Зарисовки

      Сколько себя помню - мне всегда нравились мужчины постарше. Не знаю, почему, но общение со сверстниками меня выводило из себя. Быть может, мужчины постарше знали больше и от общения с ними я узнавала куда больше интересной информации, чем, предположим, от общения с одноклассниками? Не знаю. Но тем не менее, в 16 лет моим лучшим другом был 38-летний библиотекарь, с которым я проводила большую часть свободного времени. Ну как проводила? Читала книги, спрашивала ту, или иную книжку, затем, бывало, обсуждала с ним прочитанное. Помню, мама посмеивалась, что я также стану библиотекарем и буду с ним работать.       Увы, экзамены оторвали меня от любимого заведения, точнее, подготовка к ним. Я мечтала стать врачем и целыми днями я решала задания по химии и биологии, путаясь в хитросплетениях этих столь не таких точных, как казалось раньше, наук. Боги, угольная кислота доведет меня до ручки*. Помимо прочего, я проводила то немногое свободное время в обнимку с гитарой, пытаясь заставить свои неуклюжие пальцы порхать по струнам, но пока они уныло шагали с одной струны на другую, как гиперлапки припадочного лысого тарантула.       Как проходили экзамены - не помню. Не помню, как прошел день моего восемнадцатилетия, так как в этот день был экзамен. По биологии. Все свободное время, появившееся после экзамена, я лихорадочно решала задания по химии. Вроде все понятно, все знакомо, но я продолжала совершать глупые ошибки по невнимательности, и из-за этого нервничала еще больше.        Так прошла неделя. Беспокойство по поводу результатов за биологию отступило на задний план. Голова кружилась. Как в тумане я проставляла ответы в тесте, выводила химические формулы в решении задачи. Ручка намокла, скользила, но я сжимала ее побелевшими от напряжения пальцами, вырисовывая формулу амида, образовавшегося из-за угольной кислоты. Время вышло. У нас собрали наши листки с заданиями и черновики и я на негнущихся ногах побрела домой. Что же будет? Какие отметки меня будут ждать?       Мрачные мысли продолжали терзать меня, когда я зашла домой. Дом встретил меня тишиной, а на кухонном столе меня ждала записка, придавленная бутылкой сухого красного вина. Мамин почерк гласил: "Катя, я уехала на дачу на три дня. Отдохни." Лаконично. И в этом вся моя мама. Честно говоря, меня порадовало, что дома не было никого. Я откупорила бутылку и выпила примерно половину, не утруждая себя поиском фужера или стакана. Захмелела я мгновенно. Мысли о результатах экзаменов отступили на задний план. Сейчас мне хотелось просто прогуляться.       Я просто брела по улице, наслаждаясь своей свободой. Привкус вина заставлял меня сильнее ощущать жажду и сухость во рту. Черт, и денег нет с собой, воды не на что купить. Но идти домой не хотелось. На глаза попалось здание библиотеки. Прекрасно, там есть кулер с водой и всегда работают кондиционеры. Заодно узнаю, как там мой давний друг. К стыду своему я осознала, что не была в библиотеке целых два года. Тестовые задания и нужную информацию я находила в интернете, не было нужды искать что-либо в книгах.        Я уныло забрела в читальный зал, взяла воды из кулера и, взяв первую попавшуюся книгу, уселась в удобное кресло и погрузилась в чтение. Строчки пролетали мимо сознания, я бездумно читала, стремясь уйти от мыслей о результатах экзаменов. - Довольно необычно видеть тебя с подобной книгой, - вывел меня из моего псевдотранса знакомый голос. - Привет, - улыбнулась я и решила посмотреть, что же я такое читала все это время.       Боги! Я читала какой-то дамский роман и не заметила этого! Даже больше, я прочла его уже до половины! - Это, эээ... - Экзамены, - понимающе кивнул он. - Идем! - М? - Библиотека закрывается. Уже восемь.       Я даже и не заметила, как пролетело время. Я положила книгу на место и побрела за ним. Он закрыл библиотеку изнутри и зашел в комнату для персонала. Я остановилась перед дверью, подождать его. - Ты чего? - обернулся он. - Заходи!       Я зашла в комнату и осмотрелась. Кожаный угловой диванчик, стол перед ним, кухонный шкаф, холодильник, на котором стоит микроволновка. - Присядь! Я присела на край дивана и передо мной оказалась рюмка с янтарной жидкостью. - Что это? - Выпей. Я вижу, ты нанервничалась.       Рядом с рюмкой стояла тарелка с бутербродами. Жгучая жидкость прокатилась по пищеводу и распространила по телу приятное тепло. Я взяла бутерброд, откусила немного и положила его на салфетку. - Что за экзамены? - Биология и химия. Я не знаю, сдала их или нет. - Поверь, жизнь не кончилась. Все будет хорошо, ты девочка умная. - Спасибо, Андрей. Он налил мне еще коньяка. Я продолжила есть бутерброд. - Проголодалась? - Да так, чуть-чуть.       Я соврала и Андрей это понял. Я вспомнила, что с самого утра ничего не ела. Как меня только с половины бутылки вина не убило? Я доела бутерброд. - Ты никуда не торопишься? - Нет, - ответила я, хоть вопрос и показался мне странным. - Я просто поговорить хотел с тобой. Как ты? Как дела? Где пропадала? - Да так. Училась усиленно все два года. Даже сюда сходить времени не было. - Сочувствую       Мы сидели достаточно долго и говорили обо всем на свете. Я не обращала внимания на время и наслаждалась общением, которого мне так нехватало. Я окончательно опьянела, и и пустая бутылка коньяка ехидно поблескивала из угла. Андрей сидел рядом и приобнимал меня, я же, расслабившись, дремала у него на плече. Сквозь легкий сон я ощутила мягкие губы, пахнущие коньяком, коснувшиеся моих губ. Я мгновенно проснулась, но прекращать поцелуй я не хотела. Я так скучала по тебе, Андрей.       Я ощущала его руки у себя на груди, на талии, ягодицах, чувствовала, как он гладит мой лобок через одежду. Я застонала, когда он переместил руку под юбку и, отодвинув стринги в сторону, коснулся до клитора. - Умоляю, будь осторожен, ты у меня первый, - слышу я свой голос и пальцы исчезают.       Он поднимает меня, усаживает на стол и медленно расстегивает блузку. Она никчемной тряпкой летит в сторону и я дрожащими от возбуждения руками снимаю с него футболку. Его руки сжимают мою грудь, стаскивают бюстгальтер, и я закусываю губу, ощутив его рот на соске. Я расстегиваю лифчик, убираю его и осторожно касаюсь бугра на его штанах. Он прекращает игры с моей грудью и снова целует меня. Его рука возвращается к моему клитору и я начинаю тихо стонать, прервав поцелуй. Он снимает с меня юбку вместе с трусиками и я, добравшись до его ширинки, расстегиваю пуговицу и молнию. Брюки с негромким шелестом падают вниз, и я рассматриваю его член, желая запомнить его на всю жизнь. Он мой первый. Недолго мне быть девственницей. Мне хочется немедленно его в себя погрузить, но так не хочется чтобы это случилось так быстро. Наконец, я неуверенно касаюсь члена, ощущаю рукой капли смазки, размазываю влагу по головке, и слушаю его немного участившееся дыхание. - Подожди, - шепчет Андрей, наклоняется и возвращается в исходное положение с презервативом в руке.       Я улыбаюсь, наблюдая как он рвет упаковку, надевает контрацептив и снова возвращается ко мне. Поцелуй прерывается моим криком боли, но он не останавливается, и, обняв меня, продолжает свои движения. Андрей торопливо сцеловывает мои слезы, гладит по спине и осторожно укладывает на стол. - Больно! - кричу я, и его движения немного замедляются. - Скоро будет приятно.       Я ощущаю, как его яички чуть постукивают по ягодицам, закидываю ноги к нему на плечи и подаюсь навстречу ему. Пусть больно! Я хочу этой боли. Он входит в меня до основания, но мне больше не больно. Приятно. Наши стоны эхом разносились по пустой библиотеке, оседая на книгах и разбиваясь в пустых углах. Андрей сжимает мою грудь в руках и я вижу, хоть и темно, его напряженное, но счастливое лицо. Пошлые шлепки наших тел возбуждали меня еще сильнее, и я, убрав ноги с его плеч, сажусь, обхватываю ногами и впиваюсь в его губы поцелуем. Он обнимает меня, пот градом катится с него, мои ноги скользят. Я снова сжимаю его в объятиях, и затем, ощутив нечто приятное, разливающееся по всему моему телу, начиная от промежности, заканчивая мочками ушей, расслабляюсь и ложусь обратно на стол. Прохладная поверхность стола приятна для моего разгоряченного тела, я расслабляю ноги, ибо нет уже сил, они устали и дрожат. Андрей делает несколько сильных толчков, затем останавливается и упирается руками в стол. Его тело блестит при неярком свете полной луны, но дыхание постепенно восстанавливается, и он начинает вяло одеваться. - Может, поедем ко мне и продолжим? - предлагает он и я, кивнув, слезаю со стола и начинаю одеваться.

***

      Сорок - самый расцвет, кто бы чего не говорил. Я вспоминала жалобы одноклассниц, которые говорили, что после их первой ночи у них текла кровь в большом количестве, что их партнеры слишком быстро кончали и не могли их удовлетворить. У меня же вытекло

всего несколько капель и, боги, я получила оргазм при своем первом разе. Я вспоминала, как общалась с группой студенток, которые обожали секс и могли говорить о нем часами. И я вспомнила, как говорила мне одна девушка, лет примерно 23-х на вид, что она любит мужчин старше тридцати. - Тридцать-сорок , - говорила она. - Самый расцвет. Ни один восемнадцатилетний мальчик не хочет так, как хочет сорокалетний мужчина. Я не обратила тогда внимания на эти слова: данная девушка уже прославилась как давалка и мне совершенно не интересно было слушать слова какой-то шлюхи. Но теперь я понимаю, что она была права. Сорок - самый расцвет.