиль смотрит на него, скрестив руки на груди. кун выдыхает и ставит коробку со своими пожитками обратно на стол (из неё выглядывают жёлтые иголки кактуса). — это может прозвучать глупо, но… — голос у него становится неожиданно тихим и мягким, как у ребёнка, который успел где-то накосячить и теперь боится наказания. — блин, странно говорить это вслух, знаешь? тэиль терпеливо ждёт, когда он соберётся с мыслями. работать в недомолвках ему не нравится, особенно с куном — тот всегда в такие моменты становится рассеянным и устаёт быстрее. — в общем… ты никогда не думал, что бороться с кайдзю и не нужно? блин, не смотри на меня так, я знаю, что ты можешь сказать, но послушай! люди же столько времени мечтали, что они смогут пообщаться с внеземной цивилизацией и теперь мы просто? что? убиваем друг друга? что если есть другой способ? что если… мы могли бы выйти с ними на контакт? — чувак… — подумай, тэиль! если бы мы смогли договориться — сколько жизней могло быть спасено? типа, тебе не кажется, что пока что это всё напоминает какой-то стрёмный план по зачистке земли от нашего правительства? глобальное перенаселение и всё такое? может быть, если бы они дали нам договориться, позволили бы изучить ближе… тэиль думает: может их и правда слишком много ходит на земле. думает, что это надёжный способ избавиться от стольких людей сразу, под предлогом о том, что они не готовы к войне с такими существами. тэиль много думает, но говорит только о том, что: — им там виднее. наше дело — работать руками и головой. кун смотрит на него разочарованно. тэиль только в этот момент понимает, какую херню он только что сморозил. — эта дрифт-система мне не нравится, — фыркает марк. — придумали какую-то херню, собрали из говна и палок и теперь, блять, удивляются, почему ничего не работает. жопошники. первая неделя на новом месте проходит скомкано. перед тэилем мелькают десятки новых лиц: от уборщиков и коллег по научному отделу, до племянника джебома и его приятеля из австралии. он не успевает запоминать всех и постоянно путает людей, числа и жилые отсеки. хуже всего — со сном, на новом месте всегда тяжело привыкать. он вроде бы устаёт, ужасно устаёт, но заснуть всё равно не получается — лежит и смотрит в потолок (может быть от этого и в голове всё путается). тэиль пожимает плечами. — а у них было время подумать? — у них было время запустить ракету в динозавров из космоса, но вместо этого они позволили разрушить половину городов на побережье. усраться, конечно. он задумчиво кусает губу, но ничего не говорит в ответ — с марком спорить бесполезно, особенно когда дело касается расчётов. это может только кихён, да и то только когда хочет в итоге дать по голове (хёнчжон как-то шутила, что не будь он таким вредным — давно бы нашёл себе партнёра для дрифта и дрался бы только с ним). марк стирает 3д-модель и пытается нарисовать схему синхронизации сознания с егерем заново. тэиль возвращается к своим расчётам и пытается смоделировать синхронизацию егеря и пэссива. — что ты нарисовал? это аниме? — кихён подходит к нему со спины, кладёт руку на плечо. тэиль с испугу подскакивает на месте. — господи, чего так пугаться, так бы и сказал, что фанат мехи. — у тебя всегда привычка подкрадываться сзади? — не зря меня зовут крокодилом. — я думал, это потому что ты всех бесишь и постоянно хочешь есть. — осторожно, зубы у меня тоже как у крокодилов. тэиль никак не может понять, сколько времени прошло — часов в лабораторию он не берёт принципиально, а кихён — живой будильник, заведённый на обеденное время — сегодня возится в кабинете с марком. он сидит напротив исписанной кривым почерком марка смарт-доски с расчётами, то и дело перелистывает с одной страницы на другую. как заставить пилотов погрузиться в сон всего на минуту и после сохранить между собой связь? какой силы нужен раствор, чтобы они быстро уснули, а потом так же быстро выбрались из сна? насколько сильной будет нагрузка на внутренние органы и может ли человек с ней справиться? над этими вопросами можно думать годами; у тэиля в запасе максимум пара месяцев до того, как нужно будет предоставить данные для сборки егеря нового поколения. — я нихуя не понимаю, — кихён устало откидывается на спинку кресла, тянется за кружкой с остывшим чаем на краю стола. — как эти жопы из параллельной жопы вообще могут ходить с такими размерами, они должны были сдохнуть пятьдесят тысяч раз: от холода и атмосферы и вообще! — и что ты предлагаешь? — устало тянет тэиль, отвлекаясь от чертежей. — пойти пожрать, — ворчит он, поднимаясь с кресла. пустую кружку ставит на самый край стола, одно неверное движение — упадёт и разлетится вдребезги. — я заебался. тэиль отстранённо думает, что заебались здесь все. — насколько ты голоден в масштабах вселенной? — задумчиво спрашивает он. — я готов сожрать всю планету кайдзю и не делиться с куном за обедом. каково, а? — кун не переживёт такого предательства. — только если он не мейн-кун. — чего? — ну блин, типа он котик, понял? мейн-кун, котик! — никогда больше не шути, если не хочешь кого-то убить, — марк появляется из-за угла и чудом уворачивается от подзатыльника. тэиль смеётся, но почти сразу осекается; ему от чего-то всё время стыдно, когда он начинает радоваться или смеяться — особенно, когда это совсем не связано с работой. колючее чувство царапает его изнутри — руки начинают трястись, а во рту резко становится сухо. это чем-то напоминает страх. только бояться ему нечего. марк продолжает издеваться над кихёном и бегать от него по коридору. тэиль отстранённо думает, что джонни бы они точно не понравились. воспоминания в дрифте — колотый лёд и битое стекло. их с тэилем съёмная квартира в стрёмном спальном районе, унылые песни depeche mode и arctic monkeys на репите быстро меняются и относят джонни к детским страхам монстров из-под кровати и слишком жаркого одеяла (задохнуться можно, если сидеть там слишком долго), а ещё вкус лакричных конфет из таиланда — совсем не его воспоминания, потому что он ненавидит лакрицу и никогда не ловил лягушек за городом (только отрывал бабочкам крылья на балконе в чикаго). голубой туман подбрасывает новое: школьная форма с эмблемой частной школы, много самолётов и девушка с короткой чёлкой. последнее из того, что он замечает — их военная база и горелый попкорн, который они ели на прошлой неделе. его выталкивает в реальность — в ногах всё ещё слабость, а мысли путаются в мутно-голубой дымке из своих-чужих воспоминаний. джонни открывает глаза — панель управления горит красно-жёлтыми огнями, сара что-то торопливо объясняет в наушниках (он успевает услышать, что уровень их калибровки — девяносто пять процентов и облегчённо выдыхает). джонни поворачивает голову налево: у джэхёна немного потерянный взгляд и дыхание частое, но он широко улыбается. — получилось, — джонни понимает, что он хотел сказать даже раньше, чем джэхён открывает рот. — мы смогли! джонни никогда не испытывал ничего подобного. как будто всё, что чувствует джэхён — это продолжение его самого. как будто они сиамские близнецы, на уровне сознания. джонни от чего-то не хочется отпускать это чувство. джэхён смотрит на него и широко улыбается. — джон! — говорит сара по громкой связи. — джон, проснись, у нас собрание через десять минут! джонни открывает глаза. джэхён тормошит его за плечо и тянет вниз с кровати. всего лишь сон. — чего делаете? даён присаживается на подлокотник дивана в комнате отдыха, передаёт джонни тарелку с попкорном (откуда достала — загадка, но на базе уже привыкли не задавать вопросы, все сошлись на том, что даён волшебница с магией поиска вредной еды). — телевизор, — джэхён показывает пальцем в экран. вообще, джонни был убеждён, что если начнётся война или случится какая-нибудь катастрофа и «южный парк» начнёт про это шутить — его точно прикроют. он в принципе каждый год стабильно ждал новостей, что сериал закрывают и мультики со стрёмной рисовкой больше не будут крутить по камеди централ, а после того, как кайдзю начали постоянные атаки на побережье, сомневаться в этом не приходилось; в конце концов, критики правительства и ситуации в мире было достаточно и без злобной анимации. на экране картман орёт на пилота егеря из японии и называет его «рисоедом» — джэхён громко смеётся, даён сконфужено смотрит в экран. джонни отправляет горсть попкорна себе в рот — пока что, единственная интрига для него это как кенни убьют в очередной раз (его любимая смерть — во славу моисея и картин из сухих макаронин). — есть три писят? — хосок кладёт джонни ладонь на плечо неожиданно, тот чуть не переворачивает тарелку с попкорном. — пиздец, лучше бы ты был лохнесским чудовищем, братан. — он и так лох, — хихикнув, говорит даён. хосок обиженно фыркает и садится между джэхёном и джонни (последний снова чуть не переворачивает тарелку с попкорном). пять минут даён честно пытается вникнуть в сюжет и ничего не спрашивать, хосок гогочет каждый раз, когда кенни пытается разговаривать из-под капюшона. картман снова кричит что-то про рисоедов и стрёмную режиссуру дель торо — до тех пор, пока позади него не появляется сам дель торо с толстыми очками и мерзкой бородёнкой. — в чём смысл смотреть на то, как тебя оскорбляют? — спрашивает она, закидывая попкорн в рот. из воды в озере южного парка показывается голова кайдзю — кажется, из третьей категории, может быть больше. джонни задумчиво хмыкает. — дело не в оскорблениях. в смысле, я не думаю, что кого-то из нас пытаются задеть или типа того. сыграть на стереотипах ради смеха — может быть, но не больше. тут больше хотят высмеять проблему. ирония? на экране дель торо сидит на одном из кайдзю и задаёт направление — он плюётся огромными фаерболами. один из них заживо сжигает кенни.— они убили кенни! — сволочи!
— а где здесь ирония? даён смотрит, как кайл и стэн решают запустить труп кенни в голову дель торо и остановить разрушение города. сломанные егеря с полуживыми пилотами горят в следующем кадре (парень из японии говорит, что закосплеить евангелион не получилось и плюёт в сторону горящей машины). джонни понимает где, но сказать не решается. джэхён фыркает и переключает канал на новости — в европе строят новый парк аттракционов с огромными ящерицами; джэхён фыркает и переключает канал на музыку — крутят разноцветные клипы рианны из две тысячи десятого, даён смотрит на полуголого мужчину на траве с непониманием и отвращением; джэхён фыркает и возвращает на южный парк — стэн говорит, что он многое понял за сегодня. что нужно доверять своим близким, а не странным людям из-за океана. что главное — быть верным себе и никогда не сомневаться в своих силах. джэхён фыркает и выключает телевизор. — полная хрень, — говорит он. хосок тычет его в бок. — да что? — белые люди — странные, — говорит даён на корейском. джонни согласно кивает — здесь не поспоришь. — кстати, давно хотел спросить, но всё никак времени не находилось. а вас как сюда забросили? — даён от вопроса тут же мрачнеет. — блин, не стоило? если не хочешь говорить — не говори. — внутренние договорённости. более опытных ребят отправили в гонконг, а у нас пока было только два выхода, — даён пожимает плечами. — поэтому мы тут. обмен опытом и наработка практики. — прикольно, — говорит джэхён. — не очень. друзья в другом месте, выходов у нас было не так много, ещё и относятся к нам тут… она резко замолкает и шмыгает носом. хосок тут же подходит к ней рядом и кладёт ладони ей на плечи. даён зажмуривает глаза и сжимает кулаки. джонни кладёт руку ей на колено, обеспокоенно переглядываясь с хосоком. «у вас хотя бы были выходы», — крутится у него в голове. они сидят в молчании, пока в комнату отдыха не заходят пилоты из анкориджа. им снова отказали. в этот раз причину толком не объяснили — передали через сару, что они пока не готовы, даже в кабинет не пустили. джэхён готов с кем-нибудь подраться и громко ругается, пока они идут в сторону столовой. джонни никогда не видел припадков вживую, по крайней мере, у людей. джэхён резко падает на пол — никто даже понять ничего не успевает, так быстро это случается — и на секунду замирает. даён испуганно оборачивает на него, тут же подбегает и садится на корточки рядом. — ты чего?когда он был во втором классе, мама принесла домой котёнка — совсем крошечного, помещался на ладошке, мокрого и напуганного. сказала, что нашла его по пути с работы и ей стало его жалко, не смогла пройти мимо. джонни смотрел, как брат с матерью купали его, осторожно обрабатывали порванное ухо, брат ещё всё время говорил, что это боевой кот — ходит с такими царапинами; смотрел и всё время держал в руках миску с молоком — он видел в мультиках, котята любят молоко (сам он молоко терпеть не может, но ради котёнка можно и потерпеть).
глаза джэхёна всё ещё открыты, когда его начинает трясти. со стороны кажется, будто он застывает, мышцы максимально напряжены — высечены из дерева, которое вот-вот разломится в щепки. даён испуганно отшатывается, когда он ударяется головой об пол и начинает захлёбываться собственной слюной. — держи его! хосок толкает джонни в бок и подбегает к джэхёну, быстро, но осторожно кладёт его голову и плечи себе на колени, держит, обеспокоенно оглядываясь на даён. джонни появляется рядом через секунду — хватает джэхёна за бёдра руками и громко кричит — просит привести врачей.кота называют мерлином — в честь чудесного спасения и серой шерсти (маленький джонни говорил, что её цвет похож на седую бороду у волшебников из сказок и мультфильмов). он постоянно спит с мамой на кресле и встречает джонни с братом на пороге, когда они приходят из школы. они много играют — мама привязывает нитку с фантиком от конфеты к одной из палочек, которые приносят с китайскими коробочками, и мерлин за ней гоняется — так резво, что потом долго пытается отдышаться. джонни и сам любил его так погонять — несколько раз поводить вокруг обеденного стола, вывести из столовой в гостиную, по лестнице на второй этаж и обратно в столовую. мерлин громко клацал отросшими когтями по полу, несколько раз случайно спотыкался о толстые шерстяные ковры и ударялся о деревянные двери. джонни заливисто смеялся, уводя фантик на верёвочке всё дальше и дальше. больше всего ему нравилось гонять кота по кругу — его хвост смешно дёргался, когда он резко уводил фантик в другую сторону.
из горла джэхёна вырывается слабый хрип — его начинает трясти. даён смотрит на него, прикрыв рот ладонью. хосок сжимает его плечи — на лице беспокойство пополам с паникой. джонни держит его за ноги, стараясь не смотреть, как из его рта вытекает пена. его глаза закатываются.в первый раз джонни видит припадок у кота — его начинает трясти после очередной игры в догонялки. он смотрит, как его мотает по полу из стороны в сторону, сжимает в руках злополучный фантик на верёвке. у него по щекам текут слёзы. он не понимает, что нужно делать.
джонни оглядывается вокруг, надеется, что врачи скоро придут и помогут. даён опускается перед джэхёном на колени, гладит его по голове, шепчет что-то успокаивающее («всё будет в порядке, слышишь, ты же умница, у тебя ещё столько серий «южного парка» впереди, ты ведь обещал сводить нас с хосоком прогуляться по нью-йорку, помнишь?»). у хосока дрожат губы и руки. джэхён перестаёт двигаться.джонни помнит, что пришлось выкинуть все яркие ленты, лазерные указки и перестать гонять мерлина по дому до тяжелого дыхания. джонни помнит — мерлин дожил до двадцати лет и умер ленивым толстым котом у бабушки в загородном доме.
джэхён умирает у него на руках. кун не очень любит, когда вокруг него мельтешат, пока он работает — сосредоточиться не получается, ещё и отрезать может что-то не то, органы кайдзю целыми достать сложно, приходится работать аккуратно и неторопливо. тэиль с марком оказываются рядом случайно; вообще-то они просто отлынивают и прячутся от кихёна, работать никому не хочется, а у куна спрятаться — плёвое дело, главное не шуметь особо, и не отсвечивать перед ассистентами, которые иногда заходят. тэиль шумно прихлёбывает чай из кружки, когда к ним заходит джебом. — вас-то я и ищу, — говорит он, подзывая к себе тэиля и марка. — поговорить надо, пойдёмте. они обеспокоенно переглядываются, нехотя поднимаются на ноги. джебом уводит их из лаборатории в смотровую комнату — толстое стекло, два хлипких стула и сосредоточенный кун напротив — старательно ковыряется в куске ткани ямараши. — а там мы не могли поговорить? — недовольно ворчит марк. — кун не очень воспринимает новости о новых пилотах, — говорит джебом, качая головой. — о, — только и может ответить он. — а это как? в смысле, кто, откуда? — американская база, не знаю, где конкретно. у них там с финансированием проблемы и одна пара пилотов не сработалась — пришлось перебрасывать всех. егерей только через неделю доставят, сами понимаете, а пилоты уже послезавтра будут. те, которые командой, как только их егеря доставят, на вторую базу поедут, а один оставшийся с нами побудет, пока партнёра ему не подберут. ну, вы знаете, привычная тема. тэиль и марк кивают. к ним недавно переводили парочку из японии, дело нехитрое — показать базу, рассказать, куда нельзя ходить, по возможности подружиться и не подпускать к кихёну — мало ли, что случится. — который без пары, — неуверенно начинает марк. — можно его будет для опытов взять? — для каких опытов? к куну на стол отправишь? — нет, блять, — раздражается он. джебом на это только слабо улыбается. — у нас с тэилем есть теория, как улучшить раствор. хотели попробовать хотя бы на одном. тэиль активно кивает головой, переводя взгляд то на марка, то на джебома. — мы думаем, что есть способ выходить из сна быстрее и без такой нагрузки на сердце. там достаточно будет пары тестов, ничего особо серьёзного, но если получится — всем будет хорошо. джебом согласно кивает головой. — если он согласится, я не буду против, — марк с облегчением выдыхает. — но на вас рассказать о новеньких куну. марк откидывает голову назад и закатывает глаза, джебом никогда не соглашается на что-то просто так. тэиль поспешно соглашается — проще договориться с куном, чем попытаться уломать джебома и в итоге ничего не добиться. — надеюсь на вас, — говорит джебом и выходит в коридор — около двери его уже поджидает чжухон с коко на руках. на несколько минут в кабинете повисает тишина. тэиль и марк подходят немного ближе к защитному стеклу — хёнчжон как-то рассказывала, что материалы для него подбирали такие прочные, что оно наверняка могло бы сдержать даже кайдзю. «жаль, проверить нет возможности», — сказала сочжон и тут же прикрыла рот рукой — взгляд джебома красноречивей слов. — никогда не замечал такой темы? они смотрят, как кун разрезает кожу маленьким лазером, у него на глазах большие тёмные очки, как для работы со сваркой. тэиль фыркает — воняет даже через толстое защитное стекло. — ты о чём? — типа, всё стареет. тэиль негромко хмыкает. — каждый год про это думаю, на день рождения. — да нет же! — раздражённо фыркает марк, отворачиваясь от окна в лабораторию. — я о другом. он терпеливо ждёт, скрестив руки на груди; марк в это время меряет шагами комнату — тэиль успевает насчитать двенадцать по диагонали и восемь в ширину. — ну, типа, — наконец говорит он, — всё очень быстро приходит в негодность, изнашивается. типа, вот ты покупаешь кеды на лето, а к осени они уже дырявые или вспоминаешь классный фильм, а ему уже оказывается четыре года и он на самом деле полный отстой. всё так быстро меняется, не успеваешь уследить. тэиль пожимает плечами. — для меня это довольно привычно. — ну да, ты поди динозавров застал ещё, — марк фыркает от смеха и тут же выбегает за дверь, тэиль даже не успевает ему что-то ответить. кун продолжает резать кожу кайдзю через толстое стекло; за респиратором видно только его глаза и торчащую из-под шапки чёлку. тэиль с тоской думает, что динозавров они застали всей планетой.(интересно, как там джонни)
джонни взбешён. он мог ожидать чего угодно: от демобилизации или перевода в штаб до отправки в академию и переучиванию на какого-нибудь координатора, но перевод в другую страну — такой подставы он не ожидал: ни от своей страны, ни от сары. — это потому что я азиат, да? ты в курсе, что у меня ещё дедушка приехал в америку? — возмущённо восклицает он, хлопая ладонью по столу. — пойми, я просто пытаюсь сделать так, чтобы ты не потерялся. в гонконге есть работа и велика вероятность, что тебе смогут подобрать дрифт-партнёра. — о, теперь ты говоришь так? интересно, замечательно, здорово! а как же эта херня про то, что я единственный, кому ты доверяешь? — джон. — что джон? ты знаешь, сколько лет я джон? ты понимаешь, что ты вообще делаешь, блять? я только что потерял второго пилота, а ты так просто отсылаешь меня нахуй отсюда? о каком ёбанном доверии ты вообще говорила всё это время? о каких неебических причинах почему нас не пускают? — джон. — ты ведь знала, да? знала, что так получится и он умрёт, но всё равно поставила меня с ним? ты ведь знала, что он нестабильный и… сара наотмашь бьёт его по щеке. у неё лицо краснеет от злости, а руки мелко дрожат. — я ничего не знала. я бы хотела знать, но я не знала. а ты сейчас ведёшь себя как законченный козёл, — она громко шмыгает носом. джонни на несколько секунд теряется. — вас всех пересылают в гонконг, джон. америка набирает новый корпус и скажи спасибо, что тебя просто не списали в утиль. это я называю доверием, понимаешь? «не проебись на новом месте», — невысказанным грузом повисает в воздухе. — мы как будто рыцари из сказок, — хосок мягко улыбается, проводя ладонью по макушке даён. она хмурится во сне и сильнее сжимает край его куртки, — убиваем драконов. — а где тогда наши принцессы? — джонни невесело усмехается; ему даже немного обидно — он пока что никаких драконов не убивал, да и не факт, что когда-нибудь будет. в конце концов, не каждому доверишь свою голову, особенно после джэхёна. хосок поднимает на него взгляд — слишком серьёзный для ненапряжного разговора в перелёте, джонни немного пробирает дрожь, но он старается этого не показывать. — верхушка башни всегда остаётся верхушкой, — холодно отвечает он и снова отворачивается к даён. с ответом джонни не находится, поворачивает голову к телевизору и внимательно разглядывает помехи на экране (он достаёт телефон из кармана куртки — на заставке стоит профиль тэиля, подставившего лицо под вентилятор. джонни сжимает губы в тонкую полоску). они взлетают. новеньких пилотов тэиль старается избегать. не то чтобы он совсем не любил общество и знакомства — просто он понятия не имел, чего ожидать от таких людей. в теории тэиль понимает, в чём суть дрифт-партнёрства — в конце концов, он был одним из разработчиков и сам вывел формулу, но видеться с пилотами до этого ему не посчастливилось — испытания проводили в японии, им только присылали отчёты и уже по ним они делали правки (марк и кихён наперебой говорили, что это бесполезная трата ресурсов и времени, но прислушиваться к ним не хотели). а теперь двое из тех, кто, возможно, были одними из первых в экспериментальной программе ходят по базе. тэиль не может с уверенностью сказать, что чувствует по этому поводу — он слышал, что некоторые умирали от не прижившихся металлических штырей в спинном мозге, некоторые — не выдерживали потока информации от своего партнёра; проблема была в том, что у всех как будто перемкнуло на этой идее, с управляемыми роботами. никто не пытался найти альтернативу с меньшим уроном для людей. приходилось делать роботов дальше и придумывать, как получше объединить их: сначала с одним человеком, потом с двумя. он не просил себе такого груза на плечи — который заставляет его постоянно думать о том, что он мог сделать лучше, чтобы никто не умирал и не страдал так сильно, как он читал в отчётах. тэиль вообще-то просил только отпуск или хотя бы пару часов в скайпе. а что тэиль получил? койку прямо на базе и постоянное желание прятаться от двух пилотов, которых он никогда не видел. в итоге его с ними сводит случай: в столовой испекли булочки с корицей и подавали наггетсы. тэиль уже пару месяцев точно не ел ничего сладкого и жирного — пришлось даже выйти из своего подвала раньше полуночи (такое с ним случалось редко, да и то с подачи кихёна). очередь выстроилась бесконечно длинная — как только он её видит, тут же хочет бежать назад в подвал, но кихён вовремя перехватывает. — когда ещё такое будет? — говорит он, положив ладонь ему на плечо. тэиль только раздражённо фыркает. кихён отбивает ритм назойливой прошлогодней песни носком ботинка, марк уже хочет дать ему подзатыльник, но хёнчжон успевает сделать это раньше — кихён громко ойкает и поворачивается в её сторону с кулаками. — уймись, дикий, а то тебя вместо булочек съедят, — говорит она, закатывая глаза. чжухон рядом с ней негромко посмеивается и сочувственно улыбается кихёну. — жрать охота пиздец, — только и отвечает он, вставая рядом с тэилем. — ты снова кофе перепил? — спрашивает марк, забирая несколько стаканов сока с раздачи — пока другие не успели перехватить. — так заметно? — вместо привычной язвительности, отвечает он. марк пожимает плечами — ляпнул не подумав. — да снова срака по доставке, придётся снова договариваться с местными мафиози. бесит, мы на государственных деньгах, но нам всё равно предлагают пососать кок патлатых друзей. (тэиль уверен, что марк хочет сказать — у кихёна нет друзей) из очереди ближе к концу раздачи доносится чей-то громкий спор. — твои братишки-крокодилы? — марк кивает в сторону откуда доносится шум. кихён закатывает глаза. — скорее твои кореша со школы. они проходят немного вперёд. марк вытаскивает подносы для всех и один пакет — для куна. — мы не смогли его вытащить даже под страхом смерти — сказал, что если побеспокоим, он скормит нам органы вместо обеда. — это, конечно, неправда, — отзывается кихён. — он скорее руку отгрызёт, чем расстанется со своими материалами для исследований. — the only man of science i respect, — говорит хёнчжон, поднимая кулак над головой. кихён и чжухон следуют её примеру. шум от спора усиливается и как будто приближается к ним (или они подходят ближе, в такой толпе едва ли что-то можно разобрать). тэилю скучно и хочется спать, он выходит из очереди, взглянуть — что происходит и кто не поделил место около раздачи. как на него успевает налететь один из недавно прибывших пилотов, не успевает понять никто — в один момент тэиль оказывается придавленным к полу. острый локоть упирается ему в рёбра, ощущение, что одно из них вот-вот треснет. тэиль шипит от боли и падает головой на пол. лежащий на нём парень выкрикивает ругательства на японском (тэиль почти уверен, что это ругательства или рецепт рисового пирога). его резко притягивает к себе второй и с размаху бьёт по лицу (марк позже скажет, что в тот момент услышал хруст ломающего носа). — сука! — кричит парень, придерживаясь за разбитый нос. — ты вообще можешь питаться сырой рыбой, у тебя это в крови должно быть! вокруг них неожиданно образовывается толпа. останавливать никто не торопится — на базе итак слишком скучно, а тут такое шоу — два пилота готовы убить друг друга и эксперта по сонным растворам, что может быть лучше? — а ты должен в караоке танцевать гоу-гоу, так пиздуй-пиздуй! это была последняя коричная булка, а ты её уронил! 私はあなたが嫌い! どのような無駄! — уймись, придурок, мы больше не в канзасе и даже, блять не на пандоре! — зло кричит парень, вытирая подбородок рукавом. тэиль леджит на полу и надеется, что у него получится в него врасти и больше никогда не работать. — что тут происходит? джебом протискивается через людей, с коко на руках. собака тут же спрыгивает и подбегает к тэилю — забирается ему на грудь и облизывает его лицо; он нехотя приподнимается и треплет её по голове. — братан, ты не поверишь, этот ебланён уронил мою булку с корицей на пол и отказался отдавать мне свою взамен, я его ненавижу, это против воли господа и наруто! — юта-каюта, ты охуевший кусок тухлой рыбины, нахуя за это ломать нос? — юта, донён, вы охренели? вы с вашими разборками мне весь научный отдел перебьёте! — юта и донён резко оборачиваются на джебома — он помогает тэилю подняться, вокруг бегает коко. — приведите себя в порядок и постарайтесь ничего не сломать. донён заводит тэиля в их с ютой комнату, усаживает на скрипучий матрас и рассеянно предлагает чаю. юта зайти с ними не успевает — тот хлопает железной дверью прямо перед его носом и отправляет выполнить самурайский долг, распороть себе живот. — а вы типа… — боёвка, — резко отвечает донён, утирая кровь с губы рукавом толстовки. — у нас тут почти все на боёвке, даже хеджин с джексоном. ну, только даён с хосоком исключение. — вообще-то я имел в виду, что вы оба пилоты, — задумчиво отвечает тэиль, глядя как донён разглядывает окровавленное лицо в зеркале и ищет влажные салфетки на столе. — а. ну да, два брата-акробата, из японии с любовью и всё такое. — прикольно, — задумчиво тянет тэиль. донён вытирает лицо салфетками, болезненно шипит, когда касается носа и нижней губы. — тебе может помочь? — заебей, я справляюсь. он шумно шмыгает носом и резко вздрагивает, когда дверь со скрипом открывается. из-за неё показывается юта — синяк под глазом и разбитый нос. — чего припёрся, блять? — рявкает донён. юта молча проходит в комнату, бросает пакет со льдом на столик рядом с донёном и так же молча уходит. донён с минуту смотрит на пакет, потом на тэиля и в конце переводит взгляд на дверь. — мог бы и извиниться! — кричит он, прикладывая пакет к лицу. тэиль вздрагивает от того, что в дверь с другой стороны ударяют кулаком. донён тяжело вздыхает, смотрит на тэиля, пытаясь поймать его взгляд. — извини. мы не особо хотели что-то такое устраивать в первые дни. — только в первые? — недоверчиво спрашивает он. донён смеётся. — ни в какие. прости ещё раз. — сытость никогда не помогает думать, ты в курсе? — марк подбегает к ним в столовой со спины. кихён закатывает глаза и вытягивает руку, отталкивая его от них. — в гномьем королевстве тебе не рады, — фыркает он, разворачиваясь к стенду с раздачей. тэиль громко смеётся, хлопает марка по плечу. — знаешь, чему ещё не помогает сытость? отгрызанию чужих конечностей. так что мой полный желудок — залог твоей целости и сохранности. — в корее все такие злые? — нет, только в сеуле. у нас там повышенный уровень яда в крови. — а донён? — он с ютой, тут любой озвереет. — реально, ты вообще его видел? машина для убийства разговорами про сёнэн, — тэиль слабо улыбается, оглядываясь по сторонам. джебом говорил, что сегодня должны прилететь американцы с базы. он не хочет надеятся зря (прошло уже сколько? полтора года за дверями закрытых баз), но- — о, смотрите, юта новенького ведёт! джонни смотрит на него из другого конца коридора, широко открыв рот. тэиль роняет поднос со сладкой картошкой на пол. первое время они не знают, что сказать друг другу — вроде бы и нужно извиниться, или спросить, как дела, или что там ещё делают, когда не видятся почти полтора года? джонни не знает ответов и чаще всего просто смотрит, как тэиль работает — успокаивает, когда он постоянно видит его рядом. самому ему заняться просто нечем — дрифт-партнёра ему всё ещё не подобрали, джексон теперь участвует в спаррингах только с хеджин, а хосок драться в принципе не очень любит. тэиль бы предложил ему попробовать с ютой, или джебомом, или донхёком из соседнего корпуса, но джебом дерётся только на симуляторах, донхёк готовится дрифтовать с бобби, юта вряд ли захочет доставать кого-то, кроме донёна, а сам тэиль — есть не хочешь? — джонни осторожно проводит пальцами по его бритому затылку; прикосновение отдаётся мурашками по спине. тэиль медленно оборачивается и устало ему улыбается, кивает головой. — пойдём. джексон говорил, что сегодня будет индейка с картошкой. тэиль в курсе, вообще-то, но раньше (очень давно), джонни всё время ему рассказывал, что у них на завтрак, обед и ужин — осознание этого его немного успокаивает. у него появляется ощущение, что всё может стать нормальным — хотя бы относительно, с волнорезами из костей кайдзю и штырями в позвоночнике джонни. в конце концов, ко всему можно привыкнуть. тэиль неловко поднимается со стула, чуть не роняя планшет с расчётами — чудом успевает поймать его и поставить посреди стола — устало улыбается, берёт джонни за руку. юта и джексон поначалу много шутят про то, что они держатся на супер-клее и отпустят друг друга только после смерти. тэиль немного тушуется, джонни молча пинает джексона по стулу и прячет нос в макушке тэиля. хеджин негромко смеётся и треплет джексона по голове. — ты — предатель, джексон. связываться с анимешниками из японии и менять их на старых друзей — это вообще за гранью нормы! — извини, не слышу из-за розовой ваты вокруг, — джонни ещё раз пинает его в ножку стула, возмущённо фыркает. мимо них проходит джебом — смотрит неодобрительно и качает головой — говорит тэилю, что отчёт должен быть готов к завтрашнему дню и стремительно уходит. джонни думает: uncomfortable. — джебом сейчас — кобра без яда. хеджин лениво листает один из американских журналов, которые привезли в прошлом месяце; джонни запоминает это, потому что хёнчжон просила его перевести одну из статей. — в смысле? типа, раньше злее был? — хеджин кивает. — в курсе же, что произошло в пусане? — приблизительно. там, вроде, тварь третьей категории? она снова кивает. — у него там погиб кто-то, не знаю, кто. года полтора назад. до сих пор не очень реагирует: себя винит, наверное, — хеджин передёргивает. — у джебома там ещё племянник с приятелем отдыхали, сейчас между базой и госпиталем живут. — херово это всё. тэиль подзывает к ним коко — она тут же оказывается у него на коленях, ставит лапы на стол и быстро перестукивает длинными коготками по столу. джексон тянется к ней рукой, чтобы погладить — она несильно прикусывает его за палец (он с визгом одёргивает руку; юта заливисто смеётся, хлопая себя по бедру). — а сама? давно тут? — спрашивает джонни у хеджин. в ответ, она пожимает плечами. — не знаю? года три-четыре. раньше просто на базе работала, потом в программу с егерями пригласили. там ещё несколько лет искали партнёра, а сейчас… — джексон, — вздыхает джонни. хеджин мягко улыбается. — да. тэиль кладёт голову джонни на плечо и закрывает глаза. за окном начинается шторм.