Ты просто ещё не встретил...

В тот зимний вечер Тим возвращался домой вымотанным. День выдался тяжёлым — пять пар, а после ещё несколько заказов у клиентов по сборке системников. А ещё нужно на работу, до начала которой оставалось всего около часа. Времени хватит только на перекусить и принять душ. Ледяной ветер пробирал, казалось, до самых костей. Тимур поглубже спрятал в карманы куртки руки и накинул капюшон. Ледяная корка на тротуаре вынуждала идти по проезжей части. Он старался держаться ближе к обочине, чтобы не попасть под колёса редких авто. Дорога, хотя и была расчищена и даже посыпана отсевом, всё равно местами скользила. Автомобили двигались небыстро, за исключением некоторых лихачей. Вот и сейчас Тимур еле успел отскочить от бешено сигналящего «Туарега», по правой совершавшего обгон уныло тащащегося «Авео» с шашками на крыше. Выматерившись, Тим чудом устоял на ногах, балансируя на ледяных колдобинах обочины. Затем осторожно спустился на дорогу и двинулся дальше. Теперь оставалось перейти стоянку, а там и двор, где через несколько метров подъезд Тимура. Такси, которое парень заприметил ещё на дороге, свернуло туда же, перегородив дорогу. Можно было попытаться обойти, но прикинув возможные последствия, Тимур решил подождать, пока таксист выполнит заказ. Обычно это недолго. Высадил или подобрал пассажиров и уехал. От нечего делать, Тимур наблюдал за происходящим. Из многочисленных подъездов прямоугольного двора никто выходить не спешил. Скорее всего, такси кого-то привезло. И действительно: открылась передняя пассажирская дверь, и на дорогу вывалился парень в яркой куртке с мохнатым воротником. Поскользнулся, упал и проехал на заднице расстояние от машины до стоявшего неподалёку Тимура. Дорога во дворе имела наклон, так что проехался этот парень как с горки. Тимур даже улыбнулся странной мысли о падающих к его ногам мужиках, возникшей в голове в тот момент, когда неудачливый пассажир затормозил спиной о его ноги. — Блядь, — парень силился подняться на ноги, но постоянно поскальзывался. Довольно молодой, симпатичный, дорого и стильно одетый. Всё это Тимур отметил на автомате, буквально за секунду окинув взглядом возившегося на дороге. — Да что ж такое-то, а? Оставив безуспешные попытки, он сел на кучу снега у бордюра, расставив ноги. — Поднимайся, — Тимур протянул ему руку. — Яйца отморозишь. — Где я? — спросил тот, поднимая на Тима мутные глаза. — Ты кто? А где Арончик? — В душе не ебу, где твой Арончик, — Тимур внезапно разозлился. — Ноги убери с дороги, — покосился на выезжающее такси и дернул парня за капюшон. — Вставай давай. На кой чёрт ему сдалось это пьянючее недоразумение, Тимур и сам не понимал. Ему хотелось домой, под горячий душ. У него от голода сводило живот. И на работу ещё пилить. А тут этот придурок. Ну не бросать же человека на земле в мороз. — Куда я попал? — парень снова огляделся вокруг, явно не узнавая местность. — Где я, блядь? — В жопе мира, — Тим ещё раз попытался поднять сидящего, и ему это удалось. Тот повис на Тимуре, цепляясь за него и шатаясь. — Куда попал, блин… А куда ты целился? — Я? — парень поднял на Тима серые глаза в расфокусированном взгляде. «Как у Гришки», — пронеслось в голове Тимура. — Я никуда не целился, я к Арончику ехал. Бумажка с адресом… не знаю, где. В машине выпала, что ли. Щас я позвоню. Меня ждут. — Звони, — Тим пожал плечами, а продолжавший держаться за него парень принялся рыться в карманах в поисках телефона. — Где? Где эта блядская мобила? Су-у-ука, потерял. Бля-я-я. И вот чё теперь? — он как-то беспомощно глянул на Тимура. — Я в жопе, — добавил, расхохотавшись. — В полной жопе. — Домой едь, чё теперь. Адрес помнишь? — спросил Тим. — Такси, жаль, уехало, следующее ждать долго по такой погоде. Но мне на работу, можем одной машиной. — Домой мне нельзя, — насупился парень. — Дома меня порешат. Арончик в пролёте. А ты, — он окинул Тима изучающим взглядом и облизнулся. — А ты клёвый. — Что? — Тимур чуть словами не подавился. — Клёвый ты, — повторил парень, снова облизывая обветренные губы. — Понравился ты мне. Я Лёшка. Хочешь, я тебе отсосу? — Совсем уже, что ли? — Тимур покрутил пальцем у виска, но слова Лёшки достигли цели — член шевельнулся, даже в паху слегка приятно заныло. — Ты что, каждому встречному вот так запросто это предлагаешь? — Ну-у-у, не ка-а-аждому-у, — протянул тот, улыбаясь и подмигивая. — Только тем, кто понравится. — Пиздец, — Тимур буркнул это себе под нос. — Ну идём. Тимур вёл этого парня к себе домой конечно же не из-за его предложения. Но чем ближе они подходили к квартире, тем сильнее Тима захватывала эта идея. Почему бы и нет, в конце концов? Что он теряет? На грабителя и разводилу этот Лёша не похож. Да и бухой в дупель. И хилый. Тимур его даже трезвого одной левой уложит, если понадобится. В конце концов не каждый день тебе вот так сходу отсос предлагают. Однако, очутившись в квартире и сгрузив своего незадачливого гостя в прихожей, Тим понял, что именно сейчас ему никакого отсоса не светит. Лёша, привалившись к комоду в прихожей, тупо уснул, пока Тимур стаскивал с себя куртку и ботинки. Конечно, его можно было бы разбудить. Но внезапно всплыла картинка, как Тимура примерно в таком же состоянии коматоза жёстко имели в туалете клуба. И может он тоже, как и этот Лёша, по пьяни сам себя предложил. Но поступать так, как поступили с ним, Тимур не будет. Вздохнув, он перетащил гостя на диван в комнату, вытряхнул его из куртки, снял обувь и ушёл в душ. Искупавшись, переоделся, наскоро перекусил и вызвал такси. Машина приехала на удивление быстро, может, неподалёку была. На работу Тимур даже не опоздает, вот только что делать с Лёшей? По-хорошему, его нужно было бы будить и отправлять домой. Но слова о том, что дома его «порешат» не давали покоя. Может быть, он и преувеличивает. А если нет? Тиму ещё очень хорошо помнилось, как его самого вышвырнули из дома. Оставлять в квартире на ночь? По идее, пар завтра нет, и Тимур уже утром вернется домой. Красть здесь нечего, кроме ноута, который и с собой забрать можно, а так и не похож парень на вора. Единственное, что, когда проспится, может запаниковать. Свалит и бросит открытой дверь. Но опять же, воровать здесь нечего. Махнув рукой и решив положиться на судьбу, Тим уехал на работу. А когда вернулся утром, застал Лёшу спящим, как и оставлял. В сон вырубало немилосердно, другого спального места в квартире не было. Тимур слегка подвинул гостя к стене и, не раздеваясь, улёгся рядом. Спал он чутко, и часа через два почувствовал возню за спиной. Приоткрыл один глаз. Свет из окна резанул яркостью, и изображение пошло пятнами. Протерев глаза, Тимур уставился на севшего на диване Лёшу. — Блин, — тот вертел головой по сторонам, — что за хата? Где все? Нихера не понимаю… — Проспался? — Тимур прищурился. — Вообще ничего не помнишь? — Мы с тобой переспали? — спросил Лёшка и поёрзал по дивану. — А жопа не болит… странно. И мы не голые. — Ценное наблюдение. А должна болеть? — Тимур невольно улыбнулся. — С чего ты взял, что у меня огнетушитель в штанах? — Ну так видно, как бы, — Лёша кивнул на ширинку Тимура. — Вполне себе такой нехилый размерчик. От этих простых в своей наглости слов, «размерчик» Тимура шевельнулся, ещё больше увеличиваясь. — Слушай, — Тимур всё же находился в некотором замешательстве. — Вот как у тебя так просто всё? — А чего усложнять? — хмыкнул Лёшка. — Ты мне нравишься, мы с тобой лежим на одном диване. Логично, что если ничего и не было, то будет. Так с какого танцевать эти ритуальные танцы? Он потянулся к пуговице на джинсах Тима, хитро блеснул взглядом снизу вверх и стянул с себя свитер. Тимур залип на татуировке в виде кардиограммы под правой ключицей. — Могу зубами, без рук, если хочешь, — будто сквозь вату в ушах услышал Тимур. По затылку хлынуло кипятком. Тим молча расстегнул джинсы и приспустил их вниз вместе с бельём. Член, выпущенный на волю из тесного плена, расправился, шлёпнувшись головкой о живот. — М-м-м, — простонал Лёшка, слизывая с пресса Тимура размазавшуюся секреторную жидкость, — какой у тебя хуй шикарный. Слез с дивана, встал на колени между раздвинутых ног Тимура и всосал его член в рот. Сразу. Одним движением. Практически на всю длину. — Бля-я-я, — Тим смотрел на растягивающиеся по стволу члена губы, ощущал жаркую влажность языка и терялся в ощущениях. А Лёша поднял на него свои глаза и втянул щёки, насаживаясь ртом ещё глубже. — Сук-а-а-а-а, — выдохнул Тимур. Лёшка удовлетворённо прикрыл глаза и, кажется, даже кивнул, соглашаясь с «сукой», от чего Тимура пробило разрядом от яиц до затылка. Затем, сделав несколько сосательных движений, Лёшка одной рукой расстегнул свои джинсы. Пальцы второй руки тем временем гладили мошонку Тимура. Обхватив свой член в ладонь, Лёша сжал его под головкой, от чего та, налившись кровью, потемнела. Поперхнулся, видимо, отвлёкшись на свои ощущения. С чавкающим звуком выпустил член Тимура изо рта. Снова всосал, слегка сжимая яйца и поглаживая себя другой рукой. Тимур опустил свои руки на затылок Лёшки и, надавливая сверху, подался тазом вперёд. Головка упёрлась в глотку. Лёша начал сглатывать. Тимур почувствовал, как член сжимает стенками горла и будто засасывает ещё глубже. Такого отсоса в его жизни ещё не было никогда. Когда такие вещи делают с удовольствием и кайфуя от процесса, это всегда заметно. Это не вялые облизывания головки и обязательное удерживание ствола в руке. Как будто, если выпустить его из рук, случится что-то непоправимое. Это не одолжение, когда «ну, уж так и быть, я тебе отсосу». И не самолюбование. И не попытка что-то получить взамен. Это чистый кайф, от которого у партнёра происходит кайф ещё больший. Никакого стеснения, никаких дурацких догм. Громко, мокро, с текущей по лицу слюной, пошлым причмокиванием, перемежающимся иногда давящимися звуками, и тяжёлым дыханием. Жадно и под аккомпанемент хриплых стонов Тимура. «Подходить» стало очень быстро. Тимур почти всё время сдерживал себя, чтобы не спустить моментально. Это не хотелось заканчивать. Хотелось, чтобы этот кайф продолжался бесконечно. Но Лёша был слишком умелым, а Тимур слишком голодным. Первый спазм поджал яйца и пробежал лёгким прострелом по уретре. Мышцы напряглись до предела. Тимур понимал — сейчас. И остановиться уже невозможно. Понял это и Лёшка, усиленно задвигавший своей рукой и прижавший язык к члену Тимура как можно плотнее. Тим разрядился в глотку мычавшего и содрогавшегося от своего оргазма Лёшки, и обессиленно упал на спину. — Заебись? — над лицом Тимура появилась улыбающаяся и облизывающаяся физиономия партнёра. — Ахуенно, — простонал Тимур. — Это нечто. — А то, — довольно кивнул Лёшка и улёгся рядом. — Теперь ты обязан на мне жениться. — Что? — Тимур даже приподнялся на локте, поражённый таким заявлением, но рассмеялся, глядя на так же хохочущего Лёху. — Ну ты даёшь, бля. — Я тебе ещё не давал, — отсмеявшись, почти серьёзно ответил тот. — Но могу. Только у меня гандонов с собой нет. Потерял вместе с телефоном. И сейчас об этом уже как-то тупо спрашивать, но ты ведь ничем не болеешь? А то через рот тоже можно что-то подцепить. — Не болею, — Тимур похолодел от понимания, что снова забыл про презервативы. — Надеюсь, ты тоже? — Не-а, — помотал головой Лёшка, — я чистый, бля буду. Но ебаться мы сегодня не будем, ладно? У меня жопа ещё не зажила толком. Попал на горячего кавказского парня, а у него как у коня, даже в рот целиком не влезает. — Арончик? — сощурился Тимур. — А ты тоже с ним ебался? — почему-то обрадовался Лёха. — Скажи ж, гигант. — Нет, ты о нём вчера упоминал, когда буховый по льду на жопе катался, — Тимур всё никак не мог разложить по полкам ощущения от общения с этим безбашенным типом. — Да! — хлопнув себя по лбу, сообщил Лёшка. — Я вспомнил, я же к нему ехал. Тусовка намечалась, а я чего-то потерялся, — хитро улыбнулся. — Но знаешь, что, — он приблизил своё лицо к Тимуру и лизнул его в губы. — Что? — на автомате ответил Тимур, растерявшись ещё больше. — Мне с тобой больше понравилось, чем с ним, — Лёша сказал это почти в губы Тиму. — Я бы с тобой ещё хотел. По полной чтоб. — Бля-я, — Тимур ещё не отошёл толком от недавнего оргазма, член расслабленно отдыхал, но в голове уже забилось-запульсировало новое желание. — Ты просто сумасшедший какой-то. — Не, — отодвинувшись, Лёшка наконец-то застегнул свою ширинку. — Я не совсем без башни. Просто с тобой мне зашло как-то. Сам даже не знаю, почему. Мне домой надо. Мы же ещё встретимся? Тимур кивнул. Он ещё не определился со своим отношением к этому чудовищу, как мысленно окрестил про себя Лёшку, но встретиться с ним ещё определённо хотелось. И они встретились ещё раз. И ещё. И много раз после. Тимур сходил с ума, улетал от удовольствия, бесился от ревности и ничего не мог сделать ни со своими чувствами, ни с любвеобильностью Лёшки. На любые попытки как-то расставить в их отношениях приоритеты тот отшучивался, выкручивался и разводил Тимура на секс, во время и после которого Тим уже ни о чём не мог и не хотел думать. И в итоге решил для себя дилемму путём наименьшего сопротивления. Ситуацию он изменить не может, но отношение к ней — вполне. Не хочет Лёшка, чтоб Тимур был у него единственным партнером, что ж, присваивать людей нельзя. Нужно и самому смотреть по сторонам и не зацикливаться на одном человеке. Так даже интереснее. И опять же, никакой тебе головной боли. Но когда Тимур вошёл во вкус этих навязанных ему «свободных отношений», неожиданно взбрыкнул их инициатор. Ему понадобилось, чтобы Тимур был только с ним и ни с кем больше. При каждом удобном случае он требовал доказательств любви и верности. Тим офигевал, не понимая, что происходит. То чуть ли ни с пеной у рта доказывал, что ревность — это убийца любых чувств. Жаловался на всех тех, кто выносил этим ему мозг и сетовал на тотальное недоверие, которое оскорбляло. А то вдруг сам ревнует чуть ли ни к каждой собаке. То «я свободен абсолютно, чего и тебе желаю. Терпеть не могу все эти разборки с выяснениями отношений. Мы свободные люди, а то, что мы трахаемся, то это из любви к искусству», а то «я не вынесу, если ты будешь с кем-то ещё, кроме меня. Я убью его. И себя. И тебя. Нет, тебя не убью. Ты живи и мучайся». Тимур воспринимал это как спектакль и особо не тяготился. Ему даже льстило, что вот так вот сильно его любят. Хотя и понимал, что весь этот театр к любви не имеет никакого отношения абсолютно. Просто у Лёши взыграло чувство собственничества, когда он осознал, что Тимур особо не страдает от того, что какие-то вечера они проводят не вместе. Хотя Тим предпочёл бы совсем наоборот. Но не он устанавливал эти правила. Поменять он их пробовал, доказывая Лёше, что им нужно определиться и быть либо вместе, либо по отдельности, если вместе с кем-то другим. Но Лёшка слышать об этом не хотел. И Тимур смирился, приспособившись к такому положению вещей. Но начались претензии уже со стороны Лёши. Да и Тимура периодически накрывало вспышками ревности. Первый серьёзный скандал случился в клубе, куда изредка снова начал захаживать Тимур, а Лёшка, как выяснилось позже, был там завсегдатаем. Тот вечер они договаривались провести вместе, но у Тимура случился завал на работе. Он расстроился, но надеялся, что встреча всё же состоится, просто несколькими часами позже. Однако, Лёша надулся, включил «деффачку» и послал Тимура в пешее эротическое вместе с его работой. — Нет настроения, — припечатал он, на все попытки Тима убеждать, уговаривать и даже оправдываться. — Ну что ж, нет так нет, — разозлившись, закончил разговор Тимур. И именно эта злость и раздражение потянули его в клуб после работы. К тому времени, полюбившееся и ставшее уже привычным для Тима заведение, работало не только по выходным, но и каждый день, кроме понедельника. Он заказал выпивку и плотную закуску, подумав, что заодно и поужинает. С удобством разместился в углу зала и ожидал заказ, рассматривая посетителей. Было несколько знакомых, которым Тимур кивнул, поприветствовав, но в компанию к себе не позвал. Может быть, позже, если у некоторых не исправится их настроение. Периодически Тим посматривал в телефон, ожидая сообщения от тех самых «некоторых». Ну может вредный Лёшка всё-таки одумается? Телефон молчал, а Тимур постепенно заводился. Обида не отпускала. Корчит из себя невесть что. Ну вот что такого Тим сделал? На работе остался? Так это уважительная причина, в конце концов, а не какие-то там настроения. Нет, однозначно, так дальше продолжаться не может. Им нужно-таки поговорить серьёзно. Эти лайт-отношения Тимура всё же не устраивают. Вопреки здравому смыслу хотелось какой-то постоянности или, хотя бы, определённости. Прокручивая в голове невесёлые мысли, Тим лениво наблюдал за оживлённой компанией неподалёку. Несколько парней и девушка. Или не девушка? Тимур присмотрелся внимательнее. Всё-таки парень. Но чертовски похожее перевоплощение. И ему даже идёт. Он такой же, как и Лёшка — худощавый, тонкокостный. Туго затянутый корсет формирует талию как у девчонок. Да нет, это таки девчонка. Ну не может парень вот так… точно, девка. Шеи не видно из-за волос, так бы понятнее было бы. Короткая юбка и сетчатые чулки. Туфли на высоком каблуке. А сверху завязанная узлом под грудью тонкая кофта. Этот узел поверх корсета и сбил Тимура с толку. Очень было похоже на то, что у девушки просто небольшая грудь. А длинные белые волосы — это, скорее всего, парик. Слишком они какие-то плотные, блестящие и просто-таки неестественно белоснежные. Да если и парик даже, то что, девушки париков не носят? Носят. И красятся ярко. Тем более, если в клуб. Тимур всё же больше склонялся к мысли, что это девушка, просто такая, немного угловатая. И думал так, пока эта «девушка», плюхнувшись на колени к одному из своих соседей за столом, потянулась к стакану с выпивкой и не удержала равновесия. Парень поймал её за одежду, иначе бы «дама» оказалась лицом на полу. Кофта развязалась и стянулась с плеч. И сразу стало ясно, что это парень. Плоская грудь и широкие плечи. Выступающие широкие ключицы. Под правой — татуировка… Тимур надеялся, что ему показалось, когда поднимался из-за стола и отодвигал стул. Подойдя ближе и рассмотрев, что тату всё-таки присутствует, ещё надеялся, что это всё же другой человек. Просто с таким же рисунком на теле. Просто… — Мурчик? — стакан выпал из пальцев Лёши и разлетелся, ударившись о плитку пола. — Ну-ка иди сюда, — процедил сквозь зубы Тимур, хватая Лёшку за волосы и почти стаскивая с него парик. — Настроения у тебя, значит, нет? — Ты чего? — один из парней, сидящих за столиком, приподнялся. — Не быкуй, оставь нашу девочку в покое. — Это моя девочка, — рявкнул Тимур, подтаскивая к себе ломающего ноги на идиотских каблуках Лёшку. — Да, киса? — он рванул сильнее, содрав парик окончательно и прижав своей псевдодевочке шею. — Да, — придушенно подтвердил Лёшка. — Всё нормально, парни. — Ну смотри, Люсик, — защитник сел на своё место. — Если что, свисти. — Люсик, значит, — прошипел Тимур. Перехватив запястье Лёшки, он завернул его руку за спину, вывернув кисть. Тот проскулил, выгибаясь в сторону захвата. — Ах ты ж, шалава блядливая. — Мурчик, не надо, — просил Лёха, пока Тим выводил его из зала. — Тимурчик, пожалуйста. Я всё объясню. Я… Тимур… — Рот закрой, — Тим затолкал Лёшку в туалет и прижал к стене телом, сжав лицо перепуганного парня с двух сторон пальцами. — Откроешь только тогда, когда я тебе скажу. Понял меня? Лёшка закивал, подтверждая, что он всё понял. А Тимур через злость внезапно почувствовал дикое возбуждение. Член встал, как каменный, упираясь в ткань и норовя чуть ли ни разорвать одежду. В висках бился глухими ударами пульс, отдаваясь в затылок, а оттуда к позвоночнику. Все мысли стекли ниже пояса, а подёргивающийся от нетерпения член стал центром вселенной. Механически Тимур потянулся свободной рукой к паху Лёшки. Смял тонкую ткань его дурацкой юбки, задрал её и, сжав ладонью член вместе с яйцами через кружево каких-то абсолютно блядских трусов, почувствовал, что Лёшка тоже возбужден. От этого понимания полностью сорвало все тормоза. Тимур сжал ладонь ещё сильнее, а услышав тонкий тихий скулёж, пальцами руки, лежавшими на лице у Лёхи, с силой провёл в сторону, размазывая помаду. — Тащишься, дрянь, — от резкой пощёчины голова Лёши мотнулась в сторону. — Нравится тебе? Лёшка посмотрел в глаза Тимура пьяным взглядом и облизался. — На колени, сука, — прорычал Тимур, — отпуская член Лёхи и дергая вниз молнию своей ширинки. — Рот открыл. Вот теперь — открыл. Живо, блядина. Драл жёстко и грубо, оттягивая за волосы и задрав голову Лёшки вверх. Вдалбливался глубоко в горло и задыхался от острого, пронизывающего насквозь удовольствия. Ловил какой-то извращённый кайф от размазанной косметики и текущих из глаз Лёши слёз, оставляющих на лице чёрные потёки. Двигался в максимальном темпе, перемежая фрикции грубыми словами. И тащился и от этих слов, и от ситуации, и от того, что удовольствие было как никогда концентрированным. — Блядь сортирная. Соска туалетная. Шлюха ебливая. Сука озабоченная. Подстилка драная… Давалка… С-с-сука-а-а-а, — оргазм накрыл мощной лавой, вышвыривая куда-то в дереал. Тимур упёрся рукой в стену, переводя дыхание. Член был ещё во рту у Лёхи. Дотянувшись до держателя одноразовых полотенец около умывальника, Тимур оторвал несколько штук и, вынув член, обтёр его от слюны, остатков спермы и помады. Скомканные салфетки бросил в лицо Лёшке. На душе стало мерзко. Захотелось поднять с колен этого идиота, умыть под краном, переодеть и отвести домой. А дома долго и со вкусом, не спеша, лаская и зацеловывая всего, трахать до потери пульса. «Да что ж со мной такое? Ну какое трахать? Только что же… И какой-то дикий диссонанс и в мыслях, и в ощущениях. Кажется, у меня крыша съезжает. Если не уже». — Я встану? — подал голос Лёшка, продолжавший ёрзать коленями по полу. Тимур кивнул. — Блядь, Элина меня убьёт, — резюмировал Лёха, разглядывая разодранные на коленях чулки и смятую одежду. — Элина — это травести-дива в этом клубе. Так-то он Лёнька. — А ты, стало быть, Люся? — Тимур сузил глаза. — И что ж ты мне не сказал, что ты здесь подрабатываешь? — Я не подрабатываю, — Лёха неожиданно опустил взгляд, смутившись. Смутившись? Тимур не верил своим глазам. — Я… ну, в общем, это просто подурковать. Я ничего такого… Прости меня, а? Пожалуйста. — Ты меня прости, — Тимур рассматривал ссадину на лице Лёхи, отчётливо понимая, что это конец. И не только потому, что он сорвался в такой трэш. И не потому, что «ничего такого» в таком виде в клубе просто не могло не быть. Просто они слишком разные. — Накрыло меня. — Тимур… — Лёха прикусил губу. — Не надо. — Я домой поехал, — Тимур продолжал стоять, глядя на такого нелепого сейчас в своём наряде Лёшку. — А я? — Хочешь, поехали со мной, — Тим пожал плечами, отворачиваясь. «Зачем? Ну вот зачем? А впрочем, какая, нахуй, разница». — Я сейчас, только переоденусь у Лёньки, — Лёха стремглав выскочил из туалета. Тимур со всей дури вмазал кулаком в кафельную стену. Зашипел от боли, сунул руку со сбитыми казанками под кран. Суставы слегка припухли. Царапины саднили. Легче не становилось. В тот вечер они всё-таки помирились. И даже попробовали обсудить ситуацию, и даже начать сначала. Правда, каждый из них очень старательно обходил темы, на которых можно поскользнуться. Постоянное напряжение сказывалось периодически вспыхивающими разборками. А потом случился скандал последний. В том же клубе. Отмечали день рождения Лёньки. Тимур идти не хотел, как чувствовал. Но поддался на нытьё Лёшки, что они вообще нигде не бывают вместе и «ты меня избегаешь». Плюнул, махнул рукой. Пошли, но в огромной компании, где Лёшка чувствовал себя как рыба в воде, Тимур знал от силы несколько человек. И ему было не очень уютно. Но, глядя на веселящегося Лёшку, Тим поддерживал трёп, улыбался и изо всех сил делал вид, что ему весело. — Идём потанцуем, — разгорячённый Лёха подскочил к нему с танцпола, где только что отплясывал почти эротический танец под приснопамятный «Black». — Весело, скажи ж. — Весело, — кивнул Тимур, не желая портить Лёшке настроение и растягивая губы в подобие улыбки. — Но у меня голова болит. Душно. Я на воздух выйду. — Ладно, — Лёха помахал ему рукой и снова поскакал на танцпол. «Дурилка, — подумал про себя Тимур и вышел на улицу, — и ни тебе сочувствия хоть малейшего, ни предложения отдохнуть дома. Ну, а зачем? Весело же. Ладно, не накручивать себя. Сам пошёл, на веревке не тянул никто. Мог отказаться. Мог? Хм». Вдохнув морозный воздух, в котором уже чувствовалось дыхание весны, Тим прикурил сигарету. «Это не дело, что я скрываю от него свои настоящие мысли, — дым плавно поднимался вверх, переплетаясь в воздухе причудливыми волнами и переливаясь оттенками неоновых цветов от мигающей вывески, — так нельзя. Вот мне бы понравилось, если бы он говорил мне не то, что думает на самом деле, а то, что я хотел бы услышать? А сам бы мучился от дискомфорта. Сказать, что хочу уехать домой? Так обидится, надуется. Любитель тусовок, блядь. Ну такой он, что уж. А мы и правда редко куда-то выбираемся в последнее время. Пусть оттянется. А может, не ждать инициативы, а предложить поехать домой вместе? Почему бы и нет? Хочешь — скажи. Упрётся? А это смотря как сказать. Соблазнить, завести… хм-м-м, отличная идея». Тимур даже повеселел, радуясь решению и спеша как можно скорее воплотить его в жизнь. Вот только сигарету докурит. «А если не захочет? — холодным ужом скользнула неприятная мысль. — Если откажет? Да ну, глупости. Мне, и откажет?» Нельзя быть таким самоуверенным. Это Тимур понял уже позже. А пока, полный решимости, он вернулся в клуб и, отыскав на танцполе Лёху, прижал его к себе, обняв со спины. — А как насчёт привата для меня? — прошептал он, прихватывая мочку Лёхиного уха зубами. Лёшка прогнулся и потёрся ягодицами о пах Тимура. — Вот-вот, правильно делаешь, — поощрил Тимур, запустив ладони под ремень Лёшкиных джинсов и поглаживая его косые мышцы живота по направлению к паху. — А было бы ещё лучше, если бы то же самое, но голым и на моём хуе. — М-м-м, — простонал Лёшка, откидывая голову на плечо Тимура. — Заводишь меня. — Хочу тебя, — севшим голосом прерывисто прошептал Тимур. — Голову сносит, так хочу. Поехали домой? — Лёнька обидится, — Лёшка обнимал одной рукой Тимура, заведя её за спину. — Давай через часок, все устанут уже, и будет проще свалить. Тимура неприятно резануло сказанное, но ответить он не успел. Завибрировал телефон. Звонила хозяйка квартиры и в выражениях не стеснялась — от её ультразвука у Тимура чуть уши не заложило. И это с учётом грохочущей в клубе музыки. Ну, понять ее было можно. Неприятно, когда в два часа ночи тебя будят соседи снизу, чтобы сообщить, что ты их затапливаешь. Выслушав и понимая, что нужно срочно ехать домой, он сообщил об этом Лёшке. Настроение на секс пропало тоже. Наблюдая за скорбной физиономией Лёхи, Тимур махнул рукой. — Ладно, ты гуляй, а я поехал. Мне от этого никак не отвертеться. Захочешь, приезжай. Но дольше пары часов я тебя ждать не стану. Разберусь со всем этим пиздецом и спать лягу. — Хорошо, — просиял Лёшка. — Ты знаешь, Лёнька ещё торт обещал, представляешь? С фейерверком. Я для тебя кусок стяну. «Как дитё малое», — покачал головой Тимур, улыбнулся и с лёгким сердцем вызвал такси. Пока ехали, снова перезвонила хозяйка квартиры и сообщила, что она дала номер Тимура соседям. Мол, сами решайте все возникающие вопросы и чтоб её больше не дёргали. Через минуту позвонила и сама соседка. Что-то визжала в трубку, половины слов Тимур не разобрал, да и не стремился, размышляя о том, что все женщины почему-то так одинаково противно вопят на эмоциях. Таксист, не заметив яму на дороге, влетел туда на скорости и погнул диск. Теперь они тянулись со скоростью двадцать, и Тимур выслушивал ещё и маты таксиста на спущенное колесо, ебучие дороги и блядское правительство. Дотянуть до круглосуточного шиномонтажа не удалось, пришлось ставить запаску. Пока таксист возился, перезвонил сосед и, извинившись, сообщил, что Тимура побеспокоили зря. Течь выявилась в стояке, который задели при монтаже кондиционера. Тимур выдохнул, хотя и был раздражён ненужной суетой. Но коль так получилось, то можно не лететь домой, а вернуться в клуб, забрать Лёшку и уехать вместе. Какого чёрта он не поехал домой, как изначально собирался, чтобы подождать Лёху там, Тимур потом и сам не мог объяснить. Это было бы логичнее. Но иногда все люди совершают какие-то странные поступки. И Тимур вернулся. Попросил таксиста прислать другую машину через полчаса на это же место, пожелал удачи в шиномонтаже и быстро пошел по направлению к клубу. Идти минут десять в среднем темпе. Под само заведение Тимур никогда не вызывал машины и не указывал адрес клуба в цели поездки. Всегда на квартал дальше — люди, и таксисты в том числе, бывают разными. А так всё намного проще и красивее — цивильная парковочка неподалёку от круглосуточного спортбара. Ещё на подходе к клубу Тимур заметил одинокую сгорбившуюся фигуру и огонёк сигареты. Подойдя ближе, рассмотрел и Лёньку в повседневной одежде. Уже выйдя из своего сценического образа, он сейчас сидел на низком заборчике, что отделял клумбы на территории заведения, и задумчиво курил. — Ты чего тут в гордом одиночестве, именинник? — Тимур поравнялся с Лёнькой. — А, — махнул рукой тот, — устал. Мне этот клубешник вот где уже, — он резанул ребром ладони по горлу. — Знаешь, так настопиздело всё. Мишура эта, движухи. Хочется какого-то спокойствия, что ли… тепла… — он усмехнулся. — Старею, блядь. — Да ладно тебе, — Тимур остановился и тоже прикурил сигарету. Ему не хотелось выслушивать Лёнькины жалобы на жизнь, но уйти сейчас казалось как-то некрасиво. — Нет перспектив, Мурчик, — Лёнька выстрелил окурком в ночь. — Абсолютно никаких перспектив. Тимур мог бы переубеждать, объяснять, искать стимулы, но не стал. Каждый сам решает, как ему жить. А он в психотерапевты никому не записывался. Лёньку было жаль чисто по-человечески, но Тимур понимал, что, жалея, ничего не изменишь. Пока человек сам не захочет что-то менять в своей жизни, хоть обжалейся. — А ты передумал уезжать, что ли? — спросил Лёнька, отряхивая задницу от взявшейся на джинсы ржавчины. — Суки, нет, чтоб покрасить. Изгваздался весь. — Не зимой же красить. Я за Лёхой вернулся, — Тимур выбросил окурок. — Домой поедем, — он подчеркнул это «домой» неясно зачем. То ли, чтобы показать, что он сам полностью доволен жизнью. То ли, чтоб Лёнька — первый разносчик сплетен в тусовке — уяснил для себя и донёс до остальных, что Лёша с ним, и это серьёзно. То ли ещё зачем-то, Тимур затруднился бы с ответом, если б его спросили. — Хм, — Лёнька развернулся, хотя уже поднялся и собирался возвращаться в клуб. — Так он же уехал. — В смысле, как уехал? — Ну-у-у, — Лёнька ковырнул тротуарную плитку носком кроссовка, — молча. Как уезжают? — Странно, — Тимура эта информация выбила из равновесия. — Он вроде как хотел погулять ещё. У меня дела были, а он сказал, что ты обидишься, если мы сразу вместе свалим… Его речь прервал смех Лёньки. Тот чуть ли ни пополам складывался и заливался, хлопая себя ладонями по бедрам. — Ты чего ржешь, блин? — раздосадовано бросил Тимур. — Я обижусь? — сквозь смех проговорил Лёнька. — Его это волновало, что я обижусь? Бля-а, я не могу. Обижусь я. — Да перестань ржать, — Тимуру было не до смеха, и появилось стойкое ощущение чего-то, что происходит вне его понимания. — Объясни нормально. — Тим, он с Ароном уехал, — Лёнька перестал смеяться так же резко, как и начал. — Блядь твой Люсик, Тимур. Педесса, понимаешь? На которой пробы ставить негде. Прежде чем Тимур опомнился, его кулак уже впечатался в челюсть незадачливого именинника. Того от неожиданности откинуло, но держать удар Лёнька умел. Да и Тимур вмазал не изо всей силы. Буквально за секунду до встречи с кулаком, Лёнька тряхнул головой, отбрасывая лезшую в глаза челку. И удар Тимура прошёл по скользящей. Лёнька охнул, ухватился за лицо, присел и посмотрел на Тимура снизу. — Ёбнулся? — он потер челюсть пальцами. — Ты совсем ёбнулся что ли, блядь? Ты что, не знал, что ли? Тимур молчал, тяжело дыша и пытаясь успокоить разрывавшее его изнутри бешенство. Где-то краем сознания он понимал, что Лёнька не при чём, что это не его фантазии, а, скорее всего, правда. И что вести себя, как средневековый варвар не только глупо, но и недостойно. После полезли вообще леваковые мысли о том, что в старину убивали гонцов, приносящих плохие вести. И стало как-то так пусто и больно в области солнечного сплетения, что Тимур медленно присел на корточки и согнулся. «Сейчас Лёнька мне с ноги в ответ и уебёт, — подумал он, но даже голову не стал прикрывать. — Пусть. Похер. Как же похер». — Тим, — Лёнька тронул Тимура за плечо. — Слышь, ты это… Ну, кароч, забей, что ли. Ну ты бы всё равно узнал, рано или поздно. — Извини, — глухо проговорил Тимур. — Блядь, ну вот что за скотство? — Ну так оно, — Лёнька присел рядом с Тимуром на бордюр. — Хули теперь. Хочешь, идём напьёмся? — Не хочу, — Тимур мотнул головой. — Машина ждёт. И домой не хочу. И видеть никого не хочу. Тошно. Ты иди, чего сидишь? Ещё и на земле… — Отпускай машину и пошли, — Лёнька вскочил и потянул Тимура за рукав. — Идём, идём. Тимуру было всё равно, куда его тянет внезапно активировавшийся Лёнька. Он безучастно шел за ним, попутно набирая номер такси. — Отмените заказ, пожалуйста. Да, в счет льготного. Списывайте два. Да хоть все. Спасибо. Куда ты меня тащишь? — эта фраза уже была адресована Лёньке. — В гримёрку, — тот отпирал хлипкую дверь ключом. — Посидишь, в себя придёшь, а там решишь, то ли домой, то ли куда. Заходи. Вискарь будешь? Тимур осматривал тесную каморку, одну стену которой полностью занимало зеркало и полка со всевозможной косметикой. С другой стороны были развешены и разбросаны всевозможные шмотки, в которых Лёнька появлялся на сцене клуба. Сгребя ворох разноцветного тряпья с кресла, Лёнька затолкал всё это добро в шкаф и прикрыл дверцу. — Садись, — на полке у зеркала появилась широкая бутылка виски из узорчатого стекла и два обычных стакана. — «Хайленд Парк», это тебе не хлам с бара. Сам Лёнька расположился прямо на полке, умостив свои длинные костлявые ноги на подлокотнике кресла, где сидел Тимур. — Давай, — он протянул Тиму наполненный на треть стакан и взял свой, рассматривая коричневато-золотистую жидкость на свет. — Настоящие эстеты вискарь не закусывают. Но у меня есть шоколадка, если надо. — Иди ты, — Тимур глотнул терпкий грубый молт с привкусом дымной копчёности. — Эстет, тоже мне. Ты мне ещё пивасом запить предложи. — Кстати, ты знаешь, запивают пивом, — Лёнька отставил свой стакан. — Серьёзно. Называется это дело «вдогоночку». — Это наши алкаши так делают? — рассмеялся Тимур. — Вдогоночку-то? — Не-е-е, — разулыбался Лёнька. — Шотландцы. Реально запивают пивом. Звучит это как whiskey chaser, что в переводе и означает «вдогоночку». — Пиздец, — Тимур почувствовал, как вискарь шарахнул в голову. — Крепкий, падла. Повторим? Лёнька с радостью набулькал в стаканы ещё. А потом ещё. И ещё. Тимур отогнал стрёмные мысли о том, что с каждым разом при неудачах на личном фронте, он запивает эти самые неудачи алкоголем. Точнее, даже не запивает, а упивается вхламину. Такая себе традиция, надо что-то менять. Хотя бы для разнообразия. Но пока… пока что так легче. Главное — не… — Хочешь меня? — губы Лёньки, пахнущие виски и перепачканные шоколадом в сантиметре от губ Тимура. И что-то против его воли тянет к этим губам. — Ты сверху? Снизу? Как? — Я… — Тимур силится что-то ответить, но Лёнька уже вовлекает его в поцелуй. Тимур целуется с ним, сплетаясь языками и стукаясь зубами, но будто ничего не чувствует. Наблюдает, как со стороны. Вот Лёнька скидывает с себя одежду, оставаясь в одних носках. Тело худое, длинное и какое-то непропорциональное. Вот наклоняется к Тимуру и расстёгивает ширинку на его джинсах. Опускается на колени, подмостив какую-то из своих шмоток. Вынимает вялый член Тимура и засасывает в рот. Зачем раздевался, ради отсоса? Сосёт. Уже сосёт. Хорошо сосёт, качественно. Профессионально даже. Губы Тима тянутся в кривой улыбке — всё как по плану: алкоголь, секс с первым встречным. Так предсказуемо. Эрекция появляется, но никакого удовольствия Тимур не испытывает. Чисто механика. Он смотрит на острые плечи Лёньки, покрытые редкими веснушками, на рыжеватую макушку, ритмично склоняющуюся над ним. Поднимает взгляд и упирается им в дурацкий розовый мохнатый шарф, свисающий с дверцы шкафа. Пытается вспомнить, как такие правильно называются, и не может. Злится. Снова смотрит на плечи Лёньки, и внезапно его пробивает какой-то острой, режущей жалостью. — Стой, — он пытается отодвинуть Лёньку от себя. — Подожди. — Что такое? — Лёнька поднимает на него своё лицо с мокрыми губами. От уголка рта тянется слюна. — Не прёт? Хочешь, я Элиной оденусь? А то ты какой-то, как неживой. — Не надо, Лёнь, — Тимур не знает куда девать глаза. — Просто… В эту минуту распахивается дверь, и в гримёрку влетает Лёшка. — Бля, Лёньчик, ты мне срочно нужен, — кричит он с самого порога, прижмурившись от яркого света лампочки без абажура. — Хорошо, что ты здесь, я попросить хотел. Очень надо, вот прям очень. Представляешь, Арончик… — и резко замолкает, заметив Тимура.