Обетование

Я, как обычно, шёл на свою вечернюю прогулку, ежедневным маршрутом, витая где-то в своих мыслях, относительно Федора, нового забавного интернет-знакомого, отца и многого другого, что только могло полезть в голову. Но через некоторое расстояние, мой взор случайно наткнулся на нескольких человеческих фигур вдалеке. Даже отсюда был слышен их хохот и посвистывание. Подойдя немного ближе, я увидел, что это были подростки, лет семнадцати-девятнадцати и все они столпились на одном месте кучкой, и с весельем что-то разглядывали. Подойдя ещё ближе, я услышал обрывки фраз: «Кушай», «Ну давай же, съешь». «Кормят кого-то? Но что в этом такого забавного?». Рассмотрев то, что они с интересом разглядывали, я заметил рыжий мех. «Это ведь Огонёк. Но что им…» — голову Осаму пронзила ужасная догадка. Он видел раньше подобные лица, слышал раньше голоса, подобные их. Такие лица и голоса бывают перед тем, как случиться что-то тошнотворное, мерзкое или ужасное. «Что они подсунули ему в еду?» — в голове лихорадочно проносились мысли, но Дазай уже их не слушал и со всей силы рванул к его Огоньку. Но он не успел. Какой-то бугай, с тошнотворно мерзкой улыбочкой, громко хохотнул и вскинул вперёд какую-то чёрную штуковину, похожую на пульт. Послышался хлопок. И одновременно с ним, прозвучал кошачий визг. Перед Осаму предстала страшная картина: его Огонёк, пушистый, наглый и преданный Огонек, в прямом смысле слова, распадался на кусочки. Из маленького тельца вываливались органы, до сих пор работающие, и с характерным булькающим звуком, падали на холодный асфальт, создавая контраст. Голубые глаза, посмотрев на всех таким непонимающим взглядом, будто немо спрашивая: «За что?» медленно потухали. Дазай, не в силах твёрдо стоять на ногах, рухнул на колени, смотря на своего умирающего друга. И будто заметив своего хозяина, огненношерстый посмотрел на шатена, в этих глазах было лишь испуг и, даже сейчас, желание и надежда на выживание. Кареглазого будто током прошибло: он резко поднявшись на ноги, быстро подбежал к своему родному коту, и приподняв его головку, уткнулся своим лбом об кошачий. — Прости, прости, прости меня, я должен был успеть… н…не беспокойся, дальше будет лучше. Тебе больше не будет больно, ты только немного потерпи. Я… позабочусь об этом.- Осаму быстро шептала слова, давясь собственными слезами. Его, единственный огонёк на жизнь, его пример надежды, его маленький рыжий друг, теперь уже не… Кот посмотрев на своего хозяина и прислушавшись к его словам, будто успокоился. Поверил. Глупый кот. Всегда ты был таким доверчивым. Осаму крупно вздрагивал, над умершим котом, роняя крупные слёзы. «Его нет, нет, нет, его уже НЕТ. Почему именно Огонёк? Почему именно таким образом? Он ведь лишь хотел жить…» Сзади раздался свист. — Ого, ты чего ревешь, а мальчик? Так жалко эту животяру? — начал ржать один из этих живодеров. — Охх, неужели-пауза.- Это был твой? Ха-ха-ха, мы не хотели, правда ребята? Все омерзительно захохотали. И в этот момент внутри Дазая что-то переклинило. «А такие мрази как они, продолжают жить.» Они даже и не представляют ценности этой жизни, даже не хотят жить так сильно, как Огонёк, но, почему-то, до сих пор живы. До сих пор стоят на этой земле. И измываются и убивают беззащитных, тех, кто полон тягой к жизни. «Нечестно.» Осаму, медленно, поднялся на ноги, и встал в расслабленную позу, голова его была опущена, из-за чего было не разглядеть, что за выражение сейчас было на лице шатена. — Вы заплатите.- тихо сказал тот. — Чего—чего? Прости, не расслышал, слишком тихо говоришь.- притворно, прочистив уши, засмеялся парень, лет девятнадцати. «Похоже, он у них там всем заправляет. Вот с него и начнём.» — Я СКАЗАЛ, ВЫ ЗАПЛАТИТЕ, ТВАРИ!!!.- крикнул шатен, и развернувшись со всей силы врезал ногой, по колену главаря. Не ожидавший такого поворота событий, тот покачнулся. Этого Дазаю было достаточно. Воспользовавшись тем, что его противник, на время выпал из равновесия, он пнул его ногой по задней части колена. Ноги главаря подкосились и тот, не удержавшись на ногах, упал. Его голова, аккуратно припечаталась около бордюра. И тут Осаму пришла одна мысль и он жутко оскалился. Быстро склонившись около, ещё не успевшего очухаться, пострадавшего, шатен открыл его рот и приставил верхнюю челюсть главаря на бетонный бардюр, заставив того укусить бетон. Молниеносно поднявшись на ноги, Осаму приподнял свою ногу и со всей силы саданул по голове лежащего. Под ногами почувствовался треск. До ушей дошёл звук ломающихся костей. Всю площадку заполнили крики боли, валяющегося на земле, и задыхающегося от своей же крови. «Друзья» мучающегося лишь смотрели на это все с распахнутыми во всю глазами. «Такое чувство, будто сейчас у вас глазницы выпадут.» — хохотнул Осаму. Те, кажется, постепенно начали приходить в себя. — Н…ненормальный! — крикнул кто-то из компашки. Дазая эти слова немало удивили.  — Ненормальный? А с чего бы это не было ненормальным? Разве то, что СДЕЛАЛИ ВЫ- нормально? — зарычал шатен. — Это ведь был всего лишь кот! — закричал кто-то другой. — Хмм… Значит для вас одна жизнь это «всего лишь»? — Но он ведь человек! — И? — изогнул бровь кареглазый. Подростки застыли, тупо смотря на мальчика перед ними. Один из них, дрожащим голосом выпалил: — Человеку нельзя просто напросто ломать челюсть, мы ведь тебе ничего не сделали! — Ничего? Издевательство перед смертью моего кота и его убийство — это для вас «ничего не сделали»? Так значит и я ничего не сделал.- склонив на бок голову, широко улыбнувшись, ответил Осаму. — Да как ты не понимаешь, человек и кот- это раз…- договорить парень не успел, из-за того, что его резко протянул в свою сторону шатен. В итоге теперь и он «прикусывал бордюр». Парень с испугом посмотрел на асфальт. Но Осаму не торопился сделать с ним тоже самое, что и с первым. — Для меня жизнь моего кота на МНОГО важнее, всех ваших вместе взятых, отбросы. И меня сейчас ничего не сдерживает и я могу покрошить всем вам челюсти, как я сделал вашему непосредственному мудаковатому командиру, и вторым в расчёт пойдёт вот эта дрянь, что уже распустил сопельки под моей ногой.- на последнем слове Дазай немного подавил ногой на голову блондина, что сейчас «кусал бардюр». Тот всхлипнул и задрожал ещё сильнее. Хотя сейчас его всхлип был похож на хрюканье. «Хрю-хрю! Ишь как хрюкает! Прям как жирная свинья!» — фыркнул кареглазый, с презрением рассматривая грязь под ногами, что сейчас прилипла к его ботинку. Подростки уже были готовы наброситься на мальчика, как тот сильнее придавил голову парня к бордюру и насмешливо произнёс: «Если сделаете ещё один шаг ко мне, покрошу вашего блондинчика». Те в миг застыли, готовые слушать. «Вот и умнички- мило улыбнулся Дазай- А теперь слушайте: Сначала вы полностью стираете из памяти все, что только что произошло. Меня тоже, а потом, берете под ручки этого дохляка, что сейчас хрюкает как кабан на асфальте, и несете его в больничку. Там вы говорите, что подрались и сами покрошили его челюстную часть головы.И никогда, НИКОГДА больше не трогаете беспомощных. И тогда я не только не покрошу этой бестолочи под моей ногой башку, но и сохраню вам конечности и не стану доносить на вас моим друзьям. По их меркам я с вами ещё легко обошелся, поэтому будет благодарны.» Подростки поспешно начали кивать головами и лепеча что-то похожее на «конечно», «хорошо» и тому подобное. Неспешно подняв ногу и убрав её, с уже надоевшей, пропитанной грязью, башки, шатен отстранился, напоследок пнув тушку. Блондин еле-еле встал и на дрожащих ногах направился к своим друзьям, чуть ли не заливаясь истеричными звуками. А те, подхватив, бившегося в припадке на асфальте, парня, быстрыми шагами потрусили в противоположную от шатена сторону. Когда компания отошла на достаточное количество метров от кареглазого, чтобы его не было слышно и не было видно, тот покачнулся. Из глаз потекли слёзы, а на лице появилась улыбка. Тело крупно содрогалось, и шатена пробрался сильный смех. И тот, не удержавшись, громко засмеялся. Хорошо, что в этой местности людей, в этот вечер, не было. Только проблемы от них. Смерть Огонька они бы не предотвратили. Многим было бы просто плевать на то, что рядом мучается или умирает кто-то невинный. И, тем более, это ведь «всего лишь кот». Смеялся Осаму долго и часто переходил с громкого смеха на тихий, дикий, и в таком же порядке обратно. Отсмеявшись, парень жутким тоном произнёс:

«Вот и славно».

***

«Несчастье бывает пробным камнем характеров.»

Оноре де Бальзак.

***