Солнце в красных облаках

Наруто успел даже поспать до того момента, как к вечеру почувствовал стягивание сил противника вблизи города. Монстр, лежавший рядом с парнем, открыл глаз и насторожился, видимо, тоже что-то почувствовав. «Ты уверен, что оно тебе нужно?» — недовольно спросил Курама. — «Эти люди тебе никто». «Все будет в порядке», — отмахнулся Наруто и, зевнув, потянулся, встал с кровати и надел свой плащ. Кенмару-тян тут же увязался за ним, зацепившись за плащ на спине и повиснув на нем. Узумаки вышел из гостиницы. Хозяин этого места так и не пришел в себя. Улицы города были пустыми. Закатное, вечернее солнце оранжевыми лучами озаряло дома. Наруто шел к воротам, чувствуя присутствие людей в домах. Тишина вокруг была пропитана страхом. Ворота уже были закрыты, и шиноби перепрыгнул через них и спрыгнул на землю рядом с вооружёнными предметами, которые можно найти в хозяйстве, мужчинами, что неровными рядами стояли около ворот, глядя вперед и готовясь обороняться. Их возрастной разброс был, как минимум, от пятнадцати и до пятидесяти. И у всех на лицах — решительность. Наруто улыбнулся. — Привет, — он махнул им рукой. Из-за плеча парня высунулся монстр, с любопытством оглядевший присутствующих. На него обернулись, вздрогнув от неожиданности. — Мы же говорили вам уходить, — тихо проговорил один из мужчин. На горизонте со стороны пустыни показались первые колонны врага. Облаченные в экипировку, вооруженные ниндзя Суны строились под командованием нескольких генералов. «Это что, армия?» — Курама хмуро смотрел на это построение. Мужчины, стоящие у ворот, встали плотнее друг другу. «Отправь их по домам», — жестко усмехнулся Девятихвостый. — Я вас прикрою, — Наруто спокойно обошел эту разношёрстную толпу и встал впереди, оценочно глядя на врага. — Парень, ты спятил? — выдохнул один из них. — Это самоубийство, — тихо проговорил он. Узумаки удивленно на него обернулся. — И что? — обаятельная улыбка озарила его лицо. — Не так уж и плохо умереть, защищая кого-то, — он вновь отвернулся и вгляделся во врага. — Вам ли не знать. «Нет, сейчас они — обуза. Отправь их домой, им нельзя сражаться», — сурово нахмурившись, прорычал Курама, тоже глядя вперед. Численное и силовое превосходство было настолько очевидным, что даже сама мысль о том, чтобы вступать в бой в одиночку — была полным идиотизмом. «Курама, — Наруто сжал зубы. — Они не обуза». «Они чертовы слабаки», — вскинул брови лис. «Слабаками были бы те, кто бежал бы, как крысы, бросив свой дом и семьи. А они сильные. Посмотри в их лица. Они пришли умирать за то, что им дорого, и за тех, кто им дорог. Да их отваге можно только завидовать! Легко быть героем, когда у тебя есть для этого силы. А попробуй быть им, когда всё, что у тебя есть — это твоя собственная жизнь, спины твоих товарищей и отчаяние. Это куда тяжелее. Так что не смей называть их слабаками», — тихо процедил Наруто, не сводя взгляда с врага. «Они умрут здесь. Ради них самих отправь их домой». «Ты мало смыслишь в людях, да?» — Наруто вздохнул и снисходительно улыбнулся. — «Я не смогу, они всё решили для себя. Нельзя отобрать у них право защищать то, что они хотят защитить, сославшись на то, что у них нет для этого сил — это оскорбительно. У них есть отвага. Этого вполне достаточно». «Я напомню тебе об этих словах через несколько минут после начала боя, когда эти ослы будут валяться с перерезанными глотками», — со спокойным цинизмом пообещал Девятихвостый. Наруто выдохнул. Он прекрасно понимал, что сейчас произойдет и какой шанс того, что эти люди останутся в живых. Он сложил печати и сделал сотни клонов, покрытых оранжевой горячей чакрой. Враг отреагировал мгновенно — без промедлений, получив сигнал, шиноби рванули в бой, каждый из них на ходу делал своих клонов, тем самым еще больше увеличивая численное превосходство. — Не дайте им умереть, — бросил Наруто группе своих клонов, кивнув на жителей деревни. Уж если в чем Узумаки и разбирался действительно хорошо — это численное превосходство (ну и, конечно, излюбленный им ближний бой во всей его красе). Парень сам очень часто использовал своих клонов и, разумеется, знал, что в определенном виде атак численное превосходство не играет никакой роли. Глядя на приближающегося врага, он сложил печати и опустил руку на землю. Все огромное пространство под ногами врага превратилось в вязкую, засасывающую трясину. Жижа остановила шиноби и начала быстро затягивать в себя, лишая возможности двигаться или выбраться. Почти все клоны противника исчезли, как и несколько отрядов основного состава, погрязших в грязи по пояс и уходящих еще глубже. — Да здравствует Болото Преисподней! — широко улыбнулся Наруто. — Все эти техники с адскими названиями всегда эффективны, — он выпрямился и прищурился, вглядываясь в ряды противника. Клоны Узумаки добивали тех, кто смог выбраться, и вступали в бой с не попавшимися. Однако, несмотря на то, что ряды врага слегка поредели, их было все еще достаточно. Шиноби Суны, к их чести, очень быстро сориентировались в ситуации, и потери оказались почти минимальны. Наруто осуществил призыв. Огромный черный монстр с окровавленной пастью и слепыми белесыми глазами грозно зарычал, упираясь сотнями тяжелых рук в землю и продавливая ее под собой. — Привет, Момо-чан, — парень махнул рукой. «Момо-чан?..» — с сомнением глядя на явно злую и плотоядную тварь, уточнил Курама. — Можешь съесть их всех, — Наруто вновь всмотрелся во врага, который все же чертовски хорошо сражался. Чудовище взревело и, быстро перебирая руками по земле, поползло в сторону шиноби Суны, на ходу хватая их и запихивая себе в пасть, тут же разжевывая. Кровавые ошметки внутренностей валились из его пасти. «Скажи, ты там со всеми адскими тварями контракты заключил?» — усмехнулся Девятихвостый. — Почти, — выдохнул Наруто, чувствуя, как все эти чакрозатратные техники изматывают его. Он знал, что, чем дольше идет бой с противником, численно превосходящим тебя, тем тебе хуже. Узумаки выдохнул, сконцентрировался, создал два сильных урагана и развел их в стороны, направив во врага. Наруто уже не мог их контролировать в данный момент, но их создание все же стоило того — это было мощнейшее оружие против шиноби. И против людей вообще. Природная сила вырывала с корнем ландшафт, ветер рваными резкими порывами, движущимися на огромных скоростях, затаскивал внутрь всех, кто находился поблизости и буквально срывал с них кожу, разрывал на части. Наруто развернул свиток и призвал в качестве оружия тяжелый топор с двумя широкими лезвиями и длинной толстой рукоятью. На обухе был выгравирован символ Джашина. — Хидан-семпай всегда обижается, что не использую его в бою, — задумчиво произнес Наруто, взвесив в руках оружие, после чего закинул его на плечо и вновь всмотрелся во врага красными глазами. «Думаешь, пришло время?» — зло оскалился Курама. — Однозначно, — Наруто рванул вперед, перехватил топор удобнее и на ходу отрубил голову одному из шиноби. Свистящие вихри ветра окружали тело Наруто вместе с оранжевой чакрой, защищая и в то же время рассекая противников. Наруто создал еще клонов и продолжил свой ближний бой, убивая быстро и тут же двигаясь, прорываясь вперед. Нужно было отыскать командиров и убить их, и тогда оставшихся можно просто добивать. Техники шиноби Суны были знакомы Наруто, особенно эти жуткие марионетки в одном из отрядов, которые не могли не напомнить тех тварей, что создавал Сасори, хотя, надо признать, и не таких искусных. Кенмару-тян очень заинтересовался ими и, глядя любопытным красным глазом, выплюнул в сторону марионетки, приблизившейся к Узумаки со спины, огромный шар черной чакры. Девятихвостый успел лишь выругаться и окружить Наруто как можно более плотным слоем чакры. Взорвалось будто бы сразу все. Вспышка света уничтожила видимость и разом все звуки, разорвала пространство. Кто-то падал на землю, хватаясь за выжженные глаза, и абсолютное большинство находившихся по близости шиноби (разумеется тех, что выжили), в том числе и Узумаки, оглушенные, с разорванными барабанными перепонками, оказались на земле. Те, кому не посчастливилось оказаться под ударом, были попросту сожжены дотла. Кенмару-тян, очевидно истративший всю свою силу, исчез. Юное существо попросту не знало, как использовать свою энергию правильно. — Они напугали Кенмару-тяна, — поднимаясь на ноги, хрипло и отрешенно проговорил Наруто, мотнул головой и, крепче сжав рукоять топора, продолжил бой. В ушах звенела тишина. Курама замер, видя в этом настоящее отчаянное желание не защитить, не выиграть, а скорее умереть. Узумаки вставал и продолжал раз за разом, его клоны, защищенные оранжевой чакрой, постоянно убивали и исчезали сами, через какое-то время заменяясь новыми. Многорукое чудовище ревело и пожирало людей пачками, почти не обращая внимания на их атаки. Во всем этом сражении не было ничего человеческого, ничего, что могло бы оправдать изначальные его причины. Наруто было плевать на жителей этой деревни, как и на самого себя. Он просто хотел умереть, сам того не понимая. Вся эта бойня — вызов врагу, вызов собственной силе и отчаянию. Курама чертыхнулся, морщась и не понимая, как раньше мог не замечать всего этого. Тренировки с Хиданом, беспричинные сражения и чувство неудовлетворенности каждый раз, когда враг умирал или оказывался слабее. Поэтому Наруто был несерьезен в драках с теми, кто не мог дать нормальный отпор, — он не был в них заинтересован, ведь эти люди не могли убить его. Одиночество и отчаяние — вот что все время преследовало Наруто. Ненависть к людям, что подарили ему эти чувства, и желание уничтожить клан Учиха — это лишь способ избавиться от этих чувств, способ дать себе смысл жить дальше. Курама вздрогнул, когда Наруто, которого сейчас откровенно рвало кровью от многочисленных ударов, ран и смертей клонов, вытер кровь с губ и снова встал на ноги. Он вставал уже бесчисленное количество раз, не думал вообще ни о чем и действовал на одних инстинктах и рефлексах. Запасы чакры Девятихвостого и скорость их восполнения позволяли ему драться хоть всю вечность напролет, пока хватает выносливости и пока сердце стучит в груди. «Что же будет, когда ты уничтожишь Учих?» — выдохнул Курама, зная, что сейчас носитель не слышит его. Девятихвостый напряженно нахмурился. Вот почему Наруто озаботился о его жизни именно в этот момент, когда в его жизни вновь появился Саске — он не собирался жить дальше после того, как осуществит то, что хочет. И Курама понимал его, возможно, даже слишком хорошо. Трудно жить, потеряв всех, кого любил. Трудно жить, когда не видишь в этом смысла, да его и правда ведь нет. Трудно продолжать жить, когда день за днем, год за годом, чувствуешь лишь отчаяние, боль и одиночество, которые не уходят, даже когда ты спишь. Наруто иногда не спал сутками: кошмары раздирали его сознание, эти вечные сны, наполненные трупами его родителей, раз за разом умирающих в собственном доме, и люди с красными глазами шарингана. Примерно на пятый час непрерывного боя всё стихло. Наруто, преклонив колено, опирался на рукоять топора. Он смотрел вниз на окровавленную землю, впитывающую в себя бордовую жижу и тяжело, глубоко дышал. В голове шумело, напряженное тело дрожало от нагрузок и больше не слушалось, потяжелев. К рукам и ногам словно были привязаны гири — встать сейчас нереально. Кровь застилала глаза, капала на землю. Тело отзывалось лишь болью и все пять чувств сейчас воспринимались исключительно через нее — больно было слышать отдаленный голос Курамы и шум в своей голове, чувствовать ветер на коже, вдыхать запах крови и трупов, стелящийся вокруг — ноздри щипало и драло. Во рту стоял вкус собственной крови. Разодранное хрипами и криком горло саднило и пульсировало. В душе отчего-то болезненно ныло разочарование. Каждый раз после подобного, после тренировок с Хиданом, после любой смертельной драки и вот сейчас снова. Наруто не знал, почему он был разочарован. Он получал удовольствие от битвы, от ее процесса, но каждый раз словно ждал другого исхода. Вокруг него было целое поле трупов и смертельно раненых шиноби, их оторванные и погрызенные конечности и тела, осколки сломанных марионеток и оружие, воткнутое в трупы и в землю. Запах смерти — яркий, сочный и забивающий ноздри гнилью — пропитал все вокруг, въелся в саму плоть, в кровь, в кости. Хотелось кричать от боли, от отчаяния, от непонимания, от раздирающего внутри чувства глубокого, непоправимого одиночества, которое в такие моменты было как никогда ярким. Мысли в голове шумели и строились в ряды вопросов. Почему ты это сделал? Хотел кого-то спасти? Ты не можешь спасти даже себя. Это правильно? Правильно убивать ради других? Правильно защищать тех, кто не может дать отпор? Или тебе просто некого защищать и ты пытаешься спасти хоть кого-то? Наруто выругался, злясь на самого себя. Какое еще к чертям собачьим «правильно»? Он сделал то, что сделал. Да, это правильно. Да, так нужно. Хватит забивать голову вопросами, на которые нет ответа и в мирное время, не то, что во время бесконечной, зверской войны, что то и дело разворачивала вокруг свой кровавый театр. Наруто сплюнул кровь и мотнул головой, морщась и зло глядя в землю. Проще было не думать вообще, но сознание не уходило. Узумаки привык не терять его, привык после, наверное, четвертой тренировки Хидана — как бы ни было больно, не смей отключаться, всегда контролируй ситуацию хотя бы просто будучи в сознании, осознавая и понимая происходящее. Чьи-то руки коснулись его плеч. Наруто выдохнул, и так зная, кто это. — Не сейчас, — тихо, не поднимая головы, прошептал он. — Саске, — имя сорвалось с губ мягче и теплее, чем хотелось бы Узумаки. — Ты идиот, — в голосе Учихи, напротив, слышалась злость. Наруто прикрыл глаза, вслушиваясь в его голос. — Тебе нужна помощь, — продолжил Саске и призвал птицу. — Не смей, — прошипел Наруто. — Не трогай меня, придурок, — он сжал зубы. Бешенство от собственного бессилия перед Учихой, поднимаясь волной, накрывало и заставляло двигаться, заставляло сердце, бившееся тихо и ровно, ускорять ритм и вновь входить в раж. Саске, игнорируя его слова, присел и перекинул руку парня себе через плечо. Наруто выдохнул и, глядя с яркой, в момент вспыхнувшей ненавистью, размахнулся и ударил. Саске перехватил его руку и отвел в сторону — от прежней скорости Узумаки не осталось и следа. — Я не хочу твоей помощи, — прошипел Наруто, глядя ему в лицо. — Отвали. Просто отвали, черт тебя подери, Саске! Оставь меня, — прошипел он. Шаринган в глазах Учихи заставил его замолчать, измученное сознание отключилось быстро, словно по щелчку. Саске подумал о том, что жаль, что в обычном состоянии Узумаки нельзя было так просто вырубить — всё было бы куда проще. — Эй, послушайте! — озадаченный голос одного из мужчин из города заставил Саске обернуться. Мужчина тут же отшатнулся, в глазах заискрился страх. — Он… Спас нас, — тем не менее, собравшись, выдал мужчина. — Вы… — Я его друг, — Саске опустил голову. — Я не наврежу вам, — спокойно добавил он, не глядя на человека перед собой и убирая шаринган. — Тогда… Если он ваш друг, то позвольте нам помочь? — мужчина решительно нахмурился. — Он спас нас всех. Саске кивнул. — Он остановился в гостинице в нашей деревне, мы можем показать, — продолжил мужчина. Саске еще раз кивнул. *** Курама хмурился, глядя в красные глаза Учихи. — Мы до этого не были знакомы лично, — спокойно сказал Саске, глядя в звериные, дикие глаза. — Рад знакомству, — напряженно проговорил он. — Учиховский выродок, — оскалился Курама. — Оставь Наруто в покое и займись чем-нибудь другим, — зло прорычал он. — Нет, — холодное спокойствие в глазах Саске. — Да и с чего бы мне выслушивать требования какой-то мутировавшей твари вроде тебя? — он нагло усмехнулся. Девятихвостый зарычал и дернулся вперед с явным намерением вцепиться зубами в тело юного представителя знаменитого клана. Учиха увернулся, прыгая назад и глядя меняющимися глазами мангекьё шарингана. Лис замер и напрягся, рыча и скалясь. — Откуда у тебя эти глаза? — с вызовом ошарашенно спросил он. — Я сожгу тебя дотла, — Саске, глядя с живым предвкушением и спокойной жестокостью, холодно улыбался. — И тогда Наруто больше не станет сопротивляться. Просто подожди, тварь. Я вытащу тебя и сожгу без остатка твое уродливое тело. Клянусь, — процедил он. Курама, прочувствовавший его ужасающую, совершенно необъяснимо полную почти такой же злобы, как и у Наруто, чакру, притворно ласково оскалился. — Попробуй, — прошептал он. Саске усмехнулся и открыл глаза уже сидя в гостиничном номере рядом с Наруто, что сейчас, перевязанный, лежал на постели и, кажется, постепенно восстанавливался. Всё же Девятихвостый был полезен — Наруто был жив только благодаря его демонической чакре. Учиха, сидящий на постели рядом с ним, протянул руку и погладил парня по волосам. — Я вытащу из тебя эту тварь, — тихо пообещал Саске. — Просто подожди, — твердо всмотревшись в лицо Узумаки, сказал он.