Обетование

***

«Человеку для того, чтобы разорвать свои цепи, дозволены все средства без исключения.» «Оноре Габриэль Рикетти де Мирабо»

***

      Великолепный вид на темно-синее море радовал глаз, а морской прохладный ветер приятно шелестел, мягко поглаживая красивое лицо и трепя огненно-рыжие локоны.       Это место вдохновляло, и дарило некое душевное спокойствие.       А сейчас спокойствие рыжику было как нельзя кстати.       Когда он отправлялся в это путешествие с родителями, он был полон решимости и сил, а также, больших надежд на прекрасный и фееричный отдых.       Но сейчас он одиноко стоял на пирсе, и старался унять истерику, и, на удивление, сильную меланхолию, пришедшую вперемешку с депрессией.        «— Чтоб их! Даже тут мне повстречалось такое отребье! — Накахара провел рукой по своей щеке.» — И почему у меня такая внешность, — рука больно дернула прядь рыжих волос.       «И этот дурацкий цвет!»       Губы рыжика сложились в тонкую линию, а взгляд помутнел, будто бы тот о чем-то раздумывал.       Он бы мог перекраситься, мог бы побриться налысо к чертям собачьим! Мог обезобразить свое лицо, переделать, но…он не хотел этого. И даже если бы хотел, не сделал.       Он не станет меняться, пытаясь понравиться окружающим.       Не поменяется для того, чтобы удовлетворить мерзкие вкусы.       Этим он ещё сильнее разочаруется в себе, огорчит сестрицу Коё и…       «Ты такой красивый, Чуя!» — мягкий детский голос всплыл в голове, побуждая Накахару окунуться в свои воспоминания.       Новые школы, новые учителя, все время новая обстановка. Случалось это так часто, что он не успевал с кем-то подружиться, или даже банально познакомиться.       Из-за вечных переездов родителей, ему стало лишь труднее находить общий язык с людьми.       «Зачем начинать дружить, если в итоге меня опять заберут?»       Но даже при этом, его внешность только подливала масла в огонь.       Многие забияки и драчуны ставили его своей целью, он часто становится жертвой этих конфликтов. Но слишком далеко это не заходило, ведь родители очень хорошо «благодарили» и «просили помощи» у учителей и школьного персонала, дабы маленькому, беззащитному мальчику не доставалось.       А рыжик, хоть и немного, но понимал, что тут что-то не так. Понимал, но поделать ничего не мог.       Новая школа, те же правила, тот же вид, тот же характер, те же эмоции, тот же конец.       Но, в один момент, все изменилось.       Эта школа была не похожа на остальные.       В этой школе был он.       А ещё, в один из вечеров, маленький Накахара случайно услышал родительский разговор, из которого извлёк для себя радостную новость:        «Похоже, они собираются остаться тут!»       Он стал постепенно открываться. Чуя привязался к этому мальчику, с такими умными и волшебными глазами.       А мальчик привязался к нему.       Все это время они были вместе, делились друг с другом своими сокровенными тайнами, мыслями, и всецело доверяли друг другу.       В его присутствии сердце Накахары начинало колотиться как бешеное. Он жаждал встречи с ним, как не мог описать никому.       Когда кареглазый улыбался, у Чуи порхали бабочки в животе, а на лице сама по себе появлялась счастливая улыбка.       С каждой встречей он не уставал от общения, а все сильнее жаждал его.       Жаждал больше душевных разговоров, жаждал ещё раз увидеть эти чарующие глаза из которых можно было увидеть целый мир, не постижимый никому, кроме Накахары.       Только Чую он впускал в свой мир, и только ему Накахара позволял войти в свой.       Жаждал его теплых объятий и искренних слов.       Он жаждал его, словно воздух.       Чуя всей душой своей жаждал Дазая.       Но Чуя ушел.       Ушел, не обмолвившись ни единым словом.       Ушел, не сказав ни единого слова прощания.       Поступил ужасно, но сил для того, чтобы сказать о своем уходе, он не смог отыскать.       Рыжик до дрожи в коленках боялся разбить этими словами Осаму.       Ужасался, что тот отвернётся от него. Возненавидит всеми фибрами души, и никогда в жизни не простит.       До чёртиков боялся увидеть открытую ненависть и презрение в этих родимых глазах, что всегда смотрели на него с добротой.       Но Накахара все равно жаждал. Всей своей душой он жаждал все сильнее и сильнее вновь увидеть этот взгляд, таких родных, карих глаз.       Он помнил все дни, до единой секунды, до каждого момента и мелочи, который он провел рядом с Осаму.       Он оставил в своей памяти все, что было связано с Осаму: его запах волос, его взгляд, его улыбку, его объятия, его голос, его поцелуй в тот день, когда они застряли в пещере, посреди темного леса, когда на него обрушился непроницаемый ливень.       Тот вкус сладкого персика, тот мягкий плед, те нежные руки, что мягко огладили его щеки.       Накахара знал, что если позабыть это, то жить ему станет легче, но…он не хотел это забывать.       Он не хотел забывать Дазая.        — Интересно… Дазай сейчас меня ненавидит? А может, он и вовсе забыл обо мне?        — Забыл и воспринял за обычный сон, — грустно усмехнулся парень, выудив из-под толстовки цепочку, что висела на его шее.       Цепочка была новой, было видно, что она сделана на заказ, и делал ее очень умелый мастер, и за свои труды он взял явно не мало, но вот то украшение, что висело на цепочке было совсем другим.              Да, цепочка и кулон очень хорошо гармонировали между собой, и было такое чувство, что хозяин тщательно выбирал, дабы этого отличия не было видно.       Украшение было красивым, и лишь своим видом навевало некое «волшебство».       Таинственное живое волшебство, исходящее из глубин океана, и напоминающее собой цвет глаз Накахары.       Из камня по прежнему исходило что-то родное. Этот камень был словно оберег: он хранил те хорошие ценные воспоминания, и не давал отрицательному воздействию достичь до хозяина. А ещё, он часто спасал рыжика от проблем.       Вы в недоумении спросите, мол, как обычная «безделушка» может как-то повлиять на жизнь человека, но Чуя сможет все объяснить и наглядно показать, предъявить примеры и аргументы, после которых никаких сомнений не останется, что это настоящее сокровище.       Например, когда Чуя оказался в новой школе, одни ребята хотели с ним «подружиться». Тогда рука рыжеволосого вновь сжалась на груди, нащупывая свое сокровище.       Не зная почему, даже если сильно хотелось, Чуя отказался.       Потом он все размышлял над причиной своего отказа, но так и не смог прийти к логическому выводу.       На следующий день этой компании в школе не было.       Оказалось, их поймала полиция, когда они совершали налет на какой-то магазин.       Если бы рыжеволосый пошел с ними в тот день, он мог бы посидеть тогда в тюрьме и «скрасить» жизнь своим отцу и матери, и сестрице Коё, которую он ни за что на свете бы не обидел.       Был ещё один случай. Он случился, когда Накахара возвращался из школы домой.       Проходя очередную улицу, рука парня, сама, непроизвольно потянулась к кулону, что аккуратно разместился на груди голубоглазого.       Вдруг захотелось зайти в книжный.       Не имея причин отказываться, Накахара зашёл в этот книжный и проторчал там полчасика, купив при этом несколько редких и интересных книжек. И когда он возвращался домой по обычному маршруту, и уже увидел перед собой перекресток, юноша оторопел.       Авария.       Минут двадцать назад на том месте случилась крупная авария, которая унесла за собой множество человеческих жизней. Вернее, даже не так. Все те люди, которые находились в радиусе этой аварии пострадали, а конкретнее —       никто не выжил.       И после этого, Чуя всегда верил своим чувствам, и предчувствиям, ведь они никогда не лгали.       Он соврет, если скажет, что с самого начала не верил в чудодейственную силу этого, камня. С того самого момента, как Осаму надел него этот камень, Чуя поверил в магию этого кулона.       Хотите, смейтесь, хотите нет, но иногда рыжего посещала мысль, что, когда он носил этот кулон, сам Осаму был все время рядом и оберегал его.       Как и обещал.        — Даже так, он умудряется сдерживать свое обещание, — мягко улыбнулся голубоглазый, осторожно поглаживая поверхность камня.       И вот, когда сестра сообщила ему о поездке, рука вновь потянулась к кулону, а на душе отчего-то стало так тепло и спокойно, что после некоторого времени Накахара даже удивился.       «Что должно произойти в этом путешествии такого, чтобы сам кулон так яростно об этом заявил?» — этот вопрос, конечно же, много мучил рыжеволосого, но точного ответа он найти так и не смог.       Возможно, это было из-за его загадочного интернет друга, который все никак не хотел задавать свои позиции.        « — Вот же лукавая Скумбрия! — вспыхнул Накахара, вспоминая беседы с суицидником, — Какой бред в его голове поселился на сей раз?»       Но даже если он так сердился на него, голубоокий все равно, в какой-то мере, дорожил их беседами. Они как-то…отвлекали от всего этого серого, и помогали вновь прийти в себя, что-ли?       Да, верно, все было именно так.       Рядом с этим чокнутым суицидальным маньяком Чуя ощущал себя в своей тарелке. Он мог, не боясь говорить ему, что и как думает на счёт какой-то вещи, насчёт него самого и далее.       В один момент захотелось познакомиться.       Да вот только у Скумбрии, похоже, были немного иные планы, и поэтому он избегал этого как только мог. Даже сказал, что у него Скайпа нет, ну что за бред.       А в остальное хотя бы можно было поверить, но если только это все произошло по отдельности, и юноша услышал бы это от разных людей, да вот только… Все эти слова и отговорки были от одного человека, и Чуе уж как-то слишком сильно захотелось узнать его, что он решил пойти напролом, выкинув все принципы вежливости, далеко-далеко.       И, признаться, рыжик ещё очень долго жалел о своем поступке, который он сделал сгоряча, не подумав.       После того, как он отправил свою фотографию, интернет-друг не заходил в сеть недели две, и как же в это время Чуя расцарапал переживаниями свою душу!       И спрашивается, какого лешего Чуя так волновался из-за этого?       А вот Накахара сам не знает! И тем более не знает ответ на вопрос, с фига ли ему стало настолько лучше, когда Суицидник написал ему, как ни в чем не бывало.       Не знает, вот и все на этом.       А ещё он не знает ответа на вопрос, почему недавно, когда наступил один из многочисленных вечеров, его оберег «вытащил» его на палубу и подсказал идти к носу корабля.       Так же, как и с книжным магазином, Накахара не имел никаких веских причин отказываться, тем более он очень хорошо запомнил те случаи, когда он еле спасся.       Возможно этот камень обострил его шестое чувство?       Тем не менее, когда он прошел к носу корабля, рыжеволосый не услышал и не увидел какого-то шума толпы или какого-то чуда.       Он вначале вообще никакого присутствия не ощутил!       Но этот пейзаж и эта влекущая мирная тишина, прерываемая звуками моря, привлекла его, и парень решил подойти к краю поближе, дабы насладиться этой красотой.       Но, примерно в нескольких шагах от края носа, Накахара увидел один высокий силуэт.        «— Должно быть, он тоже пришел сюда, чтобы полюбоваться видом, или же оказаться в тишине, подальше от всей этой суеты.» — рыжеволосый его понимал, так как сам не раз был в таких ситуациях, когда ему жизненно требовался покой.       И поэтому он изъявил желание уйти, но…вместо этого он наоборот подошёл ближе и встал рядом с незнакомцем, вдыхая холодный, свежий аромат.       Некоторое время они стояли в тишине. Возможно, этот парень был настолько сосредоточен, что и не заметил рыжика.       Хороший исход дела, но только вот… Чуе почему-то захотелось завести беседу.       И это очень странно, если считаться с тем, что он принципиально и со знакомыми бесед сам не заводит, какой уж там с совсем незнакомыми людьми, которых он впервые увидел!       — Не правда ли, тут очень красиво?       «Молодец, умник! Нарушил эту благоговейную тишину самым тупым вопросом, который мог бы придумать!» — рыжик раздражённо фыркнул.       Про себя, конечно. А то что ещё этот парень мог подумать…       Парень, стоящий рядом, кажется, был не удивлен. Давно заметил присутствие другого?       — Да. Небо, переполненное такими яркими звёздами, просто неподражаемо.       «Какой приятный голос. Чертовски приятный…и говорит он… — До Накахары не сразу дошел смысл слов, сказанных незнакомцем, — о философии?»       — Философией занимаешься?       Странно… Накахара имел немного другое представление о философах. Точные, с твердым голосом, с ясным прямым взглядом, готовым стоять на своем. Но этот юноша по каким-то причинам казался ему мягким и спокойным.       Этот голос…такой бархатный и успокаивающий, но одновременно с этим, интересный, что неосознанно хочется приблизиться к источнику.       «Интересно, он только она меня так воздействует?» — отстраненно подумал рыжеволосый, краем глаза наблюдая за незнакомцем. <      Из-за чертового капюшона, лица парня не было видно, но зато немного проглядывались прядки кучерявых волос. Чуя бы сказал, что парень рядом с ним явно не его возраста, но услышав его, переполненный бархатом голос, убедился в обратном.       «Ну и высоченный же!» — с толикой удивления подумал рыжик, заставив себя отвести взор.       Было бы очень неловко, если они встретились взглядами. Сам подошёл и в открытую пялился прямо на незнакомца!       Но взглянуть в его глаза, почему-то чертовски сильно хотелось! И ответ на вопрос, к чему возникло это странное желание, Чуя тоже не мог найти.       А Накахара так и не заметил, как углубился в свои мысли, поэтому не услышал, как парень, стоящий напротив, дал незамысловатый ответ: «Да не особо…»       Почему-то захотелось продолжить этот необычный диалог:       — Не знаю почему, но мне с тобой из-за чего-то хочется…поговорить, — решил пооткровенничать Чуя.       Как же много странного за этот вечер произошло… И не только за этот вечер, «странное» начало преследовать его после знакомства с Осаму… Осаму…       — Такое иногда бывает, — ответил незнакомый юноша.       Снова углубившись в свои мысли, рыжик и не заметил, как наступила тишина, а заметив, поспешно выпалил:       — Ты считаешь это странным?       А по задаванию глупых вопросов Чуя, кажется, сорвал Джекпот.       Молодец, блин, что тут ещё скажешь.       Но даже если вопрос был глупым, узнать ответ все же хотелось. И судя по скачущим нервишкам рыжего в тот момент, его внутреннее «я» хотело этого очень сильно и нетерпеливо.       — Нет. Не считаю. Со мной такое происходило. И сейчас тоже накатило это необычное чувство, — честно ответил парень.       А сегодня что, вечер откровенных признаний? Или Накахара что-то упустил?       — Не знал он как-то об этой важной дате, не знал. Обязательно надо будет записать куда-нибудь в записную книжку, а то может и позабыть, после этоймозгоебительной милой беседы. Настолько мозгоебительной, что и его мозг отказался работать и начал выдавать лишь одно откровение за другим, не скрывая свои желания.       И что за херня спрашивается?       А знаете, Чуя не знает! Вон там, у того, кто за ситуацией следит спросите, что за бурда тут творится!       Но после того, как на откровение рыжеволосого, незнакомец ответил таким же откровением, и, между прочим, в доброй форме, Накахаре и в правду полегчало.        Я бы сказал, очень полегчало.       Аж душу отпустило.       — Ясно, — дал короткий и понятный ответ рыжеволосый. А потом вновь настала приятная тишина. Чуя пребывал в своих мыслях, а незнакомец…а что делал незнакомец голубоглазый не знал, скорее всего он тоже мыслил о чем-то своем.       «Точно…рядом со мной находиться какой-то парень…» — медленно мысли юноши заволокла тягучая дымка, от которой хотелось заснуть.       Немного помутневшим взглядом голубых глаз всмотрелся в силуэт, что стоял рядом. На его темную и высокую фигуру, которую скрывала темная теплая ткань.       Верно, сейчас погодка не очень то и теплая, тем более на этой части корабля в это время суток. Даже людей нет, для того, чтобы хоть немного согреть пространство, хотя…думаю, без них гораздо лучше…       На фоне всей этой темной одежды выделялись руки незнакомца.       Такие белые, изящные, прямые, идеального размера фаланги, и длинные, словно пальцы какого-то музыканта, а точнее — пианиста. Бросив лишь один мимолётный взгляд на это творение, нельзя было его отвести.       Но, кажется, они замёрзли, что выдавало в них еле заметную дрожь…хотелось согреть…       Словно в каком-то бреду, чем сне, голубоокий кончиками пальцев прикоснулся к этой руке.       «И вправду…холодная»       Медленно, он опустил обе свои руки на руки незнакомца и выдохнул облачко пара, шепча что-то на подобии: «Ты замёрз…» Плавными движениями рук, рыжеволосый поглаживал чужие руки. Хотелось больше…       Больше…чего?       Постепенно пелена начала сползать, и до Чуи стало доходить в какой он ситуации находится.       Так…он просто подошёл к какому-то левому человеку, и не просто постоял и ушел, а решил завести какую-то подозрительного характера беседу, а потом начал гладить его руки.       Из-за того, что незнакомому человеку якобы холодно…       Нихуясе поворот! Это что же сейчас думает этот человек? Да это на какое-то домогательство похоже!        « — Чёрт, чёрт, чёрт!» — у рыжика, в прямом смысле слова, началась бурная паника, а лицо начало ощутимо пылать. О нет, сейчас он выставляет себя ещё хуже… эта реакция ещё страннее!       «Ну же, блин, скажи что-нибудь!» — внутренне орет сам на себя огненноволосый, мысленно давая себе несколько сотен оплеух.       — Эт…это… Извини меня, я не знаю, что на меня нашло! — язык заплетался, а сам Накахара боялся сморозить что-то настолько глупое, что ещё сильнее испортит этот инцидент, хотя казалось бы — хуже уже не куда.       Вот он уже кожей чувствует, как незнакомец прожигает его взглядом.       Что же он успел такого надумать о Чуе?       Вот ощущает, что парень что-то хочет сказать… Ну уж нет! Ещё хуже, чем этот момент, эта ситуация не станет!       — И…извини, мне пора! — через чур громко восклицает Накахара, не дав права слова собеседнику, и, словно высокоскоростной спринтер, мчится в свою каюту — в безопасность.       Мгновенно повернувшись, парень перескакивает высокую крутую лестницу.       И похуй, что там огромными буквами написано «Осторожно, крутой трап!».       Сейчас ему уже на все похуй, главное быстрее оказаться в безопасности и подальше от этого незнакомца, к которому Чуя почему-то решил разоткровенничаться.       Как ни странно, конечности он не ломает, и вывихи или ушибы не получает, и благополучно добирается до своей комнаты.       С ветерком и на полном ходу «влетев» в свою зону безопасности, чуть не снеся при этом дверь, рыжеволосый юноша быстро закрывает дверь. Сейчас он и в правду напоминал огонь.       Яркий, буйный и быстрый.       А ещё очень ярко реагирующий и слишком эмоциональный.       С вымученным видом, Чуя падает в постель, и утыкается лицом в подушку.       В голову приходит мысль, на счёт того, чтобы поорать в неё.       Нет, ну, а что? В фильмах так часто делают. Барышни, конечно, в особенности, но от этого ведь становиться легче.       Но голубоглазый не решается поднимать такой шум, по причине того, что его могут услышать, и просто стискивает подушку, сильно прижавшись к ней своим пылающим лицом.

Думается, ни единой нормальной логичной мысли в его голову в эту ночь не влезет.

***

      Утро. Такое радостное, веселое, и красочное, а Чуя…а Чуя ходячий мертвец с бледным лицом.       Как и ожидалось, в эту ночь он не уснул. Первую половину ночи его мучили мысли о загадочном незнакомце, а вторую половину ночи за истязание парня взялись мысли о прошлом, в частности, о Дазае.        Мысли о странном интернет-друге тоже посещали заполненную голову бедного паренька.       «Ну вот какого черта происходит… То мысли о Дазае, то новый знакомый в интернете отказывался в одном отдыхе и отказывается открывать свою личность, то внезапное откровение тем вечером на пирсе.       И между этим есть одна связь — на все это его подтолкнул этот камень, что в данный момент висел на шее голубоглазого.       Он увлекся за собой в этот вечер на ту часть корабля, он оказал свое влияние в беседе, и он служил напоминанием об Осаму…       Но, возможно, Чуя излишне параноик, и это все паранойя, и это все было лишь простыми совпадениями и случайностью.       Да, простой случайностью, которая уже случилась и прошла. Все.       Больше такого не произойдет. Ведь так?       Позавтракав, парень направился в библиотеку, где любил проводить свое время.       В маленькой каюте сидеть не хотелось, вот и гулял понемногу. А это место было единственным местом, где можно было добыть, хоть и старые, но книги.       А книги были в таких случаях как нельзя кстати.

***

      С того странного инцидента, на который, между прочим, Накахара так и не нашел разумного объяснения, прошло два дня.       За эти дни рыжеволосый заставил себя понемногу успокоиться. Но все равно, изредка шальные мысли, все-таки, умудрялись посетить голову рыжика. И после каждого такого прихода Чуя чертыхался.       Да сколько ж можно?!       Правильно говорят, что человеческие мысли — очень необыкновенная, и к слову, ещё не разгаданная наукой штука.       Но вот в этот день рыжеволосого, помимо этих навязчивых мыслишек, появились другие проблемы.       Парень тогда выходил из библиотеки, и радовался тому, что изнуряющие мысли его, даже на некоторое время, но покинули. Книги помогали сосредоточиться.       Так вот, когда он шел по коридору, в направлении своей каюты, в конце коридора Накахара услышал громкие голоса, кажется его сверстников.       Они что-то бурно обсуждали. Ну и фиг с ним, Чую это не касается, и тем более не интересует.       На минуту этот шум, что они издавали, утих, и рыжик уже было подумал, что компания пошла куда-то ещё, но…через несколько шагов, в него что-то врезалось.       И врезалось при том, что сам Накахара шел по краю коридора, стараясь случайно никого не задеть.       А ещё, успею заметить, врезалось в него нечто большое и громоздкое. И настолько сильно, что от этой силы и эффекта неожиданности, Чуя упал, больно приземляясь на свою пятую точку.       — Прошу прощения, я ненароком! — тут же вскричал объект. Сколько же притворства было в этом тоне.       «Да, в театральный его под никаким предлогом бы не приняли.» — подметил про себя рыжеволосый.       Подняв взор голубых глаз, Накахара взглянул на источник этого звука.       Над ним стояли четверо незнакомых ему людей, с очень пакостными лицами.       Чую аж тошнить начало.       Их бы не только не приняли в этот театральный, их бы оттуда пинком под зад выпроводили, сколько бы они денег не предложили.       — Что-то не очень в это и вериться, — бросил колкость рыжеволосый, с лёгкостью вскакивая, и планируя идти дальше, куда изначально направлялся.       — Давай мы загладим вину! В баре подают отличные напитки, — не отставал бесёныш.

«Ага, алкогольные»

      — Откажусь. Не интересна мне ваша компания, — хмыкнул рыжик, не прерывая свой путь.       — Ну же! Не будь таким стервозным. Пошли, повесились вместе с нами! — нахал схватил голубоглазого за руку.       В то время, терпение Чуи постепенно близилось к концу.       С силой вырвав руку из чужого плена, огненноволосый кинул на оборзевших испепеляющий взгляд.       Жаль, конечно, что взгляды не могли уничтожать. А если бы могли, то вместо этой компашки самовлюбленных надоед, осталась бы лишь горстка пыли. Даже не так, от них бы ничего не осталось.       Раздраженный парень, словно чертёнок, резко повернулся и зашагал в сторону уборной. Нужно освежиться.       Сзади послышалась возня. Похоже, эти четверо что-то обсуждали, а точнее — кого-то. И ясное дело, кого именно. Мельком Накахара услышал обрывок фразы: «…он же из семейства Накахара!»       Но ему было откровенно на это плевать.       Он бы пошел в свою комнату, там, к слову, тоже кран был, но чтобы пойти в свою комнату нужно было обойти это надоедливое препятствие.       То хорошее настроение и спокойствие, которое он приобрел с помощью книг и тихой обстановки, мигом испарилось.       В замен покоя к Чуе пришла раздражительность и злость.       Как, однако, стало просто вывести его из себя. Помниться, в детстве он был совершенно не таким.       Зайдя в уборную, выбив с ноги ее дверь, парень так же захлопнул ее.       Раздражения было столько, что оно прямо выплескивалось из руки, этими самыми резкими чёрствым движениями. Так и сломать что-то быстро.       И не обязательно неживое.       — Гребаные идиоты! Бесят! — рыкнул рыжик, не вытерпев.       Насколько же сильно надо было его довести, чтобы его состояние приблизилось к этой точке!       Подойдя к раковине, юноша включил холодную воду и плеснул себе в лицо, дабы немного охладиться.       — Как же они меня задолбали! — прошептал Чуя, еле удерживая истерику.       Так много на него вывалилось за эти дни, а эти полудурки только подлили масла в огонь.       Лишь сделали все ещё хуже, чем было.       А Чуя то думал, что хуже некуда!       Внезапно тишину прервал сильный пинок в дверь.       Ох, а Накахара то думал, что отвязались. Зря он расслабился, но зато удалось немного охладиться и вернуть чуточку прежнего рассудка.       — Оу, наша девочка — стервочка решила убежать и поплакаться? Между прочим, чтобы ты знала, женский туалет в другой стороне, — издевательским тоном заявил вошедший.       «Он просто тебя провоцирует, успокойся»       — Хах? Да что вы о себе возомнили, болваны? Я пришел сюда, дабы не слушать ваших бесячих голосов, что выходят из вашего омерзительного рта, но нет, вы как навозные назойливые мухи, все никак не хотите от меня отвязаться!        — Раз отшили, уж будьте добры, отъебитесь от меня! — как можно беспечнее произнес рыжеволосый, в показательном жесте размахивая рукой, словно отгоняя мух.       Черт, и все-таки, он матернулся. Ну ладно, ради таких моментов можно и немного развязать язык.       — Такой шлюхе, как ты, непозволительно открывать свой рот и идти против хозяина! Неужели, плата оказалась не так велика?       Чуя видел, что его слова задели этого отброса, видел, как у него начали подрагивать руки от гнева, видел, что один товарищ схватил его за плечо, как бы предупреждая, что им пора, но…вот это слово…вывело его из размеренной колеи.       «Да как они посмели вякнуть такое?!»       Все таки, это слово, кинутое этим уродом, задело Накахару за живое, и рассудок опять помутнел.       — Во первых — ещё раз назовешь меня так, и я за себя не ручаюсь, а во вторых- пшел вон, жалкая псина! — ощетинился огненноволосый.       Это поведение было чем-то вроде защитных рефлексов.       Вместо того, чтобы убежать, поджав хвост, огненный зверь ощетинился, злился и агрился ещё сильнее.       Порой это было хорошо, и эти действия вызывали страх в нападавших, и те уходили, но иногда это не давало такого хорошего результата, и ситуация ещё сильнее усугублялась.       — Что ты сказала, а то я не расслышал? Не повторишь для хозяина, шлюха?       То, что эта мразь подошла к Накахаре так близко, и с презрением пялилась прямо в лицо, а ещё то, что эта скотина ляпнула, привело голубоглазого в ярость.       Кулаки зачесались, умоляя хозяина полоснуть со всей мощи по высокомерной роже этого ублюдка, расхерачив её к чертям и собачьим, и кошачьим.       Последняя капелька капнула на переполненную чашу терпения, заставив воду в ней разлиться за края.       — Ах ты еблан! — не удержав рева внутри себя, крикнул Накахара, со всей силы припечатав свой кулак в нахальное рыло.       Мир содрогнулся, а гнев, что плескался в сознании, с громким треском вырвался наружу, опаляя болью и огнем все, что находилось в радиусе досягаемости взвешенного объекта.       Все произошло за долю секунды, но Чуя видел все, как в замедленной съёмке.       Вот он заносит кулак, вот на лице парня возникает удивление, а вот кулак врезается в лицо стоящего напротив.       Парень пошатывается, и чуть ли не падает на пол, опираясь рукой об стену, а другой прижимаясь к лицу.       Из-под пальцев сочится кровь.       Такая алая-алая, и такая яркая, что невозможно оторвать взгляд.       Накахара будто выпал из реальности, во все глаза наблюдая за тем, как сочится вишнёвая жидкость, и с очень громким звуком, как показалось рыжеволосому, падает на кафель, разбиваясь на множество маленьких рубиновых осколков.       Как в замедленной киносъёмке, голубоглазый смотрит на свою протянутую руку.       Это…сейчас…это сейчас…он сделал?       Пока Чуя находится в неком трансе, светловолосый парень напротив, приходит в себя и твёрдыми шагами подходит к рыжеволосому парню.       Эти звуки немного отвлекли юношу, и он взглянул на источник звука.       А источник звука поднял свою руку, замахнулся, и, незамедлительно, ударил.       Перед тем, как рука настигла свою цель, по помещению разнёсся яростный крик: «Ах ты!».       Но если подумать, не такой уж и яростный. Этот крик чем-то напоминал плач капризного ребенка, когда его отчитали взрослые.       А потом по комнате разнёсся звук хлесткой пощёчины.       Не такой уж и болезненной для тела, сколько вредоносной для пострадавшей души.

Ужасно!

Унизительно!

      Чуя чувствовал себя униженным и сломленным. Словно из него вытащили оставшуюся гордость и растоптали ее, при этом гадко ухмыляясь и втаптывая его лицо в грязь.       — И только попробуй ещё раз на нас вякнуть, рыжая сучка! — крикнул напоследок блондин, сматываясь из уборной, оставляя наследника семьи Накахара одного.       В полном одиночестве со своими мыслями.       Голова была повернута в проливом ложную сторону от удара, а взгляд, всегда наполненных жизнерадостными искорка и глаз, опустел.       «Когда же ты научишься контролировать себя?»       «Бесполезный и никчёмный!»       «Ты не на что не годен!»       «Перестань позорить свой род!»       «К чему все эти доводы? Ты едешь с нами, и это не обсуждается!»       «Как мой сын, ты обязан подчиняться мне!»       Верно… Его гордость и волю уже давно закопали, похоронив навечно. От настоящего Чуи не осталось ничего, кроме этой смазливой оболочки, которая не должна перечить породившим ее.       Не при каких обстоятельствах.       По щекам, из остекленевших глаз, крупными каплями, полились слезы.       «Шмыг» — еле слышный звук, но Чуя все равно закрыл рот ладонью, сотрясаясь всем телом.       «Он не смеет лить слез»       «Он не смеет права на проявление воли»       «Ему дозволено лишь то, что позволят ему родители»       И если они прикажут ему извиниться перед этими уродами, он беспрекословно выполнит это желание.       Ведь так пожелали его опекуны.

***

      Он не очень хорошо помнил, как дошел до своей комнаты, а также события того дня.       Бесконечный поток мыслей сменился пугающей пустотой.       Захотел спокойствия души? Вот и получил, сполна.       Кроме завтрака, обеда и ужина, парень никуда не выходил, предпочитая вместо этого отсиживаться в своей каюте, где его никто не мог тронуть.       Соседи были спокойные, поэтому и тишина ему была обеспечена.       В этой тишине, и с пустотой в голове время прошло совсем незаметно.       Словно сквозь пальцы проходило, как песок или вода.       Как речной поток, который было не остановить, а Накахара просто двигался по течению, как маленькая, ничего не значащая, тростиночка.       Да, так и есть. Ничего не значащая, и ничтожно маленькая…       Чуя не знал, сколько именно времени прошло, но если судить по тем раза, когда он выходил поесть, чтобы «не расстроить» родителей, прошло около трёх дней.       В тишине комнаты послышался ненавязчивый стук в дверь.       Накахара устало прищурился.       «Неужели, уборщица? Но, как-то рановато… Раньше она приходила лишь перед тем, как я выходил на завтрак.» — подумал голубоглазый, лениво глядя на потолок.       Совсем не было желания подниматься.       И, будто зная о нежелании хозяина комнаты подниматься, «посетитель» постучал ещё раз, на этот раз настойчивее.       «Да что же, этот некто так привязался то?!» — с неким раздражением подумал рыжеволосый, вскакивая с постели.       Поднялся он слишком резко, поэтому перед глазами поплыли разноцветные круги, и пришлось опереться рукой о ближайшую твердую поверхность. Постояв так пока не рассеялись эти картинки перед глазами, Накахара двинулся в сторону двери, и лёгкими движениями руки открыл замок, и отворил дверь.       На пороге никого не оказалось.       Похоже, гость смылся тогда, когда услышал грохот в комнате.       «И какого черта…» — устало вздохнул парень, собираясь уже назад, как заметил под своей дверью какую-то бумажку.       А если сказать точнее — листовку.       С заинтересованным взглядом, Накахара склонился над бумажкой и поднял ее, всматриваясь на надписи, которые должны были рассказать, что это за клок бумаги, который посмел его потревожить.       Ну, потревожила его, конечно же, не эта макулатура, а какой-то конкретный говнюк человек, но не суть.       Это оказался купон на порцию мороженого в милом магазинчике, расположенном на этом лайнере. А сзади купона была ещё какая-то бумажка, только не глянцевая, как первая, а самая обычная.       На ней аккуратным красивым почерком было написано:       «Псс! Не грусти, хорошо? Вот тебе мороженка, ради поднятия духа, и, кстати, рекомендую тебе пойти и поесть ее сегодня вечером, в часиков, эдак, шесть!       Ну, а если хочешь, можешь поесть ее в любое время, но, все равно, сегодня в шесть лучше будь в ресторанчике. Обещаю, тебе понравится!»       «Что за хрень?» — удивлённо спросил не зная кого голубоглазый, пораженно перечитывая записку, — Да, кто станет идти туда, куда его позовет незнакомец, которого он и в глаза не видывал?»       Чуя и станет. Потому, что он любит мороженое.       И по счастливой случайности или нет, незнакомец как-то об этом узнал.       А, возможно, обычное совпадение.       Чуя пойдет потому, что прочитав это письмо, ему отчего-то стало легче, а груз, что висел на его плечах, будто испарился.       Он пойдет потому, что взамен апатии к нему пришла прежняя радость и жизнелюбие.       Из-за всех этих причин и из-за ничего Накахара пойдет туда.       Но все-таки, мороженое он желает прямо сейчас…       Оглянувшись по сторонам, уже зная, что никого не обнаружит, рыжик зашёл обратно в каюту, заперев за собой дверь.       «Так, чего бы надеть?» — раздумывал парень, рассматривая полки шкафа, наполненные одеждой. Не совсем, конечно, наполненные, так как парень решил взять в путешествие лишь то, что потребуется обязательно.       Немного поразмыслив, Накахара остановился на бирюзовой рубашке-поло и темных бриджах, с цветом комбинирующих с рубашкой.       «Подойдёт.» — подумал рыжик, и надев на ноги лёгкие кроссовки, вышел из каюты, не забыв при этом запереть ее, и, обязательно, талончик на мороженку.       Проходя по, изысканно оставленному, коридору, Накахара пребывал в своих мыслях, насчёт этого «таинственного спасителя» и его цели.       Не будет же не знающий его человек дарить ему мороженое и приглашать на какое-то представление. А это значит, что тот человек явно знал Накахару, а если взять в расчет то, как «удачно» он попал в цель, дав Чуе купон именно с мороженым, круг подозреваемых сужался еще сильнее.       Настолько сильнее, что подозреваемых не оставалось и вовсе, так как о его любви знали лишь сестрица Коё и…Дазай…       Голубые глаза расширились, а на ум пришла одна догадка: если бы это был Осаму, то все бы с точностью сошлось, но…       Даже Чуя не мог поверить в этот абсурд.       Не могло так все счастливо сложиться, чтобы кареглазый оказался на этом судне, вместе с Накахарой.       Это первое.       А второй довод состоит в том, что даже будь Дазай на этом лайнере сейчас, он бы не стал помогать рыжему.       Если судить по последней их встрече, он бы голубоглазого вообще видеть не хотел, что уж там о помощи говорить.       Поэтому этот вариант, в который Чуя бы очень хотел поверить, он отторгнул.       «Но, тогда кто это мог быть? Возможно ли, что с мороженым он попал совершенно случайно?» — размышлял голубоокий, но внезапно в него что-то врезалось, а точнее — кто-то. Опять.       Чуя и так такие столкновения не любил, а после некоторых инцидентов, теперь в общем презирал. В такие столкновения всегда случалось что-то плохое, рыжику ли об этом не знать.       Подняв свой взор на этого «кого-то» рыжеволосый со скептизмом прокомментировал ситуацию:       «Ну, говорю же — ничего хорошего»       Перед ним стоял тот самый пацан, глава той компании, что привязалась к рыжику ранее на днях.       Опять «случайно» столкнулся?       Страха или гнева, как таковых, Накахара не ощутил, но заметно напрягся и насторожился.       Тем самым временем, блондин боязно взглянул на того, с кем он только что столкнулся.       И увидев знакомое лицо, отреагировал.       Как и ожидал Чуя. Но только саму реакцию то голубоглазый предсказал, а вот какая она будет — в этом он с треском провалился.       На несколько этажей сразу.       Когда светловолосый поднял взгляд, и узнал в стоящем перед собой своего знакомого, тот, кажись, стал белее на ещё пару тонов. Тело крупного парня прошибла дрожь, а в глазах заплясал какой-то животный страх.       Тут Чуя заметил, что помимо нездорового оттенка кожи, у светловолосого присутствуют, внушительных таких размеров, мешки под глазами.       — Что за…- уже было начал Накахара, но его поспешно перебили.       — Прошу прощения! Извините меня, ик! — крикнул светловолосый мажор, в страхе сомкнув глаза, и понёсся куда-то в противоположном направлении от рыжика.       Странно, вроде в другую сторону же собирался.       Такое поведение задиры немного выбило Накахару из колеи.       Какого он был так напуган? Неудачный день или…кто-то, все же, постарался?       Возможно ли, что это как-то связано с запиской, подложенной к купону?       Живот рыжеволосого предательски заурчал.       Точно, он ведь не ел почти, даже при том, что ходил в рестораны каждый раз, он оставлял еду почти нетронутой, говоря, что не голоден. Что он якобы поел уже, в каюте.       Но что поделать, есть тогда и впрямь не хотелось.       Но зато сейчас хочется. А как говорится: «На голодный желудок дела не делаются!»       Не верится, что Накахара говорит об этом. Сколько же еще странного произойдет в этот день?       Войдя в просторное помещение, парень направился прямиком в сторону магазинчика мороженого.       За кассой сидела милая кассирша женского рода, чего-то листая в телефоне.       Вспомнился суицидальный дебил. Интересно, как он там?       Если честно, Чуя бы и не поверил этому совпадению, если бы скумбрия не отправила ему фотографию браслета, что выдавало лайнер всем своим клиентам.       Ну как браслет, ничего особенного. Он был похож на простую красную ленточку, просто не тканевую, а пластмассовую. И ее нельзя было снимать.       На ресепшене сказали, что это ради вашей же безопасности, чтобы на лайнере не устроили теракт или на него не проникли посторонние.       Ну что же, вполне логично, хоть и в первое время браслетик доставляли некий дискомфорт.       Заказав себе ореховое мороженое, Чуя поплелся к самому дальнему столику, где было меньше всего шума и, соответственно, толпы тоже.       А мороженое оказалось очень вкусным.       Накахара снова окунулся в омут своих мыслей. Когда он показал этой барышне этот буклет, та, почему-то, взглянув на него, зарделась как маковый цветок, словно вспоминая о чем-то своем, а потом взглянула на посетителя изучающим взглядом. И лишь потом смогла нормально подсчитать и дать сдачи.       Как-то странно что-ли… что могло так сильно отвлечь от бесполезного, но такого затягивающего дела, как листание новостей?       «Да почему же вокруг одни загадки! — на эмоциях чуть не развел руками Чуя, но передумал, ещё раз засунув в свой рот этот прекрасный десерт.- А мороженое то, и в самом деле, очень вкусным оказалось.»       Доев свое лакомое угощение, и довольно, словно сытый кот, облизнувшись (он бы и замурлыкал, если бы умел) Чуя направился гулять по лайнеру.       Настроение было просто отличным.       Сначала немного посидел в библиотеке, потом прогулялся по коридорам, посмотрел на море, подышал свежим воздухом, вновь постояв на носу корабля, посмотрев заднюю часть корабля, где оказалось полно народу.       Радостный и вдохновленный парень вернулся в свою каюту.       Время близилось к шести.       Он мог бы и не идти на это «представление», но любопытство взяло вверх, да и благодарность тоже.       Все таки, этот незнакомец угостил его мороженым, да и риск был не таким уж и сильным. В это время в ресторане будет полным полно народу из-за предстоящего концерта.       «Но какое же представление этот человек имел в виду?» — терялся голубоглазый, вытаскивая из шкафчика свои одеяния: словно из атласной ткани, белую белоснежную рубашку и черные, немного облегающие (но не слишком) брюки. Не просто по палубе прогуляться ведь идёт.       Свою одежду он выгладил от и до в самом начале, а если сказать вернее, то во второй день поездки, в гладильной лайнера. Она и до этого была чистой, но в пути немного помялась.       Переодевшись, и снова посмотрев на себя в зеркало, парень удовлетворённо хмыкнул.       Одежда не слишком вычурная и официальная, но и простенькой назвать нельзя. В коридоре было больше народу, чем раньше, а все потому, что многие направлялись на концерт, который находился на этом этаже.       Не очень удобно, когда на твоём этаже устраивают такую шумиху, но зато и топать до места встречи недолго.       Не самый большой плюс для того, кто не любит посещать такие мероприятия, но очень хорошая возможность для того, кто живёт этими вечеринками.       А таких на лайнере было немало.       Взять, например того ублюдка блондинистого парня.       Обойдя несколько поворотов, и пройдя через два-три коридора, перед парнем восстала огромная дверь, ведущая на этот банкет.       Вход был лишь для желающих, поэтому дверь оставили приоткрытой.       Разумное решение, если учитывать тот факт, что тут есть и такой люд, который пришел не повеселиться, а отдохнуть от суеты и расслабиться в тишине.       Когда дверь перед рыжеволосым открылась, в глазах появился блеск.       Вечеринки на этом корабле проходили «общественные», и, можно сказать, элитные, с соблюдением требований безопасности.       Никакой дикости, как это обычно бывает на простых вечеринках в ночных клубах.       Верно, этот праздник безошибочно образован для высших классов.       Пройдя чуть в глубь зала, Накахара поискал взглядом свободный столик, или хотя бы кресло какое-нибудь, и нашел.       И снова счастье! Это мягкое маленькое кресло, в котором уместился бы только один человек было размещено в тихой зоне зала, вдали от сильного шума колонок.       А ещё с этого места открывался отличный вид на сцену.       Странно, как-то, что его никто не занял.       Но если подумать, народу, находящемуся в этой комнате, сейчас было не до спокойного сидения на месте. Люди общались между собой, заводили новые знакомства, а некоторые и флиртовали.       Чуя устало потер виски.

«Флирт, да?»

      Накахаре было пятнадцать, но он не заводил отношений, да и как бы, не стремился их завести.       Его ни к кому не тянуло и все с этим.       Когда он видел девушек, парень не старался приударить за ними, как выражались его одноклассники.       А если девушка сама подкатывала к рыжику, или в открытую флиртовала с ним, он воспринимал это как…как?       Обыденно.       Мол, просто так.       Голубоглазый не испытывал такого влечения и чувств, которые описывались в книгах и о которых во всю трещали его одноклассники.       Может все дело в его ориентации?       Да нет, Чуе так не кажется.       Если девушек он воспринимал как слабый пол логически, то к парням вообще ничего не испытывал.       Совсем ни-че-го.       Просто человек такого или иного характера.       Мешает ему или нет, нейтрален для него, или в форме нависшей нелицеприятной угрозы, или же дружелюбный — это все.       Никакой романтики.       Ну, а о удовлетворении сексуальных подростковых потребностей и говорить не стоит. Да, в силу возраста юноши, эта потребность — самая нормальная вещь, и стыдиться ее нечего, и она проявлялась у него. Но только не так ярко, бурно и часто, как у других его одногодок.       Зачем встречаться с кем-то, ничего к нему не ощущая? Этим своим поступком ты сделаешь этому человеку ещё больнее, чем бы сделал при отказе.       Накахара не любил причинять людям зло и делать больно.       Он в целом не любил беспричинное насилие.       Но если только беспричинное. А если вдруг причина была, есть или будет, то рыжик такое насилие этим уродам покажет, что им и не снилось.       По причине своего поведения и из-за особенностей своей внешности, Чуя оказался одним из самых популярных учеников его академии.       Умный, драться умеет, да ещё и красавчик — прямо идеален! Жаль только ростом немного не вышел и отказывает всем в любовных делах, но старается делать это как можно мягче, поэтому сильной злобы противоположный пол к нему не испытывал.       Многие девушки считали его лапочкой, и часто придумывали ему какие-нибудь умилительные прозвища.       А вот с парнями, к сожалению, совсем другая история.       Разговаривать и вести нормальные беседы с людьми Чуя не умел, и пятикилограммовую энциклопедию по психологии при себе не имел, а ещё, в добавок с этим, он стал часто срываться и раздражаться по пустякам.       И вывести из себя его было расплюнуть.       Возможно, это только причуды его возраста, но даже если это временно, по вине этой черты характера он заработал очень много проблем и «шишек на свою голову», и, несомненно, заработает ещё, если не утихомирить свой пыл.       Обустроившись на мягком кресле, парень стал смотреть на сцену, незаметно поглядывая по сторонам.       «Он сейчас тут? Тот, кто отправил ему письмо?»       Неожиданно в голову рыжеволосого пришла одна мысль, которую он не смог бы проигнорировать:

«А что, если отправивший мне то письмо — это суицидник?»

      Эта теория вполне могла стать правдивой. Вот тебе и причина, по которой можно оказать помощь, но…       «А зачем ему мне помогать?»       И так, ещё одна провальная мысль.

Облом.

      Но зачем суициднику со мной общаться? Возможно, это ради веселья и убийства скуки, но…с тем, что я ему написал, это скорее смахивает на мазохизм. Я ему столько наговорил, но он продолжил со мной общаться. Так много плохого и обидного ему сказал, но он продолжает переписываться со мной как небывало.       А когда я показал ему свою фотографию, суицидник решил испариться на «всего-то пару деньков», а потом заявился, и снова развел комедию.       Заставил меня волноваться и переживать, а потом пришел и в мгновение снял все напряжение.       Ведёт себя совсем необычно. Манера речи чем-то напоминает маньяка или педофила, который заманивает в свои клещи наивное дитя, но…как бы повел себя преступник, адреса он твоего или каких-то данных не выпрашивает. Даже не заикается об этом.       Даже наоборот: скумбрия словно избегала таких тем, где они могли бы раскрыться. «Да что за хрень? Сначала сближается, ведёт себя супер-мега дружелюбно, а когда предоставляется шанс узнать друг друга получше, быстренько сматывает, при этом добавляя к ситуации своего ебанутого юмора.       Возникает вопрос: «А у него с головой все ли в порядке?» Ну, видимо нет, раз он назвал себя суицидником… И что я тут себе мозг жарю, пытаясь понять поступки идиота?»       К рыжеволосому подошёл официант, спросив, нужно ли ему что-нибудь, на что Чуя поспешно развел ладошками, мягко отказываясь.       Что-то подсказывало ему, что он этим напитком подавиться может, если хлебнёт во время этого загадочного представления.       Неожиданно свет прожекторов в зале погас, как и другие источники света и звука тоже.       «Вспомнил солнце — вот и лучик» — приметил Накахара, все ещё смотря в том же направлении. Туда, где была сцена.       Народ затих, а кто-то шептался. Кто-то даже взвизгнул и издал удивленный возглас, когда наступила эта темнота.       «Видимо, никто об этом не знал, но все думают, что это так запланировано»       Когда толпа наконец утихомирилась и наступила тишина, до слуха рыжика донеслись еле слышимые шаги на стороне сцены: кто-то взбирался на нее.       Шагов было несколько и с разными частотными звуками и временем. Из этого стоит полагать: человек там несколько.       И вновь наступила эта тишина. Похоже, все на месте.       Сцену осветил яркий свет огромного мощного прожектора, а занавес начал подниматься.       Когда занавес поднялся окончательно, Чуя даже не знал, что и сказать.       В первые мгновения на его лице отразились ступор и шок.       А когда до Накахары дошло, что именно сейчас стоит на сцене, ему еле удалось сдержать дикий ржач.       Со всей силы прижав руки ко рту, тот через силу смог произнести лишь неразборчивое: «С-с-су-ука».       Из глаз брызнули слезы.       Не заржать. Не заржать. Главное сейчас — не заржать на весь зал.       Но его опередили: в зале кто-то истерически загоготал, и постепенно этот смех подхватили и другие. Теперь Чуя мог и не сдерживаться, и смеяться вдоволь.       «Что это, блять, за хуйня?»       На сцене, в нелепых позах, и в ещё в более нелепых костюмах, и с такими же нелепыми рожами стояли те самые парни, которые на днях доебывались до Чуи.       Да, скажу вам, что народ посмеялся от души. А ведь и не скажешь, что «элита» может так дико гоготать.       Через некоторое время, когда смех народа немного унялся, эта «звёздная четверка» подала свой голос.       Немного присмотревшись, было видно их нелепые смешные, и до жути красные лица.       Настолько красные, что можно было подумать, что четверка сильно подвыпила, но на самом деле это не так. Движения похожи на движения трезвого человека, хоть и нелепые.       «Что же их заставило, что они через свою, раздутую словно земной шар, гордость перешагнули и теперь позориться на сцене, топтая ее?»       Но это, оказалось, было не всем представлением.       Один из четверки, а точнее — их главный блондинчик, случайно взглянул куда-то за спину рыжика, и в его взгляде блеснул такой нечеловеческий ужас, что и узнать как-то перехотелось, что за чудовище вызвало такую реакцию.       После этого взгляда, светловолосый, как камень пораженный, упал на колени, громко стукнув своим лбом пол сцены, и его тело содрогнулось. Сначала один раз, а потом второй, и вот оно дрожит.       За «командиром» на колени упали и другие трое.       Все до единого дрожали.        А потом, блондинистый громко, срывая голос, прокричал:        « — ПРОШУ НАС ПРОСТИТЬ ЗА ТОТ ИНЦИДЕНТ, ЧУЯ-САМА!!!»        « — ПРОШУ ПРОСТИТЬ ТАКИХ НИЧТОЖЕСТВ, КАК МЫ, МЫ БОЛЬШЕ НИКОГДА НЕ ПОЯВИМСЯ У ВАС НА ГЛАЗАХ И НИКОГДА БОЛЬШЕ ВАШИ ПРЕКРАСНЫЕ ГЛАЗА НЕ УВИДЯТ ТАКОЙ МУСОР, ТАКОЕ ОТРЕБЬЕ КАК МЫ!!!»        « — ВСЕ, ЧТО МЫ СКАЗАЛИ — ЭТО НЕПРАВДА, А МЫ ПРОСТО ТУПЫЕ, НИЧТОЖНЫЕ ГЛУПЦЫ!!!» — к концу этого расчудесного монолога, голос «виновного» охрип и свистел.       Сорвал, но старался кричать. Жутко становится от такого, что его на такое сподвигло.       Чего он так боялся.       Следом за «командующим» прокричала и другая троица:        « — МЫ — ЧЕРТОВЫ, БЕСТОЛКОВЫЕ НИЧТОЖЕСТВА!»        « — ИЗВИНИТЕ НАС! УМОЛЯЕМ!»        В голове светловолосого словно холодным смертельным ножом полоснуло одно из воспоминаний.        « — И не забудьте сказать «Господин», — тихим басом хищника, издевательским тоном произнес кареглазый, облизнувшись. « — А ещё приклонитесь как следует отбросам, рабам, просящим у хозяина милостыню!»        « — Верно, так!»        « — ГОСПОДИН ЧУЯ-САМА, ПРОСИМ ПРОЩЕНИЯ И ПОЩАДЫ!» — ещё сильнее прокричали эти четверо в пол, все так же содрогаясь.       А сам Накахара был, конкретно, в шоке и не мог двинуться.       Эти слова и эти действия…сначала он не мог поверить в происходящее.       Возможно это просто сон? Такого не может быть.       Чтобы такие люди просили прощения, да ещё и прилюдно, так унижаясь и втаптывая себя в навоз?       Они бы и просто извиняться не стали, не такие люди.       Возможно извинились бы, если бы так им указали родители, но нехотя, и лично, а ещё не искренне.       А то, что они вытворяли на сцене ни под один пункт не подходило.       Им заплатили за это? Нет, даже за плату они бы не стали такого делать, тем более, это дети толстосумов, у них денег в достатке.       Они с пьяни это делают или проспорили? Однозначно нет. Спорить о таком не с кем, и они бы просто послали их на три буквы.       А ещё эта аура животного страха…       На счёт нетрезвости говорилось ранее. Не похожи они на пьяных.       На душе голубоглазого стало чуть легче, будто ту грязь осквернённой гордыни смыли, но потом пришла другая эмоция — страх.       Нет, не за этих людей, заливающих сейчас сцену своими слезами, и не смевших подняться обратно на ноги.        Это из-за того человека, который знал, что он живёт в этой комнате, который знал о том, что Чуя любит мороженое, который знал о том происшествии в уборной, который смог довести до такого состояние этих людей.        Внезапно, что-то дёрнуло Чую обернуться.

Сзади никого не оказалось.