Солнце в красных облаках

— Так нельзя, Цунаде-баа-тян, — мотнул головой Наруто, когда они вышли из зала суда, и Хокаге вместе с ним и вооруженными Анбу решила проводить Узумаки до его камеры. — Он это предложил, — Шестая устало потерла переносицу, шагая впереди Наруто и прекрасно понимая, о чем он. Она и сама удивилась, когда впервые услышала это от Учихи. — Он идиот! И сам не понимает, что делает, даттебайо! — вырвалось у Наруто, но он тут же запнулся, насупился и посмотрел в пол, будто бы ругая себя за несдержанность. Цунаде удивленно посмотрела на него через плечо. — То же самое он сказал про тебя, — она хмыкнула и усмехнулась. — Поговори с ним об этом, у вас будет время, — тише добавила она. — Но, — женщина поджала губы, помолчав немного и будто бы подбирая слова. — Думаю, он уже все для себя решил. Наруто лишь чертыхнулся — как всегда, Саске решает все и за всех, успешно жертвуя собой и, если нужно, кем-то еще, ради какой-то совершенно необоснованной цели. Они прошли в камеру, где Цунаде попрощалась с Наруто, посмотрела задумчиво, но вдруг добродушно улыбнулась и, кивнув ему, удалилась. Анбу завели Узумаки обратно в камеру и покинули ее. «Влюбленные Учихи это, пожалуй, самое страшное из зол», — усмехнулся Курама. Наруто еще раз выругался. — Он не влюблен, черт побери! — выпалил он и взъерошил волосы. В груди сердце заходилось обидой, злостью и раздражением от столь высокой жертвы, о которой Наруто не просил. Курама насмешливо фыркнул и показательно закатил глаза. Наруто сел у стены, прижавшись к ней затылком и пытаясь обдумать всё, что произошло, и то, что ждало его в будущем. *** К вечеру в камеру пришел Саске в сопровождении Хокаге и Анбу. Наруто пронзил его полным злого раздражения взглядом, но Учиха в ответ лишь холодно и почти неуловимо усмехнулся — он ожидал подобной реакции. — В соответствии с постановлением Совета, мы поставим вам обоим печать, которая свяжет вас друг с другом, и в случае, если ты, Наруто, решишь сбежать, — Цунаде внимательно посмотрела на хмурого Узумаки, который с горечью смотрел в пол, и вздохнула. — Если решишь сбежать — умрешь. Печать сожжет тебя изнутри. Саске не умрет, так как он основной носитель печати, но он почувствует определенные… — женщина поджала губы и бросила взгляд на Учиху. — Ему будет больнее, чем ты можешь себе представить. Максимальное расстояние, на котором вы сможете находиться друг от друга — примерно двадцать метров. Если расстояние будет больше, оба будете испытывать боль. То же самое и в случае смерти Саске — умрет он, умрешь и ты. Все ясно? — Цунаде остро всмотрелась в лицо Узумаки. Курама раскатисто расхохотался где-то в подсознании Наруто, но тот проигнорировал этот смех. — И тебя это устраивает? — Наруто вскинулся и в упор посмотрел на Саске совершенно открытым и спокойным взглядом. — Хочешь связать свою жизнь со мной? С тем, кто убил твоего отца и предал деревню? С тем, кто предал тебя самого и несколько раз почти убил? — он говорил ровно, но все присутствующие, включая самого Саске, видели, как болезненная, горькая злость дрожит в синих глазах Узумаки, как он бессильно сжимает кулаки, и чувствовали, как в его груди рвется, мечется горячая, набатом оглушающая, вина. — Меня всё устраивает, — коротко ответил Саске, не сводя с него острого взгляда. Наруто отвернулся, сжав зубы. — Не надо, Саске, — процедил он. — Ты будешь жалеть об этом. Это не та жизнь, которую ты заслуживаешь, — сожаление и тоска дрогнули в голосе Наруто. — Я сам решу, чего заслуживаю, а чего нет, — холодно отозвался Учиха, кажется, тоже раздражаясь. Наруто уткнулся взглядом в пол и промолчал, больше не желая при всех демонстрировать ту боль и вину, что прятал глубоко внутри, и прекрасно понимая, что Саске не передумает. — И, как я и говорил ранее, — продолжил Саске, прерывая покорное молчание Узумаки. — Я буду присматривать за тобой, — он сказал это спокойно и ровно, без какого-то особого нажима в голосе, но по его тону сразу становилось ясно, что Учиха всё решил для себя, независимо от ответа Наруто. Наруто снова не ответил и не поднял взгляда. Цунаде приступила к наложению печати. Спустя полчаса на левых лопатках у обоих зияли черные метки в виде небольших квадратов с иероглифом «魂»* внутри. Печать обжигала и казалась чем-то чужеродным, но и Наруто, и Саске знали, что это ощущение скоро пройдет, стоит только печати слиться с единым потоком чакры и вплестись в него, срастаясь прочно и безвозвратно. И оба, чувствуя это, понимали, что теперь связаны не только собственной чакрой и мыслями. В этот же день Наруто освободили из камеры и отдали под надзор Саске, но печати с его рук пока так и не сняли. Для оформления дальнейшего статуса Узумаки в деревне нужно было время. Цунаде, уходя, хотела было оставить с Наруто еще двоих Анбу, но Саске лишь мотнул головой и спокойно объяснил, что в этом нет никакого смысла. И он был прав — Наруто больше не убежит даже если захочет. По крайней мере, не убежит от Саске. *** — Зачем ты это сделал? — как только они остались наедине, выйдя из коридоров тюрьмы и, наконец, оказавшись на дышащей свежим ветром улице, спросил Наруто и поднял голову, глядя в небо. То небо, с которым уже успел проститься. Черт побери. В груди саднило тяжелой болью. Саске посмотрел в ответ холодно и как-то слегка отрешенно. — Пойдем, — просто кивнул он и зашагал вперед. Наруто ничего не оставалось, как послушно и молча пойти за ним. — Ответь, — спустя какое-то время, всё же предпринял он еще одну попытку. Саске промолчал. Наруто это раздражало, он чертыхался и злился всю дорогу, называл Саске «упертым ублюдком», но больше не спрашивал. Он и так знал ответ. Они оба его знали. Но произносить вслух по-прежнему было невероятно страшно. Саске промолчал всю дорогу. Он вел Наруто к скале, где были высечены каменные лица Хокаге. Узумаки заметил, что голову Фугаку успели отреставрировать, и почему-то это его совсем не разозлило. Должно быть, это было правильно. Он ведь был Пятым Хокаге. Саске привел его на самый верх. Солнце уже давно зашло за горизонт, и свежая ночная темнота куполом накрыла пространство вокруг. Постепенно на небе зажигались первые звезды, а диск луны плавно выплывал из-за облаков. Жесткий взгляд в затылок заставил Наруто оторвать взгляд от луны и обернуться к Учихе. — Наруто, — позвал Саске. Наруто вздрогнул, вдруг почувствовав, как странный страх хлестнул куда-то в спину, подобно хлысту, и парень замер, застыв изваянием и не шевелясь. Чернота чужих глаз затягивала, и Узумаки понял, что в очередной раз проваливается в эту темную бездну и не может отвести взгляд. Ветер играл с волосами Учихи, взъерошивая. — Я не смогу остаться, — тихо проговорил Наруто и перевел взгляд в сторону, где внизу, под неустанным надзором каменных Хокаге, заново отстраивалась Конохагакуре. — Я знаю, — Саске заправил за ухо прядь волос, которую ветер постоянно сбивал на лицо. — Я говорил об этом с Хокаге, — Учиха вдруг посмотрел твердо и со стальной решимостью. Разумеется, он знал. Наруто перевел на него полный тоскливой печали взгляд и всмотрелся в его лицо. Узумаки не мог остаться по многим причинам, одной из которых была сама деревня, а другой — тот факт, что он преступник и его не слишком жалуют не только жители, но и только-только сформировавшийся Альянс. Акацуки сильно насолили другим деревням, а когда выяснилось, что Деревней Скрытого Тумана все это время управлял Каге, подчиненный с помощью техники Тоби, в деревне случился переворот, и все те, кто выступал за его режим правления, были убиты. Скрытый Туман выбрал нового главу и присоединился к Альянсу, понеся огромные потери в войне благодаря Акацуки. Разумеется, они бы не пришли в восторг от факта того, что кто-то вроде Наруто, который на протяжении многих лет исправно работал на Организацию, спокойно находится на территории одной из сторон Альянса. Никто не мог и не хотел так рисковать только-только образовавшимся миром, к которому шли так долго, оставляя толпы трупов и болота крови на пути. Исключение сделали лишь для Гаары, который пробыл в Акацуки всего несколько месяцев и не успел доставить Альянсу значимых проблем. Такое исключение было обусловлено еще и тем, что Суна заняла твердую позицию. Кадзекаге, в лице сестры Гаары, заявила, что возьмет на себя ответственность за джинчуурики Однохвостого и гарантирует, что он в дальнейшем не причинит вреда ни одной из сторон Альянса. Наруто болезненно нахмурился и опустил взгляд, сосредоточенно подбирая слова. — И у меня нет выбора, — тихо сказал он. Саске сжал зубы, раздражаясь. Узумаки кожей ощутил его злость, а потому поднял взгляд и посмотрел мягче, сказал почти что ласково, с заботой, которой говорят с детьми: — Но у тебя есть, Саске. Наруто подошел ближе и встал почти вплотную. Злость Саске он чувствовал сейчас буквально физически. Ветер резким порывом взъерошил их волосы. — И я его сделал, — твердо уронил Учиха, не сводя с него острого, пронзающего взгляда. — Ты не обязан, — мотнул головой Наруто. — Не надо тратить время на подобное, — он потупил взгляд и отстранился. — Будет куда лучше для тебя, если ты останешься и не… Учиха ударил его быстро и сильно. Наруто мотнуло в сторону, но Саске схватил его за грудки и притянул к себе вплотную, хищно глядя в глаза. По его сжатым губам и взгляду можно было понять, что он в бешенстве. — Ты идиот, — процедил Саске. — Ты не можешь принимать адекватные решения. Так будь добр, не пытайся делать это еще и за нас обоих, — он сузил глаза. — Как будто ты можешь… — пораженно выдохнул Наруто, во все глаза глядя в его лицо. — Саске-кретин. — Бесполезный придурок, — Саске отшвырнул его от себя. Наруто нахмурился. — Надменная сволочь, — буркнул он. Саске едва заметно усмехнулся, прищурился и угрожающе произнес: — Когда окончательно поправишься, я вобью в твою башку кое-что очень важное, Наруто. Узумаки вскинулся и уязвленно сверкнул глазами. — Да хоть сейчас, — прошипел он. Саске насмешливо и невероятно показательно фыркнул, окинув его снисходительным взглядом. Наруто почувствовал прилив злости только от одного этого взгляда и дернулся вперед. — Саске! — с яркой угрозой прорычал он и ударил. Между ними завязалась почти детская потасовка, и она продолжалась минуты две, ровно до того момента, пока уклонившийся от очередного удара в сторону Наруто не почувствовал Саске у себя за спиной, однако, вместо удара или подсечки, он получил вдруг сильный укус прямо в плечо. Узумаки так и замер, ошарашенно глядя перед собой и чувствуя, как чужие руки, сковывая и лишая возможности сдвинуться с места, кольцом обхватывают его тело. — Что за звериные повадки, Саске-тварь? — удивился он, нахмурившись, но не сопротивляясь. — Тварь? — изогнул бровь Учиха. — Это грубо, болван, — он отпустил, разрывая тактильный контакт, и несильно ударил Наруто по затылку. Узумаки фыркнул и неуловимо улыбнулся ему. Саске, протянув руку, взъерошил светлые пряди. В груди дрогнула мягкая нежность к растрепанному, забинтованному Наруто, наконец-то, без вечных тоски и усталости на лице. Учиха выдохнул, скользнул пальцами по его щеке и завел руку ему за голову, обхватил затылок и притянул к себе. Наруто не сопротивлялся, когда Саске прижался лбом к его лбу. — Идиот, — еще раз выдохнул Учиха, прикрыв глаза и нахмурившись на долю секунды. Его пальцы крепко держали затылок Узумаки. — Не заставляй меня говорить это вслух. Наруто в очередной раз понял, что где-то неуловимо, в затылке слышит отголосок мыслей Саске и его уверенную, сильную чакру. Он отрешенно подумал, что теперь будет чувствовать ее на протяжении всей жизни и к этому придется привыкнуть. Если задуматься, этим можно почти наслаждаться. Чакра у Саске была восхитительная. — Прости меня, — на грани слышимости прошептал Наруто, прикрыв глаза и не разбирая, говорит он вслух или всего лишь думает. — Прекрати, — холодно уронил Саске и отстранился, посмотрел спокойно и с полным принятием. Наруто лишь рассеянно кивнул, глядя ему в глаза. — В этом нет смысла, — Учиха посмотрел в сторону. Наруто вновь кивнул и опустил взгляд. Вспомнились слова Саске там, сразу после битвы с Тоби, когда Наруто как никогда был на грани и был готов, действительно готов, расстаться с жизнью. Внутри невольно потеплело от воспоминаний. У Наруто был смысл жить. Он больше не имел права просто умереть. Ему действительно нужно было исправить всё, что произошло. И если Саске правда хочет помочь ему в этом… То Наруто готов был ему поверить и позволить. Учиха был прав — смерть это слишком просто и слишком мягко. Наруто не заслужил ее. Как и не заслужил прощения. Однако когда-нибудь, возможно, ему удастся заслужить либо то, либо другое. Когда-нибудь обязательно. Наруто всмотрелся в сосредоточенное лицо Саске. — Спасибо, — выдохнул он и прикрыл глаза, а в следующее мгновение почувствовал руки Саске на своих плечах и его дыхание на своей щеке. Учиха склонился к его плечу и уткнулся лбом в него, тихо вдыхая запах и так и замирая. Наруто неловко пригладил волосы у него на затылке и провел пальцами вдоль линии роста волос, погладил шею и остановил руку на плече Саске. В этой близости было что-то отчаянное, что-то цепкое и нужное им обоим. Наруто неуловимо слышал его мысли, понимал их и чувствовал глубокую вину. Саске хотел быть рядом. По-настоящему хотел. И он готов был пожертвовать ради этого всем и даже не считал это жертвой. Ему физически необходимо было чувствовать кожей, вдыхать запах и думать в унисон — так, чтобы одними на двоих мыслями. Наруто готов был отдать ему всего себя и тоже не считал это жертвой. Это был единый для них порыв и одно на двоих чувство, засевшее так плотно, что уже не выдрать никакими щипцами. И они оба готовы были с этим смириться. *** Они спустились с горы и вернулись в дом Саске, где Учиха с некоторым недовольством на лице продемонстрировал Наруто его запасы рамена, оставшиеся в доме Саске. — Я и забыл, что мне есть к чему возвращаться! — восторженно воскликнул Наруто, не сводя взгляда с выстроенных пирамидой упаковок рамена. — Я так скучал! — воскликнул он, взяв в руки и любовно потирая одну из упаковок. Саске предпочел полностью это проигнорировать. Он сидел за столом, подперев голову рукой, смотрел на это с некоторой долей сомнения и отстраненно думал о том, что, возможно, стоило сжечь эти запасы, как только нашел их в своей кладовой. — Саске, спасибо, что сохранил их, — обернувшись к нему, широко улыбнулся Наруто, словно прочитав его мысли. Хотя, скорее всего, действительно уловивши их. — Ты настоящий друг, — объявил он, не заметив, как тень промелькнула по лицу Учихи от одного этого простого «друг», так легко сорвавшегося с губ Наруто. Наруто продолжил ворковать с раменом, игнорируя недоуменные взгляды двух подчиненных Саске, которые принесли ему какие-то свитки. Подчиненные бросали на своего командира вопросительные взгляды, Учиха игнорировал. Можно подумать, у этого было какое-то объяснение, кроме того, что Наруто идиот. Идиот с сильной и, возможно, нездоровой привязанностью к рамену. Он отпустил своих людей, кивнув им, после чего встал и подошел к Наруто, коснулся его локтя, сжал, очерчивая острую кость ладонью, и потянул парня на себя. Узумаки обернулся и тут же отпрянул. Саске нахмурился, глядя ему прямо в глаза. — В чем дело? — на удивление спокойно спросил он. Наруто неловко улыбнулся и вырвал свой локоть за секунду до того, как в дверь дома постучалась Сакура, которая, конечно же, нашла их по чакре. — Я открою, — тихо бросил Наруто и дернулся в сторону, но Саске жестко схватил его за предплечье и вновь укусил в плечо — в то же самое место. Узумаки тут же зашипел, дернулся, а в следующую секунду вжал Саске в стену, кусаясь в ответ куда-то в шею. — Не делай так, — прорычал Наруто, сжимая его плечи и с угрюмым осуждением глядя в глаза. Саске склонил голову набок и посмотрел нагло и требовательно: — А то что? Наруто задохнулся от этого резкого вызова в его голосе и взгляде. Он подался вперед, впиваясь губами в полуоткрытый рот, и тут же получил болезненный ответ. Мысли, как и все разы до этого, вышвырнуло из головы. Они стояли, вжимаясь друг в друга, целуя искусанные губы, шаря руками по телу и не могли заставить себя прекратить ни на сотую долю из всех тех секунд, пока Сакура сначала стучала в дверь, а потом, не получив ответа, зашла внутрь и быстро прошагала в гостиную. Наруто отпрянул меньше, чем за секунду до того, как девушка показалась в дверях, и обернулся, широко и приветливо ей улыбнувшись. Саске, у которого даже дыхание было показательно ровным, тоже перевел взгляд на Сакуру. — Привет, Сакура-чан! — тут же бодро отозвался Наруто. — Чего не открывали? — нахмурилась девушка, после чего подошла ближе и, окинув Узумаки взглядом, улыбнулась. — Рада, что ты в порядке, — в ее глазах скользнуло искреннее облегчение. — Я зашла отдать кое-какие лекарства, раз теперь ты не будешь появляться в госпитале, — она протянула небольшой бумажный пакет, и Наруто, поблагодарив, принял его. Сакура улыбнулась и перевела взгляд на Саске, хотела было что-то сказать, но тут ее взгляд зацепился за пирамиду из упаковок рамена, приветливо зияющую в распахнутой кладовой. — Наруто, — грозно начала она, сведя брови. — Ты думаешь, это способствует твоему выздоровлению, болван?! — прорычала она, повысив голос. Наруто среагировал мгновенно: — Это Саске, — он даже кивнул в сторону Учихи и тут же быстро удалился в сторону кухни, чтобы заварить себе самый питательный ужин, который только можно было вообразить. Сакура сначала опешила, потом удивилась, потом перевела взгляд на Саске и беспомощно пролепетала: — Саске-кун… Учиха проигнорировал и тоже прошел на кухню, не желая вдаваться в подробности. Сакура удрученно вздохнула, но тут же, снисходительно улыбнувшись, пошла за ним. Наруто уже залил кипятком три упаковки рамена и хмурился, нетерпеливо выстукивая пальцем по столу в ожидании его готовности. Когда рамен был готов, они втроем прошли на веранду, где, рассевшись, начали есть, молча глядя в темное, звездное небо. Сакура улыбалась куда-то в сторону и изредка бросала взгляды то на Наруто, то на Саске. Говорить что-либо не хотелось и, наверное, в этом и не было необходимости. Иногда нужно было просто помолчать. Сакура всхлипывала, поедая лапшу и стирая непрошеные слезы. — Идиоты, — горько роняла она, капая слезами в раменный бульон и низко опустив голову. — Чёртовы придурки!.. На лице Наруто скользнуло тихое сожаление, он смотрел в сторону, не глядя на Сакуру, но слушая эти странные болезненные слезы. — Прости, Сакура-чан, — тихо проговорил он, спустя несколько минут. Харуно лишь кивнула, но слезы по-прежнему не останавливались, и она продолжила всхлипывать. Саске молчал, задумчиво глядя перед собой. После она, конечно же, сказала им забыть о произошедшем, и даже отвесила Наруто стандартную оплеуху за неправильное питание, а может за что-то еще — никто точно не понял. Они проводили ее до дома, по дороге до которого девушка рассказывала, что решила стать ученицей Шестой Хокаге и обучиться медицинским техникам. Наруто улыбался спокойно и широко, но все еще слегка неестественно. Саске не нравилась эта его улыбка, но он молчал. Когда они вернулись обратно, то уснули на сложенных друг к другу вплотную футонах, как и тогда, когда Саске стер Наруто память. Точнее уснул Наруто — почти молниеносно и бесшумно, стоило только голове коснуться подушки. Он был вымотан прошедшим днем, и ему в действительности нужен был отдых. Саске лежал головой на его плече, положив руку ему на грудь и слушая гулкое сердцебиение. Внутри теснилась боль. От Наруто пахло знакомым приятным запахом, его чакра чувствовалась так же хорошо и правильно, как и собственная, его тепло было живым и дышащим. Сам Наруто был живым. И Саске до сих пор не мог унять дрожь в пальцах от осознания, что все могло бы быть ровно наоборот. В эту ночь он так и не смог уснуть, прислушиваясь к дыханию Наруто, поддаваясь его объятиям и наблюдая, как искажается от кошмаров его лицо. Иногда Наруто просыпался, распахивая глаза и дергаясь в постели, будто бы его кто-то вырывал из сна внезапной атакой. И он прижимал Саске плотнее к себе и снова проваливался в сон, зарываясь носом в волосы на затылке Учихи и сжимая его в объятиях. *** Через два дня Цунаде, убедившись, что с Наруто все в порядке, дала им миссию за пределами деревни. По решению Совета Наруто должен был приступать к своим обязанностям незамедлительно и находиться в деревне как можно меньше, поэтому миссия была длительной и тяжелой. Совет намеревался раз в год пересматривать решение по делу Наруто и в случае, если бы тот не выполнял миссий или проявлял малейшие признаки неподчинения, его бы ждала смертная казнь. Они стояли у ворот Конохагакуре — Наруто и Саске — собранные и готовые уходить. Их провожали смущенная Сакура и лениво зевающий Шикамару. Было раннее утро и такой подъем можно было засчитывать в качестве геройства для человека вроде Шикамару, который рано вставал разве что на миссии или когда нужно было идти к Хокаге. Сакура пожелала им обоим удачи, а потом, нервничая и странно краснея, попросила Саске отойти с ней в сторону. Шикамару, впрочем, тоже в долгу не остался и отвел немного растерянного и непонимающего происходящего Наруто подальше. — Будь осторожен, — спокойно сказал он, глядя на Наруто и всматриваясь в его лицо. — Разумеется, — с легким удивлением отозвался Узумаки. — Со мной же Саске, — он пожал плечами. — Вот именно, — мрачно отозвался Нара и хмуро посмотрел на Учиху, который прожигал их обоих взглядом, игнорируя смущающуюся Сакуру, которая что-то лепетала, глядя исключительно в землю. — Ты не доверяешь Саске? — усмехнулся Наруто, изогнув бровь. — Эй, это я здесь шиноби-отступник, Шикамару, — он улыбнулся, с теплом глядя на парня. Нара одарил его красноречивым взглядом. — Вот именно, — кивнул он. — Но даже ты вызываешь больше доверия, нежели он. Так что будь осторожен, — Шикамару положил руку на плечо парня. — Буду, — рассмеялся Наруто. Шикамару, изогнув бровь, тоже позволил себе снисходительную улыбку и вздохнул. Саске оказался рядом неожиданно для обоих и, глядя в лицо Наруто, спокойно объявил: — Нам пора, — его пальцы скользнули вдоль спины Наруто, а затем переместились на локоть и там и остались, замерев цепкой хваткой. — Хорошо, — кивнул Наруто. — Пока, Шикамару, — он протянул ему руку, и когда Нара пожимал его крепкую ладонь, поймал острый, сквозящий предупреждающей угрозой, взгляд Саске. Они ушли, объятые лучами восходящего солнца. Шикамару закурил, задумчиво глядя им вслед. Поникшая Сакура подошла к нему и встала рядом. Нара лишь хмыкнул на ее вздох и тихие причитания об отказе от «Саске-куна». Чакра Саске и Наруто постепенно удалялась от деревни и становилась неуловимой и будто бы сливалась воедино — вскоре нельзя было разобрать, где чья. Шикамару выдохнул дым, раздумывая о таких вещах, как дружба и любовь, после чего зевнул и, развернувшись, пошел обратно домой досыпать. «В конце концов, — подумал он, — история этих двоих только начинается.»