Пройти очищение

      После того как Изуку оказался в объятьях Тошинори он отходил от шокового состояния ещё минут десять, однако потом ему стало только хуже. Он весь в слезах посмотрел на свои руки, неуверенно сжав их в кулаки и тут же вернув в обратное положение, разглядывая костюм, в который был одет. Блондин всё это время гладил парнишку по зелёно-черным волосами, шептая успокаивающие слова. Перестав пялиться на свои ладошки, Мидория медленно и растерянно перевёл свои красные от слёз глаза на Всемогущего. Их взгляды столкнулись на пару секунду и ужаснувшись, Деку вдруг закричал, отталкивая блондина от себя, вскакивая на ноги. Он весь дрожал, вроде пытаясь что-то сказать, но постоянно заикаясь. Его глаза судорожно метались из стороны в сторону. Как только парень оказался на ногах, он сразу же посмотрел на не менее встревоженного Айзаву, который был готов остановить Деку в случае чего. — Мы не можем быть уверены в том, что он не притворяется. — Тут же серьёзно и настороженно сказал черноволосый, обращаясь к Тошинори. — Не можем, но… Мидория, что тебя так напугало? — Так же аккуратно спросил Всесильный, смотря в глаза Изуку, в которых отражались сумасшествие и боязнь всего, что он видит. — Все-Все-Все-Все… В-Все… — Заикался зелёно-черноволосый, прижав ладони ко рту, зажмурив глаза, громко заорав в них, снова начиная реветь. Блондин неуверенно перевёл взгляд на Айзаву и на Наомасу, который тоже уже был в лаборатории и только что забежал в палату Деку. Мальчишку сильно трясло и буквально выворачивало наизнанку. Он не понимал почему, но ему хотелось вырвать. — Мидория… Успокойся, что такое? — Тактично спросил Тошинори, робко вставая и подходя к парню, которого безумно лихорадило. — Осторожнее! — Напряженно воскликнул классный руководитель геройского класса, будучи в смятении, не зная верить ли судорогам парня или подозревать в обмане. «Всё же он проснулся в поту, словно его убили самым жестоким способом и сейчас оживили сразу после этого.» — Подумал герой. — Мидория, ты в безопасности… — Тихо и мягко говорил Всемогущий, положив руку на плечо зелёно-черноволосого. Тот дернулся, испуганно посмотрев на руку на своём плече. Его глаза выглядели так подавленно, растерянно и отчаянно, будто его все предали, и он не знал, кому верить. — В-Всем-мог…ущ-ущ… — Взглянув на пол снова начал паниковать Изуку, сжимая рубашку на руке символа мира. — Да… Это я. С тобой всё теперь будет в порядке, слышишь? — Легонько приподняв уголки губ вверх, сказал Всесильный. — Н-Не…т-т… Н-Не… Н-Не будет! — Снова заревел пуще прежнего Мидория, падая на колени, сжимая обеими ладонями свои предплечья, уставившись в пол как сумасшедший, содрогаясь всем телом. — Н-Не б-будет! Потому что я всё…я всё…я всё ПОМНЮ! — Резко схватившись руками за голову, сжав ладонями свою шевелюру, прокричал Деку, всхлипывая на каждой паузе. — Н-Ничего, обсудим это чуть позже, а сейчас тебе нужно прийти в себя… Н-Не плачь, ты в безоп… — Не успел договорить Всесильный, как его неожиданно оттолкнул Изуку, снова вскочив на ноги, подбегая к стене, прижимаясь к ней спиной так сильно, словно пытался продавить в ней дыру. Парень дрожал, как осиновый листочек, постоянно бегал глазами с Айзавы на Тошинори, при этом плача. По его глазам было видно, что он панически боялся чего-то, а по телу, что Изуку звереет, как будто бешеная собака. — Т-Так, ему нужно вколоть успокоительное! — Решительно воскликнул офицер полиции, сразу же позвав одну из работниц лаборатории. Герои быстро прижали сходящего с ума Изуку к стене, после чего женщина — работница лаборатории — вколола ему успокоительное в плечо. От его криков у всех уже болели уши. Однако через минуту зелёно-черноволосый угомонился, переставая плакать и кричать. Его глаза помутнели и немного прикрылись, словно он впал в сон, но с распахнутыми веками. Выдохнув, блондин поднял своего преемника на руки, обеспокоенно смотря на остальных. — Думаю, его можно теперь перевести в больницу и положить в обычную палату. — Да, но нужно обязательно взять кровь на анализы, чтобы убедиться, что лекарство помогло. — Строго сказала женщина, смотря на героев и офицера полиции. — Делайте что нужно. — Кивнул черноволосый, после чего вместе со Всемогущим они, примерно за полчаса, перевезли Изуку в региональную больницу, в обычную палату, положив на койку. Перед этим у того взяли кровь на анализы и пока их делали, блондин сидел рядом с парнишкой, нежно и обеспокоенно поглаживая того по голове.       Результатов пришлось ждать примерно час или полтора. Время текло мучительно медленно для Всесильного и Мидории, который словно находился на границе нашего мира и потустороннего. За это время возле палаты Изуку успели собраться и некоторые другие учителя академии, Наомаса и директор, поскольку, в отличие от лаборатории, в больницу попасть в разы проще. Все они с нетерпением ждали такого долгожданного допроса, который развеет все тайны вокруг зелёно-черноволосого парнишки и больше не останется никаких вопросов, недоразумений и загадок.       Инко, тоже находившаяся в больнице, как только оказалась там, побежала искать сына. Несмотря на то, что ей сказали, что пока не известно, стал ли он прежним или всё ещё хочет убивать, пухлая женщина на всё была готова, чтобы увидеть своего ребёнка. Из-за того, что она являлась его матерью, её пришлось пустить без лишних вопросов. Войдя, хотя скорее даже вбежав, в палату женщина с болотного цвета волосами увидела Всемогущего, которого сморила усталость, сидя на стуле возле Мидории и, конечно же, любимого сынишку, который спал, посапывая на кровати. На её глазах появились слёзы, и она, тихо и аккуратно закрыв дверь, несмело подошла к койке. Тихонечко запустив гладкую ладонь в волосы сына, она нежно растрепала их, не сумев сдержать улыбку, негромко заплакав. Однако её сдержанный плач всё-таки разбудил Всесильного, поэтому он медленно приоткрыл глаза, посмотрев на затылок женщины. Та, почувствовав взгляд на себе, развернулась, быстро утирая солёную жидкость организма. — Да, я тоже переживал. — Немного нелепо улыбнувшись, сонно протянул блондин. — Спасибо вам за это. — Неуверенно, но радостно поблагодарила Тошинори Мидория, развернувшись, присев на койку к зелено-черноволосому, накрыв своей ладонью ладонь Изуку, постоянно улыбаясь от счастья. — Я так скучала, Изуку… — Уткнувшись лицом в бок сына, негромко прошептала она, потеревшись носом о тело Деку из стороны в сторону. Всемогущий наблюдала за воссоединением семьи Мидории с лёгкой, немного тревожной улыбкой, даже немного задремав. — Мммхх… — Вдруг послышалось мычание и кряхтение от мальчишки, после чего он медленно приоткрыл глаза, смотря на Инко, которая тут же взбудоражилась, смотря в глаза сына. Хоть они и были сонные, ещё пока мало чего понимающие, она всё равно увидела за ними доброту и человечность. — Изуку! — Воскликнула женщина, обняв сына, прикрыв глаза от счастья. Её возглас заставил Всесильного вскочить с места и тоже подбежать к койке. — М-Мам… — Еле прошептал Деку, будучи не в силах двигаться. Он перевёл затуманенные глаза на блондина, каждый раз моргая так медленно, что казалось будто он вот-вот снова уснёт, и его глаза опять не откроются. В этот же момент в палату вошла женщина, которую и так все на входе достали, и наконец огласила для троих находящихся в комнате, что кислота благополучно покинула тело зелёно-черноволосого. «Будьте готовы к допросу от полиции через пару минут» — добавила она так холодно, словно ей было всё равно на происходящее, и вышла из палаты. — Уже, господи, зачем? — Возмутилась Мидория, крепко обнимая сына, который постепенно начал отходить от успокоительного, из-за чего ему всё меньше и меньше хотелось говорить. Вскоре он совсем помрачнел, опустив глаза куда-то вниз. — Мальчик мой, теперь всё будет хорошо. Тебе не придётся больше работать на злодеев. — Утешительно протянул Всесильный, обеспокоенно смотря на то, что Деку погрузился в свои мысли, словно закрывшись от всех кирпичной стеной.       Тем временем, а именно в полтретьего, в этой самой же больнице как всегда хладнокровный Шото прогуливался вдоль палат, ища нужную ему и его спутнику. Дело в том, что по просьбе Мезо, Тодороки сопроводил его к Тору, получившей ожоги. Беловолосого парня всё грызла совесть за то, что он не был рядом со своей «партнёршей», как он считал, когда они всем классом совершили то, за что потом понесли суровое наказание. И, несмотря на то, что красно-беловолосый совсем не видел смысла показывать тому палату (он ведь просто мог сказать её номер), Шоджи буквально силком заставил Шото придти. Да и делать всё равно было нечего, потому что никто не был вкурсе, что Айзава-сенсей так пошутил по поводу наказания. — Вот, кажется она тут. — Заметив номер «312», безмятежно сказал герой, выдохнув. — Ещё раз спасибо, Тодороки. — Улыбнулся Шоджи, а потом выдохнул и вскоре скрылся за белой дверью. Как только она закрылась, беловолосый неуверенно, но аккуратно сделал пару шагов вперёд на цыпочках, осматривая на вид современную и ухоженную палату. Он нервно сглотнул слюну. Если ты не видишь человека, сложно определить спит он или нет, поэтому Мезо немного растерялся. — Тору? — Тихо прошептал Шоджи, хотя в пустой палате его шёпот показался громким, словно обычный говор. Послышалось кряхтение, скрип койки, а потом тихий, но такой приятный слуху голосок. — Мезо? Хи~хи, вы пришли навестить меня? — Повернувшись к двери, спросила девушка, улыбнувшись, хоть по ней и не было всего этого заметно. — Нет, я один. Прости, если разбудил. — Мило приподняв уголки губ, негромко произнёс Шоджи, стараясь не напрягать девушку. — Я не спала. — Сказала невидимка, смотря как её одноклассник медленно подошёл к ней, бережно погладив ту по волосам, садясь на стульчик возле койки. — Как самочувствие? — Словно трижды сгорела на солнце в Египте. — Издав тихий смешок, шутя произнесла Хагакуре. — Ахах, ну, ты как всегда — Хи~хи~ — Тору, — вполголоса начал парень, выдержав недолгую паузу, — я хотел извиниться. — За что? — Состроив удивлённую моську, спросила девушка. — За то, что ты сейчас в таком положении. — Ты проделал такой путь, только чтобы извиниться за такую глупость? ~ — Хей, это…это не глупость. Всё же, мы всегда вместе. Я должен…должен был быть рядом. Из-за меня ты серьёзно обожглась. — Зато мы спасли Кацуки~ Как он? — Тору, давай обсудим это позже. Мне…очень совестно. Я…Я отомщу тому злодею за тебя! — Воскликнул он, сжав ладони в кулаки. — Хмх… — Девушка промолчала. Последовала неловкая пауза, но потом она вдруг разорвала тишину нежными словами, — Мезо, подойди поближе. — Зачем? — Чуть растерялся беловолосый, протянув девушке одно из своих щупалец, на котором была ушная раковина. — Да нет же… Приблизь лицо — Издав очередной тихий смешок, прошептала Тору. Шоджи, покрывшись лёгким румянцем, послушался её, почти прислонив своё ухо (на голове) к её губам. Немного погодя парень почувствовал тепло на щеках, а бандана, закрывающая его рот медленно опустилась к шее. — Т-Тор… — Не успел договорить Шоджи, как девушка приставила указательный палец к его губам. — Не волнуйся, Мезо. — Тихо прошептала Хакагуре, накрыв пунцовые щёки беловолосого. Он снова попытался что-то сказать, но в очередной раз был перебит. На этот раз — поцелуем. Невидимка невинно и робко соприкоснулись губ предмета своего воздыхания, тут же отпуская его, даже от столь короткого контакта начиная тяжело дышать и багроветь. Это даже сложно назвать поцелуем — скорее непорочное и лёгкое соприкосновение губ. Девушка долго и взволнованно смотрела в глаза немного смущённого парня, но сразу же расслабилась, стоило ей только увидеть как он приподнял уголки губ вверх и издал тихий смешок. — В-Вау, так необычно целоваться с той, кого не видишь. — Прошептал он. — Тебе понравилось? — Даже…очень~ — Ты хочешь повторить? — С удовольствием. — Томно прошептал Мезо, так же робко целуя девушку во второй раз. На этот раз их губы соприкасались друг с другом чуть дольше, чем в прошлый, однако из-за неумелости они вскоре смущенно оторвались от лиц друг друга. То, что происходило дальше в палате с двумя влюблёнными, скрыто завесой тайны и мы об этом никогда не узнаем. Однако одно можно сказать наверняка — они переступили черту дружбы.       Красно-беловолосый немного постоял, смотря на дверь, за которой только что скрылся его одноклассник, а потом, грустно выдохнув, небыстрым шагом побрёл вдоль коридора к выходу. Тодороки много думал в последнее время, чем загонял себя в тоску всё больше и больше. Более того, ему не раз уже пришлось выслушать «пару ласковых» за исключение от отца. Просыпаясь, лёжа в кровати по утрам, он долго пялился в одну точку на потолке, раздумывая над необходимостью вставать. «Его нет в школе. Его нет дома. Его нет на стороне героев. Его нет со мной» — Эти мысли не давали Шото покоя, из-за чего ему казалось, что он теряет смысл и вкус жизни. Самое неприятное и сложное для парня, как и для любого другого человека, — жить в неведении, цепляясь за надежду, не зная поистине настоящего, ведь у реальности есть границы, воображение же — безгранично. Определённо, у Шото внутри была чёрная дыра. И дела до этого никому не было. Он был не из тех, кто любил пожаловаться на проблемы, поэтому никто и не подозревал, как ему на самом деле мучительно приходилось жить последний месяц. Тодороки было холодно, но со всех сторон ему твердили: «Ты сильный, согреешься сам», как бы парадоксально это не звучало для обладателя причуды «Лёд и пламя». И ведь так было задолго до изменения Изуку, но, только когда Шото видел его улыбку в школе, ему становилось радостно. А теперь не было и её. «Как он? Где он? Кто он?» — Не выходили вопросы из головы красно-беловолосого. «Сато поймал его, но всё ли прошло дальше так гладко, как он написал вчера?» — Произнёс вслух Тодороки, прогулочным шагом идя к выходу. Он всё думал о Мидории, как вдруг заметил, что из двери одной палаты вышла пухлая девушка, черты лица которой напомнили Шото о предмете воздыхания. Немного погодя он понял, что женщина — это мама Деку, а ещё чуть позже до него дошло, что она могла придти только к сыну. «Что?! Не может быть! Неужели его поместили в обычную больницу?! Э-Это же чертовски опасно!» — Запаниковал красно-беловолосый, ускоряясь. Подойдя ближе, Тодороки заметил, что Инко выглядит огорчённо и подавленно, что напрягло его ещё больше. — И-Извините, вы мама Мидории Изуку? — Слегка неуверенно спросил парень. — А? — Словно вернувшись с небес на землю, протянула женщина. — Тодороки Шото? Ты его одноклассник, верно? — Да. Вы меня знаете? — Конечно, как же не знать. Изуку часто рассказывал о тебе. — О-Он часто рассказывал обо мне? — Сглотнув слюну, воодушевился разноглазый, чуть улыбнувшись. «Он часто говорит обо мне?!» — Моментально поселились подобные мысли в голове Шото, прямо как у влюбленной девочки подростка. Однако вскоре он пришёл в себя, замечая, что зелёно-черноволосая поникла. — Эм, он тут? — Да, днём привезли из лаборатории. Сказали, что эффект кислоты рассеялся. — П-Правда?! Так и сказали? — Угу. — То есть он уже в себе? С ним можно поговорить? — Попробуй, если получится. — В каком смысле? — Он не разговаривает. Совсем закрылся в себе. Полиция, герои, учителя, я — многие пытались из него хоть слово вытянуть. Ни у кого не получилось. Он мрачнее тучи. Я очень…очень за него переживаю и…просто…не имею ни малейшего понятия, как поддержать своего сына. — Еле сдерживая подступающие к глазам слёзы, сказала опечаленная Мидория. — А давно…давно с ним говорили? — Тревожно спросил Тодороки. — Да нет, в-вот, пару минут назад ушли. Я уже не знаю, как быть. Мне нужно идти, но если ты сможешь вытянуть из него хоть пару слов, эмоций, чувств — чего угодно — я буду тебе очень благодарна. — Я попробую! — Решительно воскликнул Шото, проводив постоянно всхлипывающую и утирающую слёзы Инко уверенным взглядом, после чего зашёл в палату номер «285».       Оказавшись внутри, парень со шрамом сразу же заметил зелёно-черноволосого, который сидел в углу койки согнувшись, прижимая ноги к своему телу, как бы обнимая их. Он немного покачивался вперёд-назад, угнетённо смотря в окно. Все признаки замкнутости и сумасшествия на лицо. «Разумеется, они думают, что психолог сможет ему помочь…» — Почему-то первое, о чём подумал Тодороки, быстро осмотрев палату. Всё как и полагается больнице. Белое, яркое, немного отдающее приятным цветом небесной синевы, большое, но открывающееся лишь на чуть-чуть, окно вместо стены. В углу стояли всякие аппараты, иногда пикающие, иногда издающие иные противные звуки. Сглотнув слюну, сделавшись безразличным, Тодороки смелой походкой подошёл к предмету обожания. — Изуку? — Уверенно окликнул парня Шото. В ответ послышалось молчание. — Хей, скажи что-нибудь. — Чуть менее резко, потише сказал красно-беловолосый, садясь на койку рядом с поникшим Мидорией. Обладатель «Один за всех» абсолютно никак не реагировал. Он всё также качался, дрожа, почти не моргая смотря на идущий за окном снег. Шото замаялся, жалея, что не продумал этот разговор заранее. Безусловно, после всего случившегося красно-беловолосый побаивался одноклассника, но он не мог относится к нему как-то иначе из-за своих чувств. Немного погодя, Шото аккуратно положил свою живую руку на плечо парня, придвинув своё лицо чуть ближе. Вдруг Деку резко дёрнулся, глянув в лицо друга, от чего оба напряглись, а их сердца застучали быстрее. На несколько секунд они соприкоснулись взглядами и парень со шрамом немного успокоился, даже успев слегка нелепо приподнять уголки губ вверх, но в эту же секунду он снова нахмурился, заметив слёзы в уголках глаз Мидории, буквально залитых кровью. Парень начал дрожать, искривляясь в лице так, словно увидел демона. Так же внезапно зелёно-черноволосый схватил ладонь, лежавшую у него на плече, и скинул её, снова отворачиваясь, на этот раз упираясь в стену. — Изуку, — выдохнул Шото, — не замыкайся в себе. — Зачем ты пришёл? — Вдруг раздался в палате хрипевший и заплаканный голос Мидории. — Я лишь хочу помочь. — Оживился Тодороки. — Уходи. — Сглатывая подступивший к горлу ком, прохрипел зелёно-черноволосый. — Нет. Давай хотя бы поговорим. — Нет. — Изуку, прошу. — Не заставляй себя, Тодороки-кун. — Я не заставляю, я правда…хочу поговорить. — Прошу, прекращай врать и просто уходи отсюда. — Сухо и холодно отвечал Изуку. — Всё в порядке, правда. Я не злюсь на тебя. — В-В порядке?! Д-да я же! — Неожиданно вспылил Изуку, но вовремя опомнился, снова сжавшись в комочек. — Что ты же? Отрубил мне руку? — Сразу надавив на больное, без осторожно спросил красно-беловолосый, от чего парнишку аж передёрнуло. — Я…всё помню Т-Тодороки-кун, п-поэтому нет толку со мной разговаривать, сделанного уже не воротишь. — Это так, но ты…ни в коем случае не должен раскисать сейчас, Изуку! В-В этом то и заключается вся соль жизни, любая сила — не раскисать, несмотря не на что и… — Не неси этой банальной ерунды. Лучше бы я сгнил в тюрьме, будучи злодеем, который ничего не помнит. — Ты всё ещё можешь стать героем и загладить вину! — К-Как?! — Воскликнул Мидория, развернувшись, буквально пронзив душу красно-беловолосого своей болью в глазах. — Мои руки полностью в крови! И это знает вся страна! — Н-Но это ведь не твоя вина! — Даже как-то забыв всю ситуацию, вскоре вспомнил Тодороки. — И что?! Я ведь всё видел! Всё…видел… — Чувствуя, как на глазах появляются слёзы, задрожал Изуку. Шото немного растерялся, но стоило ему увидеть слёзы мальчишки, как он не раздумывая притянул Мидорию к себе одним рывком, прижимая к своей груди, тем самым обнимая. Он пересадил всхлипывающего парня себе на колени, обеими руками прижимая к себе, утыкаясь лицом в его вздымающееся плечо. — Я…с тобой… — Не зная, что может звучать ещё более банально, прошептал Тодороки, начиная гладить по спине Мидорию, который совсем потерял самообладание. — Т-Тодорок-ки-кун, …ч-что я н-натворил?! К-Как мне т-теперь жить?! К-Как смотреть…всем в глаза?! Как улыбаться?! Я ведь…всё видел…я всё помню! К-Каждое своё…движение… Я-Я был там, я видел, как убиваю св-своих д-друз-друзей, я…я чувствовал! Н-Но ничего не смог сделать! С-Сколько я не старался, у меня не получалось достучаться д-до себя и взять контроль над своим телом! — Рыдал Мидория, крича парню на ухо, постоянно всхлипывая. — Главное, что ты пытался. П-Просто это всё кислота. — Шептал предмету своего воздыхания утешительные слова на ухо Шото. Он понимал, что любимому сейчас нужно выговориться, пусть даже в такой форме, поэтому он сжал белый больничный халат на спине Деку, тем самым прижимая его к себе ещё сильнее, вдыхая такой приятный аромат любимого человека в районе шеи, даже прикрыв глаза от столь желанного удовольствия. — Н-Нет! Д-дело не в ней! Я…Я не могу нормально спать! М-Мне снятся кошмары! К-Как м-мне жить, если…если во мне живёт такое зло?! Эти убийства…издевательства…избиения! Они все часть меня, понимаешь Тодороки-кун?! Эта жестокость — это всё часть меня, а кислота лишь выплеснула её на поверхность! Я весь погряз в крови! — Что за бред? Это совсем не так, Изуку. — Я…Я не могу ж-жить…так…не могу жить, помня всё это…я хочу умереть…я…я так…н-не могу… — Ну так превзойди себя. — Ч-Чего? — Еле остановив свои всхлипывания, спросил Мидория, медленно посмотрев своими отчаянными глазами в глаза Тодороки. В его взгляде было столько боли и страданий, что даже всегда равнодушный красно-беловолосый, который до этого прекрасно умудрялся скрывать свои чувства, просто не мог вести себя как-то иначе, поэтому он аккуратно запустил правую ладонь в зелёно-черноволосую шевелюру, начиная поглаживать Деку по голове. — Хей, ну ты что, совсем за месяц всё забыл? «Плюс Ультра»! Превзойди себя! Я верю, что всё будет в порядке, тебе всего лишь нужно взять себя в руки! — Н-Но я…стольких…покалечил… — Изуку, вся страна знает в чём дело. И истинный злодей не ты, а лига, которая сотворила подобное с тобой. И все, а уж тем более мы — твои одноклассники — сможем тебя простить, и время затянет наши раны. — Строго и немного философски сказал Тодороки, после чего последовала пауза. Мидория старался привести дыхание в порядок, совсем чуть-чуть успокоившись. — Т-Ты…привык…к этой штуке? — Грустно и тихо из-за сорванного голоса прошептал Изуку, положив ладонь на металлическую руку красно-беловолосого. Тот приблизил её к своей груди, благодаря чему она оказалась меж их тел. Шото подвигал неживыми пальцами. — Привык, — также негромко ответил Тодороки, — хотя я пока не придумал, как использовать теперь пламя. — Ммм… — Безрадостно промычал зелёно-черноволосый, а потом выдохнул. — Кстати, почему…мы так сидим? — Приподняв бровь, спросил он. — А? Эээ, п-прости! — Засуетился Шото, тут же отпускают парня, сажая на койку, даже немного покраснев. Он ожидал, что парень улыбнется, как он всегда делает, но Изуку лишь выдохнул, расстроенно отведя глаза в сторону. — Спасибо, что пришёл, Тодороки-кун. — Снова сделавшись мрачным, протянул мальчишка, садясь в ту же позу, в которой сидел до прихода красно-беловолосого. Тот лишь опечаленно выдохнул, немного посидев рядом со своим предметом обожания, а потом встал, направляясь к выходу. — Ты…только не сдавайся. Раз уж мы там все вместе не сдаёмся, то ты тоже не смей, хорошо? — Протянул Тодороки, а потом вышел, после чего за ним закрылась дверь. Он немного постоял у неё, задумываясь над произошедшем только что, затем покинул больницу.       Разумеется, после разговора Мидории с одноклассником мало чего изменилось. Шото лишь посеял в сознании Изуку светлые мысли и надежду, однако он даже не подозревал на какой почве они должны были вырасти. Поглощённый в самом себе Деку каждый день отказывался разговаривать с кем-либо, максимум отвечая сухо и холодно всего парой слов, отказывался кушать и вообще делать какие-нибудь лишние движения. В нём шла борьба с самим собой. Своими страхами и печалями. И никто, даже сам Мидория, не знал, когда она закончится. Прошло две недели и лишь после этого он еле смог дать пару показаний Наомасе, смутно рассказав о произошедшем ночью, после которой он проснулся злодеем. За это время его пытались навестить одноклассники, но никто так и не рискнул. Даже Тодороки. Всемогущий пару раз ещё пытался вытянуть из парня несколько слов, но он не смог услышать от него ничего нового. И даже с мамой зелёно-черноволосый не общался, несмотря на то, что она приходила к нему каждый день. Прошла ещё одна неделя. Наступили новогодние каникулы…