Путь Рун

Принятие Локи «Баки оказался очень живым и смешливым. Он с удовольствием вспоминал и хорошее, и плохое, и — что самое ценное — не требовал ответной откровенности. Мы много говорили о его детстве — оказалось, что он гораздо старше, чем выглядит. Он запустил мельницу, на которой мы поселились, сделал полосу препятствий и уговорил меня на тренировки по всем видам боя, которыми он владел. Оказалось, что я очень многого не знал о возможностях своего тела… если бы нас учили подобному в Асгарде, никто бы и не посмел насмехаться надо мной… но Баки тренировали не воевать, а убивать. И я учился у него так прилежно, как мог. Каждый раз мы всё больше и больше погружались в глубины его памяти, с каждой беседой я ощущал, что открываюсь навстречу ему. Это было новое и, признаться, приятное ощущение». Баки «С каждым днём я вспоминал всё больше и больше. Вспомнил отца-военного, лагерь, где я вырос, свою неистощимую на выдумки фантазию и кучу проказ. Вспомнил похороны отца и крупный штраф за угнанный военный джип, который оплачивал рисованием чертежей... Локи смеялся и грустил вместе со мной. Иногда он осекался и замолкал, словно что-то сдерживал внутри себя, но не решался сказать. В такие моменты мне казалось правильным не трогать его, но он сам быстро отмирал и переводил разговор. Но так не могло продолжаться вечно». Однажды Локи заговорил о том, что до сих пор болело. Казалось, что он просто поддержал беседу, когда Баки рассказывал о том, что не помнит матери и лишь смутно — отца. Локи начинал свой рассказ спокойно, как в трансе. - Я вообще не знаю, кто моя мать… она была из асов. А отец — ледяной великан, Владыка йотунов, Лафей… когда я подбил Тора на вылазку в Йотунхейм, он встретил нас и схватил меня за руку. Моя кожа начала меняться и я ударил его… я не знаю, выжил ли он, - Локи заговорил быстро, проглатывая звуки, будто слова рвались у него из горла, и он не мог их остановить. - Я был в полном опустошении. Сразу стало понятно, почему почему я не походил на асов телосложением, почему никак не мог стать своим, почему, как ни пытался, не мог сравниться с Тором в глазах Всеотца… я призвал его к ответу, но он не услышал меня. Сказал, что, мол, нашел во дворце йотунов ребёнка, который у него на глазах стал асом… и взял себе, как игрушку! А я пошел к Тору и предложил ему пойти на йотунов. Думал, что не хочу быть одним из них… а Тор, который всегда был за любую войну, вдруг кинулся на их защиту… смотри, - Локи вдруг вскинулся, его кожа стремительно начала синеть, а глаза наливаться кровью. Баки тоже вскочил, хватая за руки друга — и как-то сразу понимая, почему они всегда были такими холодными. - Чудовище? - По алым глазам ничего нельзя было прочитать, но Баки с силой прижал не сопротивляющееся «чудовище» к себе, не обращая внимания на то, что был ниже его на голову. - Чудовищем называешь ты себя сам, - Баки отстранился от потерянно смотрящего Локи. - - Ты — это ты, не важно, какая у тебя внешность и раса. А любые несогласные, которым, кроме расы, гордиться нечем, не стоят тебя. Локи оступился и медленно опустился на землю. - Ты действительно веришь в то, что говоришь… Баки сжал синее плечо, не опускаясь рядом, давая время прийти в себя. - Верю. Отпусти это. Родителей не выбирают, выбирают только свою судьбу. Неизвестно, сколько они пробыли так — неподвижно и в молчании, но постепенно почти сведённое судорогой плечо расслабилось, а дыхание синего пришельца выровнялось. - Я подумаю над твоими словами. Спасибо тебе. Баки давно ушел спать, а Локи ещё поглаживал помнящее прикосновение плечо кончиками пальцев. Всё было настолько же просто, насколько и запутанно. Память Локи: «Он не испугался. Не испытал отвращения. Только волновался за меня. Уговорил ходить йотуном, чтобы принять самого себя. Как ни странно, потихоньку помогало. Отражение в воде больше не хмурилось, руки не хотелось больше тереть с мылом в надежде содрать кожу, а магия — та, из-за которой я считал себя очень одарённым, теперь текла по венам не журчащим ручьём, а горным потоком. Я чувствовал эмоции Баки, они были светлые и чистые. С ним было тепло и радостно. Мне понравилось смотреть в серые глаза — и находить в них улыбку. Теперь они не казались мне свинцом — они напоминали мерцающий туман Междумирья… мне очень хотелось, чтобы каждый из этих дней длился вечность» Баки: «Теперь я полностью верил и его рассказам, и ему самому. Правда, считать его тысячелетним мудрецом не получалось — Локи казался запутавшимся, обозлённым и расстроенным мальчишкой. Я старался почаще касаться его странной, с выпуклыми линиями кожи, чтобы он не думал, что противен мне. На самом деле, Локи был даже странно красив — у него были правильные черты лица, он был пропорционально сложен, а синяя кожа и узоры придавали ему вид фарфоровой статуэтки какого-нибудь замечтавшегося фантаста. Я догадывался, что Локи как-то ощущал моё настроение. Когда я любовался им — его чёткими движениями и упражнениями в магии, то он иногда оборачивался на меня, и в его глазах — кроваво-красных - я всегда мог уловить радость. В такие мгновения мне хотелось, чтобы мы остались тут навечно». Всё также продолжались вечерние посиделки, Локи вспоминал не только грустные, но и счастливые моменты своей жизни, Баки — свои юношеские «подвиги». В один из дней, когда было особенно пасмурно, Баки решил поделиться с Локи воспоминанием о своём лучшем друге. - Я встретился со своей тогдашней мечтой практически случайно. Нет, он был уже довольно известен, думаю, даже сейчас его не все забыли, но для меня он был почти идолом. И вот, представляешь, идёт молодой Баки Барнс со стопкой шинелей на склад, а оттуда ОН. Естественно, я его не вижу и вписываюсь в него на полном ходу. Это потом мы стали напарниками, лучшими друзьями, а тогда у меня все шинели посыпались и я стоял, открыв рот. И он такой серьёзно: «Стив Роджерс, Капитан Америка». И руку протягивает… Локи? У Локи был вид йотуна, получившего по голове чем-то тяжёлым. Тряхнув головой, так, что волосы упали ему на лицо, он прищёлкнул пальцами, и рядом с ним возникла проекция мускулистого блондина со звездой на груди и щитом в руках. - Только не говори, что мы об одном и том же Роджерсе… Баки потерял дар речи и смог только кивнуть. Роджерс из воспоминаний был моложе, но, определённо, это был он. - Вы знакомы?!Он жив? Локи задумчиво шевелил ветки в догорающем костре, не зная, как реагировать на такой удар из прошлого. Из прошлого, которое он уже пообещал себе отпустить. - Мы враги. Баки недоумённо нахмурился. Он не мог связать образ Локи — такого родного и понятного Локи - и образы потенциальных врагов Капитана Америки. Возможно, Капитан изменился? - Я не могу понять, извини. Ты не выглядишь таким уж злодеем. Мы воевали против Красного Черепа — тот ещё ублюдок был, провели кучу совместных операций, но никогда среди наших противников не было похожих на тебя. Локи вскинулся: « А вы с каждым «противником» по три месяца чаи по вечерам гоняли? Или слушали про их детство? Твой Роджерс, когда мы впервые встретились, сразу меня размазать решил!» Локи замолчал и передёрнул плечами. - Впрочем, я и сам там хорош был… Баки посмотрел на россыпь звёзд над их головами и подумал, что ничего в жизни не бывает просто. Но вслух он сказал другое. - Расскажешь, что у вас произошло? - Это из тех вариантов, когда я мог выбирать. И боюсь, моё амплуа тебе не понравится… Всё было ещё серьёзнее. Но Баки привык жить с открытой душой и сейчас с лёгким сердцем обещал слушать и пытаться понять. - Я знаю тебя таким, каким ты был после встречи со мной. Ты сильно изменился за последнее время и мне кажется, что настала пора отпустить себя прошлого. Локи ещё какое-то время вглядывался в костёр, но потом начал исповедь. Горечь предательства — а поведение Тора и Всеотца он считал предательством, мстительное желание, пусть с помощью Таноса, но навредить «не родственникам». Амбиции и презрительное отношение к смертным, которых он смутно помнил как недалёких и крайне ограниченных существ. Весь рассказ Локи не поднимал лица на собеседника, чувствуя лишь, как в душе напротив разливается непонятная ему горечь и боль. Когда он закончил, то ему казалось, что больше он не сможет сказать ни слова — в горле встал комок, а тело потряхивал озноб. Все поступки, совершенные из обиды, ревности и мстительности, сейчас казались глупыми и жестокими. - Отпусти себя. Ты не такой. Давно уже не такой. Ты не сможешь изменить того, что сделал, но ты можешь жить дальше и принимать новые решения, - голос Баки звучал как-будто из тумана. Он был размерен, а от человека веяло теплом и какой-то странной нежностью. - То, чего я натворил, уже хватит на пару смертных приговоров… - неожиданно легко получилось рассмеяться — грустным, дерущим горло смехом. - То, чего натворил я, хватит на десяток смертных приговоров, - Баки запнулся. - И, если вдруг я услышу сейчас определённую цепочку слов, то могу натворить ещё больше, - человек неслышно перебрался поближе к Локи и обхватил его за плечи. - Но я точно знаю, что буду с тобой, куда бы ты не пошел и какое решение не принял. Я теперь могу чувствовать и я верю, что мы сейчас идём по верной дороге. Локи ощущал тепло руки и пытался дышать ровно. Эмоций было слишком много, воздуха не хватало и лёгкие упрямо отказывались его набирать. Услышанное не поддавалось анализу и было настолько же невероятным, насколько невероятен был человек, обнимавший его. Человек, воскресший из вопросов, просыпающийся от кошмаров и всё же принимающий своё прошлое лишь как ступень к правильному настоящему. Локи бросил взгляд на рунный пояс, который был неизменным спутником вечерних бесед. Блеск рун был мягок и ярок, а в вязи чётко выделялась руна Ар, символизируя начало нового цикла, новой надежды. Рассвет Локи «Мы просидели так до рассвета. Баки уснул на моём плече, доверчивый и живой. Если бы я не видел его тренировок, не слышал его рассказов и не смотрел в его глаза, я бы назвал его невинным ребёнком. Он был настолько же открыт миру, как я — закрыт. Где-то в середине ночи я позволил себе свернуться с ним в подобие клубка на потихоньку промерзающей земле — его, как и меня, не пугал холод. Я смотрел в его лицо и знал, что, если бы он хоть чуточку сомневался во мне, то проснулся бы мгновенно. У него были чёрные чуть вьющиеся волосы, жёсткие, как грива у коня. Когда я погладил их, казалось, что они способны разрезать пальцы — и мне нравилось это ощущение. Мне нравилось слушать его спокойное, практически бесшумное дыхание, чувствовать, как мерно бьется его сердце. Все тревоги, заботы и опасения уходили в предутренний туман, а прошлое казалось перевёрнутой страницей. Я не мог толком обозначить своё состояние — подобное было впервые. Но мне хотелось быть с эти человеком также, как он хотел быть со мной». Баки: «Рассказ потряс меня. Мне хотелось верить, что Локи рассказывал правду — но я чувствовал его горькое сожаление всем нутром. И ещё я знал, что где-то там, внутри, уже принял решение быть с этим удивительным существом до конца — его или моего. И я действительно верил в то, что говорил — прошлое следовало оставить прошлому. Оно умирало в том доверии, что росло между нами с каждым днём. Он перерождался у меня на глазах также, как воскресал из пепла я сам. Мы были слишком похожи. Когда я проснулся на рассвете, Локи ещё — или уже спал. Я прижимал его к себе, оглаживая впервые расслабленные плечи, всматривался в его по-детски сияющее лицо, в его мягкую сонную улыбку — и не загадывал, куда приведёт нас наш путь.» В какой-то момент Локи открыл глаза, чтобы встретиться со взглядом напротив. Что было раньше в их душах, отражением который считается радужка? Зелёная засохшая трясина и безрадостный серый свинец. Сейчас там переливались живым огнём изумруд и мифрил. - Навсегда? - Локи кивнул, не задумываясь. - Навсегда. Не сговариваясь, оба встали на колени напротив друг друга. Из земли начали прорастать тонкие светящиеся корни. Они обхватывали их ноги, поднимаясь всё выше и выше, сплетаясь и сами с собой, и с волосами, и с костровищем, с рунным поясом и даже с ручьём. Локи откуда то знал, что то, что происходит — правильно. Баки просто верил. Они переплели пальцы и просто смотрели а друг друга, ожидая. Локи снова ощутил на себе взгляд Хеймдалля — пораженный, неверящий, но сейчас ему это было не важно. Неподалёку на ветку опустились два ворона — Всеотец отреагировал мгновенно. Из воздуха рядом соткалась Фригг — пожалуй, единственная, кого Локи хотел бы сейчас видеть. Ей потребовалась ровно секунда, чтобы оценить ситуацию — и на её лице заиграла улыбка. Корни начали обвивать и её. Последним появился Стив Роджерс, растерянный и тоже увитый корнями. Он попытался было дёрнуться, но спустя пару минут готовый к бою Капитан Америка исчез, став просто Стивом — давним лучшим другом Баки. На одном из корней неожиданно распустились почки, будто сотканные из струящегося огня, из почек огненным фейерверком появились алые цветы. С цветов на землю упали белоснежные капли света. Цветы, мерцая и причудливо изгибаясь, породили яблоки. Яблоки казались маленькими солнышками, покрытыми тончайшей плёнкой. Вот вечный цикл продолжился — и яблоки стали падать, раскалываясь, покрывая землю светящейся мякотью. Лишь одно из яблок упало точно в ладони держащихся за руки. Локи мягко прислонил яблоко к сердцу Баки, надеясь, что действует как надо. Баки охватило жаром, от яблока по телу начали расползаться язычки огня, но человек не ощущал боли. Он был счастлив быть с Локи, он не чувствовал угрозы от корней и был рад краем глаза видеть ошарашенного, но не препятствующего Стива — действительно, живого. Потихоньку огонь добрался до протеза, обволакивая его — и Баки впервые за долгие годы смог получить отклик от касания — искусственная рука стала частью его из плоти и крови. Огонь потихоньку добрался до сердца, но тут ему делать было нечего — душа уже пылала и была открыта любви и радости. Ласковые всполохи огня окутали всё тело, и оно налилось силой бессмертного. С головы как будто сняли оковы, тисками стискивающие её — Баки теперь был уверен, что слова, превращавшие его в раба, больше не подействуют. - Благословляю! - звонкий, полный радости и нежности голос разнёсся над лесом, над планетой, над всеми Мирами. Фригг коснулась сцепленных ладоней и мягко сжала их. - Будьте любимы и счастливы. - Благословляю? - Стив неуверенно посмотрел на Локи. Но корни поведали ему всё без долгих разговоров и объяснений. - Благословляю. Эм… Держитесь друг друга. После этих слов корни, опутывающие Локи и Баки, впитались в их тела серебряной татуировкой. На синем теле йотуна татуировка пришлась на уже имевшиеся на коже узоры, отчего он стал похож на расписную ледяную скульптуру. Баки весело хмыкнул, представив себе, как попробует сдать Локи в качестве экспоната на какую-нибудь выставку. На его удивление, Локи, похоже, мысль уловил, потому что в голове человека сразу же возникла картинка, как экзотический экспонат освещает такими же узорами сделанный в форме человека торшер, старающийся не моргать, когда его разглядывают назойливые посетители. У Стива и у Фригг тоже появилась маленькая татуировка в виде цветущей яблони — но незаметная, почти сливающаяся с кожей. Как-то незаметно для себя Локи и Баки обнаружили, что крепко прижаты друг к другу. Взгляды снова встретились. Легонько соприкоснувшись носами, пара отстранилась друг от друга. У них ещё будет время и сказать, и показать друг другу самое сокровенное. Локи неуверенно улыбнулся Фригг. Он не мог ничего придумать, всё произошло слишком быстро. Она знала о том, что он творил… да и не хотел он сейчас врать. Фригг поняла всё без слов. - Ты мой сын. И я рада за тебя. Руны открыли тебе новые пути, и я рада, что из всех возможных ты выбрал этот. - Разве Руны не указывают какой-то один путь?- Локи заинтересовался. Получалось, что всё, что произошло после обращения к Рунам — его Выбор? - У каждого Разумного есть Выбор. Руны могут лишь указать направление. Именно поэтому мы называем их мудрыми. Они предлагают, но не навязывают. Стив и Баки внимательно слушали эти слова, но Роджерс даже близко не понимал, о чём речь. Всё его внимание было сосредоточенно на Баки — живом и радостном. - Ты не представляешь, как мне жаль… Баки с удовольствием обнял несопротивляющегося друга. - Оставь. Как ты выжил? - Провёл кучу лет замороженный. А ты? - Ну, в общем-то, также. Плюс с амнезией. Ещё довелось послужить подопытным кроликом у военных и у террористов, пока Локи меня не вытащил из того безумия. - Локи, - Стив посмотрел на о чём-то шепчущегося с Фригг йотуна, - очень изменился… - Ты слышал что-нибудь о Зимнем Солдате? - Баки замер, внутренне готовясь объяснять. Но его слава бежала впереди его. - Конечно. Тот ещё урод. Лично не видел, но про его художества слышал... Вы встречались с ним? - Стив внимательно ощупал Баки, проверяя на наличие повреждений. - Это был я… - видя недоумение, Баки поспешил объяснить. - Меня накачивали сывороткой для повышения выносливости, стирали память, идеологически промывали мозги, выдавали цель и я шел убивать, - по мере рассказа глаза и у Фригг, и у Роджерса становились всё изумлённее и изумлённее. - Возвращался и всё повторялось заново, чтобы не задавал вопросов… Локи меня вытащил как раз тогда, когда меня в очередной раз готовились переписать. То есть, в тот момент, когда в мозге начинало снова формироваться ощущение неправильности происходящего. - Какой ужас! - Фригг была потрясена. - Это бесчеловечно! - Это политика, мэм. И я был лишь её орудием, - Баки предложил всем сесть вокруг костра, который сам собой разгорелся ещё в начале ритуала. Локи устроился рядом с ним. Два ворона спустились поближе. - Нам с Локи потребовалось много времени, чтобы исцелить друг друга. Я учился заново жить, формулировать вопросы, потихоньку восстанавливал по крупицам свою память… а Локи был рядом и ничего не требовал, отвечал на вопросы и грел своим теплом - Баки прижался боком к сидящему рядом йотуну. Тот вздохнул. - А я просто думал, что Руны меня свели с Баки не зря. Думал, что он мне понадобится... А потом услышал его историю и понял, что, оказывается, у меня-то всё хорошо было… начал прислушиваться… над своими поступками думать. А ещё, - Локи посмотрел на Баки, - я эмпат. Очень сильный. И ты единственный, кроме Фригг, от кого я ни разу не слышал недомолвок и лжи, единственный, от кого всегда была только искренность. - Эмпат в Асгарде…- Фригг печально вздохнула. - Да, мам… учитывая мою обидчивость и то, что смесь раздражения и злости копилась столетиями… да ещё плюс весьма альтернативный взгляд асгардцев на анатомию йотунов… - Ты о чём? - О том, что у йотунов нет сердца. Я же знал, что оно у меня есть. - Ох, милый, - Фригг недовольно посмотрела на насупившихся воронов. - Почему ты не говорил о своём даре? Локи пожал плечами. - Я думал, у всех так. Ещё удивлялся — зачем вот так вот врать постоянно — чтобы поиздеваться? - Эм, простите, а кто такой эмпат? - Стив отрешенно смотрел на костёр, пытаясь совместить всё в своей голове и, главное, в сердце. - Чувствую, какое настроение у всех окружающих, когда врут и какое ко мне отношение. Роджерс присвистнул. - Это ж… неудобно. - Да ты дипломат, Капитан… Все неловко улыбнулись. Два существа, сегодня ставшие одним целым, шли к этому слишком долго — так долго, что стало уже почти поздно. И «неудобности» шрамами отражались на их душе. Но сейчас это было уже не важно. - А что вы думаете дальше делать? - Стив не мог быть бездеятельным. Баки с удовольствием подумал, что его вечно подвижный друг ни капли не изменился. Оба пожали плечами. Им и тут было хорошо. Фригг посмотрела на небо, где медленным оранжевым пламенем всходило солнце, окрашивая верхушки сосен. - Через три месяца будет схождение миров (прим. а. АУ!), а ты, Локи, всё также принц Асгарда. Должен состояться праздник. Может, вы навестите нас? - Во время речи Фригг Локи зябко ёжился. У него были свои предположения, для чего злодеи всех мастей могут использовать Схождение. Он сам бы им воспользовался ещё полгода назад совсем не в мирных целях. Баки передалось его беспокойство. - Вряд ли праздник будет сильно праздничным, мам. Или я плохо знаю обитателей других Миров. - Хеймдалль думает также, - Фригг расстроенно улыбнулась. - Но так хочется надеяться на лучшее. Я не прошу отвечать прямо сейчас. Просто подумайте над самой возможностью. - А пока давайте к нам в гости, - Роджерс, получив информацию, что прямо сейчас спасать никого не надо, чуть расслабился. - У нас очень много злодеев, на которых можно потренироваться. Баки покачал головой. - Стив, я навоевался на тысячу лет вперёд. Я с удовольствием познакомлюсь с твоими друзьями и с командой Мстителей, но работать на военных снова — нет. Даже во имя спасения всех и вся. - Как раз ради спасения всех и вся ты можешь что угодно… - Локи тоже посмотрел на небо, видя там что-то своё. - Мам, Баки во сне шел по Бивресту и видел звёзды. - Звёзды во сне стали тобою, - Фригг, услышав это, прижала ладони к сердцу, - А ты так и не ответил, что это значит. - Ох, дорогой Баки, это были не звёзды. Это были души живых. А то, что они стали Локи, значит, что с его душой ты уже тогда был связан. Ты — юный Страж, как Хеймдалль. Это замечательно! Стражей не рождалось уже очень долгое время! - Учитывая, что Страж может быть только один, я сильно подозреваю, что Стражами не рождаются… а Баки вряд ли станет таким же, как Хеймдалль. Этот всегда подозревал меня во всех грехах, - Локи усмехнулся, зная, что «этот» его прекрасно слышит. - Поэтому ему я пакостил с удвоенным энтузиазмом. А Баки слишком добросердечен, несмотря на свою историю. Фригг покачала головой. - И у Хеймдалля доброе сердце. Просто вы никогда не пытались понять друг друга. - Возможно… - не сказать, чтобы Локи был согласен с Фригг насчёт Стража, но чуть ли не впервые он решил ей не перечить. Это того не стоило. Он с удивлением понял, что собственная реакция ему нравится. Прежний Локи непременно начал бы огрызаться - Что значит — быть Стражем? - Часть про «всех и вся» заставила Баки насторожиться. - Это значит, что со временем ты будешь видеть движение энергии во Вселенной и, если где-то будет нарушение равновесия, то сможешь исправить это или позвать на помощь. - То-то Йотунхейм последнюю тысячу лет медленно умирает. Хеймдалль так и спешит на помощь… - Локи всё-таки не смог удержаться от сарказма. Пусть он и не был Стражем, но он был достаточно одарённым магом, чтобы адекватно оценивать происходящие в девяти мирах изменения. - Локи, пожалуйста! Хеймдалль не может пойти против Одина. - Вот и ответ, почему Баки стал Стражем. Страж может быть только один. Мудрейший растерял свою мудрость, зато тешит свою гордыню, а всевидящий оглох и ослеп ему в угоду. Один из воронов гневно заклекотал. Локи презрительно фыркнул. Он смог оценить своё далёкое от достойного поведение, но понять и принять многие из решений Одина так и не смог. Фригг расстроено покачала головой, с укором смотря на воронов. - Тут Локи прав, муж мой. За последнюю тысячу лет нарушителем равновесия являешься ты и только ты. Вмешался хмурый Роджерс, который не совсем успевал за ходом беседы. - Если я правильно понял, скоро мы сможем встретиться с обитателями других миров и не все из них будут дружелюбны. За порядком следит Страж, но старый сейчас начнёт терять свои способности, а Баки ещё неопытен. Это так? Фригг печально кивнула. Присмотревшись, в юном бессмертном уже можно было увидеть силу Стража. А это значило, что Хеймдалль должен будет покинуть свой пост. Потеря Стража, не справившегося со своими обязанностями, сильно ударит по репутации Асгарда. - Мне жаль, что я нарушила ваше уединение такими вестями. Локи недовольно поморщился и отвернулся. Баки задумчиво уставился на воронов. Стражем он был готов стать. Но Фригг у него был один-единственный вопрос. - Может ли Один пожелать, чтобы и я выполнял его волю, шантажируя репутацией и прошлым Локи? - Не ду… - Вполне. Ты оптимистка, мам. По отношению к сыну врага Один может всё и равновесие — последнее, что будет его волновать, - Фригг уткнулась лицом в колени и обхватила себя руками, как горюющая девочка-подросток. Вороны мрачно, не шевелясь, наблюдали за развитием событий. Роджерс сорвал несколько травинок и начал ловко плести из них венок. - Смертные, как вы нас называете, далеко продвинулись в понимании этого мира. Локи, мне надо будет поговорить с тобой без свидетелей. Баки, друг… если что… то ты знаешь. Баки заметно расслабился и скользнул «ласковым» взглядом по воронам. Обращение «муж мой» он не пропустил. - Спасибо, кэп. Фригг встала и чуть поклонилась, прижимая руку к сердцу. - Я была рада увидеть вас. Надеюсь, вы справитесь со всеми невзгодами — и вы всегда можете рассчитывать на мою помощь. Локи поднялся одним плавным движением и поцеловал руку царице. - Спасибо тебе… за тебя. Он первый раз позволил благодарности и любви отразиться на лице и увидел такую же любовь в ответ. Фригг ласково погладила Локи по щеке. - Совсем взрослый. Царица исчезла, захватив с собой крайне недовольных птиц. Локи, чувствуя небывалую лёгкость в управлении магией, закрыл это место от Хеймдалля. Костёр продолжал безмятежно гореть, ласково прищёлкивая и потрескивая древесиной. Миры двигались навстречу друг другу. Над Мидгардом всходило солнце. В Асгарде Фригг впервые за много лет не щадила самолюбие своего мужа, высказывая ему всё, что накопилось. С грустью смотрел за сияющие звёзды Хеймдалль, признавая свою вину. Трое у костра заключали военный союз. Руны медленно гасли. Путь был выбран, и ответственность теперь предстояло нести идущим по нему.