Пройти очищение

      Изуку быстро провалился в бессознательный сон, уснув прямо на полу. Впрочем, на нём было удобно, ведь он был обшит мягкой, белой тканью. За ним, через систему видеонаблюдения, следили Айзава и Тошинори. Последний очень сильно переживал за мальчишку, поскольку уснул он явно не в лучшем состоянии. Блондин места себе не находил, постоянно думая о том, что Мидории было страшно больно, ведь он кричал очень громко и душераздирающе. Черноволосый тоже не особо расслаблялся. Даже такой соня и любитель поспать, как он, сейчас не мог и глаз сомкнуть. Иногда переглядываясь, перекидываясь парой слов, они вновь выдыхали, продолжая следить за зелёно-черноволосым. В воздухе царила напрягающая и в тоже время морящая усталостью атмосфера, однако беспокойство за ученика не давало учителям академии уснуть. — Не знаю, как у него получится влиться в привычную жизнь после всего, что произошло. — Это будет трудно. Особенно восстановить отношения с одноклассниками. Тут уже всё будет зависеть не от него, а от них. Смогут ли они перебороть ненависть к нему…точнее к его обратной стороне и понять, что вины Изуку в случившемся нет. — У юного Мидории хорошие одноклассники… Они должны понять. Они… — Тут блондин издал тихий смешок, ухмыльнувшись, — …снова должны быть сильными и взрослыми. Бедные ребята… Никаких школьных забот, никакой весёлой и беззаботной юности, никаких шалостей… Им постоянно приходится быть старше, чем они есть. — Ты немного ошибаешься, Всемогущий. Как раз-таки их сила заключается в том, что несмотря на всё, что происходит… Несмотря на то, как рано им пришлось вырасти… Они всё равно те же самые глупые ученики, которые… Не выполняют домашку и взволновано обсуждают на переменах либо кто кому подходит в классе, либо кто уже посмотрел новый фильм в кинотеатре, а кто нет. — Ты подслушиваешь их разговоры? — Усмехнулся Тошинори, переводя взгляд на Айзаву. — Разве об этом не написано в твоей книжке о преподавании для чайников? — Что?! Н-Нет у меня никакой такой книжки! — Не ври. — Откуда ты о ней узнал?! — Не имеет значения. Нет, я просто слышал их разговоры. Иногда, когда они думают, что я сплю, я на самом деле страдаю бессонницей. — Ну и что же ты думаешь по их разговорам…смогут они простить юного Мидорию? — Трудно сказать. Особенно по поводу тех, кому он причинил боль. — Мда… — Выдохнул Всесильный, прикрыв глаза, откинувшись на спинку стула. — Кстати, мы ведь так и не договорили тогда на собрании. Исключил всех? Ты не перегнул палку? — А, ты про это. Я просто злился тогда. Выплеснул на них свой гнев, так сказать. — То есть… Ты их не исключил? — Исключил. Но это… Временное исключение. — Такого не бывает! — Почему нет? Вроде как… Временно отстранил от занятий. — Ну ты даёшь. Они хоть об этом знают? — Нет. Я им не сказал. — Усмехнулся Сотриголова, после чего в комнате снова воцарилось молчание.       Пока героям не давало покоя состояние ученика, Деку не мог спокойно спать из-за сна, который ему снился. Вернее даже сказать — кошмара. Добрый, настоящий Изуку с озаряющей улыбкой, открыл глазки, держась рукой за голову. Он словно находился в какой-то прострации и только что вышел из неё. И пробудили зелёно-черноволосого шум, восторженные крики, аплодисменты и перешёптывания вокруг него. Парень, у которого сейчас было привычное милое личико, светлые мысли в голове и огромное желание стать героем с большой буквы, нервно посмотрел на свои ляжки, сжимая ладонями красные бархатные подставки для рук у стула, осознавая, что он сидит. «Что происходит? Где я? К-Кто я?» — Заволновался Мидория, не понимая, куда пропало его желание убивать. Подняв голову, мальчишка оглянулся, неуверенно смотря по сторонам, понимая, что он находится то ли в театре, то ли в цирке. Сидения в этом месте были расположены полукругом, спускаясь к низу, прямо как в амфитеатре. Зал был полностью набит людьми, а внизу находилась сцена — единственное место, где было много света. Люди, пришедшие на представление восторженно кричали. Сделав выводы, что Изуку всё же в цирке, он посмотрел по сторонам. Справа от себя он заметил молодую девушку с блондинистыми волосами, которая наклонилась к креслу, находящемуся перед ней, обращаясь, вероятно, к своему сыну, что-то говоря про представление, смеясь. Слева от Мидории сидел пухлый мужчина средних лет, который громко грыз чипсы, каждую секунду набивая свой рот этим неполезным фастфудом, при этом громко шурша упаковкой. Ненадолго задержав на нём свой взгляд, Деку наконец-таки посмотрел на сцену. В этот момент все возгласы стихли и весь свет от прожекторов перевели на кулисы из-за которых вышел парень, лет пятнадцати. Он был одет в официальный костюм: чёрные брюки, салатово-белая рубашка, зелёный галстук и чёрный жилет поверх рубашки, застёгнутый на четыре серебряного цвета пуговицы. У героя сердце екнуло, а душа ушла в пятки, когда он осознал, что на сцене стоит его копия, только злая. Сердце начало отбивать бешенный ритм, руки и лоб покрылись холодным потом, а сидеть на месте спокойно стало просто невозможно. Мидория начал ёрзать на кресле, вновь сжимая ладонями подставки для рук. Сглотнув слюну, он снова оглянулся, понимая, что никто не заметил сходства актёра на сцене и паренька, сидевшего в зале. «Добрый день, дамы и господа!» — Начал темный Изуку, ехидно улыбаясь, пробегая глазами по всем зрителям. Его встретили овациями и бурными возгласами. Добрый Мидория захотел провалиться сквозь землю, сползая по креслу, словно пытаясь спрятаться от другого себя. «Господи, что здесь творится. Я сплю?» — Подумал он, закусив губу от волнения. «Рады приветствовать всех вас на нашем представлении, посвященному всем моим любимым жертвам!» — Воскликнул парень в костюме, за что ему опять начали аплодировать. «Что?! Почему они хлопают в ладоши?! Р-Разве его слова — это нормально?» — Тревожно мыслил Деку, всё сильнее сжимая одной ладонью кресло, а второй начал нервно трепать свою футболку. Сам он кстати был одет просто и обычно: джинсы, футболка, кроссовки.       После небольшого вступления, началось само представление. На сцене появился второй луч света, направленный на кулисы. Вскоре из-за них, под аплодисменты и свист бушующей толпы, вышел Тодороки. Шото как Шото, в своём геройском костюме, но кое-чего у него не хватало, а именно его руки. Её просто не было, как и протеза. Из плеча торчала пожелтевшая из-за происходящего на кислороде окисления обрубленная кость, хрящи и видна была запекшаяся кровь. Много запекшейся крови. Зрители восторженно завопили, хлопая в ладоши, будучи в предвкушении. «Господи, Тодороки-кун? О…О нет, боже, что с твоей рукой?! П-Почему все аплодируют?!» — Буквально вскочил с места Деку, закрывая рот ладонью от отвращения и подступающей тошноты. Красно-беловолосый немного повертелся на месте, что-то поделал, показывая в основном своё тело без руки, однако добрый Изуку вообще не обращал на это внимания, жмуря глаза. Ему хотелось вырвать, поэтому он отвернул голову не смотря на всё происходящее на сцене. Наконец кошмар закончился и Тодороки покинул сцену, но Мидории так только казалось. Стоило ему приоткрыть глаза и посмотреть на сцену, как на неё выбежала маленькая девочка, лет пяти, без головы вместе с Тсую. Зелёно-черноволосого начало лихорадить. По всему телу начал образовываться холодный пот, в горле застрял тугой ком, усложняющий дыхание. В сущности, Деку и не понимал от чего ему так плохо. Да, это весьма неприятное зрелище, но не настолько, чтобы даже глаза открыть невозможно было. Номер двух Асуи пролетел для героя также быстро и, в буквальном смысле, незаметно, ведь Изуку снова не смотрел на сцену, ожидания когда все эти муки кончатся.       Внезапно крики публики умолкли, что заставило Мидорию взглянуть на сцену. Робко открывая глаза, он заметил, что она пустая, за исключением злого себя. Все чего-то ждали, будучи одухотворёнными. «Боже… Я что-то пропустил? Чего они все ждут?» — Подумал Деку, который выглядел как зомби, который только что вылез из прогнившего гроба. Он перевёл взгляд на ведущего. От чего-то ему показалось, что он смотрит именно на него, смотрит в душу, прожигает взглядом его всегда радостное личико, видит насквозь его страх и волнение, хотя было понятно, что он просто смотрит в толпу. «Спрошу ещё раз! Есть добровольцы для следующего номера?» — Громко сказал в подвесной микрофон, державшийся на ухе, злой Мидория. В зале стояла гробовая тишина, никто не рисковал, ожидая пока хоть кто-нибудь отзовётся. «Нет?!» — Снова в тишине раздался давящий на бедного паренька голос. Изуку от нервоза начал постукивать ступнёй по полу, дрожа. Внезапно на него направили несколько световых лучей, после чего все уставились на перепуганного робкого Мидорию. «Может, вы?» — Ядовито ухмыльнувшись воскликнул Изуку со сцены, разводя руки в стороны. У мальчишки душа в пятки ушла. Он нервно начал бегать глазами по макушкам, бубня себе под нос что-то нечленораздельное. «Чёрт, чёрт, чёрт, чёрт, ну почему?! Неужели никого не удивляет, что мы на одно лицо?!» — Нервничал Изуку, смотря глазками в пол. Его неожиданно окликнула Урарака, сидящая за ним, положив руки на его плечи: «Давай, Деку, рискни!» «Ч-Что она тут делает?!» — Не успел додумать и спросить Изуку, как все начали просить его выхода на сцену. Ему ничего не оставалось и, сглотнув слюну, вот он уже и не успел одуматься, как оказался на сцене, стоя перед своей тёмной копией. У зелёно-черноволосого даже зубы стучали друг о друга, а колени подкашивались, настолько ему было страшно. Потусторонний Мидория глядел на него в упор своим обжигающе-злым взглядом. «Почему никто не видит сходства?! Почему?!» — Растерянно бегал глазами по другому себе Изуку, сжимая ладошками штаны, потея. «Итак, дорогие зрители, поприветствуем животных на нашей сцене! Бурными аплодисментами — встречайте! Лев по кличке Кац-чан и тигр Кири-кун!» — Звонко воскликнул Мидория, всё это время смотря на доброго себя. После его слов послышались оры и взвизги буйной толпы. Деку боязливо повернулся, делая это так медленно, словно в каком-то фильме ужасов, где ракурс был бы направлен на его до смерти перепуганные глаза. И все напряжение и страх, охватывающие его были не зря. Увидев состояние обоих он прижал ладони ко рту, заглушив ими крик. Во-первых он увидел Киришиму и Кацуки на коленях, у них были самые настоящие львиные и тигриные хвостики и ушки (в общем неко-куны). Парни оба были избитые, а ходили, точнее ползли к Мидории на четвереньках, так, словно у них переломаны все кости. На красноволосом было много синяков и ссадин, кровь уже запеклась, в отличие от пепельного блондина, у которого она была свежей. Также на Кацуки были ожоги, которых не было на Киришиме. На лице взрывного парня как обычно выражались раздражённость и ненависть к Деку…да и вообще ко всему живому. Однако помимо них ещё страх…и слабость. Таким добрый Изуку Бакугоу ещё не видел. «К-Кац-чан…» — Тихо прошептал Деку, находясь в шоке, от чего его глаза широко распахнулись. Эйджиро же вообще выглядел как пугливый покладистый котёнок. Но в его взгляде также чётко читалась ненависть. Лютая ненависть. «Они смотрят на меня так, словно я… Я…Страшно представить…» — У зелёно-черноволосого на уголках глаз появились слезки. Он тихо начал шептать: «П-Простите… П-Простите…» Злой Деку издал противный смешок, а потом, улыбнувшись, перевёл воодушевлённый взгляд на толпу: «Итак, дамы и господа! Прямо сейчас, на ваших глазах этот паренёк приручит диких зверей!» Герой не успел понять, когда в его руках оказалась плеть. Он напуганно посмотрел на свою руку, в которой находились кожаные полосы, дрожа. Внезапно он почувствовал как его злая сущность положила тяжелые, как будто каменные, и в то же время горячие, обжигающие, как огонь, руки на плечи перепуганного парнишки. Потом миловидный Деку почувствовал горячий воздух, даже пар, у своего уха. «Давай, ударь их плетью~ Ты ведь это уже делал~ Ты забыл, как нам было приятно? ~» — Прошептал злодей на ухо самому себе, в конце издав ехидный смешок, резко отстраняясь. Он встал за львом и тигром, пронзая героя коварным и кровожадным взглядом, посмеиваясь. У парня тряслись руки, он боязливо смотрел на искалеченных Кацуки и Киришиму, которые выглядели так, словно они держались на волоске от смерти. «З-За что, мне всё это?!» — Задумался Деку, согнувшись, сжимая на руках волосы. — Ну же, Изуку~ Сделай им больно~ — Отчетливо произнёс потусторонний Мидория, ухмыляясь. — Давай! Изуку! Изуку, сделай это! Изуку! Изуку! — Послышались крики из толпы, которые с каждой секундой становились всё громче и громче, от чего голова у героя болела всё сильнее и сильнее. С каждым воплем его трясло всё больше и больше. — Н-НЕТ! — Пронзительно заорал зелёно-черноволосый.       В одну секунду всё исчезло и растворилось на глазах у парня. Пропали и орущие люди, восхищённые представлением, и неко-куны, и плеть из его рук, и сцена, и всё окружение. Остался только стоящий на коленях добрый Изуку, чуть ли не вырывающий из головы волосы и тёмный Деку, стоявший напротив, всё также ехидно улыбаясь. Вокруг них было бело-чёрное пространство. Возле злодея — чёрное, возле героя — белое. — Как жалко. Добрая сторона стоит на коленях перед злой в слезах. — П-Пожалуйста, прекрати! Прекрати, прекрати, прекрати!!! — Утопая в слезах, заорал добрый Изуку, сразу же вспомнив про все те страдания, что злой он причинил своим одноклассникам и их семьям. — Мда. Кровь — великое дело, Изуку. — Посмотрев в пол, спокойно сказал зелёно-черноволосый, начиная мельтешить перед самим собой. — Мне, увы, и вправду придется прекратить всё, чем я занимался последний месяц. Именно поэтому я пришёл, чтобы сказать тебе кое-что важное… Не думай, что во всём виновата кислота, которую тебе тогда вкололи. О, нет! Она лишь послужила поводом для пробуждения скрытого тебя, то есть меня. Как бы ты не хотел, но тебе придётся признать что я — это ты. Я живу в тебе. И всегда буду. Я — та часть твоей души, которая обнажает всё, что ты скрываешь за своей улыбкой каждый день. Зависть к силе Кацуки. Отчаяние от своей слабости. Желание унизить всех, кто сильнее, всех кто родился с причудой, в отличие от тебя. Нехватка отца. Злоба по отношению к Всемогущему, который переживает за тебя не как за сына, а как за преемника, который должен его заменить. И самое важное — ненависть к самому себе. К тому, что ты недостаточно силён, чтобы идти наравне с остальными. Чувство отвратительной несправедливости к тому, что ты беспричудный и должен работать в пять раз больше, чем твои друзья. — Х-Хватит! Замолчи! Э-Это…неправда… — Всхлипнул зелёно-черноволосый, смотря на свою бездушную копию. Тот лишь выдохнул, как-то расстроившись. — Ох, Изуку, Изуку. — Обречённо протянул злодей, подходя к своей копии. Тот безвыходно смотрел на себя, который пугал его. Парень в официальном костюме сел перед Мидорией, после чего последовала недолгая пауза. Он не знал, как вести себя: жёстко или безразлично. Чуть погодя он снова выдохнул, запустив ладонь в волосы милого Деку, поглаживая того. Однако голос его звучал грозно. — Первым делом, очищать нужно было тебя. То есть очиститься тебе самому. Но ты так ничего и не понял. Прошу, прими меня. Пока ты этого не сделаешь, я буду приходить к тебе во снах. В экстремальных ситуациях. Я буду блестеть своими глазами в твоей тени. Знаешь почему, Изуку? Скажи, Изуку. Скажи мне: почему? — Нежно гладя плачущего Мидорию, говорил злодей. — Н-Нет… — Тихо прошептал герой, утирая слёзы, смотря в пол. — Пожалуйста, Изуку. Скажи. — Словно успокаивая свою копию, говорил зелёно-черноволосый. — П-Потому что…я — это ты… — Заревел Изуку, прижимаясь лбом к полу, сжимая ладони в кулаки. — Угу. — Кивнул злодей, последний раз погладив свою копию по голове, приветливо улыбаясь.       Изуку в официальном костюме встал на ноги, разворачиваясь, покидая плачущего себя. Вскоре он совсем растворился во тьме. Зелёно-черноволосый не мог остановить поток слёз из глаз, замечая, что всё белое пространство вокруг него потемнело, становясь совсем пепельно-чёрным. Потом он перестал чувствовать опору под ногами и вдруг провалился в бездну своей души, громко крича, испытывая давящие со всех сторон боль и отчаяние.       Громко вскрикнув, Мидория подскочил, садясь на полу, тяжело дыша. Он был весь в холодном поту, а сердце отбивало ненормальные ритмы. Всё в глазах белело из-за светлых стен, пола и потолка. Глазницы Деку были влажные из-за слёз. Парень напуганно посмотрел на официальный костюм, в который был одет. Его начало трясти и лихорадить и он мрачно перевёл глаза на ворвавшихся в дверь классного руководителя и героя номер один. — Изуку?! — Тревожно воскликнули оба, пугаясь его растерянных и до смерти замученных, безумных глаз. — О господи… Он в себе, в себе! — Начал переживать Всесильный, сразу подбегая к мальчишке, обнимая его, поглаживая по голове. — Всё в порядке, мальчик мой, теперь всё будет хорошо! Всё будет хорошо! — Успокаивал Тошинори Изуку, который начал реветь, дрожа от невероятного страха, сковавшего всё его тело. На часах было двенадцать часов дня.