Мы ведь семья

Наруто проснулся рано. В больнице у него совсем сбился режим. Медсестры обычно приходили каждый день едва ли не засветло — он совсем не понимал, почему над ним так тряслись. Хотя, учитывая, что в прошлые разы он часто сбегал из палаты не дожидаясь выписки, их повышенное нервное внимание можно было понять. Никто не хотел лишний раз испытывать на себе гнев бабули. Особенно сейчас — в последнее время она редко выходила из своего кабинета, а если и выходила, то непривычно трезвая и мрачнее тучи. Хотя сейчас Наруто и не собирался сбегать. Он всего лишь хотел, чтобы его хоть ненадолго оставили в покое. Хотя бы сейчас. Утром. Солнце за окном еще и не думало выходить из-за горизонта, плавая где-то в небе, больше похожем на непроницаемый белый моросящий купол. Паморха. Наруто выдохнул. Он совсем не ждал посетителей в такую рань. — Ты чего здесь? Хочешь еще получить, теме? — Наруто поморщился, в напускном раздражении выглядывая из-под одеяла. С удовлетворением подмечая, что ссадины на лице Саске все еще не до конца зажили — он восстанавливается не быстрее его, хотя ему и больше досталось. У них всегда были какие-то непонятные здравому смыслу соревнования. — Заткнись, — Саске не двинулся с места. Он смотрел будто не на друга, а сквозь него. Будто не хотел встречаться с ним взглядом. — На больничной койке сейчас ты, а не я. — Вас было двое, даттебайо!.. — Наруто даже попытался вскочить с постели, но тут же его ноги подогнулись — он все еще был слаб. — И тот зубастый придурок напал на меня исподтишка! — Не кричи, — Саске поморщился. У него и без утренних воплей Узумаки гудела голова. — И зачем ты пришел? И почему ты не с Сакурой-чан? При упоминании Сакуры Саске невольно нахмурился. Подошел к окну. Чувствовать на себе испепеляющий выжидающий взгляд друга было невыносимо. Саске почему-то не мог посмотреть Наруто прямо в глаза. Саске почему-то чувствовал себя трусом. — Я ухожу из деревни и прошу, чтобы ты о ней позаботился. — Чего?.. Лицо Наруто вытянулось в тупом недоумении. Нет, ему точно нужно было больше спать — он совсем стал туго соображать. Саске между тем молчал. Он примерно знал, как Наруто мог отреагировать. Наруто мог не понять, не принять. Но Саске было уже все равно. Он уже все решил. Они с Сакурой все решили. — Саске, не будь придурком, — в непривычной серьезности начал Наруто, но тут же не удержался от беззлобной издевки. — Что, отцовства испугался, да? Так Сакура-чан и без тебя прекрасно справлялась. Да и тебе все равно ребенка точно не доверят. Саске нечего было сказать Узумаки. Он бы все равно его не понял. Но Наруто, казалось, и не нужны были никакие объяснения. — Я не знаю, что между вами произошло, но это глупо, Саске. Ты сбегаешь!.. — прошипел Узумаки, надеясь, что медички все же не заслышат их рваные тирады и не понабегут с утра пораньше. На последней фразе друга Саске невольно скривился — у Наруто все-таки получилось уколоть. — Я не сбегаю. Я ухожу. Наруто только цокнул языком. Мотнул головой в раздражении. Какой же теме сложный. Сам придумывает себе нерешаемые проблемы. — Мы с Сакурой-чан тебя не отпустим. Саске хмыкнул. — Сакура уже отпустила. Наруто с подозрением уставился на друга. Ему все это не нравилось. Надоело быть в неведении. Надоело быть слепцом на вторых ролях в чужих драмах. — Сакура-чан ждала тебя все это время, писала тебе. А ты… Ты и сам знаешь, кто ты. И кем ты будешь, когда второй раз бросишь ее и Сараду-чан. Саске вздернул бровь. Нахмурился. Обернулся, посмотрев Наруто прямо в глаза, словно ища там хотя бы намек на ложь. Глаза Наруто как всегда были чище и бездонней неба — даже шаринган не нашел бы в них фальши. Узумаки не было смысла врать. Даже ради Сакуры. В груди Учиха снова вспыхнуло противное ощущение, что он все еще плавал в пустом неведении. Даже после разговора-откровения с Цунаде; даже после надрывной встречи с Сакурой. Саске было достаточно всего пары фраз, пары взглядов, чтобы усомниться в своем человеке. В той, кому он когда-то доверял как себе. И не столько потому, что Какаши всегда особенное внимание уделял доверию между своими учениками. Сакура всегда была на его стороне. Саске почему-то был уверен, что так и правда будет всегда. Сквозь время, сквозь расстояние. Что-то само собой разумеющееся. Саске не знал, что все это было лишь иллюзией. Его иллюзией. Он никогда не пытался удержать Сакуру подле себя — знал, что она и так будет рядом. Саске обманулся. Терпение Сакуры было не вечно. Как и ее любовь и преданность. Как и ее обещания. В сознании Саске снова заскреблось уже осточертевшее мертвое чувство. Сомнение. Неужели она и правда могла его предать? Забыть так быстро? Как и он. Нет, у них не могло все так просто сломаться, развалиться, как кривой карточный домик. С легкой руки Итачи. Саске понимал, что винить старшего брата даже в этом было бы верхом малодушия. Он сам виноват, что поддался эмоциям с Сакурой. Сам виноват, что поддался своей же иллюзии. Снова. Он все еще не мог осознать, что он теперь отец. Все еще не мог осознать, что у него самого теперь не было родителей. У Саске все перемешалось. Рассудок совсем расплылся в разъедающем помешательстве. Саске было плохо. Саске было душно. От себя же и своих сомнений. И какое право он имел что-то требовать от Сакуры, если сам не мог разобраться в себе? — Она мне ничего не писала, — только и выдавил он, почувствовав, как нарощенная маска начинает раскалываться. Саске уже знал, что с минуты на минуту порежется о ее осколки. Заслужил. — Писала, — тут же уперся Наруто. — При мне писала; при Ино писала. Саске, хватит делать из меня идиота. Не получится. На секунду лицо Саске исказило мрачное замешательство. Он не мог снова ошибиться. Не мог оступиться. Но в душе тихим огоньком вспыхнула надежда. Что если Наруто в кой-то веки был прав: он самый настоящий идиот? Учиховская гордость молчала. — Это правда? — Саске не сводил пристального взгляда с друга. Казалось, в любую секунду у Учиха от напряжения невольно активируется шаринган. — Я не помню, чтобы ты и раньше так тормозил, — выплюнул Наруто, черты лица которого тут же смягчились. — Сакура-чан много писала тебе и все ждала, когда ты ей ответишь. И только не вали все на почту Тумана! У меня тоже там бывали миссии, и все там с этим у них нормально! — Я ничего не получал, — снова, но уже не так уверенно, повторил Учиха. Теперь очередь хмуриться и тормозить перешла к Наруто. — Ладно, верю, — спустя минуту раздумий пробормотал Узумаки. — Но ты же поговорил с Сакурой-чан, да? Объяснил все? Слабая надежда Наруто на здравомыслие Учиха таяла на глазах. Затянувшееся многозначительное молчание друга также наводило на не самые утешительные выводы. — Ты, что, и правда ничего ей не сказал?! — Наруто вспыхнул, в его голосе зазвучал неподдельный укор. Ему уже было плевать, переполошит он своим праведным негодованием всю больницу или нет. Плевать. Сейчас его волновало только одно: нужно было привести лучшего друга обратно в чувства. Вправить мозги, пока не поздно. Силой, если понадобится. Саске между тем ничего не ответил. Узумаки поджал губы. А еще ведь его все детство непрошибаемым кретином называли, удивительно. — Дело ведь не в этих письмах, верно? Проехали, с этим вы как-нибудь сами разберетесь. Саске, ты не бросишь Сакуру-чан, что бы у вас там ни случилось. Я знаю, ты со всем разберешься, теме; ты всегда можешь на меня рассчитывать. Но сбежать тебе как последнему трусу я не позволю. Даю слово шиноби и будущего Хокаге. Саске перевел взгляд на окно. Солнце наконец встало. Губы сами расползлись в короткой усмешке. Он и так позволил себе совершить много ошибок, принимая фальшь других за правду; доверяясь только своим эмоциям, совершенно игнорируя чужие. Ему пора было начать думать разумом. Головой. — Спасибо, добе. Я не знал, что ты наконец-то повзрослел. — Тебе тоже давно пора, — хмыкнул Узумаки, уже в свою очередь не сумев сдержать улыбки. Солнечной, обнадеживающей. Саске этого не хватало. Теперь Саске казалось, что он пришел именно за этим. Пришел, чтобы его остановили. Заставили засомневаться. Нет, Учиха никогда не признается в этом даже себе. — Передай привет Сакуре-чан, — Наруто махнул рукой, поняв, что Саске уже собрался уходить. — И скажи ей, что она обещала поговорить за меня с бабулей. Я уже здоров, даттебайо! В следующий момент Саске уже оставил взволнованного Наруто одного. Он должен был понимать: им с Сакурой точно будет не до его прошений о выписке.

***

Шисуи нервничал. Экстренное собрание старейшин клана Учиха и Конохагакуре состоялось. Тайно. Ночью. Шисуи не хотел верить, что его клан так легко отказался от человека, который делал все ради сохранения мира. За который они Итачи и продали. Даже не торговались. Шисуи не хотел, чтобы его друг повторил судьбу Мадары Учиха — легенды мира шиноби, тоже отвергнутого собственным кланом. Тоже исключительно ради мира. У того тоже были свои амбиции, были свои иллюзии насчет того, что нужно деревне. Итачи Учиха, как и его великий предок, тоже не знал, что было нужно ему самому. — Сам ему сообщишь? Или Хокаге отправит АНБУ? Пара соклановцев остановила Шисуи у главного входа в резиденцию. На лице новоиспеченного главы не дрогнул ни один мускул. — Он уже знает, — коротко оповестил Шисуи троих шиноби с гербом своего клана на черных кимоно. — Мы рассчитываем на тебя, Шисуи, — обратился самый высокорослый из них мужчина лет тридцати. На собрании он был одним из самых активных ораторов. Одним из первых дал согласие от клана на изгнание Итачи Учиха. Шисуи не удержался: усмехнулся. — Я знаю, Иоши-сан. Благодарю за доверие. Еще даже не рассвело, а Шисуи уже не мог дождаться вечера. Спать хотелось безумно. Но Шисуи не знал и не мог знать, удастся ли ему вообще выспаться в ближайшие дни. Вечером грядет новое собрание. Уже открытое. Будут решать не менее серьезный вопрос. Брачный. Клан Учиха был не против нового союза. А если клан был не против, то у Шисуи не было выбора — нужно подчиняться. Ради общих интересов. Цунаде-сама обещалась лично и оперативно заняться поиском подходящей кандидатуры для партии нового главы клана Учиха. Шисуи же покорно пустил это дело на самотек. Ему все равно и слова не дадут. Это не нужно, не важно. Это политика. Шисуи с этим смирился. У него самого все равно никого не было на примете. Ему было безразлично, с кем его все-таки решат связать. Он даже не хотел задумываться над этим. И все же бессвязные мысли то и дело возвращались к одному. Шисуи пока совсем не чувствовал той ответственности, которую возложили на него с новым статусом. Шисуи ничего не чувствовал. Теперь он наконец-то понимал Итачи. Тот тоже взвалил на себя непосильную ношу. Но он ее не удержал — потому что в него не поверили; столкнули с обрыва собственных самообманов. В Шисуи же верили. Шисуи доверяли. Но от этого осознания ему нисколько не становилось легче. Он знал, что ради деревни Итачи сможет отступить. Сможет поступиться со своей гордостью, со своими целями. Главное — это мир. Итачи всегда этим жил. Шисуи тоже. Только проживали они разные жизни. Сегодня вечером Цунаде-сама вместе со старейшинами наконец сообщит свое решение касательно выбора кандидаток для создания нового политического союза. Шисуи уже знал их поименно. Шисуи ждал, на ком старейшины определятся. Единственной, кого Шисуи не хотел видеть подле себя в качестве удачной партии, была Ино Яманака. Для себя Шисуи уже заведомо решил: с ней брак по расчету он не сможет принять ни при каких условиях.