«Незнакомцы в ночи обмениваются взглядами.»
«Ваша жизнь является бесценным даром Ваших родителей. Подумайте о них и о Вашей семье.»
Щит с этой надписью встретит Вас, если Вы пойдете в самый страшный лес на всем земном шаре, находящийся в Японии, у подножия величественной горы Фудзи. Если Вы войдете во внутрь, то выйти у Вас шансов практически не будет. Да и мало кто заходит в этот лес с надеждой на обратную дорогу. Практически для каждого, кто решится войти в «Море зелени», этот поход будет дорогой в один конец, легким билетом на поезд без шанса на возвращение. Представьте себе, как плотные, задыхающиеся древостои конкурируют за свет и пространство. Целые этажи, сложенные из упавших ветвей, скалы покрытые мхом, лишайники, еле видимые дорожки, вьющиеся растения, цветы и паутина. Глубокие пещеры из льда и камня, полное отсутствие какого-либо звука вокруг. Даже компас не поможет вам здесь — лес стоит над огромной магнитной аномалией, и стрелка будет плясать, как заводная. Если Вы все же отважились, то захватите с собой GPS, но, если с Вами что-то случится, то мало кто пойдет Вас выручать, даже власти. Ибо это лес, где живет смерть — лес самоубийц. Здесь нет ничего необычного, любой древний лес приобретает атмосферу таинственности и собирает много подобных историй. Однако в этом случае они переросли в нечто большее, своего рода обратную связь с темными местами в человеческой психике. Показатель самоубийств Японии один из самых высоких, особенно среди одиноких молодых людей, которые работают сутками напролет, находясь в офисах. В самом деле, молодые люди прямо в рабочих костюмах совершают прогулки вдоль трассы «Aokigahara», даже не переодеваясь, поскольку они прямиком из офиса идут на их будущее кладбище. Но она была исключением. Она бежала, словно ужаленная, по скалистой тропинке, которая со временем стопталась, но, можно подумать, ведь не первая и не последняя. Она боялась увидеть его — чудовища, похожего на ужасного насекомого, который оказался в пять, а то и в десять раз больше обычного взрослого человека. Хруст раздался под ее ногой, и сердце буквально на секунду пропустило удар. Довольно-таки поношенные ботинки со стертыми маленькими каблучками постоянно бились об выступы камней на холме. Где-то позади раздался рев этого монстра. У нее замерло сердце, пропуская удары, прошибал холодный пот. Она позволила себе на секунду обернуться, и глаза расширились от увиденного, она не успела подумать, не успела осмыслить, невидимые шоры опустились на глаза, сужая мир до чудовища, стоявшего сзади. Оно смотрело широко и открыто, тяжело дыша и брызгая слюной. Взгляд оставался напряженным, направленным на монстра, в сочетании с полным отсутствием движений. Она дрожала, плакала, стремилась убежать или спрятаться. Вскрикнув, побежала дальше, лишь бы не видеть это чудовище, это необъяснимое существо. Но страх шел по одну ногу с усталостью. Она смертельно устала. Вечная одинокая путница, бредущая по просторам разума, собирающая осколки мыслей. Она не чувствует холода или голода, она не чувствует своего тела — его сковал страх. Она внутри себя чувствует лишь усталость. Кто она? Скелет, обтянутый кожей, с клокочущей ненавистью внутри. Она никого не видит и не замечает, ей все равно, какой сейчас день недели или год. Безразличие. Она всех ненавидит. И себя. Ее ненависть огромна, она похожа на лаву, которая готова затопить этот жалкий мир с его низменными потребностями. Что значит жить? Есть, пить и дышать? А думать кто будет? На кой черт мы живем? Зачем живет человек? Что это, злая насмешка того самого Бога? Ее ломает, она испытывает почти физическую боль от этих мыслей, от этой пустоты внутри. Ненависть бежит огненным потоком по венам, выжигая все человеческое, что когда-то было в ней. Она готова взорваться от этого чувства! Она готова кричать, как сумасшедшая, и рвать на себе волосы от безумия, кромсать на мелкие кусочки свое тело, лишь бы избавиться поскорее от страданий. Как же это ужасно, она бессильна. Она ненавидит, ненавидит всех, и себя, и Бога, которого нет. О, она вдоволь наслушалась библейских историй о том, кого нет. Потому что если бы Он был, он не допустил бы ее страданий. Она так тщательно искала, она читала, она почти находила и начинала все сначала с безумством одержимой и поняла, что все напрасно. Его нет! Не существует. Жалкие выдумки глупцов, создающих себе идолов. Она ищет. Она судорожно пытается найти зацепку — зачем она живет? Хоть что-то, что сможет ее удержать над пропастью. Она зависла над ней, видя ее жадное черное чрево, готовое поглотить страдающую душу. День за днем люди зачем-то открывают глаза и делают бессмысленно-привычные действия. Зачем? Что это дает? Для чего изводить себя и пыхтеть над зарабатыванием благ, чтобы потом уйти в мир иной с пустыми руками? Она упала на холодную землю, которую практически припорошил снег. Зачем убегать, когда ты все равно попадешься в лапы чудовища, жадно выпивающего из тебя всю человечность? Она не знала. Она больше ничего не знала. Только крепче сжала рукоятку оружия, которое осталось у нее. Рев монстра раздавался эхом в ее ушах и, когда он готов был напасть, она сильно зажмурилась, и из глаз брызнули слезы. Бессмысленные капли, которые ничем не могут помочь. Звук отрезаемой плоти, лязг металла, свист — все это смешалось в какую-то гамму ощущений. На тело легла какая-то неприятно-липкая жидкость. Она медленно открыла один глаз, затем второй, и подняла руку с земли, чтобы рассмотреть это. Это была кровь. Обычная кровь, которая покрыла ее с ног до головы, как кокон. — Эй, людишка, уцелела? Она запрокинула голову и устремила взор на него — ее спасителя. Мужчина с приятной улыбкой на лице смотрел в эти по-детски невинные глаза. Дети всегда вызывали умиление у взрослых, но мужчина не был очарован детским обаянием, он просто улыбнулся. Эта улыбка была пропитана фальшью, поэтому она, судорожно вздохнув, нахмурилась. — Может скажешь что-нибудь? — он подал руку в белоснежной перчатке. Разве можно полагаться на чужую помощь? От усталости ноги начали подкашиваться, когда она встала с холодной почвы. — Людишка, ты в порядке? В этом мире можно полагаться только на себя.