Душевный архитектор

Вару закрыла веки мертвому шиноби, чье лицо ей было хорошо знакомо. Она никогда не считала его другом или просто товарищем, но неприятный осадок все равно засел внутри, не позволяя оторвать взгляд от навеки сомкнутых глаз. Кейджи не раз доводилось видеть кровавую смерть, и открывающаяся картина алого побоища не вызывала в ней отвращения, лишь серую печаль. Только на мгновение она подумала, насколько было бы ужасно увидеть среди погибших Отто или Котобу, но смогла вовремя отогнать эту паршивую мысль. Канкуро ходил от одного трупа к другому, замирая на месте и сжимая руки в кулаки, если кто-то из них оказывался знакомым ему. Его раздирали сразу два источника сильных чувств, и он не знал, на чью сторону будет правильнее встать. Он уже выбрал и теперь страдал от неизбежных последствий. — От Гаары уже не в первый раз пытаются избавиться, но неужели за столько лет не стало ясно, что из этого ничего хорошего не выйдет? — спросил сын Расы тихо, почти с отчаянием, и Вару подняла на него уставший взгляд. Подобное отрицание ей было знакомо. Почему? Почему все так ужасно именно у них? — Они вынашивали этот план с того самого дня, как стало известно о смерти Казекаге. Ты, наверное, заметил выражения их лиц. Они были убеждены, что своей местью уберегут деревню от старой напасти, — ответила она спокойно, с усилием поднимаясь на ноги и еще раз оглядывая поле боя. Кейджи не могла обманывать себя и отрицать, что все закончилось благополучно для них. Как раз ведь наоборот: они остались живы в эту ночь, как и планировали. Детали при необходимости всегда можно опустить, чтобы зря не тратить силы. — Что теперь будет чувствовать Гаара… Он ведь изменился, чтобы защищать их, а в итоге… — продолжал говорить шепотом Канкуро, и Вару очень сильно захотелось сказать ему: «Ты совсем не знаешь своего брата». Но она, конечно же, сказала другое, зная, что иначе за раз обесценит все труды. — Прошло слишком мало времени для этого. К тому же, мнение тех, чьи близкие погибли от его рук, никогда не изменится. Гаару не только боятся, но и искренне ненавидят. — В таком случае ты тоже должна его ненавидеть, — бросил шиноби как-то слишком резко, но сразу стушевался, вспоминая, что Кейджи рисковала даже больше, чем кто-либо еще. И у нее получилось обеспечить им шанс выжить. Она не почувствовала укола гордости и не стала обижаться на этот никчемный всполох недоверия, давно подозревая в нем и Канкуро, и Темари. — Да, должна, но месть — это не мой путь, — сказала Вару устало и, немного помедлив, едва слышно добавила. — Больше нет. Пятнадцать трупов шиноби, большую часть которых придется собирать по кусочкам, начнут стремительно гнить в лучах жаркого солнца. До рассвета оставалась еще пара часов, а до Суны — день пути через пустыню. В Хофу все еще погибали от отравления люди, расходуя запасы чистой воды, и ждали своих спасителей, которые не могли позволить себе задерживаться еще дольше. На раздумья времени не оставалось, и, не найдя ничего лучше, Кейджи уверенно сказала: — Мы должны сообщить об этом инциденте. Канкуро согласно кивнул, тоже думая об этом. Фактически эта группа предала свою деревню, напав на них, и никакие улики не указывали на Гаару. Может, излишняя жестокость и подтвердит пару пунктов в списке подозрений Совета, но принимать что-то против Сабаку но они не станут. Замнут это дело так же, как и раньше, и, возможно, надолго забудут об идее избавиться от Гаары лично. — Надеюсь, из этого не станут раздувать еще большую проблему, — вздохнул Канкуро, и, не видя больше причин смотреть на этот кошмар, Вару медленно пошла в сторону их ненадежного укрытия, собираясь предоставить своим изувеченным ногам еще немного отдыха. Однако шиноби терзало что-то еще. — Я хотел тебя кое о чем спросить. — М? — Кейджи остановилась, вопросительно посмотрев на Канкуро, и по его напряженному взгляду стало заранее ясно, какой именно вопрос он задаст. — Та техника, которую ты использовала. Она сработает еще раз? — Маловероятно. На самом деле я сделала немногое. Мы остались живы благодаря Гааре. Если бы он не сопротивлялся все это время, то Шукаку бы мои попытки вообще не почувствовал, — ответила она со слабой улыбкой, на самом деле все еще не отойдя окончательно от тех эмоций. Успела подумать, что это конец, но жизнь перед глазами почему-то не промелькнула. Может, потому что она трусливо закрыла их в последний миг? — Толку-то от тебя? — наигранно скривился Кукольник, и Вару недовольно скрестила руки на груди, подыгрывая ему. — Себя хоть вспомни. Ее тоже терзало кое-что еще. Привычка прокручивать один и тот же эпизод десятки раз в голове позволяла ей полностью проанализировать ситуацию, выявляя детали, но все, что удалось добыть сегодня — беспричинные подозрения. Вару не могла сформулировать свою мысль, но ее это так сильно взволновало, что она позволила себе продолжить разговор. — Они ведут непрерывную борьбу друг с другом, и я не совсем понимаю, почему. Может, Гааре просто не повезло быть сосудом именно для Однохвостого. А может, причина кроется в чем-то другом. — Что ты имеешь в виду? — заинтересованно спросил Канкуро, не зная точно, стоит ли волноваться ему. Кейджи пожала плечами и отрицательно замотала головой, ругая себя за несдержанность. Так бывает, когда пытаешься сказать что-то, в чем еще не успел разобраться. Нескладно и бессмысленно. В пещере Темари не отходила от младшего брата, с тревогой наблюдая за его беспокойным сном. Вопреки страху она думала только о нем — не о демоне внутри. Когда вошла Вару, куноичи не повернулась, продолжая заботливо держать Гаару за руку и ждать, когда эта проклятая ночь закончится. Бывшая шиноби села неподалеку, какое-то время всматриваясь в бледное напряженное лицо. Слух, казалось, все еще улавливал голос Шукаку, и Кейджи чувствовала, как страх возвращался к ней, и тело вновь начинала бить дрожь.

***

Утром никто не пытался заговорить о мертвых телах. Все очень качественно сделали вид, что произошедшее вчера их ничуть не трогает на данный момент. И Гаара тоже не выказывал и намеков на какие-либо чувства, оглядев почерневшую кровь на песке без интереса, и его пустой взгляд не отражал бликов уже взошедшего на белое небо солнца. Темари и Канкуро еще ночью убрали здесь все, что смогли, изрядно испачкавшись, но выполнив свой долг перед павшими шиноби родной деревни. Можно было бы в пустой надежде предположить, что их младший брат стал бледнее, чем раньше, и его молчание — более грустным. Что под этой тишиной он укрыл свои истинные переживания, но если семья и могла верить в него, Вару чувствовала — в джинчурики ничего не изменилось. Команда решила истратить все силы на то, чтобы добраться до Хофу как можно быстрее. Пусть угроза еще и не миновала до конца, Гаара не пожелал снова прятаться, а перечить ему так никто и не решился. Устроившись на спине старшего сына Расы, потеснив марионетку, Вару преодолела вторую половину пути так же, как и первую — не передвигающимся самостоятельно инструментом, в полезности которого на этот раз никто не сомневался. В отличие от Гаары, Канкуро предпочитал не держать жалобы при себе и заполнял ими содержание частых диалогов со своей «живой» ношей. Это отвлекало от мыслей, но спустя какое-то время Кейджи почувствовала, что ей стало намного легче. Однако чем ближе их команда подходила к деревне, тем очевидней становилась серьезность их задания. Солнце уже садилось, и листья финиковых пальм казались сухими и тусклыми. В домах зажигали свет, но редкие фигуры людей и животных мелькали вдоль улиц. Нечто невидимое и зловещее засело здесь, издали предупреждая, что счастье покинуло это место, уступив невосполнимой утрате. Болело все: вода, земля, воздух. Война еще не была знакома молодым шиноби, но они знали, что она выглядит именно так. Большая часть людей сидела по домам, и лишь немногие заканчивали дела на сегодня. Мать, усталая и хворая, вела маленького сына вдоль глиняных зданий, добро и слабо улыбаясь до тех пор, пока он не ткнул пальцем в сторону четырех незнакомых людей. — Смотри, мам, там шиноби, — сказал он громко, потянув маму навстречу к ним, но женщина не позволила сделать ни шага, сильнее перехватывая его запястье и настойчиво уводя прочь. Жители старались не смотреть на пришедших, боясь притянуть к себе еще одну беду.

***

По интересному стечению обстоятельств заказчиком оказался Арэта Хофу — мужчина преклонных лет, совершенно обычен во внешности, но индивидуален в мелодичном для старика голосе. Он принял команду лично в своем кабинете, предложив им для начала отдохнуть раза четыре, но на каждую попытку получив уверенный отказ. Впрочем, эта настойчивость со стороны шиноби явно принесла ему облегчение: черты разгладились, пальцы замерли в одном положении, а из мутных глаз исчезла потерянность. Для Хофу помощь Суны была последней надеждой. — Мы очень рады, что вы откликнулись на нашу просьбу. Без воды эта деревня быстро опустеет, — сказал он с грустью, мельком глянув на стопку разногодичных бумаг на столе. Вероятно, пытался самостоятельно разобраться в том, что происходит с его деревней. — Вы уже пытались выяснить причину? — Да, конечно. Результаты исследований лишь подтвердили, что такое в естественных условиях произойти никак не может. Мы не хороним животных близко к деревне и уж тем более к водоему. Последняя эпидемия была шесть лет назад, тогда весь скот полег, но произошло это при мне. Мы увезли их всех подальше и сожгли. Канкуро приложил согнутый палец к губам, задумавшись, и Вару мысленно согласилась с ним. О подобных старых техниках было известно всем, но далеко не каждый в них разбирался. Их эффективность оправдывается в убийстве обычных беззащитных людей, так что из-за жестокости последствий никто более к ним не прибегает. Такой вариант стоило рассматривать как самый худший. — Нет ли здесь какого-нибудь пути к источнику? — спросил Кукольник, на что Арэта понимающе кивнул. — Есть пещера в двух милях от деревни. Она тянется прямо к подземной реке. Я отправлял туда людей. Дважды. Делать это снова не стал. Старик нахмурился, давая понять, что именно это и послужило причиной его мольбы о помощи. Бессмысленно рисковать и без того пострадавшими людьми он не хотел. Канкуро молчал минуту, после все же уловив нить своих суждений. — Когда вы заметили, что с водой что-то не так? — Ровно шесть дней назад. — А когда отправили в пещеру людей? — Сначала на второй день, затем на третий. — Понятно. Готовили технику определенно там, но виновников на месте мы уже не найдем, — заключил шиноби, недовольно поморщившись от других мыслей, озвучивать которые при заказчике не стал. — Тогда вам определенно стоит отложить все до завтра. В темноте бессмысленно искать следы. Мы обеспечим вас крышей и едой, только, прошу, решите нашу проблему. — Конечно. Все сделаем.

***

Из-за невыносимой усталости Вару казалось, что умственные способности подводят ее. Она умела держать себя в руках, знала, как правильно переключаться и сосредотачиваться на текущей цели, но возможность отдохнуть дала ей повод вспомнить, сколько на самом деле сил она потратила в этом пути. Умывшись, Кейджи долго смотрела на нездорово дрожащие пальцы, и приступы тошноты принуждали склоняться над раковиной и вдыхать воздух настолько глубоко, насколько это было возможно. Теперь уж точно бессмысленно обманывать себя. Ненависть и отвращение гибли под натиском страха. Обманчивая наивность породила пустую надежду, и все оказалось еще хуже, еще невыносимее, чем она могла себе представить. И на фоне этих острых ощущений, заставляющих балансировать на грани срыва, маячил один никем не озвученный, но слишком явный факт, что пути назад нет и никогда не было. Кости ныли, мысли сплелись в тугой клубок, а обстоятельства не нуждались в слабине и терпеливо ждали за дверью. Вару взглянула на себя в зеркало и, снова сделав глубокие вдох и выдох, заплела влажные волосы в хвост. Она спустилась к остальным, когда убедилась в том, что все еще может держать себя в руках. Их команду разместили в скромной гостинице, в которой, как ни странно, никого из посетителей больше не оказалось. Столовая пустовала: молчаливая девушка обслуживала единственных гостей, терпеливо дожидаясь у стойки и протирая полотенцем стаканы, вероятно, уже давно до блеска вычищенные. Кейджи села за стол рядом с Темари и опустила взгляд на еще горячую еду. Есть ей совершенно не хотелось, но было явно необходимо наполнить свой желудок хоть чем-то. Гаара решил не делить трапезу с командой, так что воевать с пищей не пришлось. Какое-то время трое шиноби ели молча, не тревожа нависшую в гостинице тишину. Вообще между ними за эти два дня не возникло никаких дружеских отношений, и скованность не позволяла вести отвлеченные беседы. Нечего вспомнить, нечем поделиться: сейчас их связывало только задание. Полностью высушив кружку чая, Темари все же начала разговор. — Нам не нужно идти в пещеру вчетвером. Узнать, что это за техника — дело одно, а кто и зачем это сделал — совсем другое, — сказала она тихо, и голос ее коснулся дна кружки. — Странно, что этот Арэта ничего не рассказал про проклятье. — Вероятнее всего, письмо отсылал не он. Вару недовольно поджала губы, на самом деле не симпатизируя таким заданиям. Иронично, ведь только на них ее способности и могли пригодиться, но желания контролю и здравому смыслу не принадлежат. В их команде в отравлениях лучше всего разбирался Канкуро, в грубой силе — Гаара, а в людях — Кейджи и Темари. Было логично оставить девушек в деревне для расследования, пока остальные ищут следы. — Отравление источников воды — это запретная техника, направленная на уничтожение целых поселений. Хофу имеет хороший промысел, но занимает далеко не самую ведущую роль в экономике страны. На объявление войны не похоже, ибо смысла мало. Убивать людей из-за фиников? — озвучил свои мысли Кукольник, задумчиво постукивая пальцами по столу, и его сестра пожала плечами. — Чтобы узнать ответы, придется спрашивать. Но это точно не объявление войны. — Мы еще не все знаем об обстановке в деревне. Осмотримся, зададим вопросы кому нужно, а там должно что-то проясниться, — сказала Вару, и Темари согласно кивнула ей.