Золотое сердце

Тех пяти-шести часов, которые были у меня до выхода, едва хватало, чтобы успокоиться. В самом деле, чего я могла ожидать? Не стоило все это время игнорировать мысли об Аннатаре, явно не стоило. Узнав ошеломляющие подробности о его прошлом, я заклеймила его врагом и убийцей. Все равно скучала по нему, но боялась думать, что рано или поздно мы увидимся, чтобы вновь идти вместе с Братством. И теперь, встретив его вот так, без подготовки, растерялась. Тщательно выстроенная баррикада искусственно взращенной ненависти дрогнула и рассыпалась в прах от его мягкого голоса, лаконичных ленивых ответов. В конце концов, я даже не знала людей, погибших от его рук. А Фродо… Ну, он же не умер? Легкость, с которой это случилось, пугала. И это было лишь еще одной причиной держаться от него подальше. Меня не покидало ощущение, что я для Аннатара не больше, чем забавная игрушка, попавшая в руки после долгих лет одиночества. Ему будет одинаково легко что лгать мне, что говорить правду — в зависимости от настроения. С учетом того, что я почему-то подсознательно хотела ему верить, это было слишком, слишком опасно. Вторая причина была проще. Я чисто из принципа не могла общаться с человеком, совершившим в прошлом столько злодеяний. При всем желании, если таковое у него вдруг возникнет, Аннатар не смог бы преодолеть мои презрение и чуть ли не физическое отвращение. Потому что именно они были искренними. Я горько усмехнулась. Теперь я была готова к повторной встрече. Наверно. Тем более, светало. Апатично поднявшись на ноги, я поплелась к назначенному месту сбора: площади у главных врат обители. Да уж, не так я представляла этот день. Ни мрачной торжественности, ни предвкушения чего-то нового. Аннатар испортил весь настрой. Несмотря на то, что я не имела ни малейшего понятия, куда меня занесло в результате ночных блужданий, сориентироваться оказалось довольно легко: главную площадь было видно из любой точки прилегающего к обители парка. Из чистого упрямства я решила не искать дорожки, а срезать напрямик через долину. Правда, в конце меня ожидал сюрприз: подъем со дна долины до основного уровня замка оказался вовсе не постепенным и незаметным, как я предполагала. Я обреченно поглядела на внушительной высоты и крутизны склон. Наверх я добралась полностью запыхавшаяся и обессиленная и застонала, блаженно навалившись на ограждающий площадь парапет. Немного отдышавшись, принялась перелезать. Доходившее примерно до груди ограждение упорно не поддавалось: хорошей физической подготовкой я не отличалась никогда. Наконец мне удалось удачно подтянуться на руках и успеть закинуть ногу. Облегченно выдохнув, я перекинула вторую, позволила себе расслабить мышцы и кулем упала вниз. Было немного больно, но весело. Я еще чуть-чуть повалялась, посмеиваясь и переводя дыхание, а затем перевернулась на спину и оглядела небосвод. Уже почти совсем рассвело, наверно, скоро должны будут подтягиваться члены Братства. Слева замаячила тень. Я быстро вскочила. Ну конечно же, я не была здесь первой. Мазнув по нему взглядом, я кивнула и торопливо отвернулась, сгорая от стыда. Аннатар видел мои дурачества!.. Однако мне показалось, будто он выглядел как-то… странно. Я обернулась украдкой, чтобы удостовериться, что все нормально, но так и застыла, пытаясь совместить две картинки. Заметивший мой растерянный вид Аннатар насмешливо уставился на меня в ответ. Ночью этого видно не было. — Ч-что… — промямлила я. — Что с тобой случилось?! Аннатар приподнял брови. Точнее… Ох же… — Тебя так волнует моя внешность? — холодно поинтересовался он. Я нервно рассмеялась. Вообще-то я спрашивала не об этом. — Подумай сама, — скривился он. — Я же говорил, что мы не можем отходить от Кольца больше определенного расстояния? Я молчала. — И ты… хочешь сказать… что… — Да, я хочу сказать это самое, — жестко усмехнулся Аннатар. — Если б я случайно вышел за пределы влияния Кольца, то умер бы, и мой не особо светлый дух полетел прямиком в чертоги Мандоса, как — упаси Эру — душа простого смертного. Разумеется, при изготовлении Кольца я озаботился этим, и потому при приближении к границе срабатывает защита, не позволяющая идти дальше. — И это и есть твоя… защита?.. Он снова скривился. — Было хуже. У меня хорошая регенерация. Я в отупении разглядывала его кожу, розовато-красную и блестящую от недавних ожогов, и пустоту на месте бровей. Прекрати смотреть, Дина. Во-первых, невежливо, а во-вторых, какая тебе разница? Ты все равно боишься и презираешь его. Слова сожаления увязли на языке. — Через несколько дней пройдет и это, — уже раздраженно добавил он. Мой повышенный интерес к его новому облику был ему явно неприятен. Появление членов Братства было как нельзя кстати. Я преувеличенно внимательно рассматривала входящих. Первыми пришли, конечно, Боромир и Арагорн. Я впервые с Совета видела их рядом. В тяжелом бордовом плаще, скрепленном на груди серебряными пряжками, со щитом за спиной и гигантским рогом из слоновой кости у пояса, наподобие рогов викингов, Боромир выглядел истинным королем, могучим и справедливым, и не верилось, что Арагорн, снова облачившийся в свою потрепанную одежду следопыта, по праву крови занимал в Гондоре титул выше Боромира. Лишь приглядевшись к чертам его лица, можно было заметить, что Арагорн, несмотря на непрезентабельный внешний вид, гораздо интеллигентнее сына гондорского наместника. Следом явился Леголас, лихолесский принц, потом Гимли с секирой. Покряхтев, что его подняли в такую рань (хотя было уже часов семь, не меньше, ибо зимой светлеет поздно), гном нашел удобную нишу и, угнездившись в ней, склонил голову на древко оружия, захрапев. Леголас брезгливо поморщился. Еще один эстет, фыркнула я, быстро взглянув на Аннатара. Тот, впрочем, стоял спокойно и наблюдал за сценой с непроницаемым видом. Тем временем на площадь вылетели Пин и Мерри, вовсю горлопанящие и машущие руками, с еще блестевшими после умывания каплями воды в волосах. — Мы же не опоздали? — Вы готовы? Остальных уже ведут… — В сопровождении… — Под конвоем… — Да тише вы, мелюзга! — прикрикнул на них разбуженный Гимли. — Сюда Элронд идет, — объявил, наконец, Пиппин. Гимли мгновенно поднялся и приосанился. Боромир посмотрел на него и усмехнулся. Хранители выстроились в шеренгу. В коридоре показалась возглавляемая Элрондом процессия эльфов. Выйдя на площадь, сопровождающие сгруппировались по бокам, оставляя Элронда и остальных членов Братства в центре. По мановению руки Владыки Сэм, Фродо, выглядевший полностью собравшимся и забывшим вчерашние сомнения и тревоги, Гэндальф и Арвен отошли от него к Боромиру, хоббитам и Арагорну. Я тут же обратила внимание на одежду эльфийки — сколько времени гадала, в чем она явится: в штанах или в платье? В штанах тут девушки, кроме недотепы-меня, не ходят, а платье для долгой ходьбы непрактично… Арвен легко вышла из затруднений, надев поверх штанов кожаную юбку до колен. Оставшийся в центре Элронд приготовился было произносить речь, но внезапно поперхнулся и замолчал. Арвен подняла на него умоляющий взгляд. Он сцепил руки в замок. — Для меня было большой честью предоставить приют и посильную помощь Хранителям Кольца. Идите вперед, невзирая на страх, раздоры и опасности. Вместе вы сила, — Элронд поднял голову. Я вздрогнула: сейчас он выглядел столь же разбитым, как и в тот раз после Совета, беседуя с Гэндальфом. — Я сделал все, что мог, теперь судьба Средиземья в ваших руках. Да благословят вас Валар. — Да освещает Варда твой дом, — отозвался за всех Фродо. Глубоко вздохнув, он решительно развернулся и пошел по мосту за пределы обители. Остальные члены Братства последовали за ним. Правда, в конце возник небольшой казус: мост упирался в огибавшую уступ тропинку, и Фродо не знал, куда поворачивать. Налево, подсказал вовремя оказавшийся рядом Гэндальф. Я шла предпоследней и, перед тем как заворачивать за скалу, обернулась на внезапно показавшуюся осиротевшей обитель. Неподвижные фигурки эльфов молча и скорбно стояли на площади, словно застыли во времени, и я внезапно поняла, что больше никогда не увижу Ривенделл. А за мной, замыкающим, шагал Аннатар. Он шел твердо, уверенно, без печали и сожаления оставляя за собой замок. Обгоревшее лицо с выжженными бровями дышало счастьем и целеустремленностью, а на губах змеилась улыбка.

***

И опять потянулись походные дни. Арагорн и Арвен, почти что каждую ночь сидевшие в карауле — я позорно сбегала с места привала во время каждой такой их посиделки, хоть они и позволяли себе не больше редких поцелуев, — по утрам будили сонных хоббитов и гнома. Остальные просыпались сами: вот что значит воинский инстинкт в крови. Выдвигались минут через двадцать-тридцать, наскоро перекусив остатками ужина и побросав котелки в рюкзаки. Обедали сушеными фруктами и галетами с вяленым мясом, а к ужину Леголас обычно подстреливал кролика или зайца. Дожевав мясо со слипающимися от усталости глазами, отряд заваливался спать, а с утра все повторялось сначала. Гэндальф, взявший на себя роль неофициального предводителя Братства, в бешеном темпе гнал нас на северо-восток, к Мглистым горам. Это было немного странно: если я правильно помнила карту, нам надо было забирать на юг, а не на север. И непонятно, зачем маг хотел подойти так близко к самому хребту: в Ривенделле я порой приходила на собрания эльфов-разведчиков и наслушалась от них о безжалостных орочьих рейдах, особенно частых в зимнее время. Чем ближе к горам, тем больше вероятность, что тебя заметят и схватят. Впрочем, не мне судить об этом, а спросить было не у кого: общаться с Аннатаром я не хотела, да он и сам не замечал меня в упор. Фродо же, как и все хоббиты, слишком выматывался — за счет роста ему приходилось идти со скоростью раза в полтора большей, чем высоким членам отряда, — и по вечерам просто отрубался, иногда даже забывая поесть. Потому приходилось принимать все как должное и доверить сильным мира сего заботу о завтрашнем дне. Пока мы все время шли по каким-то взгорьям и холмам, покрытым колючей жухлой травкой, то и дело спотыкаясь на мелких острых камушках, коловшихся сквозь сапоги и толстые хоббичьи подошвы. Омерзительнейшее место даже для меня: пусть я и не чувствовала боли благодаря призрачному состоянию, но дыхание от постоянного вверх-вниз сбивалось здорово. Чтобы как-то помочь себе, я мурлыкала в такт ходьбе разные песенки и мелодии моего мира, которые могла вспомнить. Облегчение было, но, увы, небольшое, хоть Фродо и уверял, будто бы ему лучше и я должна продолжать. Я фыркала и пожимала плечами, но не спорила. Так постепенно место по левую руку от него — справа всегда шел Сэм — закрепилось за мной, и я подходила туда вне зависимости от того, в каком порядке шло Братство. Такое же «закрепленное» место было и у Арвен: справа от мужа. Как ни странно, несмотря на мои собственные опасения и опасения членов Братства, от эльфийки не было никаких проблем. Прежде передвигавшаяся лишь на собственном коне, она с легкостью проходила дневные марши, не жалуясь на сбитые ноги и не делая попыток залезть на нагруженную мешками с провизией измученную лошадь, как ей пару раз предлагал Арагорн. Ох, наблюдать за этими двумя было даже забавно: как Арагорн ни старался на людях не показывать особую любовь и нежность к жене, но от одних их переглядываний становилось смешно и немного неловко. И эти взгляды, столь смешившие меня, жутко бесили Боромира. По-моему, он просто не привык, что не имеет права волочиться за появившейся в поле его зрения юбкой. Более того, он не привык, что хозяйка юбки идет в походе наравне с мужчинами и — тролль бы ее сожрал, как выразился однажды сын наместника, — еще и справляется лучше него самого! В любом случае, его достаточно прохладное отношение к Арагорну как к правомерному наследнику гондорского трона значительно усугублялось присутствием его жены. На ночевках Боромир ложился раньше всех и угрюмо сопел, укутавшись своим плащом. К Арвен никогда напрямую не обращался, а в случае совсем уж крайней необходимости бурчал нечто вроде: «Эй, эльфийка». Примерно тогда же выяснилось, что Арвен, при всех ее достоинствах, совершенно не умела готовить. Узнав об этом, я хмыкнула: выходит, я в чем-то лучше дочери самого Элронда! Конечно, до уровня Сэма Скромби мне было далеко, но сварить суп или состряпать незамысловатое второе я вполне могла. Обозленный Боромир предложил вариант «кто не работает, тот не ест», но быстро смолк под строгим взглядом Гэндальфа. Гимли же в ответ съязвил, что едоков в отряде все равно на одного меньше: Леголас отказывался есть добытую дичь и флегматично варил себе какую-то травяную бурду, чем постоянно вызывал насмешки гнома. Вообще, я заметила, что отряд разделился на три части: Боромир и Гимли, оскорблявшие всех при каждом удобном и неудобном случае, хоббиты и Арвен, старавшиеся особо не выделяться, и Леголас с Арагорном, державшиеся особняком. Последнее было особенно странно: помня поведение Леголаса на Совете, я ожидала, что он будет постоянно срывать недовольство на окружающих, однако, несмотря на, казалось бы, вспыльчивый характер, эльф игнорировал все нападки и едва перебрасывался парой слов в день с Арагорном или Гэндальфом, словно бы дал обет молчания. Кстати, с Боромиром на днях и произошла одна очень неприятная история. Шедший впереди него Фродо упал, споткнувшись о камень на спуске с очередного пригорка, и покатился вниз. Цепочка с Кольцом соскользнула с его шеи, блеснув в траве, и исчезла. Подняв Хранителя на ноги, отряд тут же бросился на поиски. Но посчастливилось найти Кольцо именно Боромиру. Воин приподнял цепочку острием меча и начал пристально рассматривать артефакт. Лишь повелительный окрик Арагорна вывел его из транса, и с большой неохотой он протянул Кольцо Фродо. Хоббит потупился, как-то неловко пожал плечами, взял цепочку и поспешно надел обратно на шею. Я пробормотала ему какую-то неразборчивую утешительную ерунду и вновь пристроилась рядом. Мельком обернулась на Аннатара, все так же шедшего замыкающим. И, получив в ответ лишь вопросительно вздернутые брови — регенерация уже кончилась, — тут же отвернулась с горькой улыбкой. А что я могла поделать? Раз он желал перессорить отряд и ментально воздействовал на необходимых для того людей, я, увы, ничем не могла ему помешать. Аннатар просто не стал бы меня слушать. Шел четвертый день путешествия.