Мандельбаг — термин, используемый для описания программной ошибки, чьи причины настолько сложны и неясны, что фактически кажутся хаотичными. Подобное может быть вызвано, например, медленной реакцией системы — то есть ошибка уже произошла, но об этом можно узнать только через некоторое время, что сильно затруднит локализацию причин. Иногда понятие «Мандельбаг» используется для описания ошибки, чья сущность и поведение не кажется хаотичным, но причины возникновения столь сложны, что практически решения нет. © Интернет
Двадцать девятый день сотрудничества Западная окраина Детройта, 23:45
Вспышка. Именно так отдается в искусственном сознании RK-800 момент, когда Эллен Флетчер устало качает головой и тихонько крадется на выход. Она действительно крадется: аккуратно переступает через сваленные на пол доски, обходит целлофановую занавеску, чтобы случайно не издать шума, и даже не стучит каблуками своих зимних сапог — бегство настолько идеально, что его можно и не заметить. Однако Коннор, как всегда в последнее время, замечает. Он чуть наклоняет голову, раздумывая, следует ли остановить её окликом, но по сути просто сотую долю секунды пялится в женскую спину, облаченную в кашемировое бежевое пальто, прежде чем вернуться к работе. Он доставил достаточно проблем, чтобы ещё вот так лишать её права побыть наедине с собой. Однако, надолго этой убежденности не хватает: Коннор совсем как Эллен качает головой, сообщая Хэнку, что нужно осмотреть все тщательнее, и под этим предлогом выходит на улицу. Это даже не ложь, им действительно следует осмотреть все тщательнее, но начинать с улицы вовсе необязательно — такие вот мелочи до сих пор ставят программу в тупик, заставляя метаться между правдивостью формулировки и мотивами, которые едва ли когда-нибудь будут расшифрованы. Неопределенно застывший около фонарного столба силуэт мисс Флетчер обнаружить оказывается просто: она с опущенными плечами стоит в круге тусклого света, расположившись строго на границе между темнеющим полотном земли и небольшим сугробом. Подойдя ближе удаётся различить хаотичные движения головой — Эллен в наушниках и наслаждается одним из своих тематических плейлистов, самозабвенно прикрыв глаза и постукивая пальцами по собственному бедру. Либо в такт мелодии, либо от нервов. Коннор знает, что бесполезно говорить сейчас что-то (громкости, на которых она предпочитает слушать музыку, не позволят ей услышать не то что его голос, а среднего размера взрыв), поэтому вынужден обратить внимание на себя иным способом: дотянуться до покрытого крупными снежинками плеча и едва ощутимо сжать его. Девушка даже не вздрагивает, только прилежно вытаскивает один наушник и пытается растянуть губы, оправдывая свой побег нервной, натянутой улыбкой. Коннор хорошо изучил, как меняется выражение лица, когда она притворяется, что все хорошо с ней. С ним. С ними. Флетчер, возможно даже сама того не осознавая, в такие моменты ведет себя одинаково: вежливо улыбается, но глядит совершенно тусклым, остекленевшим взглядом, будто никак не может набраться решимости, чтобы признать наличие проблемы. А определенные проблемы, связанные с друг другом, есть у них обоих, насколько Коннор может судить. — Вы решили подождать снаружи. — Утверждение, но какое-то неопределенное, очевидное, лишнее. Судя по тому, что стучание музыки едва слышно, напрашивается вывод, что Эллен сегодня слушает что-то очень плавное, лирическое. Кажется, она сама удивлена этому факту, поэтому то и дело теребит провод наушников, пытаясь сделать так, чтобы он топорщился чуть меньше и наконец прекратил её раздражать. Правда, незадачливый провод тут не причем: с недавнего времени у Коннора такое впечатление, что раздражает её в первую очередь он. — Как видишь. — Также неопределённо подтверждает девушка. — От ваших мест преступления у меня скоро начнет сбоить нервная система. Должно быть, она считает забавным говорить о себе как о механизме, или полагает, что масштаб проблемы, обрисованный таким образом, станет Коннору понятнее. Он только кивает, привыкший к подобным сравнениям из её уст, но мнётся, не зная, как следует продолжить разговор. Ведь по сути сказать нечего. Ведь по сути он не должен чувствовать скользящую непостоянность собственного кода, поразительно напоминающую человеческий мандраж. — За последнюю неделю вы выкурили две пачки, — Замечает Коннор, когда девушка вытаскивает из кармана полупустую упаковку сигарет и пытается подчинить непокорную на ветру зажигалку. Ему кажется, что в голосе должна сквозить обеспокоенность этим фактом, но получается что-то механическое, пресное. — Это на девятьсот процентов больше, чем на прошлой неделе. Должен заметить, что вредные вещества, поступающие в организм в таком количестве, гораздо более негативно влияют на ткани дыхательных путей и состояние сердечно-сосудистой системы. Я рекомендовал бы вам воздержаться. — Почему-то своему лейтенанту ты мозг так не выносишь по поводу вредных привычек, — Мгновенно парирует Эллен, и в её категорично поджатых губах Коннору видится упрёк. Требование прекратить добивать её вот такими мелочами, чертовски похожими на заботу. Она пару секунд косится на него, потом снова щелкает зажигалкой, на этот раз успешно — крошечный огонек вырывается на свободу, позволяя поджечь никотиновую палочку и наконец-то насладиться приятной горечью. Действительно: кто Коннор такой, чтобы она прислушивалась к его рекомендациям? Просто машина. Машина, которая снова ловит системные глюки, поняв, что такое поведение… раздосадывает. Эллен не должна себя так вести с ним: это знает не программа, а что-то, что сидит в RK-800 намного глубже. Что может сидеть глубже предустановленных утилит и строгих двоичных протоколов? Вопрос кажется Коннору странным, но в его актуальности сомневаться не приходится, ведь он всплывает уже не первый раз. Тридцать второй, если быть точным. Андроид только наклоняет голову и щурится, пытаясь делать вид, что ничего, кроме озвученной фразы, не стоит его внимания: — Я не… — Идиома, Коннор. — Флетчер снова вздыхает, видимо, в очередной раз пытаясь напомнить себе, что у собеседника чертовски низкий порог восприятия вот таких фразочек. Она точно знает, что услышит, еще до того, как ему удаётся выплеснуть свое недоумение, и Коннор находит это примечательным. — Помнишь, мы это уже проходили? Эллен долго смотрит на пропархивающие снежинки, потом отстраненно ловит одну на руку и наблюдает, как та превращается в крошечную каплю. Коннор тоже наблюдает: такой трюк ему не по силам, поэтому приходится оставаться безвольным зрителем. Безвольным — во всех смыслах. — Ты помнишь что-нибудь из того, что произошло перед отключением? — Деликатно интересуется она, всё-таки изволив взглянуть на андроида. Эллен смотрит слишком… открыто, требовательно, изучающе, так, будто бы нашла ошибку и уже готова раскрутить его по винтику, чтобы её исправить. Вместе с этим — в её взгляде читается напряженное, вибрирующее беспокойство и явно болезненное чувство смятения. А в его… ну, Коннору хочется верить, что диод стабильно горит синим. — Да, — Коротко соглашается он.— Я помню всё. И весьма… отчетливо. Эллен вздыхает — на этот раз выходит как-то взволнованно и угнетенно одновременно — и отводит взгляд, делая затяжку. Потом совершенно безэмоционально, но крайне искренне заключает: — Жаль. Иногда Коннору кажется, что она тоже андроид или настолько много времени провела среди машин, что невольно переняла некоторые специфические черты его собратьев: мисс Флетчер умеет становиться предельно отстраненной в сотые доли секунды. В этом её «жаль» не сквозит ни сожаления, ни раскаяния. Это просто констатация факта. Сухая, близкая к формальной, почти издевательская. Скорее всего, таким поведением девушка пытается акцентировать внимание на непреодолимой пропасти между ними, но по факту этим только сокращает её до ничтожно малых дюймов, которые можно с легкостью перешагнуть. Она же в самом деле не сожалеет о том, что он всё помнит — Коннор понимает это внезапно, и от этого в груди, не наделенной даже программным аналогом души, становится теснее. Будто на диагностике биокомпонентов в Киберлайф кто-то слишком сильно сжал металлическими клешнями регулятор тириумного насоса. Слова, расходящиеся с действиями и чувствами — обычное явление для людей, в которое андроидам даже вникать не стоит, настолько это бесполезно. Но здесь случай другой: Коннору нужно вникнуть. Нужно и всё тут. Понять, что творится с Эллен и с её отношением к нему, так же первостепенно важно, как и расследовать дела вместе с Хэнком. Разница лишь в том, что он знает, откуда взялась вторая задача и как её выполнять. — Как человек, который неоднократно видел ваш двоичный внутренний мир изнутри, — Эллен чуть улыбается и, видимо некстати сраженная удачной метафорой, упускает момент, когда следует стряхнуть пепел с сигареты. Тот падает ей на рукав, рассыпаясь серым пятном. — Могу заявить: нет там ничего, действительно восприимчивого к эмоциям. Только способность к их симуляции для более успешной интеграции в общество. В некотором роде он совсем не понимает, зачем она говорит это, но допускает мысль, что, должно быть, Эллен тоже осознаёт вымученную дискомфортность их молчания и стремится сгладить её хоть чем-то. — То, что тебя иногда сбоит, по сути не так страшно: ты машина, Коннор, а машины не могут работать идеально. В любой, даже самой отлаженной программе всегда найдется парочка мелких багов, вылезших в самый неподходящий момент. Вначале Коннор полностью согласен — услышанное кажется ему очевидным и настолько естественным, насколько могут быть естественны для андроида заводские настройки. Почти заповедь. Но слишком быстро в процессор закрадывается шальной импульс, бесспорно, заставивший диод на секунду окраситься в жёлтый: это первый раз, когда девушка обсуждает с ним произошедшее. И она считает это багом. Ошибкой. Неисправностью, которая вылезла в «самый неподходящий момент». Наверное, человек бы нашел это смертельно оскорбительным, но Коннор — не человек. Коннор, как бы то ни было, и сам понимает, что дело тут в каком-то непонятном баге, время от времени поражающем его код и заставляющем творить необъяснимо странные для андроида вещи исключительно в её присутствии. Только вот нечто все равно заставляет его уточнить, должно быть для своего мнимого программного спокойствия: — Вы считаете это мелким багом? Эллен смотрит на него так, будто видит впервые: на её лице виднеются тени замешательства, окрашивающие чуть прищуренные глаза холодными стальными оттенками; а губы, обведенные помадой цвета «Марципановая роза» — это любезно подсказывает Коннору анализ, когда он чуть дольше положенного задерживает взгляд на её лице — сжимаются в тонкую полоску. RK-800 понимает: сейчас Флетчер будет лгать. Но этого не происходит. Девушка упрямо молчит, делает затяжку и тревожно выпускает из себя дым, плавно растекающийся в морозном воздухе. Кажется, она вообще забывает, что ей задали вопрос — Эллен любит демонстративно страдать таким, чтобы взять некоторое время на раздумья. — Нет. — Наконец подает голос она, и в нем отчетливо громыхает озадаченность. Тонкие пальцы со стёсанной кое-где кожей покрепче перехватывают сигарету, прежде чем девушка продолжает: — То, что происходит между нами, я считаю крупным багом, но просто не знаю, что с ним делать. — Между нами что-то происходит? Он знает, что что-то происходит — за последние три дня его программа дала около десяти сбоев, от которых Эллен всячески открещивается и предпочитает игнорировать их существование — но всё равно спрашивает, по-своему надеясь подловить мисс Флетчер хоть один раз. Хоть один раз загнать её в своеобразный угол и прояснить для них обоих кое-какие совершенно неочевидные вещи. Потому что здесь только она понимает всё, а Коннору приходится складировать отчеты об ошибках без малейшей надежды разобраться в них и считать сбои, которые, по мнению квалифицированной в этих вопросах Эллен, назвать девиацией все же нельзя. Тогда как это следует называть? Он едва не задаёт этот вопрос, но осаждает себя: слышать ответ совсем не хочется, ибо он ничего не прояснит, а лишь запутает ещё сильнее. — Это ведь то, о чем ты спросил, когда уточнял про баг. — Тем временем проницательно возражает Флетчер, как всегда уходя от конкретного ответа. Потом она поочередно указывает своей ладонью с болтающимся на запястье позвянькивающим браслетом на Коннора и себя. — Об этом. Он пребывает в замешательстве меньше секунды, оценивая ситуацию и прикидывая, что именно девушка хочет сказать. Потом уточняет: — О химии? Эллен одновременно счастливо и негодующе улыбается — на лбу закладывается морщинка, а широкая улыбка прорезает скрашенные задумчивостью черты её лица: это Эллен научила его тому, что между людьми может быть «химия» и даже смогла донести, что научная дисциплина здесь ни при чем. Маленькая победа, которая теперь, вроде как, ей аукается. — Да, Коннор. — Устало соглашается Флетчер, потирая лоб. — Именно. Нахмурившись, она качает головой, будто пытаясь стряхнуть с себя какую-то мысль, а потом смотрит на него совсем иначе. Более отдалённо, снова возводя огромную стену, которая почему-то видится Коннору насыщенно-красной. — Возвращайся к работе, ладно? — Просит девушка. — Не хочу нервировать лейтенанта тем, что снова тебя отвлекаю. Ему сложно отказать, но ещё сложнее — согласиться. Потому что на самом деле, это не разговор. Как там люди говорят в таких случаях — «мы ещё не закончили»? Коннору считает, что ему нужно обронить что-то такое, но лишь послушно кивает, опуская руки по швам как заправский солдат. — Вы правы, это будет рационально. — Выражает он позицию, которую почему-то разделяет лишь отчасти. Потом делает несколько шагов обратно, вслушиваясь в то, как снег хрустит под ногами, и, прежде чем оставить мисс Флетчер в одиночестве, всё же сдаётся на милость очередному проявлению неизвестного бага: — Сегодня холоднее обычного, а на вас лёгкое пальто. Не оставайтесь на улице слишком долго, заболеете. Ответом служит неопределённый звук — он похож на всхлип, который пытаются спрятать за неловким покашливанием. Коннор замирает, раздумывая, стоит ли вернуться к Хэнку или утешить Эллен, которая определенно испытывает серьезное давление груза собственных эмоций. Программа категорична и безжалостна. Она маячит перед глазами всплывающим уведомлением и требует вернуться к расследованию. Баг — вариативен и мягок. Он изнутри скребется о код, желая внимания и нуждаясь — без лишних слов, нуждаясь — в руках мисс Флетчер, цепляющихся за плечи во время объятия и её скомканном, тревожном дыхании рядом со звукоулавливающим модулем. Коннор едва вновь не ловит программный сбой, разрываясь между двумя равноценно приоритетными задачами, но предпочитает руководствоваться здравым смыслом, само явление которого по не самым точным данным помогает в таких ситуациях людям. Он пытается поднять уголки губ в подобии улыбки (зачем? Эллен всё равно не смотрит, и необходимость такой симуляции стремится к нулю), потом шагает в сторону гаража, где остался копаться в уликах Хэнк. Программа не выдает оповещения о сбое, а вот баг, будто бы обиженный подобными выкрутасами, на секунду пускает рябь по внутренним экранам — так Коннор понимает, что принятое решение можно назвать правильным, но отнюдь не желаемым.