Персиковый цвет...

      Сюйкунь пытался не думать о той смске целую неделю. С его стороны было величайшей глупостью ее написать. Просто забыть и послать куда подальше. Чем больше он думал, об этом мальчишке, тем хуже ему становилось. Его истинный, все это время был с Джексоном, переживал за Джексона и скорее всего был влюблен в его брата, так же как и сам Сюйкунь был влюблен в Исина. Цирк, который сейчас творился вокруг Цая выводил из себя. Спасали только друзья и работа.        Но даже в поведении Ван Цзи И что-то было определенно не так. Он был еще более молчалив, а его взгляд казался еще более пристальным. К счастью Сюйкуня сегодня была его законная пятница и никакая смс не в силах испортить его законный день. Сюйкунь как всегда освободился ровно в 20.00 и уже в 20.15 выходил к ближайшей автобусной остановке. Машиной врач так и не обзавелся и не видел в ней особой нужды, предпочел ей квартиру в нескольких остановок от работы. Подходя к остановке, Сюйкунь чувствовал себя измотанным, уставшим, опустошенным. Он скинул пиджак в сумку, заправил рукава рубашки выше локтя и уже собирался избавиться от галстука, как его окликнул высокий и до боли нежный голос.       — Ты безумно красив, Кунь Кунь, — Чжэнтин сидел на байке в косухе, рваных джинсах. Оставив шлем на мотоцикле Чжэнтин подошел к Сюкуню и снял с него галстук, расстегивая первые три пуговицы. Сюйкунь не мог ни возмутиться, ни оттолкнуть нахала. Его прикосновения были нежными и теплыми, не похожими ни на кого другого и от него так уютно веяло персиковым ароматом. Немного совладав с собой Сюйкунь нервно закусил губу и забрал свой галстук.        — Зачем ты врываешься в мою жизнь? Что тебе нужно?       — Разве не очевидно? Мне нужен ты, Цай Сюйкунь…        — Малыш, ты заведомо обречен на фиаско!        — Потому что ты любишь Исина?        — Потому что ты любишь Джексона? Оба замерли внимательно смотря друг другу глаза. Первым сдался Чжэнтин. Нежно улыбаясь, он подошел к своему собеседнику и крепко обнял мужчину, который даже не шелохнулся. Тин Тин зарылся тонкими пальцами в серые, сухие пряди и касаясь шеи губами, вдохнул аромат своего альфы. — Мне было пятнадцать… Когда я встретил Джексона, мне было всего лишь пятнадцать. Я ничего не знал и не видел кроме балета. Но игнорировать аромат сандала я не мог. Самым лучшим решением было завести дружбу со старшекурсником и просто ждать, что будет… Но ничего не было, он не чувствовал моего аромата и был влюблен в безумно красивого омегу. Омегу с которым мне не сравниться. Конец света выглядит примерно так, пока я не понял одну простую вещь… Если у Джексона есть истинный, значит аромат, что я чувствую на нем… — Принадлежит его близкому родственнику…- продолжил Сюйкунь. — Ты хорошо учился в школе? — Ты обманывал Исина? Долго? — Достаточно долго, чтобы сойти с ума. Отпусти. — Не хочу. А вдруг меня снесет на обочину или завтра на меня упадет метеорит или Джексон замучает на смерть? Не хочу ни о чем жалеть… — Почему сейчас проснулся? — Почему вообще меня не искал? Я специально подкидывал Джексону свои вещи в сумку, но ты не замечал… — Не замечал… — Чего от меня хочешь? Транспарант повесить? Я и так на прошлой неделе явно переборщил с актерской игрой… Хотя, знаешь мы же жили друг без друга… Проживем так всю жизнь, согласен? — Полностью!       Чжэнтин грустно улыбнулся и кивнув на прощание сел на своей байк и уехал. Сюйкунь на мгновение закрыл глаза и кажется не успел даже понять, как Чжэнтин оказался на земле. Не помнил как он сам оказался возле него, вызывая скорую.        Сюйкунь провел в операционной больше восьми часов. Он смог спасти жизнь Чжэнтину, но мальчишка впал в кому и делать какие-либо прогнозы он не мог. Когда он вышел из операционной в холле стояли не родители Чжэнтина, а перепуганные Цзы И, Бу Фань, Исин и Джексон. — Кунь Кунь… — в голосе Джексона врач слышал искренний страх. — А где его родные? — спросил перво наперво Сюйкунь. — Им сообщили? Почему вы здесь? — Тин Тин сирота, как и мы… Я можно сказать ему как брат… — Пациент впал в кому, его состояние оценивается как стабильно-тяжолое. Возможны осложнения с опорно двигательным аппаратом, но он будет жить. Сейчас мы за ним наблюдаем. — Какие осложнения, Кунь Кунь? — дрогнувшим голосом прошептал Исин. — Скорее всего он никогда больше не сможет танцевать… Но так же есть вероятность, что он больше не сможет ходить, а еще есть вероятность, что он не выйдет из комы… Вы сможете его навещать с завтрашнего дня. Простите мне нужно отдохнуть. Врач поспешил покинуть коридор и скрыться в своем кабинете.

***

Сюйкунь оказался прав как никогда: Чжэентин не приходил в себя после операции. Его состояние классифицировалось как глубокая кома. Постепенно расписание к которому привык Сюйкунь изменилось. Он не ходил в боулинг или с друзьями в паб, даже по пятницам в 20.15 он был не на остановке, а возле кровати Чжэнтина. Кунь Кунь со временем перенял на себя все обязанности заботы о больном, все кроме одной… Он не мог к нему прикасаться, это казалось глупым и навязчевым табу, но он его придерживался. Обычно этот уход брал на себя Исин, который исправно приходил три раза в неделю и помогал Сюйкуню. Джексон не появлялся. Он вводил нового премьера на партии Чжэнтина, лучшего друга последнего, некого Джастина и был полностью поглощён процесом. В одну из пятниц Сюйкунь привычно покидал палату, оставляя Исина и Чжэнтина. Исин самостоятельно занимался вопросом гигиены премьера и аккуратно, даже нежно водил влажным полотенцем по худому, жилистому телу. В коридоре Сюйкуня встретил Цзы И и они вместе пошли в кабинет последнего… Ночные дежурства никто не отменял. В кабинете было тихо и уютно. С виду дерзкий и мужественный Цзы И предпочитал кремовые, спокойные тона и до безумия любил растения, которыми была заполнена вся правая стена его кабинета. Уход за этим мини лесом успокаивал и помогал восстановить гармонию в разуме и сердце. Последнее время и Сюйкунь проникся к этим кустарникам особой любовью. Вот и сейчас пока Цзы И задумчиво разливал им зеленый чай, Кунь Кунь протирал огромные листы неизвестного ему растения. — Кунь Кунь… Лучше бы искупал Чжэнтина, а не насиловал мой цветок. — Эй, я с ним нежен, не надо! — Ты ему нужен, он особо остро восприимчив к тебе. Говори с ним, прикасайся к нему. От твоего тяжелого сопения хочется только быстрее окочуриться. Чего ты боишься? Сюйкунь не отвечал, продолжая протирать в цветке дыру. Дзы И лишь тяжело вздохнул. Он прекрасно знал об упертости своего друга и его брата. Сюйкунь почти год водил за нос Исина и прятал его от Джексона. Однако, упертость у них семейное. Джексон чувствовал на брате запах своего истинного. Сюйкунь тогда еще студент съехал от брата к нему, продолжая встречаться с Исином. Но Джексон выследил их и раскрыл обман брата. Теперь Цзы И был уверен, что упорство Джексона было связано и с маленькой омежкой, что крутилась подле него все это время. Видимо Джексон рассудил, что каждому свое. Свое он то забрал, а вот его брат… Хотя здесь у Цзы И больше вопросов к омеге, которая скорее всего ставила свою карьеру выше своего альфы. — Сюйкунь… Ты злишься на него? — Ты о чем? — Ты злишься на Чжэнтина! Но принял ли ты его тогда, десять лет назад? Ему было… — Пятнадцать… Маленький омежка, единственная цель которого стать артистом балета. Зачем ему было ломать об меня жизнь… Зачем я ему сейчас? Сам посуди, он все про меня знает. Знает насколько я ужасный человек и каким мерзавцем был. Думаешь, он не понимает, что если Исин меня поманит пальцем, я прибегу к нему как послушный щеночек и брошу его в инвалидном кресле… Да и зачем он мне? Неужели ты думаешь, что истинность для меня что-то значит? — Ты жалок, Цай Сюйкунь… Неужели ты не способен дать себе шанс на новую жизнь? — Меня все устраивает в моей жизни и становиться нянькой кому бы то ни было я не собираюсь… — Тогда иди домой, сегодня же твоя законная пятница… Для справки ты уже четыре пятницы не ночуешь дома. Мне пора на обход.       Цзы И покинул свой кабинет, а Сюйкунь отбросил от себя тряпку, достал из шкафа свой стакан и заполнил его до краев ромом. Выпив алкоголь в три глотка, он вернул стакан на место и вышел из кабинета.       Ноги сами привели захмелевшего врача в палату к Чжэнтину. Аромат персика за последнее время стал хуже наваждения и это просто бесило, не давало здраво мыслить и походило на психическое расстройство. Сюйкуню определенно не мешало бы провериться у психиатра, но сейчас его больше волновал глупый омежка. Сев на край кровати и тяжело вздохнув, врач внимательно рассматривал прекрасное лицо омеги. Свет полной луны позволял хорошо разглядеть нежные черты лица, тонкий исгиб шеи и ключиц. Тонкие руки покоились на солнечном сплетении и Сюйкунь взяв одну руку, поднес ее к своим губами и поцеловал. Сделав очередной глубокий вдох он переплел их пальцы и отвернулся к окну. — Не подумай ничего лишнего, хорошо? Знаешь, мы оба не особо стремились друг к другу… У каждого из нас своя жизнь и кажется ты кому-то не слабо насолил, раз ты лежишь здесь… К тебе никто не приходит кроме Исина… Ты правда так одинок? Где поклонники, воздыхатели, толпа альф? Ты странный Чжу Чжэнтин, очень странный. Я ничего о тебе не знаю. Прости, но я не могу влюбится в того, кого не знаю. Я очень зол на тебя за то, что ты не появился передо мной десять лет назад… Все эти годы балет и мой брат были тебе дороже, ведь так… А теперь, когда в карьере ты получил все что хотел, решил получить и меня? А еще я злюсь на себя, очень злюсь. Я как врач не справился, из-за меня ты в коме… Прости, я кажется опьянел и несу всякую чушь, но Цзы И сказал, что я должен с тобой разговаривать, что ты слышишь мой голос и чувствуешь мои прикосновения… Раз мы истинные… Ты сказал, что я пахну сандалом. Сандал и персик, странное сочетание… Сюйкунь не заметил как перестал говорить, просто сидел держа Чжэнтина за руку, не заметил слезу на щеке Чжэнтина и не заметил как заснул обнимая Чжэнтина. Утром Сюйкунь проснулся по привычке в шесть утра и обнаружил себя лежащим рядом с Чжэнтином, а пальцы были переплетены в замок, а голова врача покоилась на плече пациента. Пару минут Сюйкунь молча рассматривал профиль Чжентина, проснувшись окончательно врач поспешил встать и покинуть палату. В коридоре с рюкзаком на плече его встретил собирающийся домой Цзы И. — Ну и откуда это мы? — От Чжэнтина, — Сюйкунь никогда не врал своему лучшему другу. — Не знаю, что на меня нашло, но кажется мы еще ни в чем не разобрались… — Это хорошо, Цай Сюйкунь. Это очень хорошо. До завтра. Цзы И похлопал друга по плечу и ушел, а Сюйкунь отправился на утренний обход.