I hope they remember you

      Эту ночь Барнс планировал провести так же, как и все предыдущие: сидя на диване с периодически пустеющим бокалом бурбона в руках, уставившись в одну точку до момента, пока не зарябит в глазах или от алкоголя не сморит сон, потому что так просто он к нему не являлся даже по специальному приглашению.       Но его уже ставший привычным ритуал был нарушен, причем не Стивом, на появление которого впору было делать ставки, а Клинтом Бартоном, вдобавок зачем-то притащившим еще и пару дымящихся чашек.       Одну из них он поставил перед Баки, и тот, опустив взгляд в нее, изумленно заметил, что там плескался не грог и не глинтвейн по особому рецепту Соколиного Глаза, а обычное молоко. — Да-да, ты все правильно понял, приятель, — хмыкнул Клинт, заметив удивление на его лице. — Это какая-то шутка? — качнул головой Барнс, понятия не имея, как реагировать на подобную выходку, ведь он серьезно не понимал смысла происходящего. — Вовсе нет. Да, для таких парней, как мы, больше годится бурбон. Его можно назвать истинным напитком настоящих мужчин, и с этим не поспорит никто, но для сна он подходит мало, — деловито сообщил Бартон, сделав глоток и поморщившись после, потому что со временем разогрева молока в молниеносной микроволновой печи Старка он не угадал — все никак не мог привыкнуть к настолько быстро шагающему техническому прогрессу, то и дело оставляющему свои следы в каждом уголке башни Мстителей. И Клинт не всегда мог согласиться, что это на пользу, вот, например, как сейчас. — Сомневаюсь, что мне это поможет, — задумчиво закусил губу его невольный собеседник, теперь же вперившись взглядом в белизну своего напитка, чашку с которым он по нелепой случайности все никак не мог поставить на стол, приняв ее из рук Соколиного Глаза и почему-то с легкостью сменив ею привычный широкий стакан с толстым днищем с плещущимся в нем алкоголем цвета янтаря. — У тебя непереносимость лактозы? — участливо спросил Клинт, откинувшись на спинку дивана. — Чего? Это еще что такое? — недоуменно покосился на него Баки. — Понял, подобным не страдаешь. Ну и вегетарианцем тебя не назвать, — задумчиво констатировал Бартон. — Может, скажешь, к чему все это? Тебя Стив подослал? Переживает?       Неожиданно возникший в ночи собеседник взглянул на него, помедлив с ответом, и спустя пару мгновений изрек: — Кэп ради твоей задницы готов весь мир вверх дном перевернуть, вот я и хочу узнать, что ты за фрукт. — Спелый, — буркнул Баки. — И при Стиве лучше не произносить чего-то подобного. — Шериф чистоты речи уже и тебе успел вкатать штраф? — понимающе закивал Бартон.       Но дело-то было не в Кэпе. Он, скорее, являлся лишь поводом, чтобы начать разговор, хотя фактически им стало молоко.       Клинт и правда желал познакомиться ближе с новым обитателем башни. В целях безопасности, конечно. Все-таки за плечами Барнса было такое количество хладнокровно убитых им жертв, что от данного соседства могло стать не по себе кому угодно. Ну, не считая Роджерса. Того ничего не смущало в старом друге. А вот Бартона — да.       Он беспокойно выспрашивал у Наташи о Баки все, что только можно. Присматривался, был начеку, а потом, в одну из подобных ночей решил проскользнуть на кухню перекусить и заметил его сидящим вот так с взглядом застывшим и ужасом, заледеневшим в нем. В моменты, когда в опеке Стива случалось послабление, Барнс оставался один-одинешенек со своими демонами, и никому, абсолютно никому, не говорил об этом.       Тогда-то Соколиный Глаз и подумал впервые о том, что надо бы как-то поболтать с этим парнем. Профилактики ради, естественно.       А еще потому, что ему было знакомы те чувства, что испытывал Баки. Может не в таких масштабах, но все же: встреча с Локи не прошла для Клинта даром, а что уж говорить о ее последствиях…       Он раз за разом возвращался к тому туману, что поселился у него в голове от треклятого скипетра, и точно так же ночами грыз себя за посеянный хаос, не обошедшийся без жертв, как и Барнс, протирающий штаны на диване строго по еженощному расписанию. — Ограничился выговором и предупреждением. — Ну так, ты его любимчик.       Баки с прищуром посмотрел на Бартона. Легко заметил, что тот не договаривает чего-то, стараясь унять волнение теплом чашки, зажатой в ладонях. Может, со своей памятью он и был не в ладах, но людей читать умел, это входило в перечень его профессиональных навыков. Как и способность выжидать и не задавать лишних вопросов.       Впрочем, кое-что ему было ясно и без слов: то, что Соколиный Глаз озаботился им и его бессонницей явно не из-за Стива, здесь точно крылось что-то еще. Личное. И, похоже, болезненное. Клинт, конечно, хотел производить впечатление матерого и маститого хладнокровного героя, только это не сильно вязалось с его затянувшимся молчанием, да и молоком уж тем более. — И что сделали с тобой? — словно приняв правила игры, Барнс прикоснулся губами к краешку чашки, аккуратно и с опаской пробуя вкус напитка, который не употреблял уже несколько десятков лет. Это было странно. Со стороны, вероятно, смотрелось так же. И особого успокоительного эффекта пока не возымело. — Промыли мозги. Магией, — брезгливо фыркнул Бартон. — Знаком с богами? — Ты не о Библии сейчас? — Верно. Есть тут такой кадр с фетишем на рога, Локи зовут. Мерзкий скользкий тип. Размахивал своим скипетром, ну я и напоролся на него. Хотел было ему отомстить, но очередь из желающих оказалась длиннее, чем в Лувр.       Его собеседник понимающе кивнул, хотя на деле понимал очень и очень мало, а Клинт тем временем вздохнул: — В общем, я хотел сказать, что знаю, каково тебе. Не совсем, конечно, но знаю…       Баки снова поднял на него взгляд и не увидел ни малейшего намека на иронию, лишь откровенность. Не изобилующую подробностями откровенность. В конце концов, хоть они и пили молоко, но все же не на девичьи посиделки собрались. Вообще они и не собирались-то специально, только это как-то уже позабылось, и общество непрошеного соседа по дивану не смущало и не напрягало. — Спасибо, — тихо произнес Барнс, и поторопился сменить тему, дабы не провоцировать обоих, — а откуда здесь взялось молоко? — Членистоногий фанат Старка ест с ним хлопья по утрам. Конечно, можно сперва подумать, что оно для Т’Чаллы, — Соколиный Глаз поморщился, вспомнив неудачную шутку, — но он неправильный кот. — А это разве не похоже на кражу леденца у ребенка? Все-таки он школьник.       Бартон задумался на мгновение и фыркнул: — Иди ты к черту, Барнс! Ну какой из Питера ребенок? У него уже есть костюм, а этим не каждый взрослый похвастаться может, и пушок над губой появился. В крайнем случае, свалим все на Сэма. — Этот вариант меня полностью устраивает, — протянул Баки. — Раз с нюансами покончено, допивай и будем расходиться.       Опустошив свою чашку, оставив ее на журнальном столике, Клинт поднялся с дивана и побрел по направлению к своей комнате. — Бартон, — окликнул его Барнс. — А? — Если это еще повторится, то молоко за мой счет. — Договорились.       Посидев еще пару минут, Баки поступил так же, и едва он оказался в своей спальне и коснулся головой подушки, как провалился в сон. Конечно, спалось ему не так уж и долго, но после длиннющих бессонных ночей, темнота которых была не сравнима с непроглядным мраком его угрызений совести, это было невиданным прогрессом. То ли из-за молока, то ли оттого, что теперь появился человек, хотя бы примерно понимающий, через что он прошел… любой из вариантов являлся заслугой Бартона, и Барнс был за это ему безмерно благодарен.