Солнце в красных облаках

Наруто стоял в обдуваемом теплым ветром поле с высокой травой по пояс. Он не чувствовал ничего, кроме дуновения ветра, треплющего его плащ, и тепла солнечных лучей, скользящих по коже. Трава напротив зашевелилась и раздвинулась, и оттуда показался шестилетний Саске. Он взглянул на удивленного Наруто и широко ему улыбнулся, после чего потянулся вверх. Узумаки, увлекаемый единым порывом, взял его на руки, приподнимая над травой. В руках юного Учихи был венок из ярко-красных цветов, который он, улыбаясь по-детски открыто и добросердечно, надел на голову Наруто. — Ты грустишь? — удивился юный Саске, глядя в лицо парня. — Нет, — сдавленно выдохнул Наруто, глядя с такими тоннами боли и потерянности, что будто бы врал в первую очередь самому себе. Учиха удивленно всмотрелся в него. — Все хорошо, — Наруто выдавил в ответ на этот непонимающий взгляд хилую улыбку. Саске искренне улыбнулся и обнял его, поглаживая по затылку. — Я буду рядом, и ты сможешь больше не грустить, — добродушно проговорил он. Наруто осел на колени и вдруг, сам от себя не ожидая, беззвучно заплакал, прижимая Учиху к себе. Саске стоял рядом и гладил его по волосам. Внутри Узумаки бушевала буря из боли, горечи и одиночества. Он не мог больше этого сдерживать — именно сейчас, глядя в глаза шестилетнего Саске — он просто не мог. Ему хотелось вернуться, вернуться обратно, вот к этому шестилетнему мальчишке, к своим родителям, к себе самому — такому же юному и не знающему потери. Маленькие ладошки Саске стали больше, его детский голос сменился низковатым, грубым голосом с подростковой хрипотцой. — Ну и чего ты рыдаешь, идиот? — спросил тринадцатилетний Саске, хмуро глядя на него. — Вставай, — в его голосе — напускная надменность и приказ. — Вставай, Наруто-кретин! — с нажимом повторил он. Наруто поднял голову. В голове зашумело, мысли вышвырнуло. Реальность дрогнула и исказилась. Лицо человека перед ним смазалось и превратилось в белое пятно. Все вокруг очень быстро и неотвратимо покрывалось белыми пятнами, даже сам Наруто. — Кто ты? — тихо спросил он, глядя в белую пустоту, и, моргнув, открыл глаза, глядя в выбеленный потолок. Выдох сорвался с губ. Он сел в постели, закрывая рукой глаза. Голова нещадно болела, но тело казалось легким и спокойным. — Эй, — грубо позвали откуда-то спереди. Он, хмурясь и привыкая к свету, оторвал руку от лица и посмотрел на зовущего. Это был высокий мужчина с тяжелым выражением лица, в черной повязке на голове. Он напряженно смотрел на сидящего на кровати человека. За его спиной стояли еще четверо таких же напряженных мужчин, не сводивших пронзительного взгляда с человека на кровати. — Кто?.. — хрипло отозвался Он, глядя сквозь них, а потом опуская взгляд на свои ладони. — Кто я? — он смотрел на линии на коже совершенно потерянным взглядом. — Ты не помнишь? — сухо уточнил мужчина. Он поднял взгляд на него и всмотрелся в незнакомое лицо. — Я не… — договорить Ему не дала резко распахнувшаяся дверь. На пороге показался человек с темными волосами и глазами. Человек был явно раздражен, если не сказать, взбешен. Отчего-то это не пугало и не настораживало, но вызывало определенное недоумение. — Вон. — Голос словно резанул. — Ты понимаешь, что?.. — с затаенной злостью начал мужчина, глядя на черноволосого человека. — Я не повторяю дважды, — ощутимая угроза встряхнула воздух. Мужчина поджал губы, неодобрительно всмотрелся в черноволосого человека и вышел. Сидящий на постели вновь опустил взгляд на свои ладони. — Наруто, — сказал вошедший, как только мужчины вышли, и подошел ближе. Сидящий на постели не отреагировал. — Ты ничего не помнишь, — выдохнув, констатировал черноволосый человек и дотронулся до плеча сидящего на постели, привлекая Его внимание и заставляя посмотреть на себя. — Твое имя Узумаки Наруто, ты шиноби Конохагакуре, этой деревни. Сейчас ты находишься в госпитале. Ты потерял память после того, как на тебя напал вражеский отряд, — глядя в полные прострации голубые глаза, четко проговорил Саске. Наруто смотрел расфокусировано и несколько озадаченно. Голова болела, в ушах гудело, и звук чужого голоса раздавался будто из-за толщи воды. — Наруто, — Саске сжал его плечо сильнее. — Все будет хорошо, — тихо сказал он, глядя с почти неуловимыми болью и тоской в черных глазах. — Наруто?.. — медленно повторил сидящий на постели то, что было его собственным именем, и поморщился от новой боли, кольнувшей затылок. — Я позову врача, — тут же сориентировался незнакомец и быстро вышел. Когда он вернулся, Наруто снова был без сознания. — С ним всё будет хорошо? — тихо спросил Саске, сжимая зубы и напряженно глядя в бледное лицо Узумаки. — Да, — кивнул, поправив круглые очки, врач. — Думаю, ему нужно еще немного времени, — он поставил ладонь на лоб парня, и зеленая чакра окутала голову Наруто. — Он уже проспал неделю, — сжав зубы, процедил Саске. Кабуто ничего не ответил, предпочитая сосредоточиться на лечении и не нарываться лишний раз. Врач прекрасно знал, что за эту неделю Саске буквально осатанел, срываясь на всех, на кого возможно, и угрожая одним своим видом. Он крупно поругался со своим отцом, избил до полусмерти напавшего на деревню шиноби-отступника из Суны и, кажется, уже начал сниться своим подчиненным в кошмарах. При этом Саске внешне оставался достаточно сдержанным, не повышал голос, а просто сразу нападал, полыхая дикой яростью во взгляде, и кроме как жестокостью и агрессией никак больше не показывал своих эмоций. — Ему требуется покой, — закончив, спокойно сказал врач. — Если буду нужен, вы знаете, где я, — Кабуто мазнул взглядом по Учихе и пошел к выходу. — Ты помог ему? — зло спросил Саске, впиваясь во врача ледяным взглядом. — Да, насколько смог, — не оборачиваясь, кивнул Кабуто и вновь поправил очки. — Что значит «насколько смог»? — прошипел Саске с вызовом, опасно прищуриваясь. — Ты должен делать всё, что от тебя требуется, потому что, если он не очнется, я сразу же прикончу тебя. И мне будет плевать, насколько ты ценный сотрудник, — угроза зияла в каждой букве произносимых Саске слов. Кабуто вновь медленно кивнул, предпочитая молчать, и вышел, тихо прикрыв за собой дверь. В прошлый раз, три дня назад, когда он имел глупость ответить Саске, что вообще-то это не он применял на Узумаки запрещенные и опасные техники, Учиха без лишних слов схватил его за горло, вздернул вверх и начал сжимать. Он душил Кабуто до тех пор, пока губы врача не посинели, и он не начал проваливаться в обморок. Только тогда Саске отпустил и спокойно спросил, не хочет ли Кабуто еще раз блеснуть остроумием и открыть свой бесполезный рот? И любезно уточнил, что если все же хочет, то следующий раз будет для него последним. Кабуто до этого момента всегда нейтрально относился к Саске, но после этого возненавидел всей душой. Всем вокруг было вполне очевидно, что вся эта злость взялась из-за чувства вины в произошедшем с Наруто, ведь, по сути, Саске своими руками поставил выживание своего единственного друга под достаточно большой и витиеватый вопрос, ответ на который нашелся не так уж и быстро. Сейчас жизни Узумаки ничего не угрожало, а день назад он был в реанимации, где провел шесть предыдущих дней, находясь под беспрерывным контролем врачей и препаратов, поддерживающих его жизнь. Удивительно, но стирание памяти подчистую и насильственное запечатывание Девятихвостого второй раз, да еще и с помощью печати, эффект от которой был не самым предсказуемым, не шло на пользу здоровью. *** Второй раз Наруто очнулся через шесть часов. Он сел в кровати и осмотрелся. В палате, где он находился, стояла темнота — за окном уже давно опустилась ночь и редкие звезды сияли на темно-синем небе. В голове в сравнении с прошлым пробуждением прояснилось, и сейчас Наруто мог хотя бы понимать происходящее. — Как ты? — тихий и уже знакомый голос человека, сидящего в кресле, стоящем сбоку от кровати. Черные глаза пронзали тьму и смотрели так, будто бы видели что-то, чего сам Наруто не видел. — Я… — хрипло выдохнул Наруто, глядя на фигуру человека и не различая его лица. Человек налил ему воды, спокойно взял за руку и вложил в нее стакан. Наруто понял, что хочет пить, только тогда, когда начал это делать. Это было чертовски странное ощущение — он не чувствовал своего тела и его желаний так хорошо, как должен был, словно только что очнувшийся от многовекового сна. Ощущение нереальности происходящего слегка давило прострацией, но Наруто понемногу привыкал. Он вдыхал ночной воздух, наполнивший палату, благодаря открытому окну, сжимал прохладный бокал в руке и привыкал к темноте. Человек молчал, но Наруто чувствовал его взгляд на себе, и к этому ощущению тоже нужно было привыкнуть. Все было очень незнакомым, но постепенно смутно проступало сквозь сознание. Например, Наруто знал, на чем он лежит и что он держит в руках, он знал, что он пьет и даже знал этот вкус, но будто бы не мог вспомнить, однако был уверен, что, если ему сказать названия всех этих вещей, он без труда поймет, о чем речь. — Когда я очнулся в прошлый раз, ты сказал, что я… — Наруто говорил и одновременно пробовал слова на вкус. Они бились в голове какими-то непонятными символами, некоторые из них были словно затерты, а потому предложения не складывались, словно пазл с недостающими частями. Выражать мысли словами было трудно, когда не знаешь, что это за слова. — Ты не запомнил? — спокойно спросил голос. — Я… запомнил, просто не всё, — Наруто хмурился, глядя на стакан. — Что это? — он кивнул на него. — Вода. Наруто кивнул. Да, он знал, что это вода. Просто не знал названия. Очень странное ощущение. Ты понимаешь, что речь идет о жидкости внутри, а не о том, во что она налита, помнишь ее вкус и подсознательно знаешь, что это такое, но не знаешь названия. — Наруто. Парень поднял голову и посмотрел на сидящего. Он видел только очертания, только силуэт, но ощущения были точно такие же, как от стакана с водой. Наруто знал, кто сидит перед ним, подсознательно знал, помнил и понимал тоже подсознательно, но не знал, кто это был, не помнил ни лица, ни имени, ни чего-то другого. — Ты шиноби Конохагакуре, — продолжил знакомый незнакомец, и Наруто понял его слова — он базово понимал, кто такие шиноби, сейчас он бы не смог дать им четкого определения, но понимание того, о чем говорит этот человек, несомненно, было. — Ты находишься в госпитале. Ничего не помнишь, потому что во время миссии на тебя напал отряд вражеских шиноби. Они стерли твои воспоминания запрещенной техникой, но все твои базовые знания, например, язык или знания о мире, остались, хоть сейчас и слегка притупились, но это исправимо, ты быстро освоишься. Наруто медленно кивнул, осмысляя услышанное, и теперь понимая эти странные ощущения от стакана воды. — А… — Наруто попытался всмотреться в лицо человека и рассмотреть его. — У меня такое ощущение, что я знаю тебя. Ты?.. Если бы не темнота, Наруто обязательно заметил бы, как Саске неуловимо вздрогнул и как до побелевших костяшек сжал подлокотники кресла. — Да, — он медленно кивнул, говоря ровно и твёрдо. — Мое имя Саске, — тихо, но спокойно и сдержанно произнес он. — Я твой друг. — Саске, — повторил Наруто задумчиво и вскинул глаза к потолку. Это имя было незнакомо ему, но он знал, как и в случае с водой, что человек ему не врет — его действительно зовут Саске. — Какое-то имя девчачье, — усмехнулся Наруто и тут же удивился и замолчал, сам от себя не ожидая этой фразы. — Прости, — он озадаченно посмотрел на силуэт. — Не знаю, почему сказал это, просто как-то само… — Все в порядке, — в голосе послышалась ответная усмешка. — Твое имя тоже оставляет желать лучшего. — Эй, — нахмурился Наруто. — Нормальное имя, — буркнул он. — Я его не сам выбирал. Кстати… — он замолчал и уставился в темноту, постепенно осознавая еще что-то. — А кто его мне выбирал? Ну, у меня, наверное, есть родители или… — слово «родители» произнесенное им самим отчего-то резануло слух, и на секунду Наруто подумал, а правильно ли он его применил? — У тебя нет живых родственников, — так же ровно и спокойно, ни на мгновение не дрогнувшим голосом, ответил Саске. — Твои родители погибли во время исполнения своего долга, когда ты был совсем ребенком. После их смерти тебя воспитывал мой старший брат — Итачи, — он произнес это, словно это был заученный до буквы текст. Наруто на секунду почувствовал в его тоне и словах что-то странное, что-то, будто бы, совсем неестественное, но не придал этому значения. — Вот как… — задумчиво сказал Узумаки, хмурясь и глядя на одеяло. Он ощутил легкую грусть, но она быстро прошла. Он не знал своих родителей и смириться с тем, что их у него и нет, было не трудно. Даже не нужно было смиряться — просто принять, как данность. Наруто удивленно отметил, что не чувствует сейчас каких-то особенно ярких эмоций. Скорее всего, мозг все еще не до конца мог формировать реальность и воспринимать ее. — Блин, как много информации… — поморщившись, спустя несколько секунд молчания пожаловался Наруто и почесал затылок. — Я напишу тебе всё, что нужно, — ответил Саске, внимательно глядя на него. — А… Да нет, не надо, — Наруто неловко улыбнулся и рассеянно взъерошил волосы. Учихе этот жест был очень знаком и отозвался тянущей болью в груди. — Почему? — тихо выдохнул он. — Ну… Не утруждай себя этим, Саске, это как-то… — Наруто задумался. — Я не утруждаю, — холодно отозвался Учиха. — Тебе нужно освоиться как можно быстрее, и я помогу тебе в этом, — спокойно и даже безапелляционно произнес он. Наруто не без удивления всмотрелся в его темный силуэт. — Мы, видимо, были хорошими друзьями… — задумчиво проговорил он. Саске, помедлив, едва заметно кивнул. — Спасибо, — Наруто солнечно и широко улыбнулся. — Кажется, ты отличный человек! Хоть и на первый взгляд надменный идиот, — фыркнул он, кажется, не считая свои слова обидными. — А ты просто идиот. На какой угодно взгляд, — парировал Саске, усмехнувшись. — Эй! У каждого есть свои недостатки! — повысил голос и нахмурился Наруто, но тут же смягчился и с интересом прищурился: — Скажи, а я был сильным шиноби? — он не мог объяснить себе, почему задал именно этот вопрос, но точно знал, что хочет знать ответ. И не от кого-то другого, а именно от Саске. Это осознание дырявило мозг аксиомой. — Вполне себе, — Саске тихо улыбался, и хотя Узумаки и не видел этого, но эта улыбка слышалась в его голосе. — Сильнее тебя? — глаза Наруто сверкнули огоньком хитрого азарта. Саске насмешливо вскинул брови. — Еще чего, — фыркнул он. — Наверняка сильнее, — кивнул Наруто, довольно щурясь и чувствуя некоторый задор, распаленный этим ответом. — Нет. — Саске, я, конечно, может память и потерял, но даже и без воспоминаний могу совершенно точно сказать, что тебе бы я зад надрал, — не без гордости сообщил Узумаки. — При необходимости, — кивнул он. Учиха издевательски выгнул бровь. — Проверим, как поправлюсь! — уверенно заявил Наруто, будто бы уловив его самоуверенную надменность. Саске помрачнел и опустил взгляд, сжав зубы. — М? — Наруто отреагировал на это как-то инстинктивно, мгновенно уловив изменившуюся атмосферу, хоть и не видя лица собеседника. — Ты чего? — он вскинул брови. — Испугался? — улыбка тронула его губы. — Наруто, ты больше не сможешь быть шиноби, — вдумчиво ответил Саске, не глядя ему в лицо и стараясь, чтобы тон голоса был как можно более спокойным, однако на деле получилась лишь ледяная констатация факта. Наруто молчал, глядя на него. Учиха чувствовал этот взгляд, но голову не поднимал, не желая сейчас врать ему прямо в лицо. — И твои воспоминания никогда не вернутся, — отрешенно добавил он. Наруто смотрел с удивлением и озадаченностью, но без намека на грусть. Он, в общем-то, если быть честным, и не знал, каково это — быть шиноби, а потому сейчас, после этой новости, попросту не знал, что он должен был испытывать. Как и в случае с родителями — не было особых эмоций. Но отчего-то слегка задевало осознание, что зад он Саске надрать, возможно, не сможет. Хотя почему это не сможет?.. — Ну… — начал Наруто и задумчиво посмотрел в темный потолок. — Главное ведь, что я жив, верно? — Узумаки бодро улыбнулся и вновь вернул взгляд на силуэт Саске. — А зад надрать я тебе все равно смогу в любом состоянии, — он непринужденно пожал плечами, сам не понимая, почему именно это его волнует сейчас больше всего. Учиха, наконец, медленно поднял голову и с невыразимой болью посмотрел на парня. В груди ревела бездна вины, чернотой сжимая сердце и мешая дышать. Саске подумал, что сейчас ему как никогда нужно быть сильным. Они с Наруто снова могут быть друзьями. Наруто снова будет рядом. Да, он забыл его, забыл себя, забыл свои цели и стремления, но в то же время он забыл и весь тот ужас, что ему пришлось пережить, всю ту боль и ненависть, что все это время методично уничтожали его и окунали во тьму. Внутри него больше не было голоса демона, жаждущего подчинить его сознание и отравляющего одним своим присутствием. Это правильно. Так и должно быть. Они начнут сначала. И Наруто, наконец, сможет отпустить прошлое и быть просто счастливым. А Саске сможет дышать без этой вечной боли потери человека, который был не меньше, чем всем для него. И если ради этого нужно принести жертву, то так тому и быть. Саске встал и, протянув руку, взъерошил волосы Наруто. — Эй! — фыркнув, возмутился Узумаки и сбросил его руку. — Не делай так, — он всмотрелся в темный силуэт Саске осуждающим взглядом. Учиха тихо улыбнулся. — Я вернусь завтра, — приглушенно сказал он. — Отдыхай, балбес, — он щелкнул Наруто по лбу, Узумаки тут же нахмурился и раздраженно сверкнул глазами — как в детстве. — Не делай так, придурок! — потребовал он. Саске надменно усмехнулся и выскользнул в окно, решив не тревожить спящий госпиталь. Наруто смотрел ему вслед с легким раздражением, которое отчего-то отчетливо подтверждало то, что они и правда были друзьями. Это осознание отозвалось теплом в груди. Однако как только Саске выскользнул наружу, а Наруто откинулся спиной на постель и посмотрел в потолок, он ощутил первый укол совершенно странного страха абсолютной растерянности. Узумаки вытянул руку перед собой и посмотрел на свои пальцы. Он не знал о себе ничего — не знал на том глубоком уровне понимания самого себя, который определенно должен быть у каждого человека. Наруто знал о себе со слов Саске. Шиноби. Друг. Нет родителей и близких родственников. Этих знаний было не просто недостаточно, они вообще ничего не значили сейчас, ведь эмоций от знания этих голых фактов, будто бы чужой жизни, он не испытывал. Странное ощущение закопошилось в груди. Наруто не знал о себе ровным счётом ничего, не знал себя. И это холодило легким колким страхом где-то под ребрами. Он не знал этого места — не узнавал ни единого дома, глядя в окно. Эта реальность была будто бы чужой, но и к этому, Наруто знал, придется привыкнуть.