All Fall Down.

А потом появился Питч. С самого начала всей заварушки с Хранителями Кромешник не раз задавался вопросом о том, зачем ему всё это. Но он не мог ответить на подобный вопрос не только Природе, которая, увидев коней Питча в городах, пришла к отцу выяснять ситуацию, но и себе самому. Просто видеть Джека с этими… существами было невыносимо. Сколько кошмаров он уничтожил, стараясь хоть как-то выместить всю ярость, которая копилась в нём. Ведь Луноликий сообщил о том, что Джек будет новым Хранителем не только Николасу и его компании. Питч узнал об этом намного, ужасающе намного раньше. И это был словно нож в спину, будто плевок в его и без того не самое удачное существование, словно насмешка. Холодные воды проруби плескались в душе Питча каждый раз, когда он приходил в дома детей и насылал на них вынужденные, выстраданные кошмары. Те, что сам не хотел получать от них. Те, которые были так нужны ему, хоть он и сам не понимал, для чего. Прекрасная сладость от того, что кому-то хоть на секунду может быть больно так же, как и ему, грела его странным теплом. Но это не помогало сильно. И тогда он решил попытаться уничтожить Хранителей. Конечно, он прекрасно знал, что из этого ничего не выйдет, но в этом случае, возможно, Джек ушёл бы от них. Не согласился помогать. Решил не вмешиваться. Но всё опять пошло не так. Как это всегда и бывало с Фростом раньше – всё, что предсказывал Питч, чего добивался, выворачивалось под логикой и стремлениями духа наизнанку, становясь чем-то новым и прекрасным. Сияюще белоснежным. Неправильным, ненужным. И теперь дух стоял перед ним, прямой словно палка, и Питч видел это в его взгляде. Подчинение. Белый ободок льда вокруг голубой радужки. Он чувствовал страх внутри тонкого тела. Видел его улыбающийся чёрный рот, ощущал огромную мощь эфемерного тела, которое могло спокойно существовать рядом с сиянием, не гася его при этом. Он видел, как это существо оберегает парня. Но надежда о том, что дух ничего не помнит выдирала из него куски души, не желая умирать. Давя в зародыше даже мизерный шанс того, что они ещё могут быть счастливы. - Я помню. – Хрипящий, несвойственный подростку в последние триста лет голос сладко пробежал по позвоночнику мужчины, вгрызаясь в воспоминания тела. Страхи внутри замерли, впитывая каждое слово. Им было интересно. А Питч пытался вернуться в реальность, старался одним мысленным бунтом взять себя в руки. Судя по обращению, Джек вспомнил то, что было до той ночи, когда в него переселилась часть кошмаров. Значит, шансов нет. В битве за счастье он… проиграл. - Пожалуйста. Я чувствую это. Оно здесь, внутри меня. Это чувство. Я хочу… встать перед тобой на колени. Я хочу… снова быть с тобой. Я желаю этого больше всего на свете. Позволь мне вновь быть рядом. Расскажи мне. Почему я забыл, что было между нами. Почему я хочу следовать за тобой. Почему ты – важнее всего для меня. – Дух прижал руку к груди и посмотрел на Питча так, что мужчине, кажется, впервые за всё своё существование оказалось нечего сказать. Правильность и неправильность происходящего смешались внутри него в коктейль эмоций, который опьянил его. Но внезапно решение пришло к нему, всей своей горечью буквально придавливая к полу. Фрост взволнованно наблюдал за тем, как светящиеся больным жёлтым светом глаза медленно закрываются, а открываются почти серыми. Поблёкшими. Безжизненными. - Нет, Джек. Это уже не наша история. Она теперь только твоя. Живи, пожалуйста. У тебя впереди – бессмертное существование в компании прекрасных существ. Ты будешь, обязательно будешь счастлив. Уходи, Джек. И больше никогда не приближайся ко мне. Забудь сюда дорогу. Наши пути никогда не пересекутся впредь. – С каждым словом Питч чувствовал, как внутри него сжималось что-то огромное и страшное. Это было намного ужаснее всех тех пыток, которым подвергали его страхи. Больнее, чем вспоминать о том, что оказалось давно забыто. Невыносимее, чем опускать тело самого дорогого существа в мире в холодную воду. Это ужаснее всего на свете. Но он договорил и сжал губы, чувствуя, что ещё одна попытка со стороны духа вернуться, и он сломается. Что его больше не станет. Но Фрост, словно услышав мысли Кромешника, отшатнулся, словно от удара, и, прижимая к себе посох, развернулся. Его фигура сразу показалась меньше, и мужчине больше всего на свете сейчас хотелось обнять его, укрыть своей мантией и не выпускать из подземелий больше никогда. Забрать к себе своё выстраданное счастье, наплевав на все морали и правильности этого мира. Поступить, наконец, как хочется самому, а не как принято. Но внезапный ответ Джека ворвался в наполненную тяжёлыми мыслями голову Питча: - Не всегда те решения, которые мы принимаем для чьего-либо блага, являются верными. И если ты в третий раз опустишь меня в то озеро, я вновь не забуду всё. И уже не смогу сделать этого никогда. – Джек резко развернулся, посмотрев на Питча до боли знакомыми, белыми глазами, от взгляда которых у мужчины засосало под ложечкой. - Я буду принадлежать тебе вечность, Господин. – Фрост бесцветно улыбнулся, прикрыв глаза, и попытался спрятать все свои эмоции, но у него не получилось. И дух знал это. Но если Кромешник хотел, чтобы он ушёл сейчас, он сделает это. Дух закрыл глаза, вновь отворачиваясь, и призвал вьюгу. Но последняя фраза, которую прошептал Фрост, окутанный метелью, и уже летящий к выходу, будто вынула у Питча душу. Кошмары внутри него зашлись злорадным хохотом, а мужчина опустился на каменный пол, обхватив голову руками, и до мяса разодрал собственные запястья только для того, чтобы перестать слышать фразу, которая мистическим эхом до сих пор гуляла по всем его коридорам: - Это ещё не конец, любимый.