Мой бледный свет

Мы идем уже седьмой час. Я уже не понимаю ничего, только тупо переставляю ноги, следуя за своим спутником. Мое задание - рассматривать однообразно шершавые каменные стены в поисках знака, но я больше не могу пялиться на это уныние, я даже не знаю, что искать. "Увидишь - поймешь", - сказал мне Смерть тогда, я недоверчиво хмыкаю, воспроизведя в голове его голосом, хотя источник вполне авторитетный. Тяжелый рюкзак, набитый всяким нужным барахлом, заставляет ныть спину и тянет воротник водолазки. - Сколько нам еще идти? - у меня уже сдают нервы. - Мы ходим тут полдня, но до сих пор ничего не нашли. Я, конечно, понимаю, что ты у нас неутомимый, но дай мне отдохнуть. Он поворачивается. - Послушай, с начала времен я в этом лабиринте всего второй раз, и неужели ты считаешь, что я помню тут все? - голос, обычно ровный и громкий, сейчас дрожит и обрывается от напряжения, слова звучат грубо. - Ты не хуже меня знаешь, что нам нельзя медлить. Они тоже ищут, их больше, а ты ведешь себя так, будто не понимаешь, насколько это важно. Я смотрю на него, лицо скрыто складками мантии, из-за отсутствия освещения и его идиотской черной маскировки видно только бледные руки с длинными пальцами. Я тоже начинаю злиться, но не виню его за грубость, зная, какие чувства на него навалились. - У нас есть небольшое преимущество, - говорю я как можно спокойней. - Они отступили после той битвы и потеряли много людей и оружия. Давай отдохнем, тебе нужно собраться с мыслями. Отвернувшись, он молчит. Минуту спустя говорит мне уже спокойно: - Ты права. Насколько я помню, примерно через полчаса ходьбы и четыре поворота должна быть потайная комната. - Если, конечно, за последние пару тысячелетий тут ничего не изменилось, - ехидно добавляю я, чтобы разрядить обстановку, но шутка не вызывает и тени улыбки. Пару раз мы свернули не туда, так что пришлось возвращаться, и мы были на месте только через час молчаливого блукания среди мрачных стен. В потайной комнате почему-то светлее. Он садится на пол, прислонившись к теплой стене, и откидывает капюшон своего "традиционного" балахона. Темные круги под глазами резко выделяются на тонкой коже, выдавая тяжесть нескольких последних недель. Я пытаюсь уютно устроиться рядом, подложив под голову грязный рюкзак, но что-то упирается мне в шею, так что приходится вставать и доставать, что после секундного расслабления еще сложнее. Это оказывается сломанным оружием варлоков, подобранным мною на поле боя в прошлый раз. Непонятная палка с наконечником больше всего напоминает маркер, внешне она выглядит целой, но почему-то не работает. Я таскаю ее с собой уже несколько дней, но руки не доходят починить или хотя бы разобраться, как она действует. - Зачем же в ухо-то чорт! - обиженно восклицаю я, когда эта хреновина бьет меня током, и начинаю рассматривать поврежденную руку на предмет ожога, хотя боль прошла почти мгновенно. Вырванный из туманного облака своих мыслей моим возмущенным воплем, Смерть с недоумением пялится на меня. Наконец до него доходит, и он расплывается в широкой улыбке. Из всех "культурных проектов", за которыми он стоит, этот он считает одним из лучших и довольно жмурится каждый раз, когда кто-то делает отсылки к результатам его маленьких игр на Земле. Случайно получилось разрядить обстановку. - Как ты думаешь, какой у этой штуки принцип действия? - спрашиваю я, с отвращением глядя на палку. - Забудь ты про нее, - вновь погружаясь в свои мысли, равнодушно говорит Смерть. - Если мы найдем книгу первыми, это будет неважно. Лучше ложись спать, я разбужу тебя через пару часов, и мы пойдем. Я снова ложусь на рюкзак, но несмотря на каменную усталость или из-за нее, долго не могу заснуть. Отчаявшись, прекращаю усиленно-бесплодные попытки и ложусь на бок. Наблюдаю за ним из-под полуприкрытых век, его глаза закрыты, но лицо напряжено. Я понимаю, ответственность за мир и все такое, но у меня есть смутное, беспокойное ощущение, что сюда примешалось и что-то личное, ведь мир был на грани разрушения уже не раз, но он всегда воспринимал необходимость его спасти как забавную игру, итоги которой никак на него бы не повлияли. Я хочу поговорить с ним об этом, но знаю, что он отделается какой-нибудь банальной фразой. Мысли то путаются, то становятся предельно четкими...