Тесный мир

      – Ага, ага… Так… Вставай сюда. А ты сюда. Во, получилось! – сам себе поаплодировал Филипп.       Выпущенный из рук тетрис упал на пол – от удара отвалилась крышка, за коей находилась батарейка.       – Блин!       Стройку пришлось отложить, поскольку батарейка выпала, куда-то укатилась и в поле зрения ползавшего на животе Филиппа никак не попадалась.       Именно в такой пластунской позиции начальник колонии и застал подчиненного.       – Кхм, – кашлянул он, привлекая внимание увлекшегося вытиранием ковра Филиппа. – Кхм, кхм! – закашлял погромче.       – Александр Борисович! – поднял русую бестолковую голову детина и шустро принял вертикальное положение. Военная привычка как-никак.       В подтверждение своего прошлого места работы Филипп приложил ладонь к пустой (воистину!) голове и воскликнул:       – Здравия желаю!       – Здравствуйте или добрый день, – поправил его начальник и приступил к делу, даже не желая вызнавать, что такого увлекательного Филипп нашел в ползании по полу.       Этого парня двадцати пяти лет, симпатичного на лицо, ростом сто восемьдесят пять сантиметров, мускулистого телосложения с – увы! – не таким накаченным мозгом Александр Борисович получил прямиком от КГБ. Те, испугавшись эпидемии, которую мог породить прогрессирующий тупизм гражданина Ивкина Филиппа Николаевича, которая выкосила бы ряды доблестных разведчиков, шлепнули на его военный билет печать «Списан в запас» и выпроводили с плохо скрываемым удовольствием. Ибо от нареканий, выговоров и листов, исписанных матерными словами, папка с личным делом Филиппа распухла как от гормональных препаратов.       Поначалу начальник колонии определил Филю в охрану, затем в ловчий отряд. Понаблюдав за экспонатом (помимо маниакальной игры в тетрис экспонат килограммами щелкал жареные семечки, не понимал научных терминов, кроме военных – и те толковал зачастую неправильно, и спал с плюшевым медвежонком), Александр Борисович перевел его в штаб колонии, то есть на повышение. Ко всей своей тупости, за кою Филипп триумфально вылетел из КГБ, он мастерски строил других охранников или ловцов. Да и с подопытными не нежничал. Доктор и тот проявлял заботу, хотя каждый опыт ждал с неугасаемой жаждой науки.       – Мне завтра нужно уехать. Ты будешь за главного. Понимаешь? – спросил Александр Борисович, иногда общаясь с Ивкиным, как с умалишенным. Хотя небезосновательно.       – Так точно! – грянул Филипп, снова отдавая честь.       – Мы пять лет назад выслеживали этого человека, – начальник положил на стол (с него свеженазначенный и.о. главного трепетно схватил обожаемый тетрис, дабы Александр Борисович не поддался искушению и не позарился на игрушку) фото, сделанное издалека, но увеличенное. На снимке практически анфасом кому-то улыбался парень лет восемнадцати, с рыжевато-русыми волосами, разделенными на косой пробор, в рубашке с галстуком.       – А чего фото наполовину? – удивился Ивкин.       – Нижнюю половину скрывал капот машины. Его отрезали, поэтому парень виден по пояс, – объяснил Александр Борисович, чудом сдерживаясь, чтобы не пнуть протезом ногу заместителя. – Это Герман Звонов, он же Герхард фон Шеллендорф. Помнишь, как мы его искали?       – Да, товарищ командир! Хотя… – Филипп наморщил лоб, пытаясь так же согнуть мозговые извилины, коим положено оставаться прямыми на веки вечные. – Нет, товарищ командир… – Ивкин поник, капитулируя перед собственной неважной памятью, испещренной дырами, словно решето.       – В общем, он уезжал и недавно вернулся. Так он выглядит сейчас. – Начальник показал второе фото. На нем Герман-Герхард был постарше, с той же прической, но целиком – в кожаной коричневой куртке, черных штанах и ботинках из кожи цвета ржавчины.       – А девушка с ним рядом кто?       – Подруга, однокурсница по институту. Это не важно. Нам нужен он, – Александр Борисович ткнул пальцем в парня. – Ясно?       – Так точно! Поймать объект любым способом, – отчеканил девиз ловчего отряда Филипп.       – Да-да. Но не убивать. В прошлый раз ты перестарался, и пойманный скончался...       – Виноват, товарищ командир!       – Радует, что хоть осознаешь содеянное. Итак, завтра я уезжаю, а ты самостоятельно организуешь операцию по поимке Шеллендорфа, – велел начальник колонии. – Вернусь через семь дней, и чтобы этот волшебник был в комнате. Опыты без меня не начинать. Пусть Коленкоров проведет медосмотр и все. К доктору отведешь после легкого паралитического укола.       – Укол мне или ему? – Филипп указал на фото парня.       «Тебе бы не помешала доза серого вещества», – вздохнул Александр Борисович.       – Ему. Чтобы еле ноги волок, но не отрубился. Сергей Афанасьевич знает, сколько кубиков.       – Кубиков! – обрадовался Ивкин знакомому слову. – Как в стройке?       – Да, – мучительно согласился начальник. – Но это медицинские кубики, они будут в шприце… И зачем я это говорю?.. – пробормотал Александр Борисович в сторону.       – Я все понял, – активно закивал Филипп и вытянулся по стойке «смирно». – Отправляйтесь по делам и ни о чем не беспокойтесь, товарищ командир! Колония в надежных руках!       «И в ненадежных мозгах», – добавил про себя Александр Борисович. Ладно, работу ловцов Филипп знает досконально и за неделю ничего ужасного не натворит. Коленкоров, получивший свое задание, за ним присмотрит и в случае отклонения от курса или направит на верный путь, или усыпит к такой-то матери до приезда начальства.       «Нет, должен справиться, – отогнал пессимистичные мысли Александр Борисович. – Дело-то проще простого – изловить очередного волшебника».