Ещё один день для разведотряда

— Назови себя. Едва слышно, не поднимая головы, девушка проговорила: — Присцилла. Её поставили на колени, больно скрутив руки за спиной. Сухая пещерная земля врезалась в колени прямо через ткань брюк. Пот со лба лился градом. — Как? — зычным голосом переспросил высокий русый солдат, стоявший перед ней. — Присцилла Экхарт. В этот раз её голос прозвучал уже более чётко и громко. Но это была лишь попытка придать себе уверенности. Губы у неё дрожали, остекленелый взгляд был направлен куда-то в землю, а в голове хаотично кружило с десяток вопросов. Ещё немного, и она рухнет головой оземь. Силы покидали её. Истощение. Непонимание. Попытка докопаться до истины. — Присцилла Экхарт, вы обвиняетесь в покушении на шестую разведывательную группу под командованием лейтенанта Роланда Вульфа. Вас без суда и следствия отправят на пожизненное заключение в темнице Подземного города. Вам всё ясно? Девушка молчала. Дюжина солдат сверлила её взглядом. Она пропустила сказанное мимо ушей. Этот фоновый шум сейчас волновал её меньше всего. Ей никак не удавалось собраться с мыслями и признаться самой себе, что ситуация вышла из-под контроля. Впервые в жизни.

***

— Пап, гренки на столе, я побежала! - девушка схватила со стола кулёк со скромным бутербродом и спешно выбежала из здания, хлопнув дверью. С горем пополам прибитая к трухлявой панели табличка с надписью "Аптекарский дом" теперь со скрипом раскачивалась из стороны в сторону. — Милая, а когда тебя ждать? — хозяин вышел из-за прилавка и отдёрнул штору, ведущую в жилое помещение. — Присс? Ответа не последовало. — Ушла, значит, — мужчина вяло поплёлся обратно к витрине и вернулся к своему излюбленному занятию — сортировке препаратов. Все его звали "старик Экхарт", хотя лет ему было не так уж много. Люди, знакомые с ним близко, хорошо знали, что недооценивать этого человека — крайне невыгодное и опрометчивое решение. На первый взгляд, он не представлял из себя ничего особенного — среднего роста, довольно низенький относительно других мужчин, хилое телосложение, костлявые руки, прозрачная седина и обильные следы прожитых лет на лице. Много ранее, будучи преуспевающим и амбициозным врачом, доктор Отто Экхарт практиковал лечение высокопоставленных чинов в центральном районе Митре. Не сильно заботясь о собственной безопасности, обладая достаточно скудным жизненным опытом, но несоизмеримо внушительным профессиональным, параллельно он активно занимался изготовлением нелегальных курительных смесей и психотропных веществ, что позволило ему достаточно быстро накопить солидный капитал и тем самым привлечь внимание дворянства. Решение было незамедлительным — ссылка в Подземный город без права на амнистию. На тот момент у доктора уже была дочь, маленькая Присцилла, чья мать скончалась во время тяжёлых родов, и вторая жена: известная светская львица, оперная дива, которая была не прочь связать себя узами с надёжным и богатым гражданином Митры. Но вся эта невзыскательная идиллия вмиг была разрушена постановлением суда. Защитив право на воспитание и содержание родной дочери, с небольшими сбережениями в котомке и несколькими медицинскими томами в мешке, держа за руку трёхлетнюю Присциллу, доктор спустился во тьму, вовсе не надеясь когда-нибудь из неё выбраться. И здесь началась его история — незатейливый, но преисполненный упорства и веры в собственные знания путь от изгнанника к неприкосновенному владельцу единственной в этом городе аптеки. Отто не обладал ни волей к жизни, ни стойкостью характера, ни умением силой и храбростью отстаивать собственные интересы, но его отличала принадлежность к интеллектуальной элите, позволившая ему стать одним из самых значимых людей для всего преступного мира Подземного города. Отто чурался какой-либо власти и не стремился распространять своё влияние на местных бандитов. Всё, чем он руководствовался по мере своего "карьерного роста", — это неизменное желание вырастить дочь в достойных условиях и дать ей образование, познакомить с различными отраслями многомерной науки и предоставить возможность выбрать занятие себе по душе. И несмотря на то, что дело его процветало, — аптека приносила стабильный доход, а подпольная лаборатория, изготавливающая взрывчатые вещества и зажигательные смеси, буквально озолотила его за относительно короткий промежуток времени, спокоен Старик не был. Опасаясь за будущее дочери, он был вынужден пойти на сговор с основными бандитскими кланами города, гарантируя им товары по сниженной цене и требуя взамен объявления его аптеки, которая одновременно являлась и местом жительства, нейтральной территорией. Те оказались вовсе не против этого заманчивого предложения, и вскоре уже каждый нарушитель в округе был осведомлён о том, что аптекарский дом — не самое лучшее место для грабежа средь бела дня. Впервые за время пребывания под землёй Отто встал одним прекрасным утром с постели, вышел на пустынную улицу и с облегчением вздохнул. Теперешний расклад событий не просто устраивал его, но и казался истинной удачей. Оставив страхи позади, он принялся за обучение подрастающей малышки: выкупал у жителей города научные трактаты за баснословные, по меркам местных жителей, суммы и изучал их по вечерам вместе с дочерью, стараясь каждое явление объяснить на практике. Когда Присс было двенадцать, она приволокла домой чумазого пацанёнка, сказала, что его зовут Руди и что он позвал её в свой клан. Старик, не говоря ни слова, выпроводил чужого ребёнка, отложил свои дела, усадил дочь за стол и сдержанно её отчитал, объяснив, что преступники — низшее сословие, не заслуживающее уважения со стороны людей, знающих, в какую сторону крутится планета и почему луна меняет свои очертания в течение месяца. Присс была категорически не согласна с такой оценкой, но она не привыкла спорить с отцом и пообещала, что не будет иметь никаких дел с кланами. Однако впоследствии, когда её бурный нрав начал давать о себе знать, Отто осознал, что не в силах противиться её любопытству. Убеждённый в том, что политика кнута себя не может оправдать ни в каком её выражении, он пустил саморазвитие Присс на самотёк, но нисколько об этом не жалел. В свои семнадцать девушка обладала уже внушительным багажом знаний, а главное, научилась всё моментально подмечать и применять полученный опыт на практике. Такие результаты не могли не радовать Старика, хотя не исключено, что если бы он знал о настоящей деятельности Присс, то возжелал бы сию минуту посадить её под домашний арест. Потому что прямо сейчас девушка вприпрыжку скакала по направлению к канализационным стокам, где ей назначил встречу координатор одной из самых влиятельных банд города. Она уже почти дожевала свой бутерброд, стараясь за один присест проглотить как можно больше, что явно не шло на пользу её желудку. Кожаная сумка, блестящая от напитавшего её крема, шумно хлопала по бедру, а непослушная белокурая прядь всё время лезла в глаза, но Присс будто бы не обращала на это внимания. Несколько раз едва не оступившись на битой дороге, оставляя клубы пыли под ногами после каждого резкого заноса на повороте, она, наконец, достигла места назначения. Стараясь подавить одышку, девушка скомкала оставшийся от бутерброда хлебный мякиш, бросила его в кусты и вытерла руки друг об друга. "Судя по всему, я слишком поторопилась", — решила Присс. Полдень ещё не наступил — Присс действительно пришла чересчур рано. Пейзаж вокруг явно располагал к незаконным переговорам: парочка лачуг, из которых шёл редкий дым, лужи непонятных субстанций зеленоватого цвета вокруг и, конечно же, канализационные трубы. Девушка присела на пыльный каменный выступ и достала из сумки блокнот и карандаш, который сразу же автоматически принялась грызть. Идеи никак не лезли в голову, а набросок, сделанный неделю назад, представляющий экспериментальную модель самодельного устройства пространственного маневрирования, остался без изменений. Звучало, однако, невероятно круто, по её мнению. Если бы у Присс были друзья, она бы без малейшего противления изнутри хвасталась бы перед ними своими инженерными изысканиями, однако, таковые, к счастью или к сожалению, в жизни девушки отсутствовали. Она слишком была поглощена изучением нового, и люди в область её интересов поначалу не входили. А когда она начала осознавать, сколько всего интересного можно почерпнуть из душевного разговора с незнакомцем, обнаружилось, что добродушные подростки куда-то подевались, а на их месте появились серьёзные и порой даже озлобленные лица преступной наружности — сплошь криминальные элементы. Присс принялась усердно очерчивать стержнем лямки ремней для УПМ. Её собственный вариант системы маневрирования в воздухе существенно отличался от настоящего, и сам факт обилия новшеств ей невероятно льстил. Отряды солдат с поверхности никогда особенно не впечатляли девушку. Однако она не пропустила ни одно их появление, каждый раз внимательно наблюдая за тем, как они используют свои приводы, и делая бесконечные зарисовки. Маленькая детская мечта о покорении воздушной стихии переросла в настоящую одержимость. Инженерия стала её страстью. Её привлекала возможность создания чего-то нового и работающего из минимального набора подручных материалов. Имея некоторую склонность приукрашивать всё, что ей нравится, Присс считала, что инженерия — это и не наука вовсе, а высшая врождённая предрасположенность, которой только может обладать человеческое существо. Беспрерывный творческий поток сознания и материализующееся воображение стали главными козырями юной Присс в борьбе с самой собой. Она постоянно определяла для себя новые цели, а в случае если затея оборачивалась неудачей, именовала это "отрицательным опытом" и не видела в подобной формулировке ничего предосудительного. В какой-то степени это было оправданно, так как девушка, как и предполагал её отец, обладала поистине невероятной способностью вычленять максимально существенную и практически полезную информацию из всего происходящего. Это помогало ей уклоняться от множества ситуативных казусов, но при этом даровало необоснованную самонадеянность, которая рано или поздно могла сказаться фатально. — Эй, ты! Поди сюда! — послышался голос откуда-то слева. Присс подняла глаза и увидела в пяти метрах от себя невысокого худощавого парня в длинной мятой рубашке с засученными рукавами. Каблуком ботинка он чесал себе ногу, а руки держал в карманах. Девушка немного помедлила. Со стороны это воспринималось, как заторможенная реакция, но на деле в такие секунды она попросту считывала информацию. Эту полезную привычку — запоминать мелочи так, будто от них зависит собственная судьба, — Присс переняла от отца. — Чего зависла? —недоумевал бандит. — Топай, говорю, сюда! Присс ещё раз внимательно окинула его взором. Мелкая сошка. Пацан, которому дают какие-то поручения и уверяют, что он чего-то да стоит. Иерархическое дно, не подозревающее о том, что между собой настоящие бандиты называют таких козлами отпущения. Издевательство над ним впоследствии никак не аукнется. — Да вы присаживайтесь, здесь удобнее ведь, — фальшиво заулыбалась девушка, — место есть, чистенькое. Она демонстративно потёрла рукой о камень. — Чего? За идиота меня держишь? — Ну не хотите — дело ваше. Я просто предложила. А сама и рада бы встать, но травма детская не позволяет. — Что ещё за травма? — парень никак не мог понять, какой тактики ему придерживаться, ну а Присс просто забавлялась, наблюдая за переменами на его лице. — Понимаете, стоит мне сесть, сразу же судороги в районе лодыжек, едва боль превозмогаю. Если встану, то как пить дать свалюсь на месте, — сохраняя серьёзное, но дружелюбное выражение лица, пояснила Присс.— Поэтому вынуждена посидеть минут пятнадцать хотя бы. Со временем это проходит. Незнакомец почесал затылок и, пододвигаясь поближе, неуверенно сказал: — Ладно уж, сиди. Меня зачем послали, знаешь? Присс сменила режим: сейчас ей уже было неинтересно подтрунивать над встречным, любопытство одолевало сильнее. — Да, письмо я получила. Но о деталях не знаю, рассчитываю в этом плане на тебя. Это была грубая ложь и последняя, "добивающая" издёвка. Присс никем не значилась ни в одном клане, но сама с превеликим удовольствием выполняла любую, даже самую грязную работу для преступников. Платили ей копейки, иногда могли выдать какую-нибудь ценную вещицу, но не более. Настоящей ценностью Присс считала, конечно же, полученный опыт, но если бы кто-нибудь посмел однажды сравнить её с кем-то наподобие сегодняшнего "координатора", она бы смерила наглеца не злобным, но крайне снисходительным взглядом человека, который явно не планирует разъяснять такие очевидные вещи. В собственных глазах она выглядела самым искусным искателем, но по факту никаким уважением в городе не пользовалась и являлась удобным для всех помощником — минимальные требования, всегда свободный график и никаких претензий. Обычно работа находила её в самом популярном и злачном заведении в тоннелях — трёхэтажном безымянном пабе, в котором можно было застать весь подземный сброд за распитием дешёвого алкоголя и многочисленными проигрышами в карты. Туда Присс частенько заглядывала в поисках очередного, заманчивого для неё предложения. Ей было без разницы, придётся ли копать трупы или сбывать дорогой табак, — в момент выполнения задания она чувствовала себя живой и нужной. Так вышло и сейчас — правая рука главаря, изрядно напившись, проболтался о каком-то ограблении и, опомнившись, постарался перевести разговор в другое русло. Но Присс вцепилась в него, как клещ и таки вытянула всю информацию, при этом впервые потратившись в этом пабе на пиво, хоть и не для себя. Далее дело было за малым — предложить свою помощь и договориться о встрече. Но нет ничего солиднее для бандита, чем получить персональное письмо под дверь с просьбой об услуге, поэтому Присс просто не могла упустить момент и, стойко рассчитывая на то, что парень не был детально информирован, выдала эту легенду, дабы выглядеть в его глазах как можно значимее. Парень немного помедлил, будто бы обдумывая сказанное, что наводило на мысль о его подозрениях. Однако, Присс решила не потакать своей паранойе, так как он наверняка вёл бы себя подобным образом в любом случае, дабы произвести впечатление осмотрительного и опытного негодяя. — Итак, я слушаю. Что от меня потребуется? — На этот раз задание серьёзное… Присс не сдержала усмешки. Диалог всё больше казался ей каким-то фарсом. Парень, выдержав паузу, продолжил: — Речь идёт об ограблении. Крупном ограблении. — И кого грабить надумали? — Присс начала уже поднадоедать эта затянувшаяся сцена. Её собеседник слегка наклонился и едва слышно произнёс: — Разведотряд. Трудно сказать, какие эмоции преобладали в этот момент в голове Присс. За мгновение ока она успела мысленно прыснуть со смеху, гадая, как весело проводят время члены клана в обществе этого драматичного паренька, и одновременно поразиться услышанному, о чём свидетельствовали сжатые губы — верный признак глубокой задумчивости девушки. Солдаты разведкорпуса — нечастые гости в Подземном городе. Об их прибытии не трубили на каждом углу, однако, некоторыми достоверными источниками Присс всё же располагала, и ранее они её никогда не подводили. Чем же так примечательна конкретно эта экспедиция? Присс постаралась сохранить на лице невозмутимую маску профессионала своего дела. — И в чём подвох? Бандит вдруг как-то странно прогнулся в спине, откинув голову назад, и противно, отрывисто захохотал. — А тебе мало, милая? Могу ещё факторов риска накинуть, если очень неймётся. "Пф, да тебе и чаевые официанткам накидывать не доверят", — Присс поморщилась, стараясь не обращать внимание на зловоние, исходящее из немытого тряпья, играющего роль одежды бандита. Ей всегда было невдомёк, почему вообще по земле ходят люди, неспособные к элементарному самообслуживанию. — Нет, спасибо. Мне просто хочется знать обо всех деталях операции, я ведь имею на это право? — Имеешь-имеешь, только не зазнавайся слишком, — парень посмотрел куда-то вдаль и вытащил руки из карманов. — Шеф сказал, что без тебя в этом деле никуда. А я считаю, что незаменимых людей не существует. Но кто я такой, чтобы оценивать решения Шефа? Ты согласна? — Да, Шеф — всему голова, понимаю. Присцилла активно обдумывала поступающую информацию. Доверять самонадеянному мальчику на побегушках она не собиралась, но в любом случае ситуация казалась ей достаточно странной. Задание, которое под силу только ей? Она неплохо управляется с оружием разного калибра, правда, в теории, но всё же. Также частенько ей доводилось готовить для бандитов мелкие взрывчатые метательные снаряды. На должность гонца могли бы взять этого парня. Хотя, учитывая его телосложение… В любом случае — неужели во всём Подземном городе не нашлось специалистов с более серьёзным стажем и послужным списком, внушающим доверие? — Я про дело. — А… Серьёзно? Это всё, что мне нужно знать? — Остальное тебе озвучит Шеф. — А ты зачем на меня время тратил тогда? — Моя задача — отсеивать падальщиков. Внезапно девушку осенило: вот она, возможность начать карьеру настоящего саботажника. Её козырь — анонимность и полнейшая незаинтересованность в предательстве. Мелочь, хорошо делающая своё дело, и при этом не отсвечивающая — разве можно найти более подходящую кандидатуру? Присс уже не сомневалась — за неё зацепились не просто так. Она действительно незаменима. — Ах вот оно что... Ну не знаю, кем я являюсь в вашей системе распределения званий, но уж точно не падальщиком. Мне нравится всё свеженькое. — Это хорошо. Ты главное, заслужи, чтобы объедки не остались. Потом плакаться не беги в случае чего, никто из наших тебе не поможет. — Бегу и спотыкаюсь, — стремясь прервать распалившегося пацана, пробубнила Присс. — Чего? — Согласная я, говорю. Веди меня к Шефу, — девушка встала и поправила своей края фланелевой рубашки. — Э, нет, так не пойдёт. — Что ещё? — с недовольством подняла бровь Присс. — Вороний переулок знаешь? — Ну. — Подскакивай туда к девяти вечера. Третья дверь по левой стороне. Стучи три раза. Пароль: вороново перо. — Гениально. К вам что, так часто шпионы наведываются? — Меры предосторожности, — парень вновь как-то странно хихикнул, а затем махнул рукой куда-то в сторону. — Ладно, бывай, я пошёл. Увидимся. Меня Джимом звать, если что. Ограничившись этой информацией, парень неуклюже развернулся и направился в сторону тупика. Присс в кои-то веки поборола своё любопытство и проводила его лишь взглядом. "До вечера ещё надо дожить", — произнесла про себя девушка. Сначала она планировала завернуть в паб, но смутное и крайне неприятное ощущение подсказывало ей, что основная часть наличных средств осталась в другой сумке. Порывшись в нынешней, она подтвердила своё предположение: как бы ни хотелось отведать свиных рёбрышек, но это действительно была другая сумка. И никакие Великие силы или многофункциональное мышление не в состоянии были изменить данный расклад вещей. Бессильная перед роком мира сего, без пяти минут преступница задумчиво побрела домой.