Обладание

Меня предупредили о его прибытии, и я напряженно всматривался в безоблачное мирное небо, как если бы долгое ожидание приближало событие. Но это было не так. Монотонное пение цикад, не прекращающееся еще с раннего утра, способно заглушить даже двигатель вертолета. Фейт остановилась под навесом, на небольшом участке тени, наслаждаясь легким порывом ветра. Она выглядела удрученной; значит у нее появилась труднодостижимая цель, которую она никак не могла постичь. Сосредоточив на мне нечитаемый взгляд, сестра едва заметно улыбнулась и повернулась спиной к солнцу. Наконец, я услышал жужжание двигателя. На землю спускался песочно-золотистый одновинтовой вертолет. Облако пыли взмыло вверх, скрывая прибывших. Мотор постепенно стих, и я услышал их голоса. Джон. — Отец, — он широко улыбнулся, ускоряя шаг и направляясь ко мне навстречу. — Джозеф. — Ты не пришел на утреннею молитву. — Да, — Джон помедлил. — Пленники пытались сбежать. — Почему ты не сообщил мне? — Если бы была необходимость, Джозеф, то ты был бы оповещен. Все хорошо, — он коснулся моего плеча. — Ты выглядишь опечаленным, брат. — О, нет, напротив! Я рад, что иудеи проявили себя. В ином случае, ситуация могла бы сложиться совсем по-другому. — Пройдем внутрь, — я обхватил его за пояс, следуя к дому. — Так ты предвидел это? Когда я опустился в кресло, Джон остановился, нервно оглядывая дом. — Даже Господь не может знать всего. У меня было предчувствие, и, возможно, оно спасло мне жизнь. — Дитя, — выдохнул я, и перед глазами, всего на мгновение, возникло изуродованное тело брата. — Джозеф… Я настиг его и заключил в объятия: — Меня убивает даже мысль о том, что я могу потерять тебя. — Как же ты пожертвуешь своей семьей? — шепотом спросил он; голос его дрогнул, и мне показалось, что Джон и не ожидал ответа. — Пожертвуешь? Я ни за что не потеряю вас, — глядя ему в лицо, резко отозвался я, — если кому-то и уготован путь мученика, то не моим братьям. Я в ответе за вас. — Разве ты можешь видеть грядущее, Джозеф? — Господь говорит со мной. Во снах он приходит и шепчет мне о том, что произойдет в будущем. Не завтра, брат, не этим вечером, а через целые столетия! Джон мягко отстранился. — Как жаль, что Всевышний посещает только лишь тебя. — Я слышу сомнение в твоем голосе? Зависть ли это? — одернув его за локоть, осведомился я. — В моем голосе давно нет сомнения, Отец. Я верен тебе без остатка, и ты знаешь это, — Джон протягивает ладонь и легко оглаживает мои щеки. — Неверные мертвы? — Да, — кивает он, располагаясь подле меня. — Господь снизошел до простого смертного, который даже и не ведал о Его существовании, дабы поделиться своей благодатью. И продолжает делиться. Но сам я чувствую некие… изменения. Я думаю, что вскоре нам придется сделать трудный выбор, и душа моя изнемогает, ощущая приближение Коллапса. Коллапс, — одними губами повторил я, погружаясь в краткие моменты сна, что посетил меня на рассвете. — Мы будем готовы. Мы готовы принять судьбу, — повысив голос, произнес Джон. — Знаю. Я готов к встрече с Нечистым, брат. Я потратил всю свою жизнь, чтобы добиться благословения Господнего, и ничто теперь не сможет сломить наш союз! — Ни единая живая душа, — вторил он, и лицо его озарила улыбка. Мы долгое время сидели в молчании, наши руки соприкасались, а воздух наполнял приятный аромат покоя. Я мог пересчитать по пальцам те минуты, когда Джона окружало спокойствие. Двери распахнулись, и внутрь вошла группа… моих Детей. Последователь, идущий в стороне, приблизилась ко мне. Она пала ниц, низко склоняя голову: — Отец. Подари мне очищение, — грудной хрипловатый голос бил по ушам. — Прими меня. — Ты чиста, сестра. Веди этих людей на свет, — перекрестив новых членов, я отправил их к ближайшему блокпосту, где была острая нехватка людей. — Рекруты готовы к исполнению, — задумчиво изрекла Фейт, глядя им вслед. «Рекруты». Это слово было чужеродным. Я, признаться, избегал некоторых терминов, иногда обманывая самого себя. Отряд, воин, армия, секта… Все это оскорбляло Высшую Цель, уничижая ее. — Мы набираем солдат, сестра. К сожалению, эти несчастные видят силу только в оружии. И я дам им желаемое, — поднимаясь, закончил я. — Я создам армию, которая будет боеспособнее и выносливее любого нашего последователя, — вслед пробормотала Фейт, и, обернувшись, я увидел ее горящий взгляд. — Дитя, смертные так слабы! — не сдержался я, сокращая расстояние между нами. — Наши сыновья и дочери теряют рассудок и обрывают собственные жизни. Ты должна действовать маневреннее, осторожнее. — У нас нет времени на маневренность. Ты попросил меня о помощи, и разве я только что не пополнила твой отряд десятью новыми солдатами? — Представь, что их количество уменьшиться вдвое, — оборвав ее жестом руки, я встряхнул сестру за плечи. — Представь, — помрачнев, начала Фейт, — что они начнут сопротивляться, попытаются уничтожить нас, попытаются уничтожить тебя? Это ли лучшее решение? Ты готов к предательству, брат? Верно, люди слабы, но не все из них глупы. Я набрал полные легкие кислорода. Выдохнул. Сестра смотрела на меня с надеждой. Ее всклоченные волосы казались фальшивыми, а ляпистые бутоны на юбке — кровавыми пятнами. «Помоги мне, Господи», — возведя глаза к куполу, изображающему божественный небосвод, прошептал я. — Ступай, Фейт, — поднявшись на кафедру, велел я. — Я буду ждать. Боль в груди ужасно напоминала ненависть. Я упал на колени: — Господи, Царь Небесный, Дух истины и душа души моей… Службу резко прервали. Паства смолкла, выжидающе глядя на меня. Зная, что услышу, я сжал в руках рацию и принял сигнал.