***
«Риск принять ошибочное решение предпочтительнее ужаса нерешительности.»
«Моисей Маймонид»
***
Он не мог поверить своим глазам, и, в прямом смысле слова, замерев на месте, сверлил взглядом полным удивления улыбающегося ему знакомого. «Не может быть… Осаму?» — Какого…чёрта… — не удержавшись от комментария, тихо проговорил ошарашенный юноша. — Эх, разве так встречают новых друзей, а, Накахара-кун? — покачал головой Дазай, вновь улыбнувшись. — Как-то неправильно получается. «Что здесь происходит?» Пустота. В голове Накахары не было ни единой мысли, а разум все никак не хотел включаться. Этот человек перед ним…они ведь встречались…не может же быть, что это Осаму? Это правда тот самый Дазай, которого он встречал когда-то в детстве? Но этот юноша сказал, что они не знакомы, но, даже так, они ведь так сильно схожи… Да, Осаму сильно изменился с их последней встречи, но не мог же он остаться ребенком, так ведь? Это даже звучит глупо… И в этом человеке есть нечто такое родное. Волосы все также вьются, но чуть меньше. А еще они стали на пару оттенков темнее. Карие глаза тоже потерпели некоторые изменения, и с момента ребячества стали темнее, прямо как и локоны шатена. Голос уже успел полностью сформироваться, и из того детского перерасти во взрослый, юношеский. Но даже если глас поменялся, некие нотки, которые раньше невольно расслабляли приносили покой Чуе, остались. Странно, не так ли? Вроде бы на лицо человека не знаешь, но явно чувствуешь, что вы являетесь родственными душами. Хотя, не сказать бы, что Осаму поменялся до неузнаваемости. Некоторые черты лица он, все же, сохранил, а некоторые из детских пухленьких приобрели взрослые изящные очертания, делая из маленького милашки расхитителя, или, проще говоря, вора сердец. Интересно, сколько он сердец украл, и скольким их разбил? Внезапно, все, почему-то, как по команде, начали рассаживаться на свои места, и Дазай последовал их примеру. А Чуя так и остался стоять, если бы не вошедший преподаватель. Громко хлопнувшая дверь оповестила Накахару в том, что первый урок уже начался. И как он только умудрился не услышать звонка? Пребывая в некой прострации, голубоглазый приземлился на свое место, и когда пятая точка оказалась на твердой поверхности стула, до парня постепенно начали доходить кое-какие мысли. «Этот парень… Это ведь Дазай?» «Это точно Дазай» «Но он ведь сказал, что они незнакомы…» «Но если учитывать то, как у них прошла последняя встреча…» Чуя вздрогнул, когда в его голове громом громыхнула одна мысль: «Он ненавидит меня.» «Должно быть ненавидит, не может быть иначе.» «Но, каким образом он попал сюда? Случайность? Или же он специально выбрал…нет, бред. Он не знал о том, что Накахара учиться тут, да и откуда бы он это узнал?» — У нас появился новый ученик, и судя по вашему поведению, — преподаватель оглядел класс. — Вы с ним уже успели познакомиться. Но даже так, представься пожалуйста, для тех, кто не знает. — С радостью, — улыбнулся шатен. — Осаму Дазай. Переехал сюда из другого района, поэтому со многим из ваших правил пока не знаком. От всей души надеюсь, что мы найдём с вами общий язык. «Его фамилия осталась «Дазай»? Значит…все запуталось ещё сильнее, и никакой значительной информации не дало. Но тогда…как?» Накахара грустно вздохнул. «Но эта причина не отменяет факта того, что прошлое не изменить…» Как же сильно Чуе хотелось изменить прошлое. Как же сильно хотелось в тот день расставания выложить Осаму всю чистую правду. Как же хотелось попасть в прошлое, ведь сейчас Накахаре казалось, что он непременно смог бы уговорить родителей отказаться от своего решения. Хотелось, но Чуя знал, что даже будь у него эта возможность, он бы не смог ничего изменить. Перед родителями потому, что тогда он и так сделал все возможное, и просил изо всех сил, за что потом получил очень большой выговор и домашний арест. А перед Дазаем потому, что у голубоглазого не хватило бы сил и смелости, сказать кареглазому все на духу. Все это случилось из-за того, что Чуя чёртов слабак. Он думал, что избавился от нее. Стал сильнее, и теперь мог любому дать отпор, или заставить прикусить язык, но… С Осаму это не работало. Когда только он встретил Дазая, то словно очутился в своем детстве. В то время, когда был также ничтожно слаб. Он совсем не изменился. А Дазай стал совсем другим. Таким родным, но, одновременно с этим, таким далёким, и недоступным. Накахара знал Осаму. Но этот человек перед ним не совсем тот заботливый кареглазый, которого он знал раньше. У этого Дазая глаза тёмные, и будто стеклянные, а улыбка — фальшивая.***
Прозвенел последний на этот день звонок, после которого все ученики толпой ринулись на выход из этого учебного заведения, где за всего лишь один день, учителя довели их мозги до точки кипения. За целый учебный день Накахара так и не смог подойти к Осаму и поговорить. Около того всегда крутилась толпа, а в редких случаях, когда этой самой раздражающей толпы не было, исчезал и сам виновник торжества. Будто специально, и, как-то, по-волшебству. Неужели, он избегает Чую? Но зачем? А, если подумать, причина есть, и весьма весомая: зачем Дазаю жаждать встречи с Накахарой? Это голубоглазый ищет встречи, а кареглазому она и не сдалась вовсе.Вот же чёрт.
Рыжеволосый прикусил губу: но встретиться все равно нужно. Даже если Чуя боится, и даже если Дазай этого избегает. Без серьезного разговора не обойтись. Вдруг вдали мелькнула заветная макушка. «Осаму» — сразу понял голубоглазый, вглядевшись в фигуру. И, вот что странно — вокруг него никого не было. А помниться, утром и целый день был окружён людьми. Скорее всего, сбежал под шумок. Как можно скорее и бесшумнее подбежав к кареглазому, что сейчас стоял к нему спиной, и что-то выглядывал за шкафчиками, Накахара осторожно завел свою руку, чтобы тыкнуть или тронуть Дазая, дабы дать понять, что сзади него есть собеседник, или, по крайней мере, человек, которому что-то от него нужно. Но только приподняв свою руку, рыжик замер в нерешительности.«А стоит ли?»
«Стоит ли прикасаться к нему? — Чую пробрала дрожь, и, следом за ней, пришло какое-то неприятное чувство. — И, вообще, стоит ли начинать этот разговор?» «Чуя, я так скучал…» — прозвучал в голове рыжика счастливый, и такой родной, детский голос. — Осаму, есть разговор. — Накахара сам не понял, как ляпнул это. Ну, раз сказал, то обратного пути нет — нужно довести дело до конца. После неожиданного голоса за спиной, Дазай, ощутив сзади чьё-то присутствие, а точнее — присутствие объекта избегания, немного подпрыгнул, и что-то прошипел себе под нос. Скорее всего это было ругательство. И не факт, что не матное. Медленно, будто в замедленной съёмке, Осаму повернулся и узрел около себя тот самый «объект». — Ох, прости, я тороплюсь. Давай в следующий раз. — выпалил шатен, уже собираясь уходить. И как же в этот момент Чуе хотелось дать слабину, и согласиться с кареглазым, но нет! Если они не поговорят сейчас, то когда ещё представиться такая удачная возможность? — Этот разговор не займёт много времени, честно! — настаивал на своем рыжик. Точное слово, как рыжий баран — хер остановишь, если уж решился. До кареглазого это, по ходу дела, дошло вовремя, и тот, с обречённым вздохом, согласился. Взгляд голубых очей сверкнул и нервно забегал по сторонам. Куда? Где они смогут поговорить так, чтобы не стать слышимый посторонним ушам? Нужно придумать все как можно скорее, ведь Осаму ждать его решения не станет. Внезапно в голову рыжеволосого пришла очень даже дельная идея.Кабинет труда.
Сейчас там никого. Уроки закончились, а преподаватель оставляет кабинет открытым. Не о чем не раздумывая, Накахара взял ничего не подозревающего Осаму за руку и потащил того в кабинет, находящийся в тихой стороне школы. Через те пути, около которых стоит комната трудолюбия, и так почти никто не ходит, потому что крыло считается «неактивным», а теперь и подавно там никого нет. Забежав в комнату, и прикрыв за собой дверь, Накахара в решительности взглянул на Осаму, который…выглядел как-то странно. Повисла тишина. И вся решимость с этим у Чуи закончилась. Да-а-а, на много же его хватило. — Это…может отпустишь мою руку, уже? — приподнял бровь кареглазый, скептически смотря на застывшего рыжика. Медленно переведя взгляд лазурных очей на свою руку, на которой ощущалось приятное тепло, Чуя вспыхнул. Он и в правду все ещё держал Дазая за руку. Поспешно одернув свою руку, Накахара выпалил какие-то слова извинений, и отступил на шаг.«Как-то неловко получилось.»
— И что же тебе нужно, Накахара-кун? — после некоторого времени задал вопрос шатен, опираясь об косяк двери. Это холодное и социальное «Накахара-кун» послужило Чуе как отрезвляющей, болезненной пощечиной.«Точно, разговор.»
— Дазай, мы ведь… встречались раньше, нет, мы…были довольно близки, так почему ты так обращаешься ко мне? — за время, пока рыжик произносил эту речь, ему казалось, будто его тут нет, и это происходит не с ним, а сердце вот вот пробьет грудную клетку. Чувствовался холод на кончиках пальцев, ощущалась мелкая дрожь, которая каким-то чудом не передалась голосу при речи, и оцепенение во всем теле. А ещё… Было очень страшно услышать ответ. — О чём ты, Накахара-кун? Я впервые тебя встречаю. Эти слова отдались в голове громким звоном. «Впервые встречаю…впервые, впервые.» — Пожалуйста, хватит…это ведь неправда. — прошептал голубоглазый, отчаянно пытаясь не сорваться.«Осаму… Осаму, он…»
— Я правда не знаю, о чем ты мне сейчас говоришь. И этот разговор вышел немного странным, не считаешь? — беззаботным тоном ответил кареглазый. — Может, раз разговор окончен, разойдёмся уже? Чую как током прошибло, и тот, ни о чём не размышляя, вцепился в руку Осаму, не давая уйти. — Дазай, прекрати это! — Да что ты… — выдернув из захвата свою руку, начал было Осаму, но его перебили: — Ты ведь, все отлично помнишь! Или, неужели ты забыл меня, Накахару Чую? — осевшим голосом прошептал голубоглазый, во все глаза посмотрев на замолкшего парня. «Точно… А Дазай ведь мог и забыть его… Возможно, лишь для Чуи Осаму был тем важным и главным в жизни человеком, а для самого Дазая Накахара не значил, ровным счётом, ничего.» Постепенно, от всего лишь одной маленькой мысли, весь внутренний мир голубоокого начал разрушаться.«Не помнит»
«Он забыл тебя»
В комнате воцарилось молчание, которое делало рыжику ещё больнее, и, казалось бы, разрушало его душу, и с болезненным треском раскалывало ее на мелкие части. Но потом, в тишине снова раздался его голос: — Да, я знал маленького рыжего мальчика, с именем Накахара Чуя. Но, только вот, его больше нет. Тот мальчик ни за что не нарушил бы своего слова. — бросил на опешившего голубоокого мутный, злой взгляд Осаму. — Никогда бы не предал» После громкого хлопка двери, за которой скрылся Дазай, Накахара остался в мучительном одиночестве, в компании своих мыслей и пугающей пустоты внутри.«Никогда бы не предал…»