Силой случайности

      Какой величины сила случайности? Она врывается в нашу жизнь резко, с надрывом, точно молния, выжигающая себе дорогу сквозь дерево.       Усопп был той самой пострадавшей величиной, случайность — пройти по энной улице (дабы не натолкнуться на кого-то), а молнией — паренек, не посчитавший его преградой во время рывка, с недюжинным стремлением во взгляде. Чего он желал, Усопп тогда, конечно же, не знал. Только отстранился, посчитав мальчишку странным и наглым, вовсе не чтобы избежать неприятностей.       Человеком Усопп был необычным. Найти такого второго было бы мировым чудом. Вот говорят, что существует еще восемь человек, схожих с нами, раскиданных по целому свету. Но повторить Усоппа не удалось. Парень был единственным.       Недавно заживший с отцом в городе, успел заработать славу и кучу предостережений, захваченных еще из селения погибшей матери. Оставив друзей и жизнь без просвета в будущее, он прорвался сюда, в Гедзель, но разбежался так сильно, что инерция закинула его прямо в объятья бандитских группировок.       Не стоило ему сокращать дорогу через проулок с баром. Обычно пустынные и украшенные лишь мхом кирпичные кладки оказались заполнены гулом голосов. Парень не стал подавать вида, что его одолел страх, поправил ворот куртки, спрятав шею, и двинулся вперед, не выдавая присутствия лишними действиями и звуками. Однако не смог уйти от судьбы. Она налетела в него в открытой красной рубашке, захватила за локоть и волоком потащила вперед с разящим смехом.       — Носатый, дружище! — хохотал паренек, стремясь в отличную от нужной Усоппу стороны.       — Куда ты меня тащишь? — сипел он, полный возмущения. Усопп почти добрался до дома, а повторить подвиг и пройти мимо хмельных и серых людей в проулке он точно не сумеет. — Хоть понимаешь, что творишь? — и не смел повышать голоса, понимая, что так лишь усугубит ситуацию. Собеседник же отличался прекрасным расположением духа. — Да у меня знакомых, знаешь, сколько? А отец кто? Такого человека, как я, ты, разумеется, знаешь и просто не признал! Ты сейчас же должен осознать ошибку и пустить.       — Будь у тебя много друзей, ты не шухерился бы в темном переулке, а прошел по освещенной дороге через центральный вход бара. Идем, не боись.       Обычно хвалебных речей, воздвигнутых самому себе, хватало, чтобы хотя бы смутить окружающих. Странный паренек в соломенной шляпе и не думал пойти на поводу уловок, а лишь активнее засеменил сланцами.       У Усоппа отлегло на сердце, что он ушел из опасного квартала, но после тиски сильнее закрутились от предположения, что собирается вытворить незнакомец. Вскоре после непрекращающейся болтовни и последние подозрения собирались отступить. Паренек вещал ни о чем, голос был крайне дружелюбный и простой, прямая линия без какого-либо отклонения. И ходил он точно так же — широким и размашистым шагом. Такие ничего не скрывают и держат нараспашку не одну одежду.       Усопп обо всем этом не думал. Он жадно запоминал улицы, по которым шел, уплывающие фонари и вывески — любые ориентиры, по которым он сможет потом убраться. Пазлы брусчатки, укрывавшие дыры асфальта, пестрили в памяти, и это успокаивало парня: он знал, что по такой аляпистой дороге в любом случае выберется.       Не менее неказистым казалось заведение, куда его вел парень. Делать что-то, кроме как повиноваться, казалось лишним. Все-таки в каждом имеет место быть любопытство, и Усопп от своего не отрекался.       Бар «Волосатая лапа Арахны» был назван идеально, все в нем соответствовало — что мрачный свет, что неказистые стулья у стойки бармена, похоже на сложенных пауков. Контингент тоже должен быть подобающим, и трусоватый по своей природе Усопп сжался, когда незнакомец потянул его к сидящей у обтертой красной кирпичной стены компании.       — Хэй, ребята, а я уже вернулся! — люди, к которым обратился парнишка, выглядели странно и не имели ничего общего, ни одной общей черты, кроме исходящей опасности. Усопп буквально трепетал и старался проглотить язык, что с его болтливостью было делом сложным.       — Луффи, ну и кого ты приволок?       Кем бы ни был странный светловолосый юноша с грозным шрамом, он, определенно, сообразителен, раз успел распознать факт не добровольного присутствия здесь Усоппа. Присмотревшись, он понял, что ранами пестрили все незнакомцы. Один и вовсе смотрел одним глазом, так как второй подбит и не раскрывался за все время. Также совсем не успокаивало, что, как минимум, один из них был вооружен. Паника продолжала нарастать.       — Да кто ж его знает. Носатый, тебя как зовут? — весь здравый смысл содрогался, своими импульсами требуя прикусить язык. Но что-то побудило назваться.       — Мое имя Усопп, и я бравый путешественник с сотней — да что там! — тысячей последователей.       И сколь бы глупо ни звучала его речь, Луффи в этот раз охотно поверил, все его лицо просияло, и он поспешил расспросить Усоппа. Тот же не стал прекращать наматывать нить лжи.       Сидящие мужчины переглянулись. Некое чувство твердило и им, что этот мальчишка задержится в сетях Арахны. Или того же Луффи. А пока они заказали выпивку.       Луффи сидел с раскрытым ртом. Образ его не вязался с тем, каким он предстал перед Усоппом в переулке. Что успело перемениться, он бы не рискнул предположить. Мелочь, недоступная незнакомцу. Знай его парень дольше, точно бы назвал. Волновало его многое, хотелось узнать, однако важнее всего был всего один вопрос.       — Почему ты меня увел?       — Так там с другой стороны шли акулы. Ты же не направлялся к ним?       — Я к воде и не шел, — простодушно опешил Усопп.       Столик рассмеялся. Хохот, обязанный взбудоражить все здания, не привлек должного внимания, словно компания всегда создает много шума.       — Новичок, — уверенно заключил мужчина, утративший зрение, но не охоту пить. Прежде чем продолжить речь, он успел осушить стеклянную тару пива. — Только они и наслаждаются неведением.       Вместо такой же твердости в голосе светловолосый юноша спросил с уточнением и тактичностью:       — Так ты недавно в Гедзеле? Зоро верно говорит, одни туристы и новоприбывшие могут не знать акул. Только им свойственно плавать на самом дне и быть такими кровожадными, поэтому так и назвали людей, которые здесь промышляют. Им свойственно находиться на дне.       Усопп лишь сейчас осознал, какую глупость ляпнул. Не собирался к морю! Да здесь речь шла об убийцах.       Против воли начал дрожать язык. Усопп не решился спросить что-либо, не желая дрогнуть голосом. Мысли шли в безумном темпе. Тогда ведь выходит, что он шел напрямик к этим преступникам, а Луффи вот так вот незатейливо сделал вид, что знает его, и увел, не создав никаких подозрений.       Он еще хотел убежать и искал пути отступления.       — Спасибо тебе, — несмотря на все страхи показаться трусом, Усопп не смог промолчать.       — Да лан, расслабься, — фривольно кинул Луффи, подставляя кружку с выпивкой ближе к новому знакомому. — Станешь моим накама*?       Не успевший сделать глотка Усопп едва не поперхнулся от столь резкого проявления доверия, а мужчины словно только этого и ждали. Они никак не показали удивления, только усмехнулись и продолжили пить.       Понимая, что и Луффи не может быть простым человеком, Усопп не решался соглашаться. Он осознавал возможность того, что связывается не с теми людьми. Однако ведь не мог быть человек, спасший незнакомца, оказаться совсем уж отвратительным?       — По рукам.       Усопп не знал, насколько хорошо, что он сократил дорогу и встретил Луффи. Но он предчувствовал вереницу приключений и готовился ей поддаться.