100 способов влюбиться

Закрыв глаза, Усаги подула. Большим и указательным пальчиками, она крепко сжимала одуванчик, чувствуя, как его семена окружают ее пушистым облачком оживших посланников, разносящих загаданное желание во все уголки мира, пока она лежала в ожидании его исполнения. Она открыла глаза, роняя облысевший стебелек в кучку с другими, и схватила другой одуванчик, как делала на протяжении всего утра. Усаги снова закрыла глаза и мысленно произнесла свое желание. Весеннее утро было идеальным. Усаги поднялась ни свет ни заря, лишь бы избежать толпы людей, которые каждый день приходили отдыхать в парк. Ей хотелось как можно дольше находиться в одиночестве, чтобы просто ощущать легкий ветерок, который кружил вокруг, разнося сдутые пушинки с одуванчиков. — С добрым утром, Оданго. Не думал, что ты можешь так рано проснуться, еще и для похода в парк. Она знала этот голос. Ох, как же хорошо она его знала. Усаги залилась румянцем, но глаз так и не открыла. Напротив, она сжала веки сильнее, в надежде, что это всего лишь ее воображение, а не незаметно подкравшаяся реальность. Она услышала веселый мальчишеский смешок и покраснела еще сильнее, теряя всякую надежду на то, что голос был лишь плодом ее воображения. Усаги осторожно приоткрыла один глаз и взглянула на молодого человека, опустившегося на корточки напротив нее. Она сидела сейчас на коленках, окруженная дюжиной голых стебельков и сотнями пушистых зонтиков, рассеянных по всему парку. Она уронила руки на колени, все еще держа в пальчиках целый одуванчик. Усаги отметила, что на Мамору был спортивный костюм. Ей даже в голову не пришло, что люди могут начинать день с утренней пробежки в парке, а то, что таким человеком может оказаться Мамору и подавно. Он балансировал сейчас на носочках, удерживаясь на ее уровне. Усаги открыла глаза и опустила голову, уставившись на свои коленки. — Доброе утро, Мамору-сан. Ты бегаешь? — пробормотала она, все еще избегая его взгляда и пытаясь успокоить колотящееся в груди сердце. — Каждое утро, — весело ответил он и, заметив, как неловко было Усаги, опустился на колени, копируя ее позу. Мамору нежно коснулся ее подбородка, поднял лицо и увидел полыхающие румянцем щеки и встревоженный взгляд, что заставило его забеспокоиться. — Оданго? — мягко спросил он. Усаги закрыла глаза и задержала дыхание, впитывая голос, так нежно обращающийся к ней. Так тепло, что казалось, будто она цветок, которому Мамору всеми силами старался не навредить. Его цветок. Мамору заметил, как щеки Усаги снова покраснели, и опустил руки к ее коленкам, чтобы взять все еще сжимающие целый одуванчик ладошки в свои. Она мгновенно открыла глаза и уставилась на Мамору, который, в свою очередь, разглядывал цветок в ее руках. — Я… я… — начала Усаги, когда он поднял голову и посмотрел прямо ей в глаза. Его взгляд придал ей храбрости, и у нее получилось найти в себе силы закончить. — Я сдувала одуванчики и загадывала желания, — пролепетала она, глядя ему прямо в глаза. Станет ли Мамору насмехаться над подобным ребячеством? Издеваться, из-за того, что она верит в подобные вещи? Дразниться… Ответ Мамору оборвал ее мысли. — Правда? — мягко спросил он. Усаги легонько кивнула — все, на что она была способна сейчас — ожидая, что он скажет дальше. — Никогда не делал ничего подобного, — серьезно проговорил он. Усаги подняла одуванчик, который они с Мамору держали, поднося к лицам. Мамору не сопротивлялся, когда она аккуратно высвободилась из его рук, оставляя цветок в его ладонях. — Вот, — ласково проговорила Усаги, — возьми мой. Искренность, что плескалась в ее взгляде, заставила все внутри перевернуться. Она отдала свой последний одуванчик, чтобы он мог загадать свое первое желание. Сердце Мамору вырывалось из груди, когда он смотрел в ее чистые голубые глаза, на алые, слегка приоткрытые губки, на щечки, которые так и не покинул сияющий румянец. Внутренняя сила, которую излучала ее хрупкая фигурка, открывала ему много новых вещей, которых он никогда не испытывал… Таких простых, как загадывание желаний на одуванчиках. — Нет, я не хочу брать твой, — мягко ответил он, замечая смятение отразившееся в глазах Усаги. Отказ заставил ее поникнуть. Усаги опустила взгляд и снова уставилась на свои коленки. Чувствуя вину за то, что опечалил это нежное создание, Мамору продолжил, вкладывая в слова весь энтузиазм, на который был способен. Он коснулся ее подбородка, поднимая опущенное лицо, взял ладошки в свою руку, что была куда больше и грубее, и поднес ближе к другой, в которой все еще был зажат одуванчик. — Я хочу, чтобы мы загадали желание вместе, — воодушевленно проговорил он. Заливаясь румянцем в очередной раз, Усаги, не проронив ни слова, уставилась на Мамору. — Пожалуйста? — попробовал он снова с едва уловимой мольбой в голосе. Усаги просияла, ее губы дрогнули в легкой улыбке и она кивнула. Однако напряжение все еще не покинуло ее взгляда, что немного расстраивало Мамору. Они оба зажмурились, держа одуванчик между собой, и одновременно подули на пушистый цветок. Семена разлетелись, вихрем закручиваясь вокруг Усаги и Мамору. Они распахнули глаза, пристально смотря друг на друга — их желание было исполнено.