Искомое

      Как это обычно бывает, после напряженного и выматывающего тестирования многие ломанулись в местный пищевой рай под вывеской кафетерия — чтобы восполнить свои силы. Глядя на эту голодную ораву поступающих, которая того гляди затеет драку за очередной пирожок, поняла, что не настолько я вымоталась и хочу кушать, чтобы пробиваться с боем к еде. Насколько я помнила из ознакомительной брошюры, то во время экзаменов нас не особо ограничивали в передвижениях по академии. Конечно, список доступных для посещения на время экзаменов помещений и территорий был небольшой, но нигде не нашла запрета на их изучение в перерыв между тестами. Потому решила воспользоваться свободным временем и побродить по окрестностям в тишине. Заодно смогу собраться с мыслями перед предстоящими экзаменами и проверками. Черт его знает, что нам там дальше предложат.       Честно говоря, сегодняшний день больше напоминал «день открытых дверей», чем вступительные испытания. Нет, паника и тряска перед грядущим никуда не делись — хотя бы по той причине, что это грядущее до сих пор оставалось неизвестным — но накануне меня колотило куда сильнее. Даже в какой-то момент способности вышли немного из-под контроля и из цветов появилась ранее неизвестная пыльца, оказавшая странный эффект на нашего попугая. Бедный Зефир метался по клетке как бешеный, что-то выкрикивая на своем птичьем языке.       Сейчас же чувствовала себя в разы увереннее — может, из-за того, что часть трудностей позади, а может, сама обстановка располагала к собранности. Помогла и тишина: в коридорах и доступных для посещения мест почти никого не обнаружила. Может, не только поступающие ринулись в великую битву за пирожки, но и особо голодные преподаватели? Тогда у ребят нет шансов.       И тем не менее, здешние стены словно не давали забывать о том, что здесь происходит, и с какими целями мы сюда пришли. Просто местная атмосфера вкупе с тишиной помогали воспринимать все спокойнее, без ненужной тряски, но при этом не давая зазнаться. В одном месте мне попалось что-то вроде доски почета и уже только взглянув на портреты висевших там, одновременно прониклась уважением к этим людям — не зря же их демонстрируют ученикам? — и испытала смешанное чувство печали и уверенности в выбранном решении. Весьма некстати вспомнились слова отца о том, что я не должна оглядываться на него и идти на геройский, как он выразился — воплощать свою мечту, а не желания взрослых.       Но нет, я для себя уже все решила, и цели у меня совсем иные. Глупо было бы сейчас передумывать. Да и цветочки мои по большей части бесполезны в геройском плане. Еще не дай бог кого-нибудь потом парализую.       Я не стала задерживаться надолго у доски почета и продолжила свои исследования академии. Но на своем пути в одном из окон увидела, как внушительная группа ребят пересекали площадь перед главным входом и направились куда-то на задворки. У кого-то практические экзамены начались раньше?       — Эти на геройское идут, — послышался рядом чей-то бодрый, с хитринкой, голос. Оказалось, что я была не единственной желающей побыть в тишине и осмотреть помещения. Подле меня стояла девушка примерно одного роста со мной и с розовыми волосами, больше напоминающими лапшу или щупальца. Наряд у нее был несколько странный — на одежде то тут, то там были прикреплены разные устройства, а на голове красовались очки. Чуть поодаль, у соседнего окна стояло еще несколько человек, уже больше походивших на обычных поступающих. Хотя у каждого была какая-то своя изюминка во внешнем виде.       — У них испытания начинаются раньше, чем у прочих отделений, — вновь заговорила незнакомка, что окончательно убедило меня в том, что голос ранее принадлежал ей же. Похоже, она решила, что я не буду возражать против беседы. — Хм, а среди них есть весьма перспективные личности, надо запомнить для будущих реализаций… Хм.       Вдруг девушка резко перевела взгляд с группы учеников на меня. На секунду мне показалось, что ее зрачки напоминали мишени. Незнакомка внимательно смотрела куда-то мне за спину, и руки машинально дернулись к бутону за ухом, что был в чехле. Такие взгляды всегда беспокоили. И в этот раз мое беспокойство было неспроста.       — Ага! — довольно воскликнула моя неожиданная собеседница. — Так и знала, что это не просто рога, а что-то поинтереснее, — тут она подошла ближе, с явным намерением потрогать увиденное и нисколько не беспокоясь ни о вторжении в чужое личное пространство, ни о разрешении. — Мне знаком этот материал, хотя что-то в нем, похоже, изменили, — продолжила говорить девушка, чуть надавив на пленку-чехол.       — Боюсь, что трогать их — не самая лучшая идея, — выразила свои опасения я. Мда, видимо, сказочки отца о дружелюбии японцев — далеко не сказочки. — Когда я сильно нервничаю, то пыльца и споры плохо контролируются и… — тут я поняла, что чем больше я говорю, тем больше интереса в глазах странной девушки. — Лучше держать бутоны закрытыми и, по возможности, не трогать…       — Я знала! — мои слова потонули в очередном довольном возгласе. Так, взгляд этой девочки мне определенно не нравился. С таким интересом и желанием продолжить эксперименты над чем-либо мой отец смотрит на успешные результаты своего опыта. Вкупе с разрезом глаз любопытное лицо незнакомки вызывало ассоциации с лисицей. Она потянулась было дотронуться до чехла, закрывавшего один из бутонов, но вдруг остановилась и посмотрела на меня. Пробормотала что-то вроде «лучше со спины», а потом будто бы опомнилась, широко улыбнулась, протянула мне руку и бодро сказала: — Хатсумэ Мэй, поступаю на Поддержку. Извини, просто я не могу устоять перед такими штучками и возможностью реализовать свои, — тут она засмеялась. — Даже забываю представиться порой.       Странно, но я уже не ощущала неловкости от столь бурного внимания к своим особенностям со стороны незнакомого человека. Да и вполне мы можем оказаться потом в одном классе, если повезет, раз она тоже идет на Поддержку. Судьба подарила возможность обзавестись другом еще на стадии поступления, жаль ее упускать. Да и в чем-то я могла понять ее интерес: в конце концов, сама такая же относительно всего, что касалось растений и химии.       — Эветта Иро, можно просто Эвет, — пожала я протянутую руку. — И похоже, у нас есть все шансы стать коллегами и одноклассниками в случае успешной сдачи.       — Хо-хо, — заинтригованно посмотрела Мэй. — А мне казалось еще странным, что ты не пошла с остальными на испытание для героев. Но похоже, что эти бутончики на твоей голове — весьма занятная штука, так почему же?       Безобидный вроде бы вопрос больно ужалил, но я быстро взяла себя в руки. Похоже, как человек она очень общительна и в какой-то степени напориста, если ей что-то любопытно — нет смысла винить ее.       — Ну, у меня свои причины, — уклончиво ответила я. — Да и от цветов этих пользы почти никакой. Выделяют только парализующую да сонную пыльцу, в основном. Иногда — какую-то иную, и эффект различается. Я не очень хорошо контролирую свои способности при сильных эмоциях.       — Любопытно, очень любопытно, — хитро сказала Мэй, разглядывая бутоны в чехлах. Она зашла мне за спину и мгновение спустя я ощутила, как цветы потихоньку ощупывают. Это было щекотно, и я едва сдержалась от того, чтобы не засмеяться. — Можно я все-таки посмотрю один чехол? — раздалось сзади.       Вряд ли она так просто примет отказ. Да и от пары минут без пленки не думаю, что что-то случится. Сейчас, несмотря на легкое волнение, я контролировала цветы.       — Не возражаю, — ответила я.       Чехол тут же стянули с правого бутона и тот раскрылся. Теперь все выглядело так, будто за ухом у меня заколка для волос в виде алого цветка с пятью остроконечными лепестками, обрамленными белой каймой.       — Какие яркие, — довольно сказала Мэй, словно подозревала, что так и будет. Она уже вновь стояла передо мной и изучала пленку чехла. Моя новая знакомая покрутила ее и так, и эдак, потянула края, убедившись, что материал был весьма эластичный, смяла, а потом поставила на середину своей ладони как гномский колпак, и значительно кивнула. — Интересный материал, что это? Впрочем, не говори — у каждого из нас свои маленькие хитрости, — потом, будто бы что-то вспомнив, Мэй добавила весьма жизнерадостным голосом: — Кстати, конкурентов я не потерплю. Хорошее соперничество — да, оно помогает двигаться дальше, но конкуренция… Я так просто своих малышей в обиду не дам, — на этих словах девушка любовно погладила одно из устройств, закрепленных на поясе. — Да и ты свои наработки — тоже вряд ли.       — Боюсь, меня интересуют несколько иные области, — усмехнулась я, глядя на необычные аппараты. — Химия, к примеру. Просто отец мне рассказывал, что в плане изучения науки и тех проблем, что возникли в связи с появлением множества способностей у людей, эта академия — хорошая стартовая площадка. Вот и выбрала Поддержку.       Вся бодрость и жизнерадостность Мэй сошли на нет, и девушка посмотрела на меня весьма равнодушным, даже слегка скучающим взглядом:       — Ты разговариваешь как старый и унылый профессор. Но в любом случае, думаю, мы поладим, — хитро улыбнулась Хатсумэ, поняв, что опасности для ее «малышей» я не представляю. — Значит, хочешь стать ученым, а не разработчиком для компаний? Отлично, один потенциальный клиент уже есть! — тут она радостно хлопнула в ладоши. — Я даже могу небольшую скидку сделать, по дружбе, если разрекламируешь меня потом… Погоди, ты ведь сказала, что твоя фамилия Иро? И я так понимаю, твой отец — ученый Иро Казуо, и ты собралась идти по его стопам?       — Все верно, — предыдущие слова про клиентов и скидки меня поставили в тупик, но в целом Мэй угадала все верно.       — Интересненько, потенциальных клиентов становится все больше и больше, — с довольной улыбкой задумалась Мэй. — Нас, не иначе, свела сама судьба! Если мы успешно пройдем экзамен, то потом покажу пару интересных штучек, разработанных для героев… Напомни только, на какую компанию работает твой отец? Так, любопытно просто.       О том, что тому месту, где работает мой отец, больше нужно специфическое оборудование для исследований, а не для героев, сказать не успела. За столь странным разговором время пролетело так быстро, что мы едва не пропустили сбор всех поступающих на Поддержку для продолжения экзамена, который проводился в одном из кабинетов коридора, где мы были. Мэй нисколько не расстроилась, и, подхватив меня за руку, потащила вслед за всеми, на ходу возвращаясь к разговору о моих чехлах на бутонах. Однако мне крупно повезло, что я остановилась именно здесь и встретить Мэй — а то потом искала бы нужную комнату, никого при этом не зная.       Да, отец, ты, конечно, предупреждал, что те, кто идут на Поддержку, чаще всего гиперактивные гении, жуть как любопытные до изобретений и исследований, но все равно это удивляет. Но пообщавшись с одной из таких людей, я стала чувствовать себя немного уютнее в этих стенах.

***

      Когда я покидала академию, оставив позади все экзамены, то до меня дошел слушок о том, что кандидатам на геройское устроили чуть ли не полевое сражение с роботами. Ну, слухи обычно преувеличивают, но после всего пережитого я в них готова была поверить. И порадоваться тому, что все же не пошла туда — от моей пыльцы точно не было бы никакого проку против роботов.       Впрочем, все проводимые для нас тесты и практические работы в духе «удивите нас чем-нибудь эдаким», где следовало показать свой талант именно как создателя продуктов для поддержки героев, тоже дались нелегко. Сложно вспомнить, когда последний раз мне приходилось вспоминать все полученные в школе и при самообучении знания. Не знаю пока, все ли удалось сделать для успешного прохождения, но те, кто оценивал наши работы, остались в целом довольны. И, к счастью, все реактивы смешались правильно и ничего не взорвалось — один из моих кошмаров накануне не сбылся, чему была несказанно рада.       Что ж, Эвет, ты сделала все, что могла, и на результат ты повлиять уже не сможешь. Ну, на худой конец, у папы был вариант с какой-то старшей школой, после которой можно будет попасть в университет при его исследовательской лаборатории и потом стать стажером. Даже если буду практикантом у кого-либо из отцовых коллег, смогу сделать что-то полезное.       А пока остается только ждать.       Приятный и неожиданно теплый вечер после столь прохладного дня да легкий ветерок прямо-таки побуждали пойти в какой-нибудь парк или скверик и немного погулять. В конце концов, заслуженно, да и голове следовало дать отдохнуть от такого усиленного мозгового штурма. Вот только поблизости от академии парков я не заметила, а возвращаться сейчас на, пусть даже красивую и ухоженную, территорию учебного заведения мне показалось странным. Да и не до прогулок особо было — вечером отец опять уходил в лаборатории, и надо бы приглядеть за сестрой. Самое большее, на что я могла рассчитывать — сделать небольшой крюк по дороге домой. Кажется, если выйти с поезда на остановку раньше, то можно будет пройти через один маленький сквер. И если постараться нигде особо не задерживаться, то даже повезет ненадолго зайти в книжный магазин по пути.       Однако моим планам настал конец, когда сзади кто-то подбежал и обхватил за плечи. Я едва не упала, но удалось удержаться на ногах. Меня отпустили, и я наконец-то смогла посмотреть на того, кто любил столь бурные приветствия.       Это вновь оказалась Мэй, довольно улыбавшаяся. Энергии этой девушке точно не занимать. Рядом, чуть поодаль стоял парень из числа поступающих на Поддержку — по крайней мере, я его запомнила среди всех сидевших в кабинете. Он был выше остальных на голову, а еще почти все собрание и экзамен просидел в тканевых перчатках, как у строителей.       Парень не в пример Мэй был куда молчаливее и стеснительнее, спокойно дожидался в стороне. В руках у него была такая же брошюра об академии, как у меня, и, видимо, нервничая, он ее то и дело листал. Черты его лица были острые, в чем-то даже слишком правильными — и это несколько пугало, равно как и аккуратная одежда: идеальный воротник рубашки, ни один карман не вывернут, все чисто и гладко, словно только что погладили. Неправильным во всем облике парня были лишь те самые строительные перчатки да кудрявые волосы слишком светлого оттенка. Это был даже не блонд, а какой-то белый или вернее даже — бледно-голубой.       — Это Иши Рёта, — представила своего скромного спутника Мэй. — Он спец по минералам. И мы собираемся где-нибудь засесть и отметить успешную сдачу наших экзаменов. Давай с нами.       Что-то подсказывало мне, что с этим Рётой Мэй общалась едва ли больше моего. Еще можно было бы придраться к тому, что результаты пока что неизвестны, потому нельзя сказать наверняка, что все прошло хорошо. Но поняла, что этой девушке бесполезно говорить подобное — наверняка она была уверена в успехе. В своем — так точно.       Бегло посмотрела на часы, прикидывая, сколько у меня времени до ухода отца на работу. Конечно, придется забыть о книжном и о прогулке, но, с другой стороны, провести время с новыми знакомыми — тоже отличный вариант.       — Хорошо, — подумав, сказала я. — Только я вряд ли долго смогу с вами быть: нужно вечером присмотреть за сестрой.       — О, не беспокойся! — заверила меня Мэй. — Мы так, посидим, пообщаемся. Не волнуйся, ты еще успеешь к своей малышке.       Мне оставалось только улыбнуться. Малышка — не совсем подходящее слово, но ничего говорить не стала.       Разумеется, за всеми беседами с новыми знакомыми я забыла о времени и в итоге едва успела вернуться к уходу отца. Застала его практически на пороге.       — Прости, папа, — извинилась перед ним.       Он внимательно посмотрел на меня, а потом сказал с легкой улыбкой:       — Ничего, первый день, новые лица и знакомства… Сам такой был в твои годы. К тому же ты сообщила заранее, так что все в порядке.       — Как Наоки?       Вот тут отец нахмурился. Значит, сегодня был плохой день.       — Она пообедала днем, после двух, и с тех пор — ничего, — наконец, ответил он. — Только вода. Я приготовил бутылки в ее комнате, остальное — как обычно. Не бойся, я в лаборатории долго не пробуду. А как вернусь, расскажешь о вступительных.       — Хорошо. Удачи тебе, папа, — на прощание сказала ему.       Отец кивнул, обулся, захватил сумку и ушел. В квартире разом стало тихо, только слабо звенел фурин в моей комнате. Звук колокольчика действовал умиротворяюще, и хотелось просто прилечь и отдохнуть. Но — не сейчас. Сначала нужно проверить сестру, да и свои дела сделать, а то потом забуду.       Есть не хотелось — перекусила в том кафетерии, куда нас завела Мэй. Голова в месте бутонов пока что не болела — значит, воды организму не требовалось. И все же проверила и цветы, и идущую от них систему корней под кожей, выпиравшую почти на всем теле. Если бы что-то было не в порядке, одна из жил-корней болела бы, или покраснела, как при аллергии. Но ничего подобного не нашлось — так что сегодня можно было вздохнуть спокойно. Потому переоделась в домашнее, вымыла оставшуюся после отца посуду, и уже после пошла к сестре в комнату.       Наоки сидела на кровати, бесцельно уставившись в одну точку. Мэй немного ошиблась, посчитав, что меня дома ждала маленькая сестра. Наоки было восемнадцать, но по разуму часто получалось так, что она мало чем отличалась от беспомощного младенца. Потому и приходилось за ней следить — кормить, мыть, порой даже просто помочь идти по квартире. Но главное — не давать Наоки использовать способности. Иначе ее здоровье ухудшится.       Когда я вошла к ней в комнату, она даже не обратила на меня внимания, продолжая смотреть в одну точку на стене. Сестра была бледнее обычного, темные волосы заделаны в короткий хвост с торчащими из резинки прядями. Сразу видно — работа отца. Взяла со стола расческу и залезла на кровать.       — Привет, — поздоровалась я с ней. В такие дни, когда Наоки не понимала, что вокруг нее происходит и кто эти люди вокруг, лучше было всякий раз здороваться, показать, что ты настроена дружелюбно. Сестра отвлеклась от стены и чуть повернула голову в мою сторону. От пустого взгляда карих глаз всегда становилось тяжело. — Давай я тебя причешу.       Наоки еле заметно кивнула и стала медленно поворачиваться. Я взяла ее за плечи, помогая, и обратила внимание, что правое плечо перебинтовано. Опять поранилась. Надо будет потом спросить у отца, что произошло.       Сестра спокойно сидела, пока я ее расчесывала, и смотрела на свои ладони на коленях, лишь иногда отвлекаясь на стоявшие на столе пол-литровые бутылки с водой — их было где-то около десяти. Я заметила, что четыре из них были уже пусты. Значит, сегодня дела обстояли не так уж плохо. Будь пустых тар больше половины — впору было бы ждать приступов.       Когда я закончила с прической Наоки, то она уселась обратно к стене и вновь стала смотреть в одну точку. Я пристроилась рядом и тихо спросила:       — Хочешь есть?       Сестра вяло покачала головой. Я решила остаться с ней на какое-то время — мало ли, вдруг что-то понадобится. Рядом на кровати лежала книга, возможно, Наоки читала ее утром, пока была в нормальном состоянии. Какие-то сказки. Подтянула книжку поближе к себе, на всякий случай. Наоки чуть спустилась, так, чтобы положить голову мне на плечо.       Кто-то бы сказал, увидев нас, что мы замечательные сестры, заботящиеся друг о друге. Но я помнила, что за этой идиллией прекрасной семьи и отношений кроются бесконечные попытки найти способ вернуть Наоки хоть толику нормальной жизни, периодические истерики и приступы, неспособность сестры порой делать элементарные вещи. Постоянное напряжение и нервные ситуации, переживания.       Когда Наоки была маленькая и уже со своими силами, то любила хвастаться в детском саду, как вырастет и пойдет в герои. Ну, сейчас это обычная мечта для большинства детей. Сестра выросла, а способности подарили ей вместо возможности стать героем ворох проблем и отняли часть нормальной жизни. Всегда есть какое-то условие, ограничение, нюанс. У кого-то пустяк, у кого-то — серьезные проблемы со здоровьем.       Наоки была для меня живым напоминанием о том, что нельзя бездумно нырять в сферу геройства. Потому я не входила в то большинство мечтающих детей и подростков. Я хотела помогать другим, только иначе.       И героем я быть точно не хотела.