Вопреки всему

      Я медленно шагала по школьному двору к оранжереям. Алана со мной не было — Травология была совместной с Хаффлпафом, а райвенкловцы сейчас были на Древних Рунах или на Прорицаниях.       Без Алана было одиноко. Сложно всё-таки, когда возле тебя нет опоры, когда почти никто тебя не понимает, и даже не пытается понять, а только осуждает. Мои бывшие друзья — Макс Коллер и Стефани Молл, крутились в центре компании таких же, как и они сами — красивых, успешных, известных. Ни Стеф, ни Макс не замечали меня и делали вид, будто меня не существует. Нет, мне уже не было обидно — я поняла, что для того, чтобы быть с такими людьми, нужно меняться — либо мне, либо им. А это слишком сложно. Да и поздно. Каждый из нас выбрал свой путь, свою дорогу, свои принципы.       Первый снег медленно падал с неба, присыпая голые деревья пушистыми снежинками, которые сразу же таяли. Под ногами шелестели слегка влажные остатки листья. Солнце не выглядывало из-за туч, а холодный ветер свистел, чуть ли не сбивая с ног.       Я зашла в оранжерею и сразу заняла место в самом конце, чтобы никто даже близко ко мне не подошел. — Привет, Ева. Я с тобой буду, ты не против? — возле меня остановился Оливер. — Конечно, я не против.       Как только все ученики заняли свои места, профессор Спраут обвела класс взглядом. — Здравствуйте. Сегодня тема очень лёгкая — нужно просто пересадить мандрагору. Наушники и все инструменты у меня на столе. Растения у вас на партах.       Я медленно и не спеша подошла к столу. Наушники я всё же успела захватить, не обратив даже малейшего внимания на розовые наушники.       «А знаешь», — прозвучал в моей голове тоненький голосок. — «Вуду очень бы даже подошли эти розовые наушники». Я вернулась на своё место и стала надевать на руки перчатки. Как только эта миссия была выполнена, я взяла горшок с землей, сделала там небольшую ямку и насыпала немного удобрения, которое жутко воняло. Осторожно подняв горшок с мандрагорой, я передала его угрюмому Оливеру, который тут же, одним ловким движением, выхватил растения из горшка, на мгновение показав уродливый, похожий на человечка корень, который корчился и, видимо, кричал. Не прошло и минуты, как мандрагора была уже в другом, более глубоким горшке. Мы сняли наушники, как только последние однокурсники справились с этим заданием. — Я, конечно, понимаю, что лезу не в своё дело, но… Оливер, что-то случилось? — спросила я, наблюдая за его реакцией. Всё время, которое мы с ним закапывали мандрагору обратно в землю, он молчал и был каким-то растерянным. — Нет, — тихо ответил он. — Всё хорошо. — Это из-за квиддича? — спросила я, посмотрев на него через ресницы и едва улыбаясь — по-настоящему Вуд мог горевать только из-за квиддича. — Да. Мы будем играть не со Слизерином, а с Хаффлпафом. — Что в этом плохого? — До игры осталось четыре дня. Я не успею подготовить команду к игре с Хаффлпафом, ведь всё это время готовил их к игре с Слизерином. — Извини, но я не поняла, в чём проблема. — У Слизерина не такая манера игры, как у Хаффлпафа. Слизеринцы более полагаются на хитрость, а хаффлпафцы — на скорость. — Ты хочешь выиграть кубок? — Да. Но, видимо, нам его не взять в этом году, а второго шанса у меня уже не будет. Седьмой курс, всё-таки, — вздохнул Вуд, сыпнув последнюю горсть земли в горшок. — Ты в этом уверен? — Да. Почти на сто процентов. — Не переживай. У тебя есть три прекрасные охотницы, два чудесных загонщика, талантливый ловец, и ты — лучший вратарь, который только когда-нибудь был в Хогвартсе. — Неправда. Были и лучше. — Нет. Для Хогвартса не было лучше тебя. Для Гриффиндора не было лучше тебя. Для меня не было лучше тебя.

***

      Большой Зал гудел. За завтраком собрались все ученики школы: кто-то учил уроки, кто-то разговаривал с друзьями, другие ждали сов от родителей.       Среди таких сегодня была я — от мамы с папой уже две недели не приходили письма. Я уже начала волноваться по этому поводу: мои родители — авроры, а с такими всякое может случиться. — Тебе тоже не приходят письма? — послышался за спиной голос моей сестры, Анны. — Нет, — я отрицательно покачала головой. — Писем не было.       Сестра села возле меня. Она была всего на два года младше меня, но мы с Анной совсем не похожи. У меня короткие каштановые волосы, а она — длинноволосая брюнетка. Мои глаза карие, а её — синие. Мы были похожи только кожей и формой лица. Да и характеры у нас разные — Анна более мягкая и нежная, чем я — рокерша без малейшего признака женственности.       Я лениво поковырялась вилкой в тарелке и отодвинула её от себя. Есть совсем не хотелось. — Мисс Вилсон!       Через Большой Зал к нам с Анной шагала профессор МакГонагал. Она была явно чем-то взволнована. — Анна, Ева, зайдите сейчас в мой кабинет, — шепнула профессор нам с сестрой. — Что-то случилось? — спросила Анна. — Нет. Всё хорошо, просто с вами кое-кто хочет поговорить.       Мы с Анной переглянулись и пошагали за МакГонагал. Меня охватило непонятное чувство. Кто хочет встретиться с нами? Связано ли это с отсутствием писем от мамы с папой? — Заходите, — профессор открыла дверь перед нами.       Около окна, спиной к двери, стояла высокая рыжеволосая женщина в тёмно-синей мантии. Как только за нами с Анной закрылась дверь, женщина обернулась.       Это была моя бабушка — Роксен Хансен. Хоть она и довольно пожилая, но ум, сила и ловкость у нее отличные. Но когда она успела приехать из Норвегии? — Не ждали? — спросила она, улыбаясь.       Мы с Анной подошли и обняли её. Бабушка, как всегда, пахла льдом и чем-то цветочным. — Как же вы подросли… — пробормотала женщина. — Как ты попала в Хогвартс? — вырвалось у меня, как только она нас выпустила с объятий. — Каминной сетью. Альбус дал мне разрешение. — Что-то случилось с мамой или папой? — взволнованно прошептала Анна. — Нет. Но вы должны знать, что писем от них не будет долго. — Почему? — В связи с побегом Блэка из Азкабана авроров послали в разные уголки Британии, а некоторых и за границу. Для секретности им запрещено отвечать на письма, впрочем, они их и не получают. Маркус сейчас в Албании, а Вероника — в Ирландии. Поэтому, не волнуйтесь, с ними всё хорошо. — Но ты же здесь не только для этого? Это ты нам могла и в письме написать, — с сомнением произнесла Анна. — Ты всё всегда знаешь, Анна. Но у меня есть разговор, который предназначен только для Евы. Извини, но тебе придётся выйти. — Но… — Да, Анна, тебе придётся выйти. Так нужно, сестрёнка, — твёрдо сказала я, посмотрев прямо в синие глаза Анны. — Ладно, — она кивнула и вышла. Я видела, что Анна из-за этого разозлилась.       Между мной и бабушкой застыло молчание. Тишина. Ни она, ни я не могли начать разговор. — Так что ты хотела мне сказать? — спросила я. — Ева, ты знаешь, что у рода Вилсонов нет наследника, так как мальчика Вероника родить не может.       Я кивнула. — Так вот, это можно уладить, если ты выйдешь замуж за какого-то богатого наследника древнего рода. Тогда ты войдешь в его род и должна будешь родить двух сыновей — наследника твоему новому роду и наследника Вилсонам. — Что ты имеешь в виду? Я должна выходить замуж за богатого чистокровку и стать ходячим инкубатором? — Да. Тогда все будут в плюсе. У тебя будет богатая жизнь, ты никогда не будешь ни в чём нуждаться, ну, а род Вилсон получит наследника. Ты не переживай, я уже тебе приглядела несколько женихов. — Бабушка, ты в своём уме?! — едва смогла выдавить я. — Этого никогда не будет! Да к тому же и мама с папой ничего не знают! — Я им скажу, ты только согласись. — Нет! — Почему? — Да потому, что тогда мне придется всю жизнь сидеть только с детьми в каком-то старом замке, а я хочу заниматься музыкой, хочу увидеть мир! — Ева, замужество — не проклятие. — Нет! — Ты хоть бы женихов увидела! Я уже о встрече с Розье договорилась, а через несколько недель можно будет познакомиться с итальянцем Манчилли и французом Де Монжуром. — Никогда. — Если не хочешь этих, то есть ещё один парень с Норвегии — Хеймдаль Ньёрд. Он, кстати, очень красивый парень. — Нет, нет и ещё раз нет! — Ева… — Разговор окончен! До свидания! — я со злостью вышла с кабинета и хлопнула дверью.