Путь Рун

Предисловие Зимний Солдат: «Я нарушил правила. Задал вопрос не по миссии. Руки привычно скованы, тело, повинуясь приказу, расслабилось в ожидании боли. Почему с каждым разом мне всё больше кажется, что что-то неправильно? Память теряет краски, но я помню язык и понятия, которых не могу объяснить. Почему я помню? Почему я должен помнить и задавать вопросы? Почему мне говорят одно, а язык тела — другое? Сколько вопросов, которые через мгновения растворятся...» Локи: «Недобратик йотунов, ничему-то ты не учишься… разве можно удержать Повелителя Магии — магией? Силовым полем, сверхпрочными верёвками — ещё куда не шло, но оковами и намордником с рунами? Серьёзно? Я говорил с каждой из Рун, я вдыхал их силу, их суть, познавал их язык и их слог — и сейчас они не сдерживают, а поддерживают меня — слышащего их. Если бы ты хоть немного уделял внимание «бабской» науке, то понимал бы это. Вон, Хеймдалль понимает — чувствую на себе его пристальный взгляд. Ничего, руны, призванные сдержать мою силу, сдержат неуёмные взгляды...» Локи, берясь за Тессеракт, выглядел побитым и усталым, покорным своей судьбе. Возможно, именно поэтому так расслаблено стояли мстители, так спокоен был Тор, так внимателен — единственный из всех — Хеймдалль. Но не в его силах было распутать дорогу среди Миров, которую уже прокладывал Локи, рассчитывая свернуть на неё, как только Тор начнёт перемещение. Не в его силах было даже увидеть эту невидимую путеводную нить, разворачивающую свою мощь пока только в ледяной душе непокорного. Миг настал. Руны сверкают алым, как будто наливаются кровью, они берут свою плату с обратившегося к ним. Тор предстаёт перед Хеймдаллем в одиночестве, сжимая в руках Тессеракт. Локи обнаруживает себя посреди современной пыточной. Встреча Локи: «Руны мудры… но почему из всех Миров они снова привели меня к смертным?» Зимний Солдат: «Что-то новое...» После секундного замешательства кто-то из присутствующих жмёт тревожную кнопку. Локи инстинктивно принимает боевую стойку. Мгновение спустя, уворачиваясь от пуль, он думает, что делать этого не стоило. Останавливая сердца всех присутствующих, кроме того, кто скован, Локи бережно снимает с себя намордник и наручники, не касаясь рунной вязи. Какая-то часть его сознания уже раздумывает, на что можно перенести эту вязь, не повредив. Руны холодно светятся. - Кто ты? Почему ты закован? - Локи с интересом смотрит на смертного со стальной рукой. У него тело воина, но это первый смертный, у кого он не может уловить порывов души. Не то чтобы Локи сильно прислушивался к душам смертных, но их яркие эмоции и лживость их слов он уловить способен. Иногда ему даже доставляет удовольствие эти эмоции разжигать. Смертные не горят ровным огнём веками — они, как костерок — и, если подбросить в костёр «невкусных» дровишек, то он начинает чадить. Неправильный смертный смотрит прямо и без страха. - Зимний Солдат. Агент ГИДРы. - А имя у тебя есть, солдат? - Локи задумчиво осматривает помещение. Сигнал сирены подсказывает ему, что лучше не оставаться здесь надолго. Да и внезапно гаснущие костерки людей могут привлечь взгляд Хеймдалля... - Я — Зимний Солдат. Я не помню иных имён. В его словах нет привкуса лжи, и это пробуждает в Локи интерес. Он ещё раз оглядывает прикованного и кивает сам себе. Сила рун мудра. Возможно, этот человек понадобится ему. - Если я тебя освобожу, ты пойдёшь со мной? Солдату требуется пара секунд, чтобы освободиться самостоятельно. Серые, как слиток свинца, глаза внимательно вглядываются в пришельца. - Мне нельзя задавать вопросы здесь. Это неправильно. Я пойду с тобой без условий, потому что мне некуда идти. Локи обдумывает ответ. Ему нравится смертный, говорящий правду. Ему нравится, что тот может постоять за себя. И ему, кажется, всё-таки есть, что предложить этому человеку. - Возьмись за мои руки и верь в чудо. - Что такое «верь» и «чудо»? - Давай я отвечу после того, как мы отсюда уберёмся? Считай, что сейчас это шутка. Откровение Локи: «То, что мне удалось узнать у него о его жизни, потрясало. Порой, когда он рассказывал об обнулении, заданиях и контроле, мне казалось, что за спиной неведомой мне ГИДРы стоит тень Таноса, но настолько отвратителен мне не был даже он. С каждым безразличным словом липкий холод полз по позвоночнику. Жестокость и бесчеловечность людей друг к другу невероятна... но их какая-то глубинная вера, с другой стороны, удивляла не меньше. Он был интересен, этот смертный. Даже будучи обнулённым, он задавал вопросы — в основном сам себе, его душа, лучинкой теплившаяся внутри, отчаянно цеплялась за любые проблески памяти и своеволия, раз за разом пытаясь пробить стену насилия… Меня поразила эта воля к жизни и к сохранению своего Я. Руны мудры и мне кажется, я догадываюсь, к чему они показали мне этот путь. Могу ли я сравнивать себя с ним? Всю свою бессмертную жизнь я пытался прогнуться под чужие надежды, требования и ожидания. Что было во мне — моего? Разговаривая с этим человеком, я смотрел на руны и думал. Похоже, раньше я не думал вообще… впервые за много лет я ощутил что-то вроде благодарности — он был рядом как искаженное отражение моих страхов и он не боялся говорить и спрашивать то, что я бы никогда не озвучил». Зимний Солдат: «Он был первым, кто отвечал на мои вопросы за долгое время. За всё время, что я себя помню. Он представился как Локи с другой планеты, и, наблюдая за ним, я могу сказать, что начинаю верить в то, что он иномирец. Он так и не смог объяснить мне слово «верить» внятно, но, я думаю, что интуитивно знаю это. Как он сказал? «Это когда не можешь проверить, но принимаешь как данное». Нет, верить — это чувствовать, а не принимать. Я пока не ощутил разницу между этими понятиями, но я верю, что она есть. Иначе бы одного из этих слов в моей памяти бы не было. Ещё Локи был не менее силён, чем я, и обладал магией — он мог нарушать законы физики по своему желанию. Ему я об таком понимании слова «магия» не говорил — для него это был чем-то другим, чем-то, чего я ещё не мог осознать. Он не рассказывал о себе многого — но он мог «зависнуть» и долго смотреть в даль, а в глазах его в такие моменты была боль, ярость и злость. Мне нравилось смотреть на него в такие моменты — я сам был лишен этих ощущений, но я тянулся к ним. Пожалуй, первое, что я смог ощутить, это благодарность. Просто за то, что он был рядом, такой эмоциональный и небезразличный.» Локи привёл Солдата в своё убежище на окраинах Нью-Йорка. Оно не было очень надёжным — не в веке технологий, поэтому они лишь запаслись оружием и провизией. Опираясь на весьма своеобразные знания географии Солдата и Локи, они выбрали себе для проживания леса Норвегии — там можно было легко как затеряться, так и выйти на контакт с местными, там было одно из немногих в Мидгарде мест, где деревья сплетались с корнями Иддграссиля, что давало дополнительную защиту. Солдат также вспомнил, что немного знает норвежский. Всего сутки ушли на то, чтобы с помощью птиц найти в глухом лесу десятилетиями пустовавшую водяную мельницу, находившуюся всего в десятке километров от одного из многих поселений. Горный ручей впадал в маленькое, кристально прозрачное озеро, а под землёй пульсировали токи Жизни. Ещё через сутки, починив то, что требовало срочного ремонта, усталые мужчины впервые присели за грубо сколоченный деревянный стол, уничтожая остатки снеди. Быт ещё предстояло налаживать. - Как ты себе представляешь наше дальнейшее существование? - После ужина оба сидели рядом с домом у соснового костра. Ни Локи, ни Солдат не испытывали холода, но смотреть на огонь было приятно. Испокон веков костры жгли их предки — в такие промозглые, ясные вечера, когда дела были сделаны, а мир медленно засыпал, чтобы набраться сил к новому дню. Природа дала время Локи, чтобы выдохнуть и ещё надёжнее сплести паутину невидимости вокруг них, а Солдат просто заново учился дышать, смотреть и чувствовать. - Я не знаю. В голове очень много вопросов… скажи, ты можешь помочь вспомнить то, что я забыл? Зачем ты здесь? - Как-то сразу Солдат начал обращаться с иномирцем, как равным — он и считал его таковым. Локи же сам ещё не разобрался в знаках Рун, но свернуть с пути не мог — он попросил у Рун помощи и таким образов взял на себя обязательство принять эту помощь до конца. Пока Руны отражали кровь, помощь было не принята. В тот момент это был единственный способ сбежать, но Локи не жалел, что доверил свою душу судьбе — сейчас, когда он остановился в гонке неведомо за каким призом, он был доволен своим местопребыванием и компанией. - Я тоже не знаю. Я обратился за помощью к Рунам — они вывели меня к тебе. Значит, мы как-то связаны. Возможно, ответ в твоей памяти, возможно, я что-то должен понять… - Что такое Руны? - Это проводники мудрости всех Миров. - Миров много? - Девять. Я могу сказывать тебе о них. Если в твоей памяти что-то откликнется на образы, по которым я проведу тебя, то я замечу это. Да и ты заметишь… запомним все, потом пройдёмся по каждому образу отдельно… - Такое ощущение, что ты говоришь не по-английски… - Это старые слова, и люди давно забыли их смысл. Ты интересен мне и я научу тебя. Локи старался рассказывать неторопливо и беспристрастно - чтобы самому разобраться в себе, но он чувствовал, что смертный реагирует на его скрытую боль — реагирует слишком чутко для существа, лишенного чувств. Он рассказывал об Асгарде — мире, где так и не смог найти себя — и слышал в ответ отрывистые фразы о поиске ответов на вопросы, поиске, который то и дело приходилось начинать сначала. Локи рассказывал о йотунах — ледяных гигантах, у которых, по рассказам асгардцев, нет сердца, и ощущал, как замирало его сердце в ответ на рассказы о кровавых миссиях управляемой марионетки. В последнюю очередь Локи рассказал о Мидгарде, о смертных, напоминающих муравьёв, о бессмысленности столь короткой жизни. Человека, сидящего рядом, он в тот момент почти не видел, но Солдат поведал об ощущении, когда цепочка слов превращает тебя в монстра — и ты не можешь ничего противопоставить, кроме своей жизни, короткой и ломкой. Что-то внутри раз за разом выбирает жизнь, и ты, скрипя зубами, поднимаешься и идёшь дальше. Локи вспомнил свою марионетку, которая пыталась перечить даже под гипнозом, и озноб охватил его. Как он был тогда, наверное, похож на тех людей из лаборатории… чем он отличался от них? Был бы он таким стойким в похожих условиях? А Тор? А другие асы? Он не мог найти ответа, точнее, не хотел признавать. Тор — боролся бы, ещё Фригга, Хеймдалль — и всё. И, пусть список был бесконечно мал, себя он не мог назвать столь стойким. Вечер плавно перешел в ночь, костер потух, а двое сидели и говорили — порой слыша лишь себя, а порой изо всех сил стараясь услышать собеседника. Руны светились всё тем же кровавым светом, но свет этот уже не казался таким холодным. Исцеление Локи: «Я никогда ещё не чувствовал себя настолько спокойно. Здесь, посреди необъятного леса, не надо было носить маски и пытаться казаться лучше, чем я есть. Время остановилось и казалось, что мы с Солдатом существуем тут отдельно от всей Вселенной — и в тоже время частью её. Солдат принимал меня любым — просто потому, что ему от меня, в-общем, ничего было не надо. Случайно сошедшиеся дороги, которые, чтобы не быть размытыми половодьем, на время сливаются в одну. Он принимал меня любым — и ребяческие высказывания в духе «жалкие смертные, как я вас ненавижу» вызывали смех над своей узколобостью. Вспышки негативных эмоций становились всё реже, мысли больше не крутились вокруг прошлого. Появилось желание прикасаться к деревьям, слушать ручей и лежать на земле. Иногда волнами накрывала боль — боль от того, что за тысячу лет не нашлось никого, кто просто сидел бы так рядом, как Солдат...» Зимний Солдат: «Мы быстро обустроились, и время словно остановилось. Не было ни миссий, ни отчётов, ни крови на руках. День начинался с восходом солнца и заканчивался у догорающего костра. Мы говорили обо всём и ни о чём одновременно. Я учился заново чувствовать мир, свои ощущения. Локи сражался с собственными демонами — иногда он в бессильной ярости смотрел на рунный пояс, который всегда таскал за собой. Ярость эта сжигала его изнутри и была обращена против него самого. Но иногда он выдыхал, сбрасывая с себя какой-то внутренний груз, умывал лицо ледяной водой и подолгу лежал на земле, не замечая, что плачет. Мне была непонятна ситуация, в которой мы находились, но я впервые за долгое время не задавал себе вопросов по этому поводу. День шел за днём, и мы — не знаю, как — исцеляли друг друга. » Спустя несколько недель, когда ветер стал чуть холоднее, Солдату впервые приснился сон. Он шел по сияющему всеми цветами радуги мосту и видел над собой мириады звёзд. Ему слышался радостный смех и казалось, что кто-то зовёт его. Он смеялся в ответ и всё быстрее шёл навстречу отдалённому «ки», которое казалось родным и знакомым. Звёзды складывались в лицо иномирца, который аккуратно поддерживал его за плечи. Кажется, это он звал его. Солдат вышел из сна резко, как будто прыгнул в ледяную прорубь. Локи действительно держал его за плечи и с тревогой вглядывался в его лицо. - Баки. - Баки? - Меня зовут Баки. Локи светло улыбнулся и отпустил уже проснувшегося человека. - Ты ходил во сне и звал меня… - Мне снился мост из радуги, над которым были звёзды. А потом из звёзд сложилось твоё лицо. Это что-то значит? - Баки было интересно. Кажется, в детстве, которое забрезжило лучиками света в его памяти, было что-то подобное. Он любил разгадывать свои сны. - Я любил в детстве разгадывать свои сны. Придумывал разные толкования. Локи улыбался теперь чуть напряжённо, а вокруг его глаз собрались невесёлые морщинки, которые Баки замечал каждый раз, когда иномирец думал о чём-то грустном. - Это был Радужный мост, Биврест. Странно, что ты увидел его. Странно, что смог идти по нему, пусть и во сне. Он соединяет Йотунхейм и Асгард, но он был разрушен… мы с Тором разрушили его… Баки внимательно следил за мимикой иномирца. Воспоминания явно были не из лучших. Но жизнь научила Баки не отказываться от любых воспоминаний — даже самых неприятных. - Ты ведь ас? - по тому, как на миг исказилось лицо Локи, Баки понял, что ничего не понимает. - Ты не ас? - Я… не ас. Я полукровка… - Локи горько смотрел на Солдата, будто ожидая, что его оттолкнут. - Это… плохо принимается обществом, да? - Баки осторожно погладил узкую ледяную ладонь. - Да. Но ещё хуже это принимается мной. Я не хочу об этом говорить, - впервые с момента их знакомства в Локи словно закрылась невидимая дверь. Баки сжал ладонь ещё крепче, вынуждая Локи встретиться с ним взглядом. - Ты расскажешь, когда будешь готов. Это слишком сильно ранит тебя, чтобы молчать. Дверь приоткрылась снова. Рука в его ладони чуть заметно дрогнула, а горькие морщинки стали чуть менее заметны. - Я расскажу. Ты расскажешь, что вспомнил? Баки легко улыбается — да, он недавно научился искренне улыбаться — и кивает головой. Когда говоришь, то легче разложить всё по полочкам.