***
В последний день съемок на площадке было очень тихо. Никто не шутил, не смеялся, даже болтливые гримерши старались помалкивать. Абрамс по традиции приволок ящик шампанского, но на пять десятков человек, пришедших на закрытие съемок, не ушло и трех бутылок. Стандартные фразы, робкие тосты с пожеланиями удачи фильму и кислые улыбки, вот и все, что досталось «Фомальгауту» вместо пышной вечеринки, посвященной окончанию съемочного процесса. Все понимали, что отснять – это только полдела, если не треть. Теперь все упиралось в желание зрителей прийти на фильм. И вот тут им действительно очень нужна была удача. Много, много-много-много удачи. Но удача вильнула хвостом и… прошла мимо. Когда фильм уже был готов, кинотеатры массово отказывались брать его в прокат. Иностранные прокатчики только крутили пальцем у виска и не соглашались запускать «Фомальгаут» даже при условии, что студия обещала оплатить услуги переводчиков и озвучку. Только несколько стран согласились показать фильм на языке оригинала в паре «альтернативных» кинотеатров. – Не берут. Три в городе. Хоть уговорил на премьеру TCL Chinese Theatre. Круто? Будет много критиков. И журналистов. Запугал авторитетом. И Питт. Галстуки не забудьте, – в своей привычной манере выпалил Джей-Джей в трубку поздно вечером перед днем премьеры. – Ага, – ответил Джаред и отключился. Он вернулся в комнату, Дженсен облизал ложку, воткнул ее в стаканчик с мороженым и протянул Падалеки. – Пипец? – Полный, – Джаред отмахнулся от предложенного лакомства, сел на пол рядом с Дженсеном и уставился в телевизор. – Три кинотеатра в Лос-Анджелесе согласились показать завтра фильм. Хоть премьера в «Китайском театре». – Это который рядом с Аллеей звезд? – уточнил Дженсен. – Ну да. Джей-Джей согнал туда критиков. Угрожал расправиться с их семьями, видимо, иначе бы вряд ли кто пришел… Дженсен вздохнул. Он бездумно уставился в экран телевизора, там транслировался повтор Рождественского шоу. На календаре было 28 декабря, праздники почти кончились, а у них в этом году даже не было елки, из всех Рождественских талисманов только дешевый пластмассовый олень с лампочками на рогах одиноко стоял на подоконнике в спальне, да и он появился в их жилище только потому, что просто прилагался в подарок к большому заказу пиццы. Никакого Рождественского настроения не было и близко. Весь последний месяц Джеи провели в ожидании чуда, которого не произошло. – Мы дом потеряем, Дженс, – сказал Джаред, не глядя на партнера. – Послезавтра крайний срок вносить деньги. Ну пусть еще месяц-другой нас будут тягать по судам и трепать нервы. Но потом мы все равно окажемся на улице, – он вздохнул, прежде чем произнести следующую фразу. – Я не хочу судов. Давай собирать вещи. Давай начнем прямо сегодня. Дженсен отставил пластиковый стакан с мороженым и подсел ближе к Джареду. – Ну, что ж, – уверенно начал он, нежно гладя сжатые в кулаки руки Джареда кончиками пальцев. – Если хочешь знать, я задрался убирать эту махину. Два этажа, куча комнат – да нафиг надо? – Дженсен наигранно беззаботно хмыкнул. – К черту дом. Не будет и не будет. Снимем квартирку на окраине города, устроимся работать. Джей-Джей говорил, что если будет совсем плохо, он возьмет нас в ближайший проект на роли в массовке, ну или ассистентами какими-то. В любом случае – не пропадем. Джаред грустно усмехнулся. – Точно. А еще я с детства мечтал стать ветеринаром. – Мда? – удивился Дженсен. – Вроде в твоих анкетах написано другое. – В раннем детстве, еще до школы, – пояснил Джаред. – Думал, что буду лечить зверей, обустрою свою клинику… – Почему бы и нет, – тут же поддержал его партнер. – А я мог бы заниматься в ней документацией… Они просидели на полу до самой ночи, строя планы на будущее и даже прикидывая, не стоит ли переехать в Техас, поближе к семьям, там и жилье снимать куда дешевле. И работу найти легче. «Главное, что мы вместе», – эта фраза так и не была произнесена ни одним из них, но она настолько отчетливо витала в воздухе, что проговаривать ее вслух не имело смысла. На премьеру Джеи так и не пошли. Они не обсуждали это, решение напросилось само. Смотреть на большом экране фильм, в который было вложено так много, оказалось невыносимо. Скорее всего, это была их последняя совместная актерская работа. А если еще точнее – последняя съемка вообще. Так зачем было бередить и без того глубокие кровоточащие раны? Джеи провели весь день дома, как и всегда. Они отключили телефоны и не выходили в Интернет, заказали себе какой-то кисло-горькой ерунды из корейского ресторанчика и просто наслаждались обществом друг друга, а ночью занимались любовью, неторопливо и нежно лаская друг друга и снова и снова шепча взаимные клятвы быть вместе, несмотря ни на что.***
Утром тридцатого декабря Джаред проснулся первый, но его громкие зевания разбудили и партнера. – Выспался? – Джаред погладил Дженсена по торчащим в разные стороны волосам на макушке и провел пальцем по следу от подушки у него на щеке. – Объявляю конкурс, кто соберет больше коробок со шмотками, тот выиграл. – А приз? – хрипло поинтересовался Дженсен, потягиваясь. – Минет? – предложил Джаред, немного подумав. – О, – выдохнул Эклз. – Умеешь ты мотивировать. По рукам. Дженсен протянул ему ладонь, но Джаред, вместо того, чтобы пожать ее, рассмеялся и поцеловал Дженсена в запястье. – Вставай. Нас ждет новый гребаный день, – Падалеки вскочил, попрыгал на месте, разминаясь, и подошел к окну. – А прикинь, я сейчас штору отодвигаю, а у нас куча репортеров под забором, а? И все кричат нам, что мы суперзвезды нового блокбастера, блаблабла, попозируйте нам тут для обложек, – Джаред натужно рассмеялся, но Дженсен все равно прекрасно понял, что тот до сих пор надеялся на чудо. – И-и-и-и – оп! – Падалеки цирковым жестом распахнул штору и уставился на улицу. На совершенно пустую улицу… – Ну и срач у нас во дворе, я тебе скажу, – беззаботно произнес он. – Вот и плюс того, что мы съезжаем. Не придется разбирать все это. Ненавижу стричь траву. Падалеки картинно зевнул, почесал живот и вышел из комнаты. А Дженсен еще минут десять лежал в кровати, давая возможность партнеру побыть одному. Он точно знал, что Джареду это сейчас очень нужно.***
Они собирали вещи, не спеша и вдумчиво, изначально решив, что тащить в новый дом лишний мусор не будут. В итоге коробки и сумки наполнялись медленно, а вот гора всякого хлама вперемешку с одеждой и бумагами росла на полу с космической скоростью. – Вынеси хоть часть, а? – попросил Дженсен около полудня, когда гора мусора стала мешать перемещаться по комнате. – Хорошо. Падалеки схватил чехол для пальто, который тоже был обречен на путешествие в сторону помойки, и стал набивать его валявшимися на полу вещами. Их мусорные контейнеры стояли справа от дома, на улице, поэтому Джареду пришлось одеться чуть приличнее и даже глянуть на себя в зеркало перед выходом. Позориться перед почти что бывшими соседями все равно не хотелось. Он взвалил набитый чехол на плечо и поплелся во двор, вышел за ворота и уже сделал несколько шагов по улице, когда неожиданные звуки заставили его обернуться. Джаред приложил ладонь ко лбу, закрываясь от слепящего солнца, и сощурился. А потом резко распахнул глаза от удивления. – Дженс! – заорал он. – Дженс! Иди сюда! Дженсен выскочил на крыльцо в тапочках, перепуганный и взбудораженный. – Что случилось? – испуганно спросил он. – Сюда иди, – повторил Джаред, не глядя на него. Он дождался, пока партнер шагнет на тротуар, выждал еще секунд тридцать, пока до того дойдет, и только после того, как Дженсен ахнул от удивления, взял его за руку и потянул вперед. – Пошли. Они шли по дороге, и крики толпы впереди становились все громче с каждым их шагом. Приблизившись, Джеи увидели не меньше сотни журналистов, старавшихся пробиться к их дому, и с десяток полицейских, которые отгородили нарушителей тишины и покоя переносными металлическими заборчиками и всеми силами пытались удержать их на перекрестке и не дать прорваться в жилой квартал. – Безобразие! Это безобразие! – вопила полная дама, та самая, которая не так давно хотела обвинить Джареда в том, что он пытался совратить ее сынишку-велосипедиста. – Что устроили тут, а? Я засужу вас! Я вас всех засужу! Да у меня кузен учится на юридическом, он вам покажет! От обилия вспышек фотокамер толпа папарацци стала сливаться перед глазами Джареда в одно светлое пятно. Они все кричали что-то, Джаред с трудом различал в общем гаме отдельные слова: «Фомальгаут», «Тристан», «Росс», «Поцелуйтесь!!!». – У тебя телефон с собой? – крикнул Джаред на ухо Дженсену. Тот кивнул, но показал жест рукой – выключен, мол. – Включи, – попросил он. Дженсен подчинился. На экране появилась заставка с запросом пароля, потом всплыла картинка рабочего стола, а потом… СМС сыпались как песок из перевернутого кузова грузовика, телефон вибрировал без единой остановки. 10 сообщений, 20, 30, 40… Видимо, большая часть из них информировала о пропущенных звонках, но прочитать дальше пятого сообщения парни не успели, мобильник завибрировал снова, и на экране появилась фотография Джей-Джея с высунутым языком. Джаред отобрал телефон из рук обалдевшего Дженсена. – Придурки, вы меня слышите? Вы слышите меня? – орал Абрамс, на фоне его голоса тоже вопила какая-то толпа. – Не пришли на премьеру. Телефоны вырубили. Убью. Обоих. Сегодня. Нет, завтра. Сегодня тащите свои повинные головы на студию. Снимаем в декорациях. Интервью для всех каналов. Три прямых эфира вечером. Завтра четыре. Послезавтра премьера в Нью-Йорке. Второго в Канаде, потом Европа. «Фомальгаут» порвал всех в клочья! Это прорыв! Это реальное восстание! Слышите? «Фомальгаут» восстал! Критики в ауте. О нас пишут везде. Вы слышите меня? Эй! Вы слышите??? Джаред отнял телефон от уха и посмотрел на Дженсена. – Мы сделали это, – прошептал Падалеки. Дженсен не услышал, крики журналистов оглушали, но он смог прочитать по губам. Дженсен начал улыбаться, робко и неуверенно, словно еще пока не верил до конца. Боялся верить. Джаред схватил Дженсена за плечи и встряхнул, а потом поцеловал у всех на глазах.