На пределе пульс, я за тебя молюсь.

Фран безумно любит зиму. Любит за ее волшебство, настроение, мороз. За свежесть, снег, за то, что люди становятся добрее. Любит ёлки, гирлянды, ёлочные игрушки. Праздники, веселье, и в то же время приятное одиночество: сидеть возле окна, на котором кто-то нарисовал причудливые узоры, с интересной книгой в руках. И неважно, какая она. Зимой все читается легко и с большим интересом. А еще Фран очень любит своего лучшего друга. Забавного и очень доброго блондина, который не умеет ходить. И сейчас, сидя у него дома, он с улыбкой слушал, как Бельфегор ругается со своим братом близнецом. Ах да, еще Фран любит Расиэля. Он любит их обоих. Только это секрет. – Я подарю тебе розовый свитер, ты сейчас прям как девочка выглядишь, – беззлобно фыркая, изрек старший блондин, наливая себе горячий чай и садясь на диван. – Очень смешно, – Бел улыбнулся и чуть поморщился, когда я затянул резинку на его волосах. Да, именно Я ее затянул. Тот самый Фран, который без памяти влюблен в своих лучших друзей. Я с огромным удовольствием смотрю на Бела, который выглядит по-настоящему счастливым. Видно, что его не волнуют ноги, которые отказали два года назад. Видно, что он безумно предан всем находящимся в этой комнате: мне, брату и рыжему коту. И даже розовому свитеру, который обещает в качестве подарка старший брат, он будет нескончаемо рад. Иногда я разговаривал с Расиэлем на тему того, как мне жалко его близнеца. Все-таки тяжело было смотреть два года назад, как блондина разом побросали все друзья, и отвернулась любимая девушка. Уже не помню, сколько раз у него были истерики, и сколько раз Расиэлю приходилось с ним спать, чтобы его не мучили кошмары. Это было страшно. Но сейчас все не так. У него есть мы, кот и огромная коробка новогодних игрушек, хоть украшать ёлку еще рано. – Это попугай? – Да, толстый и прозрачный попугай, – старший брат отдал близнецу старую ёлочную игрушку, которой лет пятнадцать, не меньше. – Нормальный, – Бел посмотрел сквозь рифленое стекло и невольно улыбнулся, когда увидел сразу несколько Расиэлей. Много Расиэлей. Штук пятьдесят. Наблюдать за этим классно. От переизбытка эмоций я просто так кинул рыжего и порядком обалдевшего кота на старшего блондина, из-за чего тот упал на диван. По комнате раздался заливистый смех, и следом полетел ватный снежок, который кинул младший. Рас притворяется мертвым, из-за чего мы смеемся и чувствуем себя детьми. Смотрим в окно, где царит раннее утро, и идет снег, и непроизвольно вздрагиваем, когда Бел бросает взгляд на бегающих и играющих в снежки детей. Уголки его губ медленно опускаются, но глаз он не отводит. Я покраснел, поняв, что зря не задернул шторы. – Бел, ты будешь ходить, – аккуратно подошел к нему и сел на пол рядом с инвалидной коляской. – Ты же уже их чувствуешь ~ С этими словами я коснулся его ступни, с детским удовольствием начав щекотать. Бел вновь смеется. Улыбка на его лице полна надежды. Он тянет руки к своему брату и смотрит на него, будто говоря: “Вы сделали меня счастливым! Я вас обожаю!”. Расиэль сплетается своими горячими пальцами с хрупкими пальцами близнеца и таинственно улыбается. Эта улыбка часто играет на его лице. Это значит, что он придумал что-то хорошее. Именно поэтому он поднимает своего самого близкого родственника на руки и пересаживает на диван, доставая его верхнюю одежду. Бел любит гулять. Вот оно. Некое предисловие перед тем, как я вам расскажу про то, почему я стал зол на Расиэля, почему он червяк, почему мы стали тройной парой и как мы унизились в глазах кота. “Я ненавижу своего отчима! Какое право он имеет орать на мою родную мать, только за то, что она попросила его помочь?!” – разрываюсь я в немом крике. Я сижу на своей кухне и думаю о своей семье, близнецах и ёлках. Ёлки и близнецы – прекрасные и милые, в отличие от семьи. Мой папа умер много лет назад, и сразу после этого появился вот этот… Я поднялся и подошел к холодильнику , достав оттуда капусту. Надеюсь, грудь у меня не вырастет. Сразу сев обратно, я начинаю размышлять о том, что моя мать и отец Бела и Расиэля были бы неплохой парой. Оба веселые и добрые. Понимают своих детей. Об этом лучше всего думать, когда родственники орут в соседней комнате, а ты поедаешь листы капусты. Мой телефон издал заезженную, но такую спасительную мелодию.