Лалир - Ночное Сияние

Времени до починки оставалось достаточно много, поэтому слово за слово я все же разговорила старика, и тот поведал мне свою историю. Он действительно являлся кузнецом и в реальной жизни, правда, весьма условным. Ефим Петрович работал на заводе и, судя по его рассказам о небезызвестном Вожде, в игру он попал достаточно давно, несмотря на то, что игровые сервера были запущены несколько лет как. От безделья, спустя пару месяцев адаптации, и по большому счету от безысходности своего положения, старик был вынужден окунуться с головой в местное устройство жизни. Так он стал кузнецом в столице одной из самых затворнических рас, ведь нрав гоблинов как нельзя лучше соответствовал образу жизни пожилого человека. — А ведь у них тоже есть свои мечты и желания, чем же они хуже? – задумчиво бормотал свои философские мысли Ефим, в то время как усердно трудился над починкой моей брони. Поняв, что, возможно, этот старичок единственный, кто, как и я, остался в заточении игровых чертогов, я боролась с сильным и навязчивым желанием засыпать его целой горой вопросов. Решив сначала подробнее разузнать детали жизни, которая, очевидно, мне предстоит, я задала один из самых интригующих и важных вопросов, что смогла сформулировать: — Вы говорили, что попали в этот мир приблизительно в сороковых годах, стало быть, вы были молоды? – поинтересовалась я у Ефима. Старик вздохнул и с некой толикой ностальгии произнес: — Молодость… – смаковал давно забытое понятие мужчина. – Да, я действительно был молод и весьма амбициозен. – Ефим, извините меня, но вы говорили, что работали на заводе?.. – немного недоумевающе уточнила я. Старик рассмеялся, и морщинистые складки на его лбу разгладились. Он посмотрел на меня с огоньком в глазах и сказал: — Думаешь, на заводах одни плотники да механики работают? Быть может, я и кузнец, но работал я все больше с аппаратурой. Настраивал рабочие агрегаты, а тут и знания математики, механики и даже химии пригождались, – просветил меня Ефим. — И как же из настройщика аппаратуры вы превратились в местного кузнеца? – нетерпеливо допрашивала я работящего мужчину. — Да молодежь совсем чувство такта потеряла, – протянул беззлобно старик, – пришли ко мне как-то сверху с предложением высокооплачиваемой должности. Сама понимаешь, в то время отказаться было нельзя, да и условия были хорошими. Ефим Петрович рассказал мне, как принимал участие в специальном проекте для верхов правительства, о котором ему самому была известна лишь толика информации. Мир, в котором нет смерти. Мир, изобретенный богатыми для богатых. Предполагалось создание системы переноса разума в среду Х, где смерть была бы невозможной, когда срок жизни человека подходил бы к концу. Вот только, как оказалось, люди погибали, а результата не наблюдалось. Тогда же и забросили эксперименты со средой Х, а всех сотрудников пустили под трибунал, обвинив в измене Родине. — Мне очень жаль, – глядя куда-то сквозь стену, произнесла я, – но как вы выжили? — Я работал с аппаратурой и в одну из ночных вахт от скуки крутил параметры системы управления среды. Тогда я заметил, что приборы показывают необычные результаты, когда меняется образ подключения объекта к среде Х. Ранее мы пытались вводить человека в искусственную кому и с помощью некоторых методов соединять его сознание напрямую с аватаром внутри среды. Получалось нечто вроде куклы, управляемой разумом испытуемого. — Персонаж, – завороженно произнесла я. — Именно, – подтвердил мою догадку старик, – но мне удалось сделать открытие, которое я так и не успел никому поведать. При длительных и частых сеансах соединения разума и куклы последняя обретала все более самостоятельные черты, вскоре вовсе блокируя доступ и контроль над собой. Я создал копию самого себя, существующую в среде Х, обладающую способностью мыслить и анализировать, имеющую мои воспоминания, желания и мечты. — Почему вы не успели никому рассказать, что такое возможно? – спросила я. — Проект закрыли, вышел срок реализации, а средств было затрачено в полтора раза больше, чем требовалось. Позднее этот проект перерос в предмет массового досуга, игру. Мир Аринделл и есть среда Х. — А вы - копия некогда жившего на земле Ефима Петровича, – договорила я за стариком. Тот тяжело вздохнул и поглядел на меня, как вдруг по спине пробежал неприятный холодок, и у меня подкосились ноги. — То есть, я… *** Перед глазами стояла красная пелена, словно густой туман прикрывающая смутно знакомые лица. Заплаканное лицо мамы, тяжелый взгляд отца и бесконечно виноватый лик Ника. Они стояли полукругом, нависая надо мной, и, помимо рыданий, слышался тихий и сбивчивый писк кардиомонитора. Я закашлялась, и капли темно-алой крови оросили, казалось, белоснежное платье матери. Она прикрыла рот руками, а ее дыхание в тихом ужасе сбилось. — Всем отойти, – громко скомандовал голос дежурного врача. Я почувствовала, как кто-то приподнял мою голову, поворачивая ее набок, чтобы я не захлебнулась собственной слюной и кровью. Незнакомое лицо доктора на пару секунд склонилось надо мной, сочувственно заглядывая в отдаленные уголки моей души. Слабо ощущались проколы кожи медицинской иглой, наполненной препаратами, названия которых я всегда хотела узнать. Слышалось тихое рыдание матери, еле различимое на фоне медицинских терминов. Несколько минут, наполненных чередой коротких команд врача, моих судорог и кашля, окончились долгожданной тишиной, предшественником которой был тонкий и протяжный писк кардиомонитора. Смерть Евгении наступила вместе с остановкой сердца, запустить которое врачам уже не удалось, ведь диагностированное в самый последний момент заболевание не имело лечения. Рак четвертой степени унес жизнь девушки, заставив испытать ее родителей худшее из наказаний – пережить собственную дочь. *** Осознание того, что, возможно, я давно потеряла свое человеческое начало, заставляло еще долгое время размышлять о вещах, порою не имеющих ответов. Нечто вроде возникновения вселенной из пугающего и непостижимого “ничто”. “Сколько дней я провела в игре? Надолго ли хватит системы жизнеобеспечения камеры?” – задавала я вопросы сама себе. Кузнец сочувственно поглядел на меня, очевидно, проследив за ходом моих мыслей, и произнес: — Нет смысла опускать руки, Лалир. Погляди на меня, разве я беден или несчастен? – поддерживал меня старик. Я промолчала и лишь попыталась обратить все свое внимание на его подбадривающие речи, чтобы отвлечься от тяжелых мыслей. Кузнец рассказал, что его средний заработок за месяц составлял около пятисот золотых, а также, что спустя десяток лет, как он прибыл в этот мир, он встретил прекрасной души девушку. Та обладала необычайным характером и умела удивлять. — Мою жену Ирелит ещё называют Оценщицей, – с улыбкой на устах гордо произнес Ефим Петрович. — Стало быть, она тоже одна из.. – немного запнулась я, – некогда реальных людей? — Нет, что ты, таких, как мы с тобой, больше нет, – задумчиво ответил старик, – она местная. Я слегка удивилась, но, с другой стороны, этот мир отныне являлся для меня домом. Что говорить о Ефиме, который прожил здесь уже больше сорока лет. Тот же Элброн, весьма галантный гном, явно неровно ко мне дышит, хоть мы и из разных слоев реальности, если можно так сказать. Окончательно успокоившись, я получила от кузнеца долгожданную броню, которую теперь украшал необычный, слегка светящийся символ молота. Как объяснил мне Ефим, этот знак придавал прочность броне и служил меткой мастера высшего порядка, коим являлся мужчина. Подобно меткам Элброна на эликсирах, знак свидетельствовал о мастерстве и являлся некой росписью автора. Ненадолго я задумалась, поможет ли мне некое родство с кузнецом, чтобы получить помощь Оценщицы в достижении Харлиона? Неделя пути верхом на туманной Лани, с ее непокладистым характером и неразвитыми навыками езды, могла оказаться гораздо более длительной, нежели семь дней, поэтому помощь жены Ефима была бы как нельзя кстати. Попрощавшись с добрым стариком, я направилась к дому Оценщицы, искать который долго не приходилось, ведь его внешний вид сильно отличался от всех прочих домов Зильефлюга. Конечно, маркер на карте, которую я держала в руках, явно указывал точное местоположение, но все же отыскать его самой было интересно. — Значит, ты пришла за помощью? – радостно протянула Ирелит. – А я тебя уже заждалась. Ефим мне еще раз напомнил, какая ты прилежная девушка. — И когда он только успел? Не прошло и пятнадцати минут, как я покинула его кузню, – улыбнулась я женщине. Та лишь издала короткий смешок и принялась искать что-то в бесконечных шкафах, хаотично расставленных по внутренним балконам дома. Я наблюдала, как женщина быстрыми шагами передвигается от балкона к балкону. Наконец, она кого-то громко позвала в момент, когда потеряла терпение, споткнувшись на очередной ступеньке: — Гирь, быстро иди сюда, иначе останешься без еды на неделю! – прокричала Ирелит. Над террариумом, расположенном на одном из балкончиков, возникло серое грозовое облако, что явно показывало нежелание питомца что-либо делать. Оценщица громко выругалась на гоблинском, что было понятно по ее интонации. Ленивая саламандра нехотя покинула свою обитель и заползла на руку Ирелит. — Портальные свитки, – произнесла женщина. Саламандра выпустила очередную порцию грозовых облаков, на этот раз менее массивных. Они направились в разные стороны, нависая над каждым шкафом, тумбой или прочим хранилищем. Спустя минуту, небесная саламандра издала странный, кажется ворчливый звук, а оценщица довольно ей кивнула. Ирелит подошла к нужной полке и достала небольшую связку свитков. Отделив один из них, она положила его на стол перед собой и вытянула над ним руку. Красная печать украсила желтоватую бумагу пергамента. — Харлион, – сказала женщина. Закончив, она протянула мне свиток: “Свиток телепортации в безопасную зону: Харлион.” Пункт назначения: Харлион. Активировать свиток? *** Мягкая вспышка ненадолго ослепила меня, а затем передо мной возникли темные и многочисленные строения, явно сделанные из какого-то благородного камня по типу Оникса. Город располагался где-то меж горных хребтов и был окружен многочисленными хвойными деревьями, что плотным покрывалом пропускали через себя лишь редкие и слабые лучи солнца. Харлион будто являлся противоположностью Эллиада. Мрачный, он казался ночным кошмаром клаустрофоба, ведь строения были расположены таким образом, чтобы между ними петляли бесконечные и узкие коридоры улиц. Растерянно оглядев округу, я вдруг поняла, что нахожусь посреди небольшого сада. Здесь не было ярких цветов. Местная растительность представляла собой различные мхи, травы и прочую флору горного типа, ведь на таких высотах было крайне холодно для широколиственных деревьев и других теплолюбивых растений. — Вторая за месяц. Зачастила Оценщица, – прозвучал скептический и низкий голос дроу, все это время наблюдавшего за тем, как я, разинув рот, осматривала округу. — Вы знакомы с Ирелит? – спросила я, выпуская теплые клубы пара изо рта. Дроу средних лет загадочно улыбнулся, коротким кивком отвечая на мой вопрос. — Мое имя Лалир, – представилась я, – вы сказали, что я вторая. Ирелит отправляла в Харлион еще кого-то, кроме меня? — Ты столь разговорчива, юная Лалир, – беззлобно протянул дроу, – я Майрон, владелец приюта Тихой надежды. Темный эльф подошел ко мне и аккуратно взял под руку, явно желая продемонстрировать свое стремление показать округу. Я не стала сопротивляться: мужчина явно не таил в себе угрозы, ведь был знаком с Оценщицей. Сперва он показал мне небольшой сад, который я мельком успела рассмотреть в первую минуту после телепортации. Здесь воспитанники приюта могли проводить свободное от занятий, сна и приемов пищи время. Им даже разрешалось рвать некоторые растения в умеренных количествах. Никто не злоупотреблял этой возможностью, а те редкие цветы, что были сорваны, тут же вручались нянечкам или прочим работникам приюта. В саду мы никого не встретили, но, как объяснил мне Майрон, время для прогулок наступало во вторую половину дня. Затем мы пошли непосредственно в сами жилые дома, ровным клином расположенные на территории приюта. Был полдень, и младшие ребята мирно спали, а старшие либо занимались в различных кружках, либо помогали нянечкам. Я обратила внимание на то, что, помимо темных эльфов, здесь было несколько орков, а также пару человек. Внезапно со стороны столовой послышался тонкий женский крик и едва огрубевший голос дроу: — Коза! – прокричал юноша лет шестнадцати, выбегая к нам навстречу, в то время как за ним бежала охающая кухарка. – Какого?! Он остановился в паре метров от нас, выкатив глаза при виде светлой эльфийки в компании настоятеля. Дроу, с которым я осматривала приют, сделал легкий пас рукой, совершенно безразлично глядя на юношу. Тот замер, медленно осел на землю, а затем и вовсе лег, очевидно теряя сознание. — Все в порядке? – спросил настоятель, глядя на кухарку. — Да... Я просто отказала ему в ужине раньше времени, а он, – она прикрыла дрожащие губы руками, не желая вспоминать мгновением ранее услышанное оскорбление. — Понятно, – сухо произнес дроу, – я поговорю с ним. Тут я уже не выдержала, беспокоясь за состояние буйного юноши, и вопросительно взглянула на настоятеля, а затем перевела взгляд на парня. — Он всего лишь спит, успокаивающие чары, – объяснил Майрон, – это Рин, он потерял родителей совсем недавно и еще не смирился с утратой. Я сочувственно взглянула на спящего юношу, уже совсем по-другому воспринимая его буйное поведение. Одному только богу известно, что стало с его родителями и кем они были. Окружали ли они его заботой или же наоборот постоянно били, посылая за очередной порцией браги темными ночами. В любом случае шаткая подростковая психика явно не рассчитана на потерю всех родственников в столь юном возрасте. Майрон что-то тихо сказал кухарке, предварительно попросив меня подождать и уводя ее за собой обратно в столовую. Очевидно, он утешал бедную женщину, что была чересчур чувствительной. За то время, пока я стояла и ждала его, вроде как карауля юношу, ко мне подошла молодая нянечка. — Рин, бедный, опять учудил… – сочувствующе приговаривала она, подбегая к спящему парню и оглаживая его черные как смоль волосы. – А вы?.. – завороженно посмотрела на меня дроу, – эльфийка? Она смотрела на меня так, будто никогда не видела светлых эльфов. В ее глазах горел азартный огонек, и она по-детски радовалась, словно на Новый год ребенок отцу, переодетому в деда Мороза. Оно и понятно, ведь вряд ли девушке ее возраста и, уж тем более, НПС доводилось покидать территории дроу. Моя светлая кожа и блондинистые волосы, вкупе с ярко-синим одеянием, – далеко не внешность среднестатистического темного эльфа. Я негромко рассмеялась и слегка неловко улыбнулась, подтверждая ее догадку. — Вы знаете, бабушка рассказывала мне, что двенадцать поколений назад тетушка Мари была влюблена в светлого эльфа, – быстрым и звонким голосом, столь несвойственным дроу, говорила девушка, – можно сказать, мы с вами, ну… одних кровей. Она глядела на меня, ожидая одобрения своим словам, и я просто не могла не ответить ей с тем же теплом: — Правда? Это так интересно, – честно ответила я, – и… ты не должна обращаться ко мне на "Вы", я не настолько старше тебя. — А? Хорошо, я просто… Ну, – она взглянула на Рина, а затем вновь на меня, – еще увидимся! С легкостью она подхватила на руки юношу, что явно был с ней примерно одного веса, а затем понесла его в сторону жилых домов. Жаль, я не успела прочесть ник девушки, что являлась НПС, как и все местные. Спустя пару минут, вернулся Майрон с немым вопросом на устах. — Нянечка забрала Рина и понесла в жилые дома, – объяснила я пропажу юноши. — Нехорошо, – слегка недовольно произнес дроу, – я должен был с ним поговорить. Впрочем, никуда он не денется от правосудия. А нянечка, что унесла Рина, как она выглядела? — Темные волосы, кожа… – описывала я девушку. — Пока что ты назвала мне половину Харлиона, – заметил дроу, слегка улыбнувшись. — Простите, мне не часто доводилось общаться с дроу, – извинилась я, – она была молодая, с аккуратно заплетенными в толстую косу волосами. — Люсия, – вздохнул настоятель, – она сильно привязалась к этому мальчику с первых дней, как он поступил к нам. Ладно, думаю она сама справится, а мы с тобой перейдем к разговору о цели твоего прибытия. *** Гильдия наемников представляла собой организованное и очень властное сборище, если можно так высказаться. Главарями этого полуофициального заведения, безусловно, являлись дроу, как и полагается столице темных. Нечто вроде мафии, состоящей из вольных наемников, головорезов, целителей, бафферов и тому подобных людей. — Значит, гильдия наемников. – подвела итог я, глядя на Майрона. — Да, – утвердительно кивнул мужчина, – нет лучшего места в Харлионе для поиска информации о пропавших людях. Затем он смерил меня оценивающим взглядом, словно впервые увидев, и попросил подождать у главных ворот на выходе из приюта, в то время как сам отправился обратно в жилые помещения. Спустя с десяток минут, настоятель вернулся ко мне с темной тканью в руках. — Этот плащ поможет тебе скрыть светлую кожу и волосы, – проговорил мужчина, протягивая мне одеяние. Плащ Тихой надежды. Позволяет скрыть личность носителя. Персональный при получении. Я приняла подарок Майрона, вопросительно взглянув на него. — Лалир, не все люди в Харлионе такие безобидные, как обитатели моего приюта. Завидев светлую кожу противоположной расы, недобросовестные темные эльфы могут захотеть устроить тебе проблемы, – предупредил меня дроу. Майрон объяснил, что в некоторых заведениях, как высокопрестижная гильдия наемников, нет значения, кто заказчик. Также в очень бедных кабаках или ночлежках, именуемых красивым словом "таверна", владельцу и посетителям плевать с высокой колокольни, кто будет проводить ночь с ними под одной крышей. Спешно поблагодарив настоятеля приюта Тихой надежды, я накинула на себя темный плащ, что удивительным образом мог скрывать внешность носителя. Выйдя за тяжелые металлические ворота, отворившиеся от моего толчка, я оказалась напротив длинного сквера, по краям которого росли вечнозеленые деревья. На улице было бы темно, словно ночью, если бы не щедро разбросанные фонарики со светлячками внутри. Гильдия наемников находилась всего в паре кварталов от места, в котором я стояла, но идти туда вечером было плохой идей, ведь, как прозрачно намекнул мне Майрон, можно было нарваться на неприятности. С другой стороны, днем был риск, что я привлеку к себе внимание, а верить в чудодейственные свойства плаща, не допуская возможность, что меня в нем заметят, глупо. С этими мыслями я направилась в дешевую и безымянную таверну, любезно подсказанную мне Майроном на случай, если мое пребывание в Харлионе затянется. Петляя меж темных домов и не менее темных улиц, я завернула в очередную подворотню на пути к ночлегу. Где-то на расстоянии пятнадцати метров впереди стоял грубого вида дроу или человек – разобрать расу незнакомца в полумраке было сложно. Он склонился над мужчиной, что в неестественно кривой позе неподвижно лежал на холодном камне, из которого была выделана улица. Что-то держа в руке, он провел по плечу лежащего, и в полумраке блеснуло ярким металлическим светом. Я сделала несколько шагов в сторону этих людей, и мужчина, заметив меня, резко развернулся. В его взгляде было что-то угрожающее, что-то, наполняющее первородным ужасом. Я замерла, не в силах справиться со страхом, а мужчина зажег в руке тусклый огонек, очевидно прибегая к магии. Источника света не хватало, чтобы осветить его лицо полностью, а все, что он смог вырвать из цепкой и вязкой тьмы – лишь частично окровавленное лезвие кинжала и кривую, полубезумную ухмылку. Спустя секунду, тусклый огонек погас, и мужчина будто растворился в окружающей мгле. Наконец овладев собой, я крепко сжала рукоятку меча и за несколько долгих секунд дошла до лежащего. Бедно одетый мужчина, принадлежащей расе дроу, казалось судорожно пытался ловить ртом воздух, пока несколько глубоких ножевых ранений в области живота истекали кровью. Призывая к магии исцеления, я аккуратно убрала рваную ткань одежды на его животе, предварительно разрезав ее острием меча. Раны на черной коже сочились неестественно бордовой кровью, что стремительным потоком покидала тело вместе с жизненными силами. Поднеся руки с целительным светом к его плоти, я почувствовала нечто вроде мощного разряда тока по спине и жуткую боль в голове. Целительная магия паладинов светлых эльфов не действовала на дроу. Я мысленно воззвала к Фортунате, но ответа не последовало. Мужчина скривился еще больше, невидящим взглядом попытался посмотреть на меня, а через мгновение скончался, навсегда покидая этот мир. Он был НПС и явно не имел возможности, подобно игрокам или же другим более важным НПС, возродиться. Трясущимися от отчаяния руками я прикрыла глаза покойнику, а в ночной темноте послышался дикий и громкий хохот. Оглядевшись вокруг и вновь крепко сжав рукоять меча, я встала и повернулась всем телом в сторону, откуда доносился звук. — Покажись! – прокричала я, обращаясь к убийце. Но ответа не последовало, и в окружающей меня тишине вновь стали слышны звуки редких трепетаний крыльев различных ночных насекомых. С тяжелым сердцем я убрала оружие обратно в ножны и поспешила в сторону трактира. Не прошло и десяти минут, как я достигла цели. В отличие от других строений в Харлионе, таверна была сделана из темных еловых бревен и напоминала большой двухэтажный коттедж. Разве что внешний вид оставлял желать лучшего. Кусочки затвердевшей от мороза и старости краски то и дело норовили упасть на голову невнимательному путнику, решившему остановиться здесь. Близ трактира пахло сыростью и гнилой древесиной. Я аккуратно постучала в небольшую дверь, над которой красовалась вывеска – кажется, единственная вещь здесь, нетронутая временем: “Таверна у Джемисона.” В ответ послышался негромкий лай и тихая ругань. Прошла минута, и дверь с громким скрипом отворилась, а в лицо мне ударил приятный аромат хлеба вперемешку с теплым воздухом. Дверь мне открыл темный эльф средних лет, слегка полноватый, но явно уделяющий время тренировкам. В его руке был тяжелый железный молоток с зубцами, а сам он выглядел довольно бодрым, несмотря на поздний час. — Ты одна? – спросил меня дроу, придерживая дверь. — Д-да? – неуверенно то ли спросила, то ли ответила я. — Заходи, меня зовут Джемисон. Изнутри трактир выглядел на порядок приличнее, нежели казался снаружи. Просторный светлый зал, по краям которого располагались небольшие двери, очевидно ведущие в комнаты для посетителей. Освещающие зал лампы под самым потолком, который был достаточно высоким, из-за чего создавалось ощущение, что здание двухэтажное. — Я тут мясо отбивал на ужин, – объяснился хозяин заведения, показывая мне ранее замеченный молоток. — Понятно, я бы хотела снять комнату на день, а может на несколько дней. — А платить ты… Ну... Деньгами будешь? – задал вопрос трактирщик, опуская взгляд на мою грудь. Слегка нахмурившись от наглости мужчины, я было собралась искать ночлег в приюте Тихой надежды, как тот неожиданно громко рассмеялся. — Да шучу я так, у меня жена и детишки, – произнес дроу, – значит, комнату на день или дольше… Хм, на сколько рассчитываешь? — Вы про цену? – отшутилась я. – В пределах десяти золотых хотелось бы, но… — Ничего себе размах, – слегка удивился Джемисон, – я не возьму столько за ночь в своем захудалом трактире. Я еще раз осмотрела хозяина заведения, полупустые столики с редкими посетителями и вспомнила облицовку таверны. Решив, что я не обеднею, а хозяину кормить детишек и жену, я молча вложила ему в руку десять золотых, указав на ближайшую к себе комнату. Мужчина радостный кивнул и спросил, нужна ли мне помощь в устройстве. Вежливо поблагодарив его, я лишь сказала, что ничего не нужно, и направилась к себе в комнату. Бегать кругами по комнате не представлялось возможным, но для жизни места вполне хватало. Простая, но аккуратно заправленная кровать, прочная тумбочка из светлой древесины. Стойка для брони и стенд для оружия. Спустя полчаса, я наконец устроилась, переодевшись в свою повседневную амуницию, чудом помещающуюся в небольшую наплечную сумку, то бишь инвентарь. В дверь постучались; крикнув, что открыто, я встретила улыбающегося Джемисона с подносом в руках. — Ужин готов, – произнес дроу. Я вдруг почувствовала сильный голод, все это время не дававший о себе знать, и горячо поблагодарила хозяина трактира, принимая из его рук отбивные, жареную картошку и темно-красный компот. Комнату наполнил приятный аромат еды, и я не сразу обратила внимание на слова Джемисона: — Можешь поужинать здесь, а можешь в зале вместе с остальными посетителями, впрочем, – он посмотрел на то, как быстро я опустошала тарелку, – да. Приятного аппетита. Если что-то понадобится, зови. С этими словами Джемисон удалился обратно по своим делам, а я с превеликим наслаждением пережевывала кусочки обжаренной до золотистой корочки картошки. *** Утро выдалось относительно спокойным, несмотря на то, что перед глазами все еще стояла вчерашняя картина преступления. Я решилась рассказать трактирщику об увиденном, тот лишь ненадолго нахмурился, а затем посоветовал сделать вид, что ничего не произошло. В Харлионе была слишком строгая власть, которой было официально известно все, а неофициально неизвестно ничего. Стоило сердобольному гражданину рассказать об убийстве, оставшемся без внимания власти, как его тут же затягивало волокитой разбирательств, а иногда само преступление вешали на доносчика. Попрощавшись с Джемисоном, я отправилась прямиком в гильдию, потратив на ее поиски менее часа. Здание не сильно отличалось от прочих строений в этом городе, за одним исключением – вокруг то и дело крутились разного вида люди, имеющие сомнительную внешность. Одни походили на бродяг, другие на топовых воинов двухсотого уровня. Я подошла к самому сговорчивому из местных и, придерживая плащ рукой, исподлобья спросила: — Как мне заключить сделку? Лишь на мгновение отлучившись от своих метаний меж наемников, молодой стажер человеческой расы бросил короткое: — Внутри! Я еще раз осмотрела здание, окружающих меня людей и, вздохнув, направилась прямиком туда, куда меня послал ВладыкаФилл двадцать седьмого уровня. Войдя внутрь, я оглядела лениво переговаривающихся головорезов и прокричала, привлекая к себе внимание: — Ну и кто из вас остолопов пойдет со мной? – во всеуслышание заявила я. Из всех, кто находился в гильдии наемников, лишь охранник слегка скосился в мою сторону, явно предупреждая не повторять столь опрометчивых поступков. Коротко ему кивнув, я приметила где-то в глубине зала небольшую табличку. Подойдя ближе, я смогла разглядеть то, что было на ней высечено: "Гильдия наемников: правила. – Каждый пришедший имеет право предложить свои услуги путем занятия свободного стола. – Каждый пришедший имеет право заключить контракт с сидящим за столом наемником на условиях, принятых обеими сторонами. – Насилие, громкие звуки, а также всяческого рода вмешательства в чужие сделки караются мерами наказания, вплоть до полного отлучения от посещения гильдии. – Гильдия наемников обеспечивает защиту и чистоту сделки, взимая при этом 10-ти процентный налог." Нужен был кто-то, кто мог бы помочь в поисках Билла. Обойдя несколько занятых наемниками столов, я задала всем один и тот же вопрос: — Поиском информации занимаетесь? Одни называли заоблачные цены, нарочито поправляя драгоценные перстни на руках. Такие наемники явно приходили в гильдию лишь для того, чтобы выставить на всеобщее обозрение собственную авторитетность. Да и контракты, за которые они брались, были исключительно политическими или финансированными крупными кланами. Сопроводить главного казначея города до резиденции, оказать помощь в зачистке многомиллионного в переводе добычи в золото данжеона. Другие же наемники, среднего класса, предпочитали браться за боевые, привычные для них, контракты. Убийство сотни-другой сныгримий как раз та работа, за которой следовало обращаться в подобные заведения. Что касалось наемников низшего класса, то есть воинов, подобных мне, решивших предложить свои услуги – их здесь не наблюдалось. Вероятно, правила были отчасти идеализированы, а вышибала на входе попросту не допускал до наемничества низкоуровневых или бедно одетых воинов. — Я готов взяться, – произнес молодой дроу. Его экипировка не казалась бедной, но и не была слишком уж элитной. Крепкое телосложение и серые волосы, что контрастно смотрелись на фоне черной кожи головы. За его поясом был короткий кинжал, слишком аккуратный, из чего можно было сделать вывод, что юноша пользовался им нечасто. Я присела напротив наемника и представилась: — Лалир - Ночное Сияние. Паладин 60 уровня. Дроу немедля представился в ответ: — Дрейк. Баффер 75 уровня. Подумав о том, что убийство сныгримий не та цель, которая сейчас требовала бы от меня найма воина меча или магии, я откинулась на удобную спинку стула. — Необходимо будет найти информацию о пропавшем человеке. Все, что я могу предложить в качестве упрощения задачи - пара личных сообщений. — Понятно, – кивнул Дрейк, – сроки? — Не более недели на достижение результата, – я взглянула в глаза Дрейка и продолжила, – есть подозрения, что человек в плену. — Неделя значит… Семьдесят золотых за срок найма, сотня за работу. Дополнительные расходы, за исключением моей экипировки, на тебе. Устраивает? На минуту я призадумалась. Дрейк явно не притягивал цену за уши, ведь одни только семьдесят золотых обычно уходят в неделю на жилье и еду. Стало быть, по факту он получит лишь сотню золотых, десять из которых пойдут в фонд гильдии. Получив положительный ответ, Дрейк повел меня к управляющему, который оформлял сделки. Хрупкая на вид девушка, вооруженная двумя прикрепленными на поясе длинными мечами с едва заметным красным свечением. Ее уровень был двухсотый, а сложный узор брони указывал на престижность обмундирования. Обманчиво красивая девушка мило улыбнулась, приглашая меня и Дрейка присесть за широкий стол. — Сделка класса “М”, стандартный десятипроцентный налог. Желаете оформить страховку от происшествий? — Страховку? – переспросила я. — В случае умышленного нарушения договора, наемник Дрейк будет отлучен от гильдии, а вы получите обратно затраченные средства в полном объеме, несмотря на процент выполненной работы. При словах “отлучен от гильдии” Дрейк помрачнел, вероятно, подобное являлось крахом для карьеры наемника. По крайней мере, в Харлионе. — Стоимость? – наученная опытом покупки коммуникационной техники, спросила я. — Тридцать процентов от суммы сделки. Стало быть, при стоимости договора в сто семьдесят золотых, страховка составит пятьдесят один золотой. Мысленно сложив стоимость самой сделки и страховки, я все же решила довериться Дрейку, жалея свой стремительно пустеющий кошелек. — В этом нет нужды, – приняла решение я. — Одну минуту, – девушка быстро заполняла лист, взятый из стопки заранее подготовленных материалов, а затем перевела взгляд на нас с Дрейком, – пожмите руки друг другу, и договор вступит в силу. Я протянула аккуратную ладонь навстречу руке дроу, подтверждая контракт. Тот едва заметно улыбнулся и поблагодарил управляющую. Спустя полчаса обсуждения поисков Билла, проведенных частично в дороге, частично в трактире, наемник пришел к выводу, что стоит обратиться к торговцу информацией. В противном случае поиски могли затянуться примерно на четыре контракта. — Сколько же стоит подобная услуга? – вздохнула, предвкушая очередные траты, я. — В районе тысячи, – ответил Дрейк. Я поперхнулась обеденным напитком, любезно предоставленным Майроном в трактире, и переспросила: — Золотых? Юный дроу утвердительно кивнул, глядя на то, как округляются мои глаза, уже не прикрытые плащом Тихой надежды. Узнав от меня, какими ограниченными средствами я располагаю, а также услышав причитания по поводу того, на кой хрен я наняла его, тот утешительно произнес: — У нас неделя. — Да, – в полубешенстве ответила я, – неделя на то, чтобы нафармить тысячу золотых. *** Тяжелый металл доспеха больно врезался в кожу, несмотря на то, что должен был подходить буквально каждой расе Аринделла. Быть может, Ефим Петрович и вернул моему обмундированию надлежащий вид, но удобство, изначально не предусмотренное разработчиками, сложно было придать столь непокорному металлу, как мефрил. С момента моей гибели я все чаще замечала за собой ощущения, коих не испытывала в этом мире ранее. Ожог на ноге от контакта с листом Игольника так и не хотел проходить и походил скорее на укус осы, нежели на крапиву. Ощущение все нарастающего единения с окружающим миром ясно давало понять, что та реальность, в которой я сейчас нахожусь, все меньше походит на ту безобидную и интересную игру, в кою я окунулась с подачи Ника. Не выдержав так и не ставшей привычной боли, я стянула с себя нагрудный элемент доспеха и попросила напарника закрыть меня защитным куполом. Неспешно перебирая в руках склянку с крепким гномьим вином, я нарвалась на очередное замечание Дрейка: — Если ты потребовала от меня защитный купол только для того, чтобы выпить, то я чертовски зол, Лалир, – причитал раздраженный юноша, – между прочим, купол подобного размера приходиться делать из концентрированной маны. И действительно, где-то в углу полупрозрачного интерфейса, призвать который можно было усилием воли, виднелась полупустая синяя полоска волшебной энергии. — Проклятие, я думала, что Элрен так и не успокоится, – прозвучал голос Фортунаты в моей голове. Стоило ли говорить, что я была удивлена, ведь богиня не озаряла меня своим вниманием с самого исчезновения Билла, когда посреди густого и дремучего леса та вздорила со своей сестрой. Явно вновь прочитав мои мысли, она ответила на мой немой вопрос: — Не думай, что меня так легко сломить, подобные ссоры у нас с Элрен - далеко не редкость, – объяснилась Фортуната. После неудавшегося опыта с алхимическими реагентами и впоследствии безнадежно испорченными шторами дешевенького трактира (за которые мне пришлось заплатить целых 15 золотых), я пребывала в крайне плохом расположении духа, что в сочетании с ссадинами и синяками после ношения доспеха, который я наконец стянула на пару минут, вызвало бурный поток негатива в сторону гулящей Богини. — Между прочим, я все слышу, – напомнила мне обиженно Фортуната. Образ богини, гуляющий где-то в моем сознании, постепенно пропал, а вот голос Дрейка звучал все отчетливее: — Еще минута, и фармить ты будешь без баффов. Интересно будет посмотреть, как во время сражения со студеными Баньши твои доспехи, а может даже и меч обратятся сначала в лед, а затем разобьются на кучку осколков. Дрейк не любил людей и тем более не понимал, как можно быть такими нерациональными. Прожив от рождения и до средних лет в племени Самииров, молодой мужчина научился никому не доверять и с опаской относиться к любым добрым делам, ведь однажды к краху его племени привела именно доверчивость. Самииры являлись процветающей торговой цивилизацией и, казалось бы, должны были иметь те качества, которыми обладали даже простые лавочники: хитрость, скупердяйство, поиск во всем личной выгоды, но отнюдь не доверчивость. Доброта и вера во все сказанное прекрасными воинами соседнего поселения превратили Самииров из процветающей цивилизации в простых рабов, позднее уничтожив их культуру. Сейчас Самииры и Вергарианы являются одним племенем, но жуткая нищета потомков купцов на фоне местных клеймом осталось на них. Дрейк последний из своего племени, рос в небольшой и затворнической семье, когда-то изгнанной за несогласие быть практически рабами племени Вергарианов. Его семья была бедной. Сначала погибла мать юноши, а спустя десять лет, не вернулся после охоты отец, в одиночку воспитавший его. Тогда юноша твердо решил для себя, что не хочет повторить судьбу родителя, и принялся зарабатывать на жизнь так, как мог, лишь бы не прозябать в нищете. Так Дрейк стал использовать искусство заговоров, когда-то унаследованное им от матери. — Хорошо, – произнесла я, вновь натянув на себя доспех, – убирай купол. В эту же секунду голубой полупрозрачный барьер вокруг меня исчез, а баффер с облегчением вздохнул.